Нос вот ободрали. Ее томило неопределенное подозрение, что в
любую минуту кто-то может выскочить неизвестно откуда и
спихнуть ее в море. Подобная перспектива приводила ее,
приверженную принципу личного выживания, в негодование. И
селедки днем с огнем не сыщешь. Нет даже травы, - нечего
пожевать, когда хочешь, чтобы тебя стошнило. Шаткость бытия и
отсутствие домашних удобств начинали окрашивать в мрачные тона
ее представления о человеческой надежности, каковые и прежде-то
не были особенно розовыми во всем, что не касалось близнецов.
Шутька прошлась вдоль койки Джуди и тронула лапой глаз
девочки, чтобы та проснулась. Шутька твердо знала, что когда
человек не спит, глаза у него открыты, и этот прием, простой,
как нажатие на рычаг игорного автомата, уже не раз доказал свою
действенность.
- Шутька!
Было около четырех утра, когда они, спотыкаясь и протирая
слипающиеся глаза, выбрались на воздух, решив, что Шутьке
необходимо сделать свои дела, - в чем она совсем не нуждалась.
Уже вставало солнце. Или еще не вставало? В этих широтах
краткая летняя ночь завершалась столь протяжной зарей, что
уловить точный миг восхода было трудно.
Дети стояли посреди безветренного утреннего покоя, еще
немного дрогнущие в ночных рубашках после теплых постелей, а
опаловое, млечное, молчаливое море, - день ожидался жаркий, и
на большой земле сейчас, наверное, висел росный туман, - море
перетекало в бесцветное небо, не отделенное от него какой-либо
чертой. Постепенно, покамест Шутька бездельно топталась вокруг,
а морские птицы, уже занятые делом, хотя, быть может, и
несколько сонные, слетали к морю, чтобы выловить рыбу, едва
уловимые тона кармина и желтого кадмия, нежные и мягкие, как
оперение на голубиной шее, проступили в призрачном храме
рассвета. Солнце, которому еще предстояло набраться свирепости,
мирно всплывало над дымкой зари. Океанские птицы, совершенно
как обитательницы английских лесов, заголосили, кто во что
горазд. В Гонтс-Годстоуне пение птиц на заре порой пульсировало
звучащими волнами, словно кто-то остервенело терзал концертину,
зажимая пальцем кнопку, не дающую нотам звучать. Здесь, в море,
шум стоял, словно на празднике в сумасшедшем доме.
- Как приятно просыпаться.
Она намеренно не добавила "раньше других". Она имела в виду
не то, что сегодня восход принадлежал только им, - просто ее
охватило чувство, что живым быть лучше, чем мертвым.
- Шутька мошенничает. Пойдем, посмотрим, не найдется ли чего
на завтрак.
В большой белой кухне было пусто и прибрано. Без людей она
жила своей тайной жизнью, - как и каждую ночь, когда они
уходили спать.
Близнецы нашли в холодильнике фруктовый сок, а на полках -
жестянки с молоком, овсяными хлопьями и кофе. Шутька прямо с
порога мрачно принюхалась, убеждаясь в отсутствии любимого
деликатеса. Она, пожалуй, могла бы, подобно людям
восемнадцатого века, взволнованным переменами в календаре,
маршировать с плакатом: "Верните нам наши одиннадцать дней
(селедку)". Прогресс не вызывал у нее одобрения.
Окончательно пробужденный приятным теплом и утренним
ароматом кофе, Никки сказал:
- Если человек подарил тебе поющий кувшинчик, это еще не
значит, что его словам можно верить.
- Он говорил правду. Все совпадает с тем, что рассказывал
мистер Фринтон.
- Коли на то пошло, почему мы должны верить мистеру
Фринтону? Может, они сговорились.
- Ты-то ему веришь?
- Ну, пожалуй что да.
- Вот видишь.
- Я все-таки не думаю, что люди начинают убивать один
другого оттого, что они... ну, вроде как не одобряют принципов
друг друга.
- Такие люди, как мистер Фринтон, на это способны.
- Почему ты так думаешь?
- Он человек серьезный.
- И наверное, уже многих убил на войне, - добавила Джуди.
- Но зачем ему обязательно убивать Хозяина? Разве нельзя
запереть его или разломать вибраторы, или еще что-нибудь
сделать?
- Да ведь тогда он сможет начать все сначала. А кроме того,
со всем этим гипнозом, как он к нему подберется?
- Но в таком случае, как же он собирается его застрелить?
- Может быть, ему удастся выскочить из двери и начать
палить, прежде чем сработает гипноз?
- По-моему, он и сам не очень в этом уверен.
- Как бы там ни было, тут дело не просто в принципах, -
сказала Джуди. - Хозяин много чего натворил. Мы с тобой даже не
знаем, как много. Его могли бы повесить за одного только
Доктора.
- А вообще, - что такое принципы? - спросил Никки.
Но ее больше интересовал сам мистер Фринтон.
- Он ведь и сам был в каком-то смысле похищен. С помощью
гипноза. Вот он и хочет вырваться на свободу. И потом, ты
вспомни про Пинки с его языком.
- А все-таки, объединить мир - это хорошая мысль, разве не
так? Если не будет разных стран, то и воевать друг с другом
станет некому.
- Некому.
- Кто-то из здешних говорил, - да, Доктор, - что иногда
приходится убивать немногих, чтобы спасти очень многих. Он
сказал, что таков научный подход.
- Вот поэтому мистер Фринтон и должен убить Хозяина.
- Сплошные убийства, - с отвращением произнес Никки, - как в
кино. И почему люди не могут вести себя разумно?
- Не могут и все.
- И почему мы не можем просто признать идею Хозяина
правильной, и пусть он ее осуществляет?
- Потому что нельзя силой принуждать людей к добру.
- Нас-то небось принуждают, - мрачно сказал Никки. - Щеткой
для волос да по башке.
- Но...
- У меня такое чувство, - продолжал Никки, - что все
запуталось. Если...
- Послушай, - прервала его практичная Джуди. - Тебе приятно,
когда тебя шлепают?
- Нет, не приятно.
- Вот то-то и оно.
- Что - то-то и оно?
- Раз нельзя принуждать человека к добру щеткой для волос,
значит, нельзя и вибратором, ведь так?
- По-моему, это не одно и то же.
- Совершенно одно и тоже, - заверила Джуди. - И кроме того,
мистер Фринтон хороший. А это самое главное.
- Если он такой хороший, - сказал Никки, проникая в самую
суть проблемы, - и не одобряет щеток для волос, зачем тогда он
собирается укокошить Хозяина? Ведь все к тому же и сводится.
Ему самому придется прибегнуть к силе.
Джуди упрямо повторила:
- Мистер Фринтон хороший.
Собственно, больше и сказать было нечего, помимо уже
сказанного самим майором авиации, - того, что осуществление
плана началось задолго до изобретения атомной бомбы. И что
прогрессу нужны мутации.
- Да, жизнь, похоже, трудная штука.
- Мы с тобой начали с Китайца.
- Не верю я, что его заботят какие-то принципы, и вообще я
ему не верю так, как мистеру Фринтону. Помнишь, он сказал
насчет насилия. Это все та же сила.
- Я думаю, малым насилием можно предотвратить очень большое.
- И все равно я ему не верю.
- Но он-то ведь нам доверился.
- Как это?
- Сказав нам правду. Ты подумай, как он рисковал, когда
сказал, что не всегда подчиняется Хозяину.
- У него могла быть какая-то задняя мысль.
- Какая?
- Может, он пытался заманить нас в ловушку.
- Зачем?
- Откуда я знаю?
- Никки, а давай его спросим.
- Это мы можем.
- Мы его спрашивали о самых разных вещах, и он не возражал.
Он почти что подтвердил, что он заодно с мистером Фринтоном.
- Он был осторожен.
- Разве тебе не ясно, что заставляет его осторожничать? Надо
было нам прямо попросить его помочь мистеру Фринтону. Тогда их
было бы двое. Раз Хозяин способен заглядывать им в мозги, они,
конечно, не смеют довериться друг другу, но мы-то теперь знаем
про них и могли бы их свести.
- Да, но до какой степени он способен в них заглядывать?
- Как я теперь понимаю, ему легче всего с такими, как я, и
труднее всего с такими, как Пинки, а все остальные - в
промежутке между нами. Вероятно, с Китайцем ему посложнее, чем
с мистером Фринтоном.
- Джу, я не думаю, что наше вмешательство принесет какую-то
пользу. Нам всего-навсего двенадцать лет.
- Ну, если ты намерен сидеть здесь и сосать пальчик...
- Не в этом дело. Я опасаюсь гипноза.
- Он же сказал, что это не гипноз. Он сказал, тут что-то
настоящее, наподобие Относительности, и Китаец тоже говорил про
Материю и Сознание.
- А вдруг мистер Фринтон не хочет, чтобы мы все рассказали
Китайцу?
- Мы можем прощупать его, ничего не рассказывая.
- Интересно, как его зовут по-настоящему?
- Ой, ну, Мо или Фу или еще как-нибудь. Какая тебе разница?
- Если бы мистер Фринтон хотел, чтобы он знал, он бы нам так
и сказал.
- Но он же мог и не догадываться, что представляет собой
Китаец. Наверное, только мы об этом и знаем.
- С чего это ты так решила?
- С того, что иначе он нам сказал бы об этом.
- Пожалуй, получается, что это разумный шаг?
- Нам вовсе не обязательно прямо сейчас рассказывать Китайцу
про мистера Фринтона, Никки. Мы можем поговорить с ним
тактично, намеками. И тогда, если он сообразит, что к чему, на
нашей стороне будет одним человеком больше.
- Если только мы себя не выдадим.
- Нет, ты представь, что будет, если они смогут действовать
заодно! А вдруг они оба задумали помешать Хозяину и ничего друг
о друге не знают?
- Плесни Шутьке немного молока, - с неуютным чувством сказал
Никки, - согласившись тем самым подтолкнуть Китайца именно к
тому, к чему собирался подтолкнуть их Китаец.
Глава двадцать первая. Золотой тигр
К полному своему изумлению они узнали, что Китайца зовут
мистером Бленкинсопом.
- Мое настоящее имя, - объяснил он, - означает Золотой Тигр
В Чайном Лесу, но мне, разумеется, трудно было ожидать, что мои
европейские друзья станут так меня называть. Поэтому,
перебравшись в Оксфорд, я, чтобы не терзаться раздражением,
слыша, как перевирают мое имя, официально сменил его на
Бленкинсоп. Нет-нет, я вовсе не обманываю вас, уподобляясь
доктору Трясуну. Бленкинсоп имя редкое и особенно удобно тем,
что его легко запомнить. Послушайте, я принес маленький подарок
для мисс Джудит. О нет, пожалуйста. Умоляю вас, не стоит об
этом. У меня в спальне, - в покоях Хозяина, - немало восточных
безделиц, так что с этой мне расстаться легко. Вам стоило бы
как-нибудь зайти, посмотреть остальные.
Это был превосходный, сделанный из папье-маше тигр величиной
почти с Шутьку, в оранжевую и красную полоску. Голова и хвост
его соединялись внутри пружиной, так что стоило лишь
дотронуться до них и тигр начинал кивать головой и помахивать
хвостом, производя впечатление отчасти страшное, а отчасти
смешное. Страшными казались полоски и усища, придававшие ему
сходство с полосатой зубаткой, - но едва он принимался кивать,
как становилось ясно, что он только притворяется таким уж
страшилищем. Джуди сразу поняла, что самое правильное - дать
ему моток шерсти, чтобы он мог рычать на него, изображая
свирепость, но на Никки самое сильное впечатление произвела его
грозная соразмерность. У китайцев такой тигр называется Кошкой
с острова Сямынь.
- Как видите, мы оба с ним Золотые Тигры. Надеюсь, он
придется вам по душе.
- Он великолепен. Только я не думаю, что нам следует его
принимать.
- Приняв, вы окажете мне услугу.
- Если вам и вправду не жалко с ним расстаться...
Никки сказал:
- Познакомь с ним Шутьку.
Они познакомили Шутьку с тигром, но ничего из этой затеи не
вышло. Если бы он пах тигром, результат еще мог бы получиться
иным. А так Шутька некоторое время недоуменно наблюдала его
кивки, а после разлеглась самым вульгарным образом и принялась
грызть собственный хвост.
Мистера Бленкинсопа ее поведение нисколько не огорчило. С
непроницаемым лицом он разглядывал собачонку, и глаза его
походили на два сваренных "в мешочек" яйца с узкими надрезами
на оболочке.
- Пекинесы, - задумчиво сказал он, - столь любезные моему
народу, происходят, как говорят, от Льва и Бабочки. Впрочем,
коекто уверяет, что от Льва и Мартышки. Они полюбили друг друга
и в результате появился на свет первый пекинес. Тех, что
поменьше, придворные дамы носили внутри рукавов, используя их
вместо муфт или грелок.
- Шутька, лапушка, ты бы хотела стать грелкой?
- Лучшее, что из нее может получиться, это ершик для чистки
бутылок, - сказал Никки.
- Как ты можешь!
- Однажды хозяйка модного салона, похвалив одну из собачек
нашего императора, сказала мне: "Ах, если бы можно было содрать
с нее шкурку, какой прекрасный палантин я бы сделала из нее".
На что я ответил: "Драгоценная леди, если б я мог содрать
шкурку с вас, я обзавелся бы парой превосходных сапог".
Дети ошеломленно уставились на него. Так он и впрямь
человек! С этой минуты в них вселилась уверенность, что
сомневаться в мистере Бленкинсопе, - который так любит собак, -
вещь невозможная. Именно этого он и добивался.
- А она что сказала?
- Она удалилась, вереща от гнева, как белка.
- И грелка! - с дурацким восторгом завопил Никки. Он
покатился с Шутькой по полу, едва не своротив тигра и
выкрикивая: "Белка!", "Грелка!" и "Сопелка!".
- Можно нам будет прийти посмотреть ваши восточные
безделушки?
- Как-нибудь, когда Хозяин будет занят.
- Он не хочет, чтобы мы заходили в его покои?
- Это не вполне удобно.
При упоминании о Нем настроение у детей сразу упало.
- А мы не можем прийти в субботу, когда он напьется?
- Он никогда не напивается.
- Мистер Бленкинсоп, - тактично сказала Джуди, - вам не
кажется, что его следует остановить?
- Меня "посещала подобная мысль".
- Почему вы ему помогаете?
- По тем же причинам, по которым помогает ему ваш друг,
майор авиации.
- Мистер Фринтон говорит...
Никки закашлялся, но Джуди решительно продолжала:
- Он говорит, что людям следует предоставить возможность
самим выбирать, что правильно, а что нет.
- Весьма основательная точка зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27