Это была одна из тех ночей, когда время как бы бежит назад. Уайлдмен снова грезил о море, о песчаных дюнах, о скалах, разбросанных там и сям, словно фишки какой-то древней игры, правила которой уже давным-давно позабыты. Когда Пандора вернулась и легла рядом, она оказалась рядом с ним на солнечном пляже. Он придвинулся и притянул ее к себе. Тело ее было теплым, словно нагретым солнцем. Он знал, что там, за окном гостиницы, было темно и шумно, но здесь сейчас – полдень, тишина, лишь тихо плещется море.
Я возлюбленная этого мужчины, без слов говорила Пандора. Этот человек – мой любовник. Он хочет меня. Для него я не «другая женщина». По пути из дома она хотела задать ему кое-какие вопросы, потребовать, чтобы он на них ответил. Об Алеке, о той погибшей девушке, о женщине, неожиданно навестившей ее с того света. Теперь же в этой темной комнате, в этой теплой кровати, не принадлежащей ни ей, ни ему, ей хотелось только одного, чтобы ее крепко обняли и приласкали. Наверное, это слабость с ее стороны – так быстро менять свои намерения, от независимости и агрессивности, испытываемой ею еще три часа назад, – к полной подчиненности и нежности? Глухота пришла и снова ушла. Пандора уже больше не относилась к этому как к явлению, требующему какого-то объяснения. Это было то, что следовало просто принимать как данность. Тишина, которая то приходила, то уходила, каким-то образом сочеталась с движением ее души. В этой тишине не было ничего символического, это было чем-то вроде музыки. Как и шум моря, тишина приспосабливалась к настроению. Спокойное море может выражать все – от покоя до скуки, от удовлетворенности до отчаяния и тоски. Шум бушующих волн может быть и страхом, и желанием, он может сопровождать и одиночество, и разрушение. Это всего лишь жидкость. Когда он вошел в нее, когда она приняла его, она стала ртутью, жидким серебром.
Лора нашла Хэммонда под пирсом, привязанным к свае электрическим шнуром. Прилив лишь на несколько сантиметров не доходил до его головы. Несколько минут ушло на то, чтобы развязать его. Он безучастно смотрел, как Лора делает это. Когда ей пришлось его пошевелить, он застонал от боли.
– Я не умер, – сказал Хэммонд. – Я не умер. – В его голосе не было радости, это была простая констатация факта.
Лора не понимала, почему Уайлдмен его оставил так. Как будто давал Хэммонду еще один шанс. Может быть, рассчитывал, что кто-нибудь спасет его до того, как он утонет? Может быть, это какая-то игра, что-то вроде того, что он проделывал с ней? Лора повезла Хэммонда в сторону Малибу, в мотель у шоссе, ведущего к побережью. Он не протестовал, он был измучен и испытывал физические страдания. Сидя рядом с ней в ее «мустанге», Хэммонд думал об иронии судьбы. Второй раз эта женщина подбирает его после схватки с Уайлдменом. На этот раз она спасла ему жизнь. Он, вероятно, обязан ей жизнью. Он уже привык, что смерть бродит где-то рядом.
Какой-то инстинкт подсказал Лоре взять один двухместный номер вместо двух отдельных. Она чувствовала ответственность за Хэммонда. Она помогла ему раздеться. Хэммонд был сильно избит. Он помылся в ванне, жался, что не может почистить зубы, затем в трусах забрался в кровать. Лора уже лежала. Она выключила свет рядом с собой и разделась. Она и представить себе не могла, чтобы лечь в постель одетой, однако трусики не сняла. Хэммонд забрался в кровать, не говоря ни слова повернулся к ней спиной и выключил свет со своей стороны.
Ночью Лора проснулась, почувствовав, что Хэммонд прижался к ней, зарылся лицом ей между лопаток. Она почувствовала, что он весь дрожит, но не издает ни звука. Он не плакал. Может быть, он думал о жене? Она повернулась к нему лицом в его объятия. Она видела в нем ребенка, она почувствовала себя матерью. Она изменила позу, положив его голову себе на грудь. Его объятие немного ослабло. Он обнял ее за талию, положив одну руку ей на бедро.
До чего же мы странная пара, подумала Лора. Два обманутых одиноких человека в объятиях друг друга, тоскующие об утешении, уверенности, покое. Этих чувств она никогда не переживала, когда была с Уайлдменом. Лора не испытывала симпатии к мужчине, если в нем не было чувственности. Ей всегда хотелось иметь между своих ног Уайлдмена. Но теперь тепло этого человека, было, к ее удивлению, неожиданно приятным. Так, должно быть, бывает при нормальной семейной жизни.
Хэммонду казалось, что он слышит шум прибоя… Мягкое тело женщины, в которое он уткнулся, женщины, которую он едва знал, вызвало в нем воспоминания скорее мечтательные, чем тяжелые. Это была другая комната, в другом мотеле, далеко от Аризоны. Он не испытывал никакого чувственного желания. Женщина лежала с ним так, как он часто лежал с Дорой, но она не была его женой. Она была никто. Он теперь точно знал то, о чем догадывался раньше. Он потерял рассудок, смешон и нелеп. Он утратил чувство, что жизнь его продолжается. В ней не было последовательности действий, распорядка, размеренности. Все было бесформенно, он чувствовал себя путником, не знающим, куда бредет. Он прижался губами к Лориной груди чуть ниже соска. Он не целовал ее, это было просто прикосновение. Хэммонд не мог больше любить.
Было десять часов утра. Уайлдмен заплатил наличными по счету в «Шангри-Ла» и сел в машину Пандоры. Ему пришлось оставить свою машину на гостиничной стоянке. Пандора захотела ехать на своем BMW, заявив также, что сама поведет машину. Он не спорил. Ему было достаточно, что она согласилась побыть с ним еще несколько дней. Он направил ее по шоссе, ведущему к горам Санта-Моника. Они могут выехать на главную автостраду после Долины. День был чудесный. Теперь, когда Хэммонд мертв, поездка будет еще приятнее.
Пандора проснулась, испытывая желание взять бразды правления в свои руки. Она поедет с ним, но все будет на ее условиях. Чувственность ночи делала ее более решительной днем. Она была полна оптимизма. «Я хочу, чтобы меня обожали. Я не хочу, чтобы меня просто трахали. Вести буду я».
Они были в горах, когда в зеркало обзора Уайлдмен увидел «мустанг». «Черт бы тебя побрал, Лора! Неужели ты не можешь оставить меня в покое. Неужели ты не понимаешь, что все кончено. Конец, отвали от меня!» Пандора увидела, что Уайлдмен повернулся на своем сиденье и смотрит назад. Что он там увидел? Она чувствовала, что он чем-то взволнован. Сначала она не заметила «мустанг». Дорога в горах Санта-Моника была извилистой, и машина все время терялась из виду. Уайлдмен не отрывал глаз от зеркала.
– Что там?
– Нас преследуют. Поезжай быстрее.
– Кто нас преследует? – «Может быть, это Алек?» – подумала она.
Уайлдмен жалел, что не он сел за руль. Он бы за пару минут оторвался от Лоры. Но времени на то, чтобы остановиться и поменяться местами не было. Вот черт! Делать нечего, но все равно рано или поздно ему придется столкнуться с этим.
– Ты имеешь в виду этот «мустанг»? – Пандора сейчас хорошо видела машину. Это не машина Алека. – Ты знаешь, кто это?
– Притормози.
– Хочешь, чтобы я остановилась? – Теперь уже и Пандора знала, кто в машине. Та женщина.
Когда они затормозили, «мустанг» прибавил скорость. Он шел прямо на BMW, набирая скорость.
– Господи, что она делает? – закричала Пандора. Уайлдмен нажал на педаль акселератора и этим своим резким движением сбросил с ноги Пандоры туфлю. Он увидел, кто сидит за рулем. Это была не Лора, это был Хэммонд. Живой.
BMW резко свернул вправо. Пандора крепко держала руль. Хотя они и прибавили скорость, «мустанг» врезался им в зад. Их обоих бросило вперед, Пандора закричала.
– Делай, что я говорю! – закричал Уайлдмен. – Не бойся! Держись этой стороны дороги.
В «мустанге» Хэммонд опять прибавил скорость. Он направил крыло машины прямо в корпус BMW. Его целью был номер с названием владелицы: «Пандора». Ему хотелось разбить его вдребезги.
– Ты нас убьешь! – закричала ему Лора.
– Не нас, их!
– Прекрати, пожалуйста, прекрати! – Лора схватила его за руку, но Хэммонд стряхнул ее руку.
– Предоставь это мне.
Теперь «мустанг» ехал бок о бок с BMW. Хэммонд резко повернул руль. «Мустанг» помял им заднюю дверцу, послышался скрежет металла. Уайлдмен молил Бога, чтобы появилась встречная машина, тогда Хэммонду придется уступить ей дорогу. И какого черта Лора связалась с ним?
Несмотря на инструкции Уайлдмена, Пандора перепугалась. Когда Хэммонд опять пошел на таран, она почувствовала неистовство его ярости, это было похоже на изнасилование. Она тут же вспомнила сцену на лестнице. «Это больше не должно повториться. Ты этого со мной не сделаешь». Она, стараясь быть как можно спокойнее, остановила BMW. «Мустанг» промчался мимо.
– Что ты делаешь?! – Уайлдмен вышел из себя.
– Я не собираюсь погибать в нашей схватке. Она взяла сумочку и вытащила пистолет. Теперь Уайлдмену стало не по себе. Пандора вышла из машины. Немного впереди «мустанг» резко затормозил. Хэммонд выскочил из машины, отталкивая пытающуюся удержать его Лору.
Пандора, не выпуская из рук пистолет, пошла прямо на Хэммонда. Уайлдмен пошел за ней. Она сошла с ума, думал он. Однако ее решительность произвела на него впечатление. Лора подбежала к Хэммонду.
– Уходи! Она тебя убьет! – Лора видела, что Пандора готова сделать это.
– Она меня не убьет, – сказал Хэммонд, глядя прямо в глаза Пандоре. – Дай мне пистолет. – Он протянул руку.
Подошел Уайлдмен и встал рядом с Пандорой.
– Не играй с огнем, – сказал он Хэммонду.
– Отдай мне пистолет, – повторил Хэммонд. – Мне он нужен для него.
Он вплотную приблизился к Пандоре. Кровь застыла у нее в жилах, но она не дрогнула. Хэммонд посмотрел на пистолет и увидел, что ее палец нажимает на курок. Револьвер был нацелен прямо ему в сердце. Он знал, что Дора стреляет метко. Но одно дело стрелять в клубе по мишеням, а здесь совсем другое дело. Хэммонд знал, что не умрет здесь, на дороге, от руки своей жены. Слишком часто побеждал он смерть, слишком далеко зашел, чтобы свалиться вот здесь с пулей в сердце.
– Давай, нажимай на курок, Дора. – Это ее остановит.
Пандора дрогнула. Как она сможет вот так убить его! Абсурд! Она взглянула на Уайлдмена. Когда она повернула голову, Хэммонд схватил за холодное дуло пистолета и вырвал его из ее руки. Пандора закричала.
Уайлдмен прыгнул прямо на него. Теперь уже закричала Лора. Хэммонд со всей силы ударил пистолетом Уайлдмена по руке. Послышался хруст, Уайлдмен охнул. Хэммонд ударил его еще раз. По левой щеке. Уайлдмен покачнулся. Хэммонд нацелился правой ногой и изо всех сил пнул его. Уайлдмен упал на колени. Хэммонд сделал шаг вперед и приставил пистолет к голове Уайлдмена. Теперь все было очень просто. Палец Хэммонда поглаживал курок. Крики двух женщин, пытавшихся остановить его, казалось, идут откуда-то издалека, со стороны моря. Это был момент истины. Между двумя мужчинами. Жребий был наконец брошен.
– Ну что ж, прощай, – прошептал Хэммонд.
Уайлдмен поднял на него глаза. Впервые в жизни он почувствовал, что сейчас умрет. Потеряет Пандору.
«Теперь я буду свободным, – подумал Хэммонд. – Я избавлюсь от него. Свобода». И в тишине этого мгновения он услышал голос сомнения. Он взглянул на Пандору. Она умоляла его. Он не слышал ее голоса, он видел это в ее глазах: «Не убивай его, я сделаю все, что ты хочешь». И вдруг Хэммонд понял, что ничего не хочет. Ну, убьет он эту тварь, а что дальше? Вернется к Доре? Он этого больше не хочет. Не хочет ни к чему возвращаться. Он хочет только свободы. Но сделает ли его свободным убийство Уайлдмена? Быть свободным значит быть свободным в одиночестве. Вот о чем он мечтал. Если умрет Уайлдмен, станет ли он свободным? Уайлдмен уже был почти покойник. Если она хочет жить с покойником, прекрасно, пусть живет. Ему на это наплевать.
И Хэммонд отступил от Уайлдмена и отвел пистолет.
– Иди в машину.
Уайлдмен с трудом поднялся. Лицо его не выражало радости.
– И забери ее с собой.
Уайлдмен обхватил рукой Пандору. Вдвоем, сопровождаемые Хэммондом с пистолетом в руке, они вернулись в BMW.
– Садись за руль, – сказал он Уайлдмену. – Вези ее куда хочешь.
Садясь на место рядом с водителем, Пандора оглянулась на Хэммонда. Он улыбается? Она чуть не сказала ему «спасибо». Хэммонд был счастлив, захлопывая дверь. Уайлдмен положил руки на руль.
– Заводи мотор. – Хэммонд подошел к Пандоре. – Дай мне свою сумку.
– Мою сумку?
Хэммонд протянул свободную руку, когда Пандора поднимала с иола машины сумку. Она протянула ее Хэммонду. Он открыл ее, сунул внутрь револьвер и застегнул «молнию», затем бросил сумку на заднее сиденье.
– Поехали, – сказал он. «Исчезните, – подумал он. – И чтобы я вас больше никогда не видел!»
Пандора чувствовала, что вот-вот расплачется, когда Уайлдмен гнал по шоссе. Всего раз она оглянулась. Когда их машина скрылась из виду, Хэммонд повернулся к Лоре.
– Ну и как, ты довольна мной? – спросил он.

Часть шестая
1
Когда они мчались по автостраде в Лос-Анджелес, Пандоре казалось, что все ее тело состоит из отдельных кусочков, плохо пригнанных друг к другу. Одно бедро ныло, другое онемело. Левая лодыжка дрожала в ритм двигателю. Она старалась не смотреть на Уайлдмена, который вел машину. Но когда смотрела, то за рулем ей виделись два человека, два плоских профиля, вибрирующих и как бы сливающихся в единое трехмерное изображение, во что-то реальное.
Она пыталась думать о себе: что она чувствует, как выглядит. Была ли ее собственная сущность более цельной? Два человека пытались убить из-за нее друг друга. Но в этом не было ничего романтического. У нее не было ощущения, что она имеет власть над их судьбами. Двое мужчин, казалось, готовы умереть из-за одной женщины. И что? Где тот героизм, о котором говорят мифы и легенды? А все дело было только в том, что две больные души использовали ее для осуществления собственных неосуществимых желаний. Она была объектом, а не субъектом их желаний. Она смотрела на себя как бы со стороны: вот ее увозит мужчина к следующему этапу судьбы. Это было не дерзкое приключение, это было преднамеренное использование ее. И она позволяет увлечь себя в эту неистовую гонку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39