Напротив, он оживленно беседует с какой-то симпатичной азиаткой средних лет, и его улыбка вспыхивает, как спичка, наполняя воздух запахом серы.
К счастью, от обочины Терри-авеню отъезжает фургон; вы заруливаете на освободившееся место и начинаете бибикать, чтобы привлечь внимание Даймонда. Он замечает вас – и направляется к «порше», радостно встряхивая промокшими патлами, разбрызгивая направо и налево капельки воды.
– Я просто мимо проезжала, – говорите вы, опуская окно.
– Aгa. Я тоже погулять вышел.
Насмешка в его голосе совсем не раздражает.
– Странно, что ты еще здесь. Как дела?
– Добрый доктор вернулся минут двадцать назад. Этакий невзрачный тип, по телевизору выглядит внушительней. Судя по всему, он опять нюхал пробки от сакэ. Остановился, сказал нам несколько слов – заплетающимся языком. Показал пластиковую банку, наполненную чем-то похожим на спинномозговую вытяжку огородного пугала. Клизменный эликсир. Анальная амброзия. Состоит, по его словам, из рисового отвара, бета-каротина и щепотки кофе. И больше ничего. Каждый может приготовить, надо только знать пропорции.
– Да, жалко…
– Почему?
– Как только мир узнает, что нет никакой секретной формулы, что нечего патентовать, биржа «Никкей» тут же склеит ласты и отправится к осьминогам. А если Токио потонет, кто останется на спасательной вышке? Никого. Все будут гулять по дну в чугунных ботинках.
– Ну, не забывай про клизму. Без специального наконечника рисовый раствор – просто грязные помои.
– Мировая экономика не может опираться на какую-то маленькую клизму. – Вы второй раз в жизни произносите слово «клизма» в обществе мужчины, но от расстройства даже забываете покраснеть. – Проклятие… Ну ладно. Хочешь, я отвезу тебя домой?
– Спасибо, что предложила, золотистая пипка. Я еще ненадолго задержусь. Ямагучи дал понять, что скоро выйдет, расскажет о разных режимах лечения. Только сначала он должен переехать: его переселяют на седьмой этаж, в пентхаус. Из соображений безопасности. Вряд ли в Тимбукту у меня будет возможность выбирать режим лечения, но все же надо послушать, что он скажет.
– Так и будешь торчать под дождем? Посмотри, ты весь промок! Давай посиди в машине, я печку включу.
– Пум-пурум-пурум! – поет он в ответ. – Пум-пурум-пум.
16:00
Вначале было одно. А потом одно привело к другому.
Незыблемая правдивость этой сокращенной версии первой главы Книги Бытия получает очередное подтверждение в маленьком салоне «порше», который ни вам, ни большинству людей, ни даже немецким инженерам – никому не пришло бы в голову назвать местом, пригодным для полномасштабного полового акта. И тем не менее. Вы стянули свитер, чтобы вытереть ему голову, он запустил татуированную руку вам под юбку, окна своевременно запотели – в общем, одно привело к другому.
Над этой загадкой вы будете мучиться до конца своих дней: как могли два взрослых человека в такой чудовищной тесноте… Однако умудрились. Причем не кое-как, а страстно, нежно и продолжительно. Белый пони, храпя и брыкаясь, забежал на вершину холма – сначала рысью, потом галопом – и не сбавляя шаги понесся дальше, до лужайки перед вашим крыльцом, а потом несколько раз поднялся на дыбы, лег на спину и начал лениво кататься в спелом клевере. (Кью-Джо права: все предыдущие оргазмы были ложной тревогой, искусственным сыром, фонограммой и плацебо.) Конденсат на стеклах создает ощущение защищенности, однако это ложная защищенность: на пике вашего слияния «порше» качался так яростно, что вся округа – слава богу, полиция уехала, – в конце концов поняла: в маленькой спортивной машине происходит нечто непотребное; а бедный Андрэ, наверное, подумал, что его спустили с Ниагарского водопада в железной бочке.
– Почему ты смеешься, Гвендолин?
– Да так, ерунда…
Зачем портить приятную постсексуальную задумчивость рассказом о находящейся на борту обезьяне? Даже отдав мужчине тело, девушка должна сохранить какие-то секреты.
Вы прижимаетесь к нему. И мечтательно урчите:
– Ларри…
– Да?
– Расскажи мне про старые добрые времена. Расскажи про восьмидесятые.
Он вздыхает:
– Ах, жабенок.
А чего он хотел? Давно пора понять, вы не из тех, кто спрашивает партнера: «Тебе тоже понравилось?» Он снова вздыхает. Вы тоже вздыхаете:
– Что ж. Не хочешь рассказывать о пароходе, который уже уплыл? Тогда расскажи о том, на который я еще могу успеть.
– Ну, есть много разных пароходов. Один называется «Природа», другой «Секс». Есть еще «Искусство», «Наркотики»… Они покачиваются почти у каждого причала, заходи и плыви – через социальные водовороты, через штили депрессий и бюрократические мели. Лучшие из пароходов могут даже преодолеть приливы посредственности.
Да, прогулка на пароходе «Секс» оказалась приятнее, чем можно было предположить. Но сейчас вы снова на берегу, разминаете ножки, и ни искусство, ни наркотики никогда не были реальной альтернативой. Вы снимаете трусики с рычага передач. Чтобы их натянуть, нужно быть очень хорошим акробатом. Удивительно, что их так легко удалось снять. Приведя себя в относительный порядок, вы долго, пристально смотрите Даймонду в глаза. А потом выкладываете все начистоту. Рассказываете ему про задумку с игрой на фьючерсах.
– Как ты можешь представить, – заключаете вы, – у меня даже близко не наберется того минимума, который необходим для покупки серьезного количества малодоходных ценных бумаг. Но ты сам вчера предложил (неужели и вправду вчера?), что это препятствие можно обойти. Ведь можно, да? Ларри? – Вы целуете его в колючие щеки, затем в губы. – Ты ведь можешь?…
– Почему бы нет? Надо подумать… Честно говоря, твой план кажется скорее неуместным, чем неэтичным. Он так же соблазнителен, как остывший кофе с черствой булочкой. И тем не менее я согласен слегка покрутить его в церебральной центрифуге. Справедливо, да? Взамен дядюшка Ларри тоже попросит тебя поработать центрифугой. И помахать плавниками. Потому что у всех вышеупомянутых пароходов есть пробоины. А тот, на который ты хочешь попасть, вообще затонул – что, может, и к лучшему. Пришло время забыть о пароходах и вернуться в воду. По крайней мере сесть на листок. Так что убери эту алчную, хитрую, заискивающую улыбочку – и послушай мои сказки.
Ладно, дядюшка Ларри. Как прикажешь.
16:45
– Я заметил, – начинает Даймонд, – ты любовалась цветением моей мужской гордости.
– Вовсе нет! С чего ты взял?
– Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: я обрезан.
– Ну и что такого? Ты ведь еврей, да?
– Я такой же еврей, как ты англичанка. Забавно, что люди автоматически связывают обрезание с евреями. А ведь ритуал родился еще в Египте. Моисей, воспитанный, разумеется, по египетским понятиям, велел сынам Израилевым обрезать крайнюю плоть либо потому, что верил в гигиеническую целесообразность этой процедуры, либо просто из соображений солидарности: ему ведь тоже подкорнали кончик, а значит, каждый бунтовщик в знак личной преданности должен был поступить так же. В общем, как ни крути, священная генитальная коррекция была введена в обиход древними египтянами – более пяти тысяч лет назад! – и примерно в то же время возникла система знаний и традиций, основанная на поклонении звезде Сириус. Сегодня в племенах бозо и догонов религиозные церемонии в честь Сириуса тоже включают обряд обрезания. Для этих людей процедура отсечения крайней плоти символизирует вращение Сириуса-В вокруг Сириуса-А.
– Прости, что перебиваю, но это смахивает на очередную попытку мужчин приписать своим пиписькам космическое значение.
– Хе-хе! Это связано, умница ты моя, с эллиптической траекторией ритуального ножа. Кроме того, наши, как ты вульгарно выразилась, пиписьки в самом деле имеют космическое значение, так же как и твои сладкие трубочки: и те, и другие служат великим целям достижения экстаза и продолжения рода. И кстати, в большинстве фольклорных традиций мужские и женские половые органы тем или иным образом связаны с лягушкой. Лягушки связаны с грибами, грибы связаны с гениталиям, а все вместе – грибы, лягушки и гениталии – опосредованно связано со звездами. Я это говорю, просто чтобы показать, насколько тесно все переплетается. Вообще эти вещи крайне запутанны; я даже не знаю, с чего начать.
– Слушай, если все так сложно… может, не надо ради меня мозги утруждать?
Даймонд открывает рот, чтобы ответить, но вдруг замирает и вскидывает подбородок.
– Гвендолин, я понимаю, это дорогая машина последней модели… И все же – у тебя в багажнике нет мышей?
Вы принимаете вид оскорбленного изумления – однако в багажнике действительно что-то шебуршится, а в салоне «порше», наполненном запахами мужских и женских соков вперемешку со сладко-горелым ароматом целебных индейских листьев, прорезается крепкий и недвусмысленный дух обезьяны.
16:48
– Я сейчас вернусь, – говорит Даймонд.
Вы следите сквозь запотевшее стекло, опасаясь, что он решил открыть багажник и взглянуть на хранящийся там ценный груз. Однако размытый хромающий силуэт направляется к входу в гостиницу. Вернувшись через несколько минут, Даймонд с видимым облегчением сообщает, что ничего не пропустил: доктор Ямагучи наверху. Наверное, еще не проспался после обеда.
– Рейко меня позовет, как только он появится. – Даймонд смахивает каплю с костлявого носа-стамески. – В пересохшем Тимбукту мне будет не хватать дождя.
– Пока это лучший аргумент, чтобы туда ехать. А если подумать, так вообще единственный.
– Я туда поехал, потому что Тимбукту казался самым настоящим краем света, бесценным и безвременным убежищем от зловонных штормов коммерции и информации. Увы, информация – это то, из чего состоит вселенная. На деле я просто получил доступ к новой базе данных и открыл глубинный смысл вещей, услышал внутреннюю гармонию. Но и это немало. Я понял, что овладевшая мной наивная тяга к путешествиям – подсказка свыше. Ты ведь знаешь кое-что о Сириусе, Гвендолин?
– А кто же о нем не знает! «Собачья звезда», самая яркая на небе. И одна из ближайших – до нее всего восемь и пять световых лет.
– Шесть. Восемь и шесть десятых.
Вы пожимаете плечами.
– Да? Хм-м… А выглядит как восемь и пять. Ну что ж, тебе виднее…
Даймонд щурится, пытаясь понять, шутите вы или нет.
– Ты наблюдала его в телескоп?
– Пф-ф, разумеется! – гордо отвечаете вы. – И Сириус-В тоже… э-э… наблюдала.
– Ну, значит, это был хороший телескоп. Сириус-В очень мал; в сиянии Сириуса-A его невозможно увидеть невооруженным глазом. Даже в телескоп его удалось разглядеть только в конце прошлого века. Об этом тебе тоже известно?
– Более или менее.
– А известно ли тебе, что жители Африки – предки бозо и догонов – знали о существовании Сириуса-В пять тысяч лет назад? И не только о существовании. Они знали точную форму его орбиты и период обращения вокруг Сириуса-A. А ведь мы говорим о звезде, которую невозможно увидеть невооруженным глазом! Кстати, период обращения Сириуса-В равен примерно пятидесяти годам, и некоторые ритуалы современных бозо до сих пор основаны на этом цикле. Более того, Сириус-В, как и все белые карлики, чрезвычайно плотен и тяжел. Вещество, из которого он состоит, мало похоже на обычную материю; в Солнечной системе его просто не с чем сравнить. Однако людям из племени бозо – в большинстве своем неграмотным дикарям, никогда не обладавшим даже самыми примитивными астрономическими приборами, – известен и этот факт. Он передается из поколения в поколение. Стоит ли говорить, что, услышав об этом, я круто изменил траекторию своей жизни.
– Но почему? Вот этого я никак не могу понять! Ладно, ты узнал интересный факт, пусть даже таинственный и необъяснимый. Типа как построены египетские пирамиды, или кто связал человеческое подсознание с картинками на картах Таро, или что было раньше, курица или яйцо. Ну и что? Почему что-то должно измениться? Наша семейная жизнь, карьера, здоровье, безопасность, личные сбережения – ничего же от этого не зависит! Большинство людей, Ларри, живут реальными ежедневными делами. Если ты можешь позволить себе такую роскошь, как раздумья о дешевых журнальных загадках и сенсациях, то нам, нормальным людям, просто не до того! Да и тебе, по-хорошему, надо бы одуматься – в твоем-то положении…
– Ах, Гвендолин! Эти, как ты выражаешься, «реальные ежедневные дела» действительно могут разнообразить серую рутину наших будней. Однако речь идет лишь об одном слое многослойного пирога. Если жизнь в этом слое кажется нам скучной и бессмысленной, то виновата наша собственная зашоренность, нежелание заглянуть глубже, в волшебный и красочный калейдоскоп.
– Или мы просто слишком заняты… И вообще кто сказал, что мое существование скучно и бессмысленно!
– Не перебивай. Я согласен, есть некая доминирующая общепринятая реальность, и даже самые передовые и свободные умы находятся у нее в плену. Тем не менее сам факт, что африканские дикари за тысячи лет до изобретения телескопа получили точные сведения о неизвестной и невидимой звезде, говорит о существовании прорех в общепринятой реальности, о трещинах в рациональном скелете, на который, как мы верим, опирается наш мир. Эти трещины, Гвендолин, ставят под сомнение такие фундаментальные вещи, как история, наука и религия. Если Сириус-В можно увидеть без телескопа, то почему бы и атомы с молекулами не увидеть без микроскопа? Где вообще предел возможному? Бозо и догоны, кстати, утверждают, что система Сириус состоит из трех звезд, что существует еще Сириус-С. Современным астрономам пока что не удалось это доказать.
– Ну, если Сириус-С существует, его в конце концов обнаружат. И найдут этому рациональное объяснение. Как и всему остальному. Я уверена, ученые уже нашли рациональное объяснение тому факту, что бозо знали о Сириусе-В. Ведь нашли же?
– Ты что, смеешься? Да ученые к этому вопросу на пушечный выстрел не подойдут! Даже под защитой многомиллионного гранта, который им никто не даст. Где взять денег на такое исследование? Тут же никакой практической выгоды, ни промышленной, ни военной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47