Он попытался ответить,
но, хотя его губы двигались, огонь парализовал его язык и голосовые связки. Он заказал из меню первое, что показалось ему холодным и относительно невинным. Оно выскочило в центре стола. Он схватил его и глотнул. Перед превосходящими силами мяты, жжение немного отступило.
Ванли заглянул в меню.
– Что ты пьешь? «Цветущая весна»? Думаю, я тоже такой попробую. Такие изобретательные названия! – Ванли издал одобрительное гудение.
Джим всмотрелся в меню. «Цветущая весна» состояла из водки с перечной мятой. «Фруктовый удар» содержал несколько ферментированных и очищенных фруктовых соков (ананасного, да и вообще земных не было), плюс немало имбиря. Когда перечная мята немного подвыдохлась, на языке опять начали тлеть угли. Неудивительно.
При этом в голове звенело.
Джим принялся вертеть какой-то предмет сервировки, уронил его, даже не стараясь это сделать, и использовал возможность, чтобы, наклонившись за ним, вылить остаток «Цветущей весны» в рододендрон. Джим надеялся, что у растения высокая переносимость алкоголя. Один побег склонился ему на плечо, как будто нуждаясь в поддержке, или, может, в ком-нибудь, кто доставит его домой.
Лучше уж рододендрон, чем я, подумал он. Кроме того, вряд ли я первый, кто вносит в горшки местных растений октановые удобрения. Интересно, есть ли на свете общество предупреждения жестокости по отношению к рододендронам? Если да – у меня могут быть крупные неприятности.
Поразмыслив над тем, что он только что обдумывал, он пришел к выводу, что у него в любом случае могут быть крупные неприятности.
Хикару очнулся от холода. Костер погас. Изо рта в предрассветном холоде шел пар. Восходящее солнце бросало алые лучи через восточный горизонт. Хикару забросал влажным песком посеревшие угли и вскарабкался по травянистому откосу над пляжем.
Он услышал писк коммуникатора, еще не открыв дверь маленькой комнатки. Он поспешно вошел и, порывшись в сумке, выкопал его с самого дна.
– Сулу слушает.
– Космодок. Мы уже несколько часов пытаемся с вами связаться.
– Я в увольнительной.
– У вас новые приказы. Приготовьтесь к транспортировке.
– Мне нужно некоторое время, – переодеться и уложить вещи.
– Не более пяти минут, лейтенант.
Он торопливо натянул форму, упихал прочую одежду в сумку, и перекинул
через плечо ремень ножен старинной сабли. Он возбужденно подумал, что, должно быть, Звездный Флот нашел транспорт, направляющийся на границу. Они уже сейчас посылают меня к капитану Хантеру на «Ээрфен»!
– Вы готовы, лейтенант?
– Готов. – Если нет, подумал он, то никогда и не буду.
– Вы направляетесь на ваш новый корабль, лейтенант. Транспортировка на «Энтерпрайз».
– «Энтерпрайз»? Подождите, это ошибка…
Холодное покалывание транспортаторного луча охватило его, засветилось,
выхватывая из физической формы…
… и снова сформировало его на транспортационной платформе звездолета.
– Добро пожаловать на «Энтерпрайз». Так вы и есть наш новый рулевой.
Меня зовут Кайл. – Техник транспортатора пожал ему руку. Он был высок, его светлые волосы были зачесаны назад. От приветливой улыбки возле уголков глаз появились морщинки.
– Кто здесь старший? – хорошее настроение Сулу испарилось.
Кайл подумал.
– Поскольку коммодора Пайка нет на борту, а капитан Кирк еще не
прибыл, а смена командования только сегодня вечером, – задумчиво сказал он, – остается мистер Спок.
– Где он?
– То тут, то там, – сказал Кайл намеренно неопределенно. – Но вы
можете попробовать мостик.
Хикару бросил свой мешок и устремился из помещения.
– Минутку, – сказал Кайл, – Вещички забыли!
– Нет, не забыл, – сказал Хикару. Как только он во всем разберется, он отправится отсюда и заберет их с собой.
Хикару прежде никогда не бывал на корабле класса «Созвездие». В
тренировочных полетах он всегда старался усовершенствовать свои навыки пилотирования небольших, подвижных кораблей, на которых и собирался летать. Выскочив из транспортаторной, не спросив у Кайла дорогу, он упрямо продолжал шагать вниз по коридору, не имея понятия, куда он ведет. Он уперся в тупик. Это не улучшило его настроения. Он развернулся и зашагал обратно, разглядывая пометки на перекрестках, пока не отыскал путь к турболифту.
– Назначение? – спросил контроль.
– Мостик.
Через миг двери открылись, и он вышел из лифта. Мостик был наводнен
техниками, мичманами, и прочими членами экипажа всех званий. Каждый, казалось, занимался по крайней мере двумя делами сразу. Какая-то девушка, устремившись в лифт, чуть не налетела на него, поскольку читала что-то в электронном блокноте и делала в нем пометки, прокручивая текст.
– Простите… – она попыталась обойти его.
Он заступил ей дорогу. Она уставилась на него, моргая.
– Кто здесь мистер Спок? – спросил он.
Она указала в сторону научной консоли, где за компьютером сидел
высокий офицер в голубой униформе. Он был так сосредоточен на чем-то, что его спина, казалось, отгораживала его от всего мира.
– Мистер Спок? – Сулу подождал. – Мистер Спок!
Спок повернулся и поднялся, выпрямляясь. Он посмотрел на него сверху
вниз. Если он и был раздосадован, что его отвлекли, он не подал виду. Он был вулканцем.
– Что такое?
– Меня зовут Сулу…
– Новый рулевой. Вот ваша консоль. – Коммандер Спок отвернулся.
Хикару тронул его за рукав. Спок застыл. Не выказывая открыто
неудовольствия, он подвинулся так, чтобы снова оказаться лицом к Сулу, и чтобы при этом Сулу его не касался.
– Что-нибудь еще?
– Произошла ошибка. Я не должен быть на «Энтерпрайзе».
– Вы назначены на «Энтерпрайз».
– Откуда вы знаете? Вы даже не взглянули на назначение! Вы даже не проверили!
Спок молча пробежал пальцами по контролю компьютера. Имя Хикару
засияло золотыми буквами с экрана. Хикару Сулу. Рулевой. Звездолет «Энтерпрайз».
– Я… не понимаю, – сказал Хикару. – У меня был приказ. Я должен был отправится на границу. В подразделение капитана Хантера.
– Значит, обстоятельства поменялись в вашу пользу, если произошли изменения в приказе.
– Я не хотел, чтобы они произошли! Меня они устраивали! Я сам попросил этого назначения!
– В самом деле? – сказал Спок. – Очаровательно.
– Командование Звездного Флота обещало мне…
Спок поднял бровь.
– Командование Звездного Флота не делает обещаний в делах такого рода.
– Но…
– Командование Звездного Флота назначает свой персонал на те места,
где он будет наиболее полезен. Запрос старших офицеров имеет бoльший вес, чем предпочтения персонала. Капитан Джеймс Кирк сделал запрос относительно вашего назначения на «Энтерпрайз».
– Почему? – спросил Хикару в замешательстве.
– Я, – сказал Спок, – этого не знаю.
– У меня нет опыта пилотирования звездолета. Он перепутал меня с кем-то, или просто ошибся – это же смешно!
– Если вы желаете информировать вашего командующего офицера, что
считаете его дураком, это ваше личное дело, – сказал Спок. – Однако, мои наблюдения за человеческой природой мне подсказывают, что это заявление не будет воспринято благосклонно.
– Я должен попасть на «Ээрфен»!
– Вы бы предпочли служить в пограничном патруле, чем на «Энтерпрай-
зе», который обладает возможностями расширять пределы исследований?
– Да, – сказал Хикару. – Предпочел бы.
– Не понимаю почему.
– Значит, вы никогда не жили на Ганджитсу. – Хикару тут же пожалел,
что сказал это. Он был зол и расстроен, и не хотел говорить ни о Ганджитсу, ни о «Ээрфене», ни о капитане Хантере. Сейчас этот офицер по науке вперит в него свой пристальный взгляд и потребует объяснений.
К удивлению Сулу, Спок не сделал ничего подобного.
– Ганджитсу, – сказал он задумчиво. – Это многое объясняет. Однако, в
настоящий момент ничего нельзя сделать. «Энтерпрайз» отправляется завтра. Найти к этому времени другого рулевого невозможно. Вы должны подать рапорт о переводе.
– И что потом?
– И потом ждать.
Хикару расстроено выдохнул.
– Тем временем, – сказал Спок, – компьютер переслал на вашу станцию список ваших обязанностей на корабле.
Хикару решил считать поражение временным отступлением.
– Вам, очевидно, известно, – сказал Спок, – что капитан должен одобрить
ваш рапорт, прежде, чем вы передадите его дальше.
– Нет, – сказал Хикару. – Этого я не знал. – Но, вероятно, должен был
догадаться, подумал он. Он прошел мимо пустого капитанского кресла к консоли рулевого.
Список обязанностей включал участие в подготовке корабля к отправлению, номер его каюты, информацию о церемонии передачи командования и приказ явится на осмотр к корабельному врачу для прохождения полного обследования. Он скривился. Он терпеть не мог обследований. Он подумал, а не удастся ли как-нибудь устроить, чтобы он не подходил по здоровью, но сразу оставил эту мысль. Если бы он оказался слишком нездоров, чтобы остаться на борту «Энтерпрайза», на котором было превосходное медицинское оборудование, на границу, с ее медиками и полевой хирургией, его бы уже точно не послали.
Сабля в ножнах стукнула о кресло, когда он занял место рулевого. Он стянул перевязь и сунул саблю под консоль.
Он еще ни разу в жизни не управлял звездолетом класса «Созвездие». Но тренировался на достаточном количестве симуляторов, чтобы знать, на что они были похожи: неуклюжие, неподатливые и медленные.
Ему пришло в голову, что он мог бы заявить о своей полной некомпетентности – и продемонстрировать ее – для того, чтобы его выгнали с этого корабля. Но это принесло бы ему пользы не больше, чем непрохождение обследования. Игра в некомпетентность подмочила бы его репутацию, не говоря уже об опасности, которой он подверг бы корабль. С другой стороны, он мог бы добиться перевода, если сделает это возможным для своего последователя заместить его без хлопот и неприятностей.
Это означало, что он должен был показать себя с лучшей стороны. Он забыл о времени, погрузившись с головой в разбор особенностей корабля.
Коронин потянулась в контрабандных шелках. Ей нравилось, как струились слои атласа, и какой гладкой была тонкая замша. Она наткнулась на транспорт олигархии, и застала его врасплох. Теперь командный отсек боевого корабля содержал кучу вещей, вытащенных из грузовых отсеков транспортника, и неважно, что она могла бы это все дорого продать в границах Клингонской Империи. Коронин уважала выгоду, но предпочитала роскошь.
Командный отсек нависал по всей длине над рабочим. Люки в полу, наклонные панели из одностороннего стекла, специальные сенсоры шпионили за всем персоналом. Владелец корабля мог незаметно следить за любым из подчиненных. Коронин презирала тех, кто держал телохранителей. Потом, сержант поклялся ей в верности, и вряд ли кто из команды сильно сожалел о потере командующего офицера, от которого ей достался корабль.
Без сомнения, он обращался со своей командой так же необдуманно, как со своими родственниками. Он проиграл будущее своей семьи в тот момент, когда проиграл Коронин, потому что правительство не пощадило бы его, – и всех его родственников, – чтобы возместить убытки. Он должен был бы хорошенько подумать, прежде чем предлагать ставкой то, что ему нельзя было терять. Чего он, конечно, не сделал.
«Куундар», как она теперь назвала корабль, обладал хорошими скоростями и вооружением; а Коронин была превосходным пилотом. Если правительство захочет получить обратно корабль и команду, они должны сперва догнать ее.
Если она сможет оставаться на свободе достаточно долго и совершит два-три дерзких рейда в пределы Федерации Планет, олигархия, возможно, занесет ее имя в список независимых капитанов, на деятельность которых они будут смотреть сквозь пальцы. Непрочные соглашения и договоры о ненападении не давали официальным силам олигархии как следует развернуться против Федерации. Тот, кто действовал на свой страх и риск, обладал большей свободой.
Коронин презрительно рассмеялась. Она могла развлекаться, увеличивать свое богатство, заполнить свой отсек роскошью, близкой к декадансу, жить вне закона, и пожать плоды всего этого. Олигархи не могли ее остановить. Что они могли ей сделать? Убить ее? Задолго до того, как она легла на этот курс, она примирилась с тем, что может быть кем-нибудь когда-нибудь убита. Эта перспектива ее не пугала. Что же до их способов воздействия с помощью конфискаций и преследований: у Коронин ничем не владела за пределами этого корабля, и не имела семьи, чтобы они могли воздействовать через нее. Нет, у нее не было семьи: об этом позаботилась Федерация, а ее собственное правительств никак не ответило на оскорбление. Только Коронин и выжила тогда, еще почти ребенок, без друзей и покровителей, которые могли бы за нее просить. Теперь она выросла, и у нее были счета и к олигархии, и к Федерации.
По ее команде на экране возникла звездная карта. Пространство, контролируемое Федераций, было окрашено в красный цвет, огромная расползшаяся масса, гигантская опухоль. Один длинный, уязвимый отросток втиснулся на Клингонскую территорию: Фаланга Федерации. Ее существование задевало ее; название – оскорбляло. А в системе Арктура, где отбросы обоих обществ встречались в условиях безразличного нейтралитета, те, кто был из Федерации, находили для себя крайне забавным повторять их возмутительные шутки достаточно громко, чтобы всякий мог их услышать. Комбуранйа недоставало гордости, чтобы находить эти насмешки оскорбительными, но Коронин, – Румайу, едва их выносила.
Она ничего лучшего и не ждала от Комбуранйа. Они составляли основную группу Клингонской Империи; Комбуранйская знать составляла олигархию, контролирующую ресурсы и экспансию, и попустительствовала дискриминации по отношению к Румайу, меньшинству, к которому принадлежала Коронин.
Коронин позволила шелку скользнуть на пол. Ей не нужно было следить за управлением корабля: у обитателей рабочего отсека не было способа узнать, когда она наблюдает за ними, а когда отдыхает, или когда она может засечь и наказать минутную отвлеченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54