https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala/
Да, необходимо было выбираться на брег местного Терека. Это оказалось делом архисложным. Только с третьей попытки мы прибились к валунам. С трудом затащил я Резо-Хулио на камни. Осмотрел его. И понял, что легкая наша прогулка по чужому краю закончилась. Начинался путь домой. А он, как известно, самый трудный.
Наверное, в прошлой жизни я был лошадью. Мерином. А мой друг Резо жокеем. Почему я так считаю? Причина проста: Хулио больно хлопнулся о реку и отбил, естественно, все свои нижние конечности. Вот что значит жить в свое удовольствие: пить, курить и не следить за своим телом. К счастью, переломов не наблюдалось, но передвигаться мог только я. На своих двоих. И поэтому пришлось мне вспомнить детство и веселые игры. Резо сразу принял условия игры — забрался на мою холку и принялся понукать. Чтобы я бодрее скакал через таежный валежник. В западном направлении. Где угадывалась цивилизация.
С высоты птичьего полета тайга куда привлекательнее, чем когда ты букашкой проползаешь в её дебрях, где не ступала нога человека и лапа зверя. Единственное, что меня поддерживало в движении по неизведанному краю, так это мощное кислородно-энергетическое поле, исходящее от деревьев. Что может быть прекраснее свободы? И если умирать, то стоя. Как это делают деревья.
Правда, скоро лошадка притомилась. Я, свалив живой груз на теплой полянке, упал у своей сосны. Предвечернее солнце казалось искусственным, парафиновым.
— Да, — задумчиво промычал Резо. — Если бы девка знала, трусы бы не снимала.
— Расслабься и получай удовольствие, — посоветовал я. — Когда ещё выпадет такая зеленая конференция? — и показал рукой окрест. Красота!..
— Вот бы ещё из этой красоты!.. — вздохнул Резо. — Как мы сюда вмазались? Не, больше я в такие игры и полеты… И я ещё живу, вах!
Пока мой товарищ переживал по поводу прошлых приключений, я извлек из-под рубахи документы, добытые из директорского шнифера. В мокрых, слипшихся страницах обнаружил несколько дискет. Уложив их для просушки на пенечек, я попытался узнать тайну горы Ртутной. Бумага расползалась в руках, но кое-какие крупицы правды я обнаружил.
Существовал сверхсекретный Договор о поставках КР-2020 в одну из стран Ближнего Востока. Для создания оборонительного рубежа от, цитирую, «империалистического вторжения на святые земли Аллаха». Кураторами от правительства РФ были два государственных человечка под кодовыми буквами X и Z. Посредниками сделки — Рост-Банк и скандинавская фирма с аббревиатурой «ЛЛД» и ещё какое-то неудобоваримое название, типа: Трейшн-корпорейшн-хрейшн-нейшн-сейшн-фейшн-фак'ю.
Ну-ну, покачал я головой, комкая в мячик размокшую вконец бумагу, хорошо устроились, господа-чиновники от буквы «А» до «Я». Все хапать — вот ваш девиз. И продавать. Оптом и в розницу. Ну-ну, хапайте-хапайте ртом и жопой. Все равно или подавитесь, или стухнете от запора.
Я отшвырнул бумажный мячик, и он заскакал по полянке, вызывая странные ассоциации у Резо:
— Эх, тут зайцы есть?.. Или барашки?
Я поднял голову к небу. В небе появился неприятный, опасный звук, тревожащий душу.
— Боюсь, родной, здесь одни волки.
— Волки? Где? — не понял Резо-Хулио.
— Ааа, летят…
— Е-мое, к нам, что ли?
— А к кому еще, дорогой? — удивился я.
Да, господин Марков не оставил оригинальной мысли намотать наши кишки на вертолетные ножи. Я-то надеялся, что мы успеем покинуть смертельную зону. Увы, вероятно, я плох в роли скакового рысака.
Что же делать? Мы плюхнулись под сосновые лапы и принялись вести наблюдение за летательным аппаратом. Это была серьезная машина — военный МИ-24 с пушками для поражения танковых целей. Против МИ у нас был «стечкин». («Беретты» остались ржаветь на речном дне.) Так что силы наши были в принципе равны: лучше твердо лежать на земле, чем болтаться в воздушной проруби.
Что меня смущало, так это целенаправленность движения дребезжавшего монстра. Он кругами ходил в районе нашего обитания, сужая радиус полета. Было такое впечатление, что какие-то ультрафиолетовые лучи пронизывают таежную защиту и указывают преследователям живые организмы, похожие на человеческие. Видимо, так оно и было. Потому что вертолет, взмыв на удобную высоту, выпустил из брюха отряд бойцов из десяти человек. И через несколько секунд над тайгой зацвели парашютные купола. Зрелище было приятным для глаза. Я хотел полюбоваться, да Резо заныл — хочу, мол, кататься. Пришлось ублажать бурдючного друга. Взвалив его на холку, я ходко потрусил по мягкому прелому настилу. Куда? Этого не знал никто. Даже я. Прихватив, между прочим, с пенечка дискеты — самое страшное оружие современности. Особенно для нашей родной, вороватой пятой колонны.
* * *
«Тигр» (я) вышел на охоту. Старый же, облезлый, битый сородич мой (Резо) остался в удобной берлоге косолапого. Правда, вонь там была!.. Мой друг заартачился было, мол, он только французские запахи уважает, однако я затолкал его в медвежье логово, предупредив, что лучше час в безопасном для здоровья говне, чем всю оставшуюся жизнь под искусственным венком. На могиле.
Чтобы подбодрить товарища, я отдал «стечкина». И дискетки. Резо шумно вздохнул, взглянул больными глазами, попросил:
— Саня, ты возвращайся, пожалуйства.
— Вернусь, — пообещал я. — Живым или мертвым.
— Лучше живым, кацо.
— Постараюсь, кацо.
Таким образом, руки мои были полностью свободны — и «тигр» отправился на охоту.
Как позже выяснилось, тигроловы были экипированы, как пришельцы из космоса. Помимо убойного оружия они пользовались системой, как я и предполагал, поиска тепловых организмов. Что-то из области фантастики. И поэтому уверенно двигались в правильном направлении.
Я понял, что спасение «тигра» (и «медведя») в одном. В непредсказуемом прыжке. «Тигра», разумеется.
Наверное, мне повезло. Первый тигролов был беспечен, как влюбленный на аллее парка. Он игнорировал сигнал о присутствии живого тела на высоте шести метров, решив, что это, очевидно, белочка собирает орешки. Остановившись у моего дерева, засобирался облегчиться. Чем оскорбил меня до глубины души. Удар «лапы» перебил шейные позвонки несчастного, который так и не успел доставить себе маленькую радость.
Осмотрев жертву собственной беспечности, я обнаружил пистолет-пулемет «бизон», удобный именно в таких полевых условиях своей легкостью и компактностью, набор ножей «Бобер-1» и электронную игрушку со светлячками на маленьком экране. Светлячки изумрудного цвета плавали на экране в количестве девяти штук. Алые же бусинки, видимо, означали иные живые объекты, как то: зайчиков, белочек, лисичек, волков и медведей. Мой «косолапый» друг пока, кажется, не просматривался.
И говорить не стоит, что я решил воспользоваться этими трофеями. Изучив игрушку, я начал работу по очистке своей территории. Думаю, нет необходимости подробно останавливаться на приемах и методах умерщвления моих противников. Скажу лишь одно: я старался действовать тихо и бесшумно. «Тигровая» выучка помогла мне «разодрать» троих тигроловов. Еще трое солдат удачи были забиты ножами. И только тогда начались треск и паника.
Господин Марков и ещё двое бойцов запаниковали, обнаружив затухающие изумрудные светлячки на своих индивидуальных системах поиска. Убедившись, что это не причуды электроники, а беспощадная кровавая действительность, они подняли невероятную пальбу во все части света. Почему? Из четырех изумрудиков на экране один был фальшивым. Сие было установлено простым арифметическим сложением и вычитанием. Хамелеоном, перекрасившимся в цвет чужой команды, был, конечно, я. И этот факт взбесил моих неприятелей. Началась тягомотная, банальная перестрелка. С применением стратегических ракетных установок. (Шутка.)
Не знаю, чем бы дело закончилось, да на шумную перебранку «бизонов» выбрался из берлоги… Резо. От него несло таким чудовищным амбре, что весь автоматно-пулеметный огонь был перенесен в его сторону. Как говорится, вызвал огонь на себя. И свою голову.
Воспользовавшись столь неожиданной и существенной поддержкой боевого товарища, я, как все герои, пошел в обход и раскромсал точечными одиночными выстрелами два слабозащищенных черепа. Бежевые мозги брызнули на древний папоротник, как геркулесовая каша. Бррр!
Главный секьюрити, господин Марков, занервничал и поднялся в полный рост, демонстрируя бесстрашие и желание сражаться в открытую. Я не доставил удовольствия пожить еще. Ему. Зачем становиться в позу? Мы — взрослые дяди и играем во взрослые игры. Все вопросы сводятся к выживанию. Или ты. Или тебя. И поэтому я обработал врага с расстояния пятидесяти метров непрерывной очередью из шестидесяти выстрелов в круг, диаметром тридцать шесть сантиметров.
Это очень впечатляет, хотя никогда не следует пулять таким образом, за исключением «дог-энд-пони шоу» (американская идиома, обозначающая эффектное зрелище, рассчитанное на лохов, то есть малокомпетентных людишек). Я же себе позволил подобное по душевной слабости к дешевым фейерверкам. Отметил успешное окончание ударного труда. Что и говорить, жатва кровавая выдалась жаркой. Увы, такое время. Время, повторюсь, собирать трупы. А вернее, жизни. Жизни тех, кто пытался взять её, единственную, у тебя. Считаю, что шансы наши были равны. Почти. Просто мне чуть повезло. Фарт в бойне большое преимущество, это правда.
А вот повезло ли моему боевому другу? По запаху медвежьего дерьма я отправился на поиски его. И обнаружил в трухе и цветках, срезанных пулями. Резо лежал на спине с задумчивостью новорожденного дауна. Глаза его, широко распахнутые в мир, иногда мигали, что доказывало жизнедеятельность всего организма. Потом мой товарищ почмокал губами и стыдливо признался:
— Саша, я того… обосрался. Весь.
Я нюхнул попорченного таежного воздуха, осмотрелся и сказал, точно подводя итог всему происшедшему в этом милом, медвежьем углу:
— Ну и хорошо. Значит, будем жить.
Мы вернулись к реке. По двум существенным причинам. Первая — чтобы не потеряться в таежной глухомани; вторая — чтобы соблюсти гигиену тела и духа. После водных процедур путь наш был продолжен. Резо чувствовал себя прекрасно. В новых армейских галифе. И на мне. И даже затянул песенную оду на родном языке. На мое неудовольствие, что я ничего не понимаю, он зловредно пыхтел: песня помогает выживать. Людям. В экстремальных условиях. Но на понятном им языке, плевался я и требовал исполнения русских, народных. Хулио игнорировал меня, и тогда я предупредил его, что терпение мое лопается и сейчас он поползет самостоятельно, как пехотинец на танковом полигоне. Резо тотчас же прекратил ор и принялся рассказывать анекдоты. На моем родном языке. Про евреев. Что уже было смешно как факт.
На работе умирает старый еврей. Другого старого еврея посылают подготовить его жену. Тот приходит по адресу, звонит в квартиру: «Простите, здесь живет вдова Рабиновича?» — «Простите, я не вдова!» — «Поспорим?!»
Я. Ха-ха! Ох-хо-хо!
Старший брат уезжает в Израиль и предупреждает младшего: «Абраша, письмо с красными чернилами пришлю, все хорошо; синие чернила — все плохо». Уехал. Через неделю младшенький Абраша получает весточку. Синими чернилами. Расстроился за брата. Да в самом конце письма приписка: «Чтоб я так жил, как здесь можно достать красные чернила».
Я. Ха-ха! Не смешно! (Сваливая тело друга.) Привал.
Резо, засранец такой, удивился, какой привал, можно ещё пяток километров вдоль водной магистрали. Тогда я сказал, что мне проще пустить его в расход, чем тащить. Пяток километров. На этом наш спор закончился. Тем более нас окружали сумерки и надо было готовиться к отражению темных сил.
Я, как меня учили, соорудил что-то наподобие шалашного блиндажа с кострищем, развел огонь. Резо, гнездясь на ельничке, морщился от боли и неудобств походной жизни. Я осмотрел его ноги — они распухли в ступнях. Я покачал головой. Мой друг, пытаясь увидеть свои поврежденные конечности, спросил:
— Чего? Ху…во?
— Бывает ху…вее, — успокоил я его, решив продолжить путь с рассветом.
Резо-Хулио виновато вздохнул и сказал, что он для меня, как в отаре старый баран, которого забыли вовремя освежевать для плова. Тут мы одновременно сглотнули голодную слюну и взглянули понимающе друг на друга. Где он, дачный шашлычок на подмосковном костерочке? Нет шашлычка, одни приятные воспоминания. И, занюхав эти воспоминания еловыми шишками, мы отправились в царство Морфея. Наступающий день тоже обещал быть трудным. Утешало лишь то, что наступал Первомай, праздник солидарности всех трудящихся и секьюрити. То есть шансы наши с Резо повышались. На выживание. Тем более я таки собрал трупы после таежного боя и уложил их в медвежью берлогу. До лучших времен. Найти эту потайную лежку в тайге? Не знаю, не знаю. А нет трупа — нет и преступления. Следовательно, человек жив-здоров и встречает праздник в кругу семьи.
Помню, отец любил майские праздники. Особенно День Победы. Я был мал, но по мере сил своих помогал ему готовиться к празднику. Никогда не забуду запаха ваксы, кожи и нафталина. Парадный мундир с орденами и медалями появлялся из шкафа за неделю до Дня. По наградам я изучал географию своей великой Родины: Москва, Севастополь, Сталинград, Курск. Когда мы с отцом гуляли по брусчатке Красной площади, мне казалось, что в московском небе звенят стайки металлических птах. Почему? Потому что таких, как мы с отцом, было много — тысячи и тысячи… Тысячи и тысячи… Счастливых и вечных…
Трац-трац-тра-та-тац! Я просыпаюсь от странного, далекого звука. Металлического. Потом этот звук исчезает — то ли птахи детства пролетели, то ли стальной рассвет проклюнулся сквозь ветки, то ли Резо прекратил грызть еловую шишку во сне.
Странно? Что за глюки в час предрассветный? Пора, мой друг, пора. В путь-дорогу. А вдруг праздники отменили — и охота на нас продолжается?
Кое-как разбудив Резо и взвалив его сонную тушу себе на хребет, я пошел… Пошел туда, откуда доносился, как мне показалось, знакомый звук звук победы. Победы.
Через два часа легкой прогулки по буеракам и мелким болотцам, зловонным, как миллион тухлых яиц, мы с Резо орали как полоумные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78