Вместе с тем в ранних хеттских мифологических текстах сказывается и воздействие культуры древнего населения Анатолии, говорившего на языке хатти.Дальнейшее развитие хеттской литературы осуществлялось под воздействием месопотамских литературных образцов, влияние которых заметно и в таких ранних хеттских памятниках, как надпись царя Аниттаса (ок. XVIII в. до н. э.), написанная в духе надписей месопотамских царей, описывавших свои охоты и строительные достижения, и полулегендарный рассказ о Саргоне Аккадском. Несомненное влияние вавилонских гимнов богу Солнца Шамашу как царю и судье обнаруживается в приводимых ниже хеттских гимнах богу Солнца, содержащих, однако, и ряд особенностей, специфических для хеттской культуры (в частности, значение бога Солнца не только для людей, но и для животных). Интенсивное развитие хеттской повествовательной прозаической и поэтической литературы было связано с влиянием обитавших в Северной Сирии и Северной Месопотамии хурритов. Это влияние началось еще в эпоху Древнего царства (XVIII – XVI вв. до н. э.), но усилилось особенно во время Среднехеттского царства (XV в. до н. э.) и Нового царства (XIV – XIII вв. до н. э.). В это время на хеттский язык переводится большое число хурритских литературных сочинений (легенды, сказки, назидательные истории), из которых для истории всемирной литературы наибольшее значение имеют поэтические тексты о боге Кумарби – главном боге одного из нескольких поколений богов, сменявших друг друга на небесах.Этот хурритский мифологический цикл оказал несомненное воздействие и на древнегреческую литературу (или на ее мифологические основы): несомненно сходство хурритских мифов, известных нам в хеттских поэтических переложениях (немногочисленные фрагменты хурритских подлинников пока еще не поддаются окончательному истолкованию), с сюжетами, отраженными у Гесиода. Весьма вероятно, что именно хетты, столкнувшиеся с греческим (ахейским) царством Аххиява, о котором много рассказывается в хеттских текстах, были проводниками этого хурритского влияния (характерно, например, что особое название «крови богов» у Гомера, видимо, было заимствовано из хеттского языка). Поэтому хеттскую литературу можно считать промежуточным звеном между литературами древней Месопотамии и древнегреческой (а тем самым и всей последующей европейской) литературой. Из хеттских поэтических переводов хурритского цикла поэм о боге Кумарби лучше всего дошла «Песнь об Улликумми», где в основную канву повествования о смене поколений хурритских богов на небесах вплетены в качестве персонажей и вавилонские боги. В свою очередь, хеттский переводчик поэмы, несомненно, обладавший поэтическим даром, использовал в переводе некоторые собственно хеттские древние мифологические формулы и названия. Из непереводной литературы времени Нового царства особенно широко представлен жанр царских анналов, первые образцы которого представлены и в Древнем царстве. Этот жанр хеттской исторической литературы, позднее повлиявший и на ассирийскую, получил развитие в ряде обширных хроник, написанных от имени царя Мурсилиса II (XIII в. до н. э.). Автор этих хроник проявил себя как выдающийся писатель-историк, сумевший представить исторические события двух царствований с единой точки зрения. От имени Мурсилиса II написан и ряд текстов религиозно-философского характера, из которых наибольший интерес представляют его «Молитвы во время чумы», которые не только некоторыми идеями (мысль о переходе греха от отца к сыну, идея искупления), но и особенностями формы (образные уподобления целых ситуаций, как в притчах) обнаруживают разительное сходство с ветхозаветной литературой и с ее более поздними продолжениями. В этих молитвах можно видеть отдаленный прообраз не только соответствующих мест Ветхого завета, но и их реминисценций в таких образцах новой литературы, как «Чума» Камю (в проповедях Панлу). Но в то же время в этих молитвах сохраняются и следы наивных антропоморфных представлений о богах, заметные и в хеттской поэтической литературе времени Нового царства.После гибели Хеттского царства на рубеже XIII и XII вв. до н. э., связанной с продовольственным кризисом и переселением «народов моря», хеттская повествовательная традиция сохранялась в надписях на иероглифическом лувийском языке в княжествах юга Малой Азии и Северной Сирии. Следы поэтической традиции в метрических надписях на лидийском языке, непосредственно продолжавшем хеттский, быть может, следует связать с одной из линий развития хеттских поэтических форм. Характерно, что такие имена лидийских царей, сохраненные Геродотом, как Мурсилис, практически совпадают с хеттскими царскими именами. Лидийскую культуру, оказавшую существенное влияние на древнегреческую, можно рассматривать отчасти как продолжение хеттской. Вяч. Вс. Иванов
Древнехеттская погребальная песня Саван Несы название древней столицы Хеттского царства

, саван НесыПринеси, приди!Матери моей одеждыПринеси, приди!Предка моего одежды При совершении погребального обряда символически обозначалось воссоединение с умершими предками

Принеси, приди!Я прошу, прошу я!
Песня, являющаяся древнейшим образцом поэтического текста на индоевропейском языке, сохранилась в составе текста, написанного клинописью, характерной для Древнего царства (около XVII в. до п. э.), и повествующего о сражении с хурритами (см. Г.Г. Гиоргадзе, Хетты и хурриты по древнехеттским текстам.–Вестник древней истории», 1969, № 1), в котором гибнут двое воинов. За рассказом об их гибели следует эта песня. Перевод сделан по изданию: «Keilschrifttexte aus Boghazkoi», III, № 40, толкование песни дано в соответствии со статьей: С. Watkins, A Latin-Hittite etymology.–«Language», vol. 45, 1969, Ь 2.
Гимны Солнцу 1 Солнцу – слава! В сердце человекуСмотришь, Солнце, прямо с высоты,Сердца ж твоего никто не видит.Если кто-нибудь поступит дурно,Ты вверху увидишь и осудишь.Я иду своей дорогой правды Оборот, находящий прямое соответствие в четырех местах Ветхого завета («Я хожу по пути правды», (Книга притчей Соломоновых», гл. 8, 20, ср. там же, гл. 2, 20; «Первая книга Царств», гл. 12. 23; «Книга пророка Иеремии», гл. 6, 16)

.Кто б ни поступил со мною дурно,Солнце, пусть увидишь ты его!
Гимн переводится по изданию «Keilschrifturkunden aus Boghazkoi», XVII, b 28. Произносился во время жертвоприношения богу Солнца.
2 Господин мой, бог небесный Солнца,Человечества пастух! архаическое выражение, вторая часть которого применительно к богам восходит к доисторическому периоду, как это показывает совпадение такого употребления хеттского слова «пастух» (uestaras) с родственным авестийским (vastar), относящимся к богам в одном из гимнов «Авесты». По-видимому, здесь отразилось общее для хеттской, индо-иранской и греческой религии представление о том, что боги пасут души умерших. Выражение «пастух людей» относится и к аккадскому богу Шамашу

Из моряТы приходишь в вышину В этом представлении о солнце, встающем из-за моря, видели след миграции предков хеттов до их прихода в Малую Азию. Но скорее всего здесь можно видеть отражение тех же мифологических представлений, которые связывают и древнеиндийского бога Варуну с морем (мировым Океаном). Представление о связи бога Солнца с Океаном встречается и в хеттских текстах (миф о боге Телепинусе и дочери Океана) в контексте, почти дословно совпадающем с настоящим гимном

, небесныйСолнца бог. Вступаешь ты на небо!Бог небесный Солнца, господин мой,Ты над человеком, над собакой,Над свиньей, да и над зверем диким Человек, собака и свинья образуют ряд существ, приносившихся в жертву богам в архаических хеттских обрядах. Собака и свинья – домашние животные–занимают промежуточное место между человеком и дикими (букв.: «полевыми») зверями, о которых в параллельном месте 3 гимна говорится, что они бессловесны (букв.: «не говорят ртом»). Судя по хеттским законам, в хеттском скотоводческом обществе не только человек, но и домашние животные представляли собой юридически ответственные существа. Представление о боге Солнца как судье является общим для хеттской, аккадской и египетской религии

,Ежедневно суд вершишь, бог Солнца!
Гимн представляет собой молитву царя Муваталласа – сына и преемника Мурсаласа II (XIII в. до н. э.), переводится по изданию: «Keilsclmfturkunden aus Boghazkoi», VI, № 45.
3 Солнце, господин мой справедливый,Суд вершащий! Царь земли и неба,Ты страною правишь, и даешь тыСилу мужества, о справедливый!Солнца бог, всегда ты благосклонен,Исполняешь только ты моленья!Милостивый бог, благое Солнце!Как ты милостив, о справедливый!Только праведного человекаВозвышаешь ты, благое Солнце!Сын богини-матери Нингаль,Зрелости достиг ты совершенной,Из лазури борода твоя!Посмотри! Перед тобой склонилсяЧеловек – твой раб. Тебе он молвит:«В окоеме, где земля и небо,Лучезарно, Солнце, только ты.Царственный герой, благое Солнце,Сын богини-матери Нингаль,Всей страны обряд и договор С богом Солнца в гимне связываются основные установления как миропорядка, так и порядка социального, что обнаруживают разительные аналогии с древнеиндийскими, ведийскими представлениями о порядке. Соответствующие термины, как хеттский «saklai» «обряд» (родственно лат. «sacer» – «священный»), восходят к глубокой древности

Устанавливаешь только ты.Царственный герой, благое Солнце!Ты один среди богов сверкаешь!Власть великая тебе дана.Справедливый господин правленья,Прародитель сумрачного мира! С богом Солнца связывался и подземный (невидимый) мир

Царственный, могучий Солнца бог!Вложены тебе отцом – Энлилем С богом Солнца связывался и подземный (невидимый) мир

Света стороны четыре в руку.Суд вершишь, усталости не зная,Ты – неутомимый судия!Средь богов минувшего Отец бога Солнца обозначен здесь шумерским клинописным знаком – именем шумерского бога Энлиля (как мать бога – шумерским обозначением богини Нингаль– жены бога луны Сина)

один тыЦарственный герой, благое Солнце,Совершаешь для богов обряд.Для богов минувшего один тыДолю их определяешь Здесь различаются разные поколения богов. Бог Солнца, являющийся основным богом настоящего, противополагается «богам минувшего»

верно.Снова выход из небесной башниОткрывают только для тебя,Выезжаешь из ворот небесных,О сверкающий, лишь ты один.Боги неба пред тобой склонилисьИ склоняются земные боги Представление о доле, принадлежащей богу, является общим для разных древних традиций, включая месопотамскую

,Если с ними говоришь ты, Солнце.Боги молятся тебе, склонившись.Как родным, обиженным ты людямПокровительствуешь сиротливым,И возмездие один даешь тыЗа обиженных и сиротливых.Если рано на рассвете, Солнце,Ввысь ты поднимаешься на небо,Верхние ты озаряешь страны,Нижние ты озаряешь страны,Все ты озаряешь страны, Солнце.Ты вверху встаешь над ними, Солнце.Суд ты совершаешь над собакой,Над свиньей, да и над зверем диким,Тем, который говорить не может,–Бессловесного ты судишь зверя.Злого и дурного человекаПраведным судом ты судишь, Солнце.Человека, что богами всемиБыл возненавиден и отвергнут,Пренебрегнутого возвращаешьТы к себе. Ты милостив к нему.Человека этого, рабаСвоего, ты защищаешь, Солнце.Хлеб и пиво в жертву принестиДля тебя всегда готов он, Солнце.Верного раба возьми ты в руку!Четверым коням твоей упряжки боги, воплощающие земные силы, в отличие от небесных (ср. ниже верхние страны и нижние страны, что находит точное соответствие в вавилонских гимнах Шамашу)

Человек – твой раб зерно насыпал.Если ест зерно Представление о том, что бог Солнца выезжает на колеснице, объединяет этот гимн с индо-иранскими, возможное воздействие которых здесь не исключено, так как к этому времени индо-иранские коневодческие племена уже проникли на Ближний Восток и вступили во взаимодействие с хеттами через посредство хурритов

коней четверка,Значит – будешь жить, о Солнце, ты.Слышишь! Это раб твой – человекСлово произносит в честь твою,Он твои слова услышать хочет,Царственный герой, благое Солнце!Объезжаешь ты на колесницеСвета стороны четыре. СлеваОт тебя летят по небу Страхи Описание магического ритуала, основанного на магии уподобления: давая зерно коням, посвященным богу Солнца, тем самым обеспечивали его силу

,Справа от тебя несется Ужас[...]Справа от тебя летит Бунене Страхи и Ужас–персонифицированные демоны из свиты бога Солнца

–Колесачий и советник верный.Слева от тебя летит Мишару аккадское имя колесничего и советника бога Солнца

,Праведный помощник и слуга[...]Небо все ты объезжаешь, Солнце!»
Гимн переводится в извлечениях по изданию: «Keilschriiturkunde aus Boghazkoi», XXXI, № 127. Переведена первая табличка гимна, написанная стихами. Гимн датируется временем среднехеттского царя Кантуциллиса–доамарнского периода. Гимн отражает характерную для ряда древневосточных религий (в частности, позднейшей египетской) тенденцию к монотеистическому пониманию единственности бога Солнца – небесного царя, соотносимого с земным царем (цари Новохеттского периода всегда именовали себя во всех документах «Мое Солнечное божество»). Для культа священного царя характерна и выраженная в гимне идея объезжания царем Солнце четырех сторон света, откуда обрядовая роль числа 4 в этом гимне; бог Шамаш также предстает как судья, судящий на четыре стороны света. Конец первой таблички гимна сильно поврежден. Соответствующие пропуски отмечены многоточием.
Песнь об Улликумми Первая таблица [...]Кумарби, отца всех богов По хурритской мифологии, бог Кумарби – главный бог предпоследнего из четырех поколений богов, отец бога Грозы – главного бога последнего поколения богов, отнявшего у него царствование на небесах

, я пою.
Зачатие Улликумми Кумарби в душу свою мудрость вбирает.Как злодей, он День дурной Кумарби задумывает день своей мести, когда порожденное им чудовище поразит бога Грозы и отнимет у него царствование на небе

породит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87