– Значит, говоришь, повезло? – повторил Яромир, подходя ближе. – Еды, говоришь, подвалило? А ну глотай бульники!
– Ка-ка-какие бульники? – с трудом шевеля языком, спросил людоед.
– А вот эти, которые под ногой! – Яромир указал на кучу бутового камня.
– Это не едят! – взвизгнуло чудовище.
– Людей тоже не едят, – заметил Илья.
– Нет, едят, едят! – заскулило существо и попыталось тяпнуть Муромца за ногу.
Обломки чудовищных зубов лязгнули в воздухе. В следующую секунду сапог Яромира вписался в широкую задницу людоеда, посылая его к Добрыне. Добрыня принял чудише на противоходе и передал Поповичу.
– А где ворота, ворота где?! – азартно крикнул Яромир.
– Набивай в стену, работай на отлете! Богатыри запыхтели, как паровозы. После каждого удара людоед отскакивал от стены, как мяч, но не успевал приземлиться и снова вписывался в стену. Башня гудела и тряслась, но никто из стражников даже не выглянул наружу. Только один раз до земли донесся испуганный возглас, но тут же смолк, словно кому-то поспешно зажали рот. Наконец Яромир перехватил людоеда поудобней и несколько раз стукнул о кучу бутового камня.
– Ну что, будешь бульники есть?
Людоед молчал, пуская пузыри. Пришлось дополнительно стукнуть его по голове.
– Буду! – обливаясь слезами, сказал людоед.
– Тогда вперед!
Богатыри уселись в кружок и стали наблюдать за процессом. Хитрое чудовище начало с маленьких камушков, но Яромир пресек эту халтуру в корне. Он стал лично выбирать самые большие булыжники. Людоед глотал их, страшно напрягаясь и синея от натуги.
– Кушай, мальчик, кушай! – ласково подбадривал его Илья. – Уж сразу наешься на всю оставшуюся жизнь! Был людоед, стал камнеед, ха-ха!
Куча бутового камня становилась все меньше, зато чудовище толстело на глазах. Оно уже не сопротивлялось, только разевало пасть и лапами помогало проталкивать камни внутрь. Когда был проглочен последний булыжник, существо попыталось приподняться, но не смогло.
– Вот и все, а ты боялась, даже челюсть не помялась! – неумело пошутил Илья.
– Нет, не все! – сурово сказал Яромир. – Вот еще один кирпич. Поверх сыти!
– Он вытащил из-под себя полуторный кирпич, на котором сидел, и протянул его людоеду. Тот обреченно принял его, запихал себе в пасть, но до конца проглотить не смог. Половина кирпича так и осталась торчать из пасти чудовища.
– Вот теперь порядок! – воскликнул Яромир и отряхнул ладони. – И волки сыты… – тут он погладил людоеда по квадратной голове, – и овцы целы.
Людоед не пошевельнулся и не произнес ни звука.
– Окаменел! – ухмыльнулся Добрыня.
– Причем заметьте, господа, в буквальном смысле! – добавил Попович.
– Ну и проглот! – Илья сплюнул. – Целую кучу кирпича сожрать!
Между тем небо порозовело, и скоро стало совсем светло. Откуда-то, наверное, из ближайших деревень, стали подъезжать телеги с молоком, фруктами, свежей рыбой. На сторожевой башне распахнулось окно. Кто-то выглянул, сказал:
– Ой, мама! – и скрылся.
Крестьяне, вначале поглядывавшие на богатырей с опаской, постепенно осмелели, подошли ближе. Чудовище сидело, лупало стеклянными глазами и с тоской смотрело на людей.
– Да это же Гаргантюа! – крикнул крепыш в холщовой рубашке. – Он у меня тещу сожрал!
Существо зашевелило кургузыми пальцами и снова безуспешно попыталось подняться.
– Ишь ты, топорщится!
Яромир подошел ближе, вгляделся в потухшую морду людоеда.
– Он хочет что-то сказать! – пояснил богатырь и одним ударом вколотил торчащий из пасти кирпич внутрь.
– Я не Гаргантюа! – истерически пискнул людоед. – Я Пантагрюэль!
– Ах, Пантагрюэль! – оживился другой крестьянин. – Вот уж мою тещу сожрал точно ты!
– Он что, по тещам ударяет? – заинтересовался Яромир.
– Специалист узкого профиля, – тихо сказал Попович.
Крестьяне загалдели. Выяснилось, что Пантагрюэль, вообще-то говоря, всеяден. Когда в округе появились волки, он приел волков. Когда изТрансильвании пожаловал разведотряд упырей, съел упырей. Потихоньку скушал всех разбойников, а в последнее время стал охотиться на биварских шпионов, которых развелось видимо-невидимо.
– Полиглот! – выразился Илья и поднял чудовище за холку. Пантагрюэль задрожал. Камни у него в брюхе стали мелко перестукиваться.
– Вдобавок ты еще и стукач! Ну, что с тобой делать?
– Отпустить! – хором запричитали крестьяне. – А если снова упыри нагрянут?
– Или разбойники?
– Ладно, уговорили! – сказал Илья и, широко размахнувшись, запулил людоеда в лес.
Тем временем с тележным скрипом отворились ворота, и усатый, непроспавшийся стражник, зябко подергивая плечами, встал в проходе:
– Валяй по одному! Деньги готовьте заранее! Богатыри пошли первыми.
– Деньги давай! – зарычал на них стражник. – Один пистоль – вход, два пистоля – выход!
– У тебя закон, как у воровской шайки, – улыбнулся Илья. – У них, наверное, и учился!
– Я тебе… – взвизгнул было стражник, но в этот момент Яромир щелкнул его по лбу, и стражник моментально поглупел:
– Проходите, гости дорогие! Как мы рады вас видеть!
– Вот это другое дело! – проворчал Илья, входя в город и оглядываясь. – Ну, братцы, куда теперь?
Выяснив у какого-то сорванца, где находится постоялый двор, богатыри отправились дальше. Париж радовал глаз. Такой нищеты Яромир не видел даже в родном Лодимере. Улочки были узки, на редкость загажены, а дома сложены из плохого камня и больше напоминали сараи. Воняло помоями и кислым вином. Повсюду ошивались подозрительные типы. Один попытался на ходу срезать у Яромира кошелек, но был пойман, бит и отпущен.
– Иди, вольноотпущенник! – погладил его по голове Илья. – И больше не воруй!
– Не буду, – прошептал вольноотпущенник, срезая кошелек у Ильи. И снова был пойман, на этот раз Поповичем.
– Ну что с ним делать? – возмутился он. – Может, убить?
– Обойдется! – несмотря на протесты вора, Яромир ощупал его голову. – Вот она, шишка честности! Совсем маленькая. Сейчас мы ее увеличим! – Вслед за этим послышался сочный шлепок, и вольноотпущенный ворюга бросился прочь, заливаясь слезами раскаяния.
Гостиницу они нашли на площади, прямо напротив рынка. Здесь гостевали толстые, усатые кумарцы с масляными глазами и хвощевидные биварцы. Чахлые гишпанские идальго свысока поглядывали на девок, выпячивая петушиные грудки. Обесцвеченные северяне, хлопая красноватыми веками, потягивали из стеклянных кружек коричневую бурду.
– Надракакаш пьют! – зашептал Яромир, глядя на северян.
– Это пиво, – вздохнул Илья. – Напиток знатный, но против нашего первача не тянет.
Друзья оставили коней у привязи и вошли в гостиницу.
– Нам номер на четверых и обед на десятерых! – сказал Илья, поднося к глазу хозяина золотой дукат. – Все сделаешь по-людски, награжу по-царски!
Хозяин поднес два пальца ко рту, свистнул, и друзей мгновенно окружила целая толпа подхалимов. Богатырей мгновенно почистили, умыли, причесали и отвели наверх, где уже был накрыт стол.
– Это первая перемена блюд! – торжественно воскликнул хозяин и вытянулся по стойке смирно.
19.
Фон дер Шнапс поправил кардинальскую мантию, распушил приклеенные усы и посмотрелся в зеркало. Сходства с кардиналом Ришелье было немного: две руки, две ноги, большие оттопыренные уши. Все остальное являло собой прямую противоположность. Первое его появление в этом виде вызвало у подчиненных шок. Пришлось прибегнуть к пластической магии. Впрочем, действовала она не на всех. Так называемый серый кардинал, отец Жозеф, был напрочь лишен всяческого воображения и колдовство воспринимал только в свете аутодафе. Тогда барон показал ему мешочек золота. После этого благочестивый Жозеф твердо уверился, что в одночасье изменившийся кардинал – биварский шпион, и срочно вознамерился спасти отечество. Пришлось прибегнуть к последнему, самому вескому аргументу. В тот самый момент, когда отец Жозеф бочком выкатывался из кардинальских апартаментов, на его голову опустился обмотанный тряпкой подсвечник. Отец Жозеф крякнул и молчаливо согласился с политикой нового кардинала. Теперь он уже не удивлялся гламурным вампирам, которые тусовались здесь по вечерам; чертям, одетым в форму гвардейцев кардинала; не удивился и жуткой ведьме, которая приземлилась прямо на балконе. Ведьма вручила метлу Жозефу и, обернувшись, свистнула кому-то в густую дремучую темь:
– Граф, лезь сюда, не бойся!
На балкон вскарабкался озабоченный вампир.
– Ты же, матушка, знаешь, как я боюсь высоты… ой, что это? – Упырь возбужденно заработал ноздрями и с вожделением уставился на отца Жозефа.
– Ах, какой миленький, какой сладенький!
Ноги отца Жозефа сделались ватными, в голове зазвенело. Еще секунда – и он шагнул бы в объятия упыря, но ведьма отвесила своему сообщнику увесистый подзатыльник:
– Граф! Нас ждут великие дела! Не стоит останавливаться из-за куска ветчины!
Упырь, которого назвали графом, покорно шмыгнул в дверь. Ведьма направилась следом. У самой двери она оглянулась:
– Между прочим, меня зовут Миледя!
– П-приятно поз-знакомиться! – пролепетал отец Жозеф и промокнул глаза носовым платком. Однако страдания служителя культа ведьма истолковала по-своему.
– Ах, какой чувствительный! – проворковала она. – Ну, прямо милашка! Мы еще встретимся, суслик!
Когда она ушла, «суслик» зарыдал, уткнувшись лицом в мраморные перила.
Твердым строевым шагом Яга прошла мимо размалеванных упырих, беседующих о том, что в моду входят лакированные гробы. Упырихи презрительно фыркнули ей вслед, и Миледя не сдержалась. Она вернулась и отработанным движением выбила обеим клыки.
– Геть отседа, тварь гламурная!– гаркнула она. Упырихи с визгом прыснули в подвал.
– Вот так! – Яга почесала подбородок, снова заросший диким волосом. – А ты, граф, что уставился? Дело надо делать!
– Ах, какие женщины, – промурлыкал Рокфор. – Мне б хоть одну такую!
– Сказано, на болотной гадине женю! – гаркнула Яга. – Имей терпение, эротоман несчастный!
Возле покоя кардинала стоял черт в форме сержанта гвардии. Увидев Ягу, он расцвел:
– Ба! Старые знакомые!
– Надо же, запомнил, – хмыкнула Яга. – Всего-то раз и виделись, когда по подземной трубе катились.
Сержант осклабился:
– А я все больше твою заднюю часть перед глазами имел. Такое, мадам, не забывается…
– Ладно, – посерьезнела Яга. – Шеф у себя?
– Ждет, – промурлыкал черт, открывая дверь. До Яги донеслось немелодичное пение барона:
Мне отец запрещал, чтоб я польку танцевала!
Мне отец запрещал, чтоб я польку танцевал!
Яга на цыпочках вошла в покои и остановилась, пораженная увиденным. Фон дер Шнапс танцевал, высоко задирая ноги и подпевая самому себе. Рокфор от удивления треснулся лбом об косяк и схватился за голову. Барон подпрыгнул, как ужаленный, и уставился на Ягу.
– А, это вы! – тяжело выдохнул он. – Так и дураком сделать недолго.
Яга деликатно откашлялась:
– Я спешила, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. К вам едет…
– Ревизор?! – мертвенно бледнея, прошептал фон дер Шнапс.
– Яромир! – сурово отчеканила Яга.
– Фу ты! Вторично едва дураком не сделала! – скривился барон. – Ну что за манера говорить околичностями?
– Неужели вы так боитесь какого-то ревизора? – поразилась Яга. – С вашими-то связями?
Барон понимающе усмехнулся и перешел на привычный акцент:
– О! Это смотри откуда есть ревизор! Майн ревизор находится на другой мир! О! У них другой отношений к наш проблем! Они не понимай наши трудность, но требуй результат! Они естьошшень строгий судья и много спрашивай за свои деньги! Раз-два, и долой голова! Это и вас, милочка, касается, – добавил он уже без акцента.
– Ну уж хрен! – пробасила Яга. – Я добровольный агент, нигде не расписывалась, свой хлеб с лягушиной икрой отрабатываю честно!
– А вас никто не есть упрекать! – барон изобразил кардинальскую улыбку. – Но ви не выполнить ваш заданий!
У Миледи зачесались кулаки. Ей до головокружения захотелось врезать по этой постной харе с приклеенными усиками. Нечеловеческим усилием воли она сдержалась.
– Я сделала все, что могла, – сухо сказала она. – Кто может, пусть сделает лучше. Этих беспредельщиков невозможно остановить! Вспомните, каким был граф, – и каким он стал? Рокфор, выйди!
Несчастный упырь вышел на середину залы.
– Секретный агент, – отчеканила Яга. – Работал под кличкой Пахом. На его счету не одна блестяще проведенная операция. Помните историю с поддельным вином? Это он наводнил княжество Лодимерское паленой водкой. Ваши биварцы от нее дохнут в течение недели, а лодимерцам хоть бы хны! А история…
– Да знаю, знаю! – отмахнулся барон. – Нам бы ночь простоять да день продержаться!
– А дальше-то что? – заинтересовалась Яга.
– Должен приехать боярин Бунша. Мы короновать его в Париж и создать правительство изгнаний! На границе ошивается всякий сволочь, из нее мы есть сколотить армий. Наше дело – левое, мы есть победить!
– Ты на левак-то особо не рассчитывай, – нахмурилась Яга. – Лучше думай, что делать? Эх, в тюрьму бы их!
Барон даже подпрыгнул от воодушевления:
– О! Ви есть большой талант! Вас ждет большой силиконовый грудь! В Париже есть ошшень хороший тюрьма, называется Бастилии! Надо их туда посадить.
– Ну, с твоей гвардией этого не осилить, – отмахнулась Яга. – Если только обманом…
– О, я, я! Мы есть ошшень ловко их обмануль! Мы их будем пригласить на королевски обед, а приведем их в Бастилии! О, какой там твердый стен и прочный запор! Они будут там сидеть ошшень, ошшень долго! Я всех врагов нашего Рейха помещаю в Бастилии! Миледи! Граф! Вы мне помогать разработать наш гениальный план!
20.
После обеда богатыри не удержались и прилегли отдохнуть часок-другой. Хозяин, впервые в своей жизни получивший золотую монету, приказал своим слугам закрыть гостиницу, дабы не потревожить сон богатых клиентов. Поэтому шпики, разосланные по всему городу, так ничего и не смогли пронюхать. Они крутились возле гостиницы, заглядывали в пыльные окна, время от времени получали зуботычины от хозяина, но толком ничего не узнали.
Богатыри проспали до обеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37