Однако здоровенная сосна даже не шевельнулась.
– Граф! – завопила она. – На помощь! Скорей!
Откуда-то из кустов выскочил Рокфор, лошадиными скачками подбежал к Яге и вытянулся в струнку, преданно раскрыв пасть и вывалив дымящийся язык.
– Что смотришь, идол? – завопила Яга. – Помоги столкнуть дерево!
Граф бросился помогать. Он долго скрипел суставами, сучил ногами, упираясь в податливую землю, и наконец произвел гулкий, ни на что не похожий звук, отчего старуха подпрыгнула и замахала руками:
– Что ж ты, батенька, злопахучий такой? Хватит! Хватит уж, а то вовсе лопнешь! – Она на минуту исчезла и появилась с двуручной пилой в руках.
Богатырям стало интересно. Муромец придержал Яромира за плечо:
– Погоди, дай посмотреть, чем дело-то кончится?
Яга и граф с риском для жизни устроились на бревне и попытались его пилить. Граф пилил из рук вон плохо. Пила в его руках извивалась, как живая, пару раз стукнула его по лбу и один раз по зубам. Рокфор мужественно выплюнул выбитый клык и переменил руку. Теперь пила попыталсь спихнуть в пропасть Ягу, но бабка по-спортивному извернулась и от греха подальше слезла с бревна. Рокфор замер с дурацкой улыбкой на синюшной морде.
– Ну что уставился, лысый демон? – не выдержала Яга. – Зубы есть? Тогда грызи!
И вот тут граф показал класс. Он обхватил бревно руками и с хрустом вгрызся в смолистое дерево. Во все стороны полетели щепки.
– Давно бы так! – проворчала колдунья и погрозила друзьям рукой.
Между тем Рокфор вгрызался все глубже. Сосна дрожала. Граф, как автомат, выплевывал щепки и грыз дальше.
– А ведь перегрызет, паразит, – проворчал Илья.
– Уже перегрыз! – заметил Яромир. В следующую секунду сосна вздрогнула, хрустнула и разом ухнула в пропасть, увлекая с собой и графа. Она величественно перевернулась в воздухе и толстым концом угостила вампира по голове. Яга взвыла, простирая хвощевидные руки к несчастному Рокфору:
– Куда ты, дебил? Вернись, я все прощу!
Но Рокфору было не до того. Он наконец долетел до дна, сухо стукнулся о камень, и сверху его припечатало исполинским бревном. Миледя от бессилия принялась швыряться в богатырей камнями.
– Один – ноль, – сказал Яромир и неприцельно плюнул в пропасть. – Враг повержен, мы торжествуем!
– А вот и хренушки! Ничья! – взвизгнула бабка, и в следующую секунду здоровенный камень ударил богатыря прямо в лоб.
Яромир на мгновение обалдел и пошел выписывать круги.
– Мерзавка! – возмутился Муромец. – Старая вешалка!
Бац! – Следующий камень, пущенный ведьминой рукой, впечатался Илье в правый глаз.
Илья взревел, ринулся вперед и, если бы Добрыня не ухватил его за штаны, наверняка сорвался бы в пропасть.
– Отпусти! – ревел Муромец, пытаясь проморгаться. – Я ей как дам! Я ей фейсом об тейбл! Я не посмотрю, что она баба!
Яга стояла, уперев руки в бока, злобно поглядывая на богатырей:
– Ну что, дуроломы! Теперь кукуйте здесь до ночи! А я на вас Тварь Позорную натравлю! К утру она всех до косточек обгложет!
На прощанье старуха подхватила увесистый булыжник и с тяжелым рыком швырнула его в богатырей. Она метила в Илью, но подвернулся Попович.
– Швинья! – застонал Алеша, выплевывая выбитый передний зуб. – Шкотина! Шволочь!
Яга на другом краю обрыва ухмылялась, кривлялась и корчила рожи.
Такого позора Яромир давно не испытывал. Ему было обидно за себя, но еще обидней за товарищей. С бабкой, конечно, драться – дело постыдное, но получать от глупой ведьмы такие гостинцы было полным унижением. Яромир потер шишку на лбу, подобрал с земли лесину побольше…
– Гражданка Яга!
– Что тебе, чучело-мяучело?
– Мне-то ничего, а вот тебе в самый раз! – Размахнувшись, Яромир швырнул суковатую лесину через пропасть.
Яга замерла с раскрытым ртом, зачарованно глядя, как огромная дубина с мертвым шорохом перелетает на другую сторону. В последний момент ведьма все-таки выпала из ступора. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она наклонилась, чтобы скакнуть вперед, но тут лесина подцепила ее под мягкое место и с треском унесла в дальние кусты.
– Го-ол! – завопил Добрыня и захлопал в ладоши. – Чистая победа!
– Фигеда! – мрачно возразил Муромец. – Нам теперь новое дерево надо искать! Перебираться-то будем или как?
– А что это за Тварь Позорная, которую она хочет на нас натравить? – вспомнил Яромир. – Может, подождем до вечера? Очень хочется посмотреть!
– Это тебе не театр, – возразил Попович. Несмотря на выбитый зуб, он как-то сумел выправить дикцию и перестал шепелявить. – Может, эта Тварь бешеная? Куснет – и все, поминай как звали!
– Точно! – испугался Яромир.
Он вспомнил, как несколько лет назад в соседнюю деревню забежал бешеный волк и укусил мужика. А потом этот мужик спятил, перекусал половину деревенских собак, отъел трактирщику палец и удрал в лес. В этом лесу он жил, грыз кору и долгими осенними ночами выл на луну. А потом снюхался с лесной нечистью и куда-то исчез. Только тогда округа вздохнула спокойно.
– Надо что-то придумать, – поспешно сказал Яромир. – Давай скорей перебираться! Сейчас сломаем другое дерево.
Однако с деревьями получился облом. Богатырь подбежал к первой же попавшейся сосне, двинул по ней кулаком, могучее дерево хрустнуло, как тростинка, и… благополучно улетело в пропасть, дополнительно двинув графу Рокфору по темени. Граф, к тому времени пришедший в себя, снова погрузился в сладкое забытье.
Яромир озадаченно посмотрел на друзей. Илья крякнул и отвернулся, пытаясь скрыть усмешку. Однако Яромир усмешку усмотрел и разозлился:
– Это что за дела? – Он подскочил к следующей сосне, и через секунду дерево улетело вниз, ломая ветки.
– Погоди! – Алеша Попович положил ему руку на плечо. – Ты глянь повнимательнее, деревья-то коротки.
Яромир остановился, смерил взглядом следующую сосну и в сердцах сплюнул:
– Точно! А может, их связать, а? Но Муромец только махнул рукой:
– Чем ты их свяжешь? Разве штанами…
Все кроме Яромира уселись в кружок. Он один продолжал ходить взад-вперед, то посматривая на сосны, то опасливо заглядывая в пропасть.
– Слышь, Яромирка, – взмолился Муромец, – не мельтеши! А то в глазах рябит.
– Я мыслю и считаю! – авторитетно заявил Яромир. Тем не менее он прекратил беготню, уселся в сторонке и принялся что-то чертить на песке.
– Мыслитель! – хмыкнул Муромец, искоса глядя на Яромира. Алеша Попович покачал головой:
– Зря смеетесь. Ему бы учиться, глядишь, лет через двести вышел бы толк.
– Ага! – саркастически отозвался Добрыня. – Морщины, два зуба и три волосины в шесть рядов! Наука, она с костями съедает.
– Точно! – согласился Муромец. – Чем больше звездюлей получаешь, тем сильнее молодеешь! Вот, если Святогора взять…
– Ура! – Яромир вскочил на ноги. Его лицо буквально светилось от восторга. – Придумал! Мы изогнем сосну наподобие лука, сядем на ветки, и она зашвырнет нас на ту сторону! Теоретически должно получиться.
– А если об скалу шваркнет? – забеспокоился Добрыня. – Мокрое место останется. Брр!
Однако Муромец сразу вдохновился предложением Яромира:
– Я всегда говорил, что ты ученая голова! Вот Яга свистнула тебе по башке булыжником, так сразу и придумал! Эх, вот бы мне кто-нибудь по башке двинул! А то засиделся. В нутре все время что-то шуршитда щелкает. Никакой ясности! – Он подошел к сосне. – Так что, говоришь, в дугу согнуть? Это мы враз. Только ведь это… веревка нужна!
Веревка нашлась у Алеши Поповича. Правда, богатырь так и не смог складно объяснить, зачем она ему понадобилась.
– На всякий случай! – сказал он и покраснел.
– Ха-ха! – развеселился Илья. – Знаю я эти случаи! Небось, к какой-нибудь красотке нацелился, вот и прихватил. Ты, Алешка, мастер по девичьим спаленкам лазить!
– Это поклеп! – еще гуще покраснел Попович. – Просто я предвижу разные ситуации. Вот как сейчас, например…
– Заливай, заливай, – пробормотал Илья и, прихватив веревку, полез на дерево. Один раз он чуть не сорвался, но зацепился штанами за сук и как ни в чем небывало полез дальше. Через минуту Муромец обвязал веревку вокруг вершины и бросил свободный конец вниз: – Принимай!
Яромир схватил конец веревки, потащил на себя. Сосна заскрипела, как несмазанная телега.
– Ты что делаешь, балда! – завопил Муромец, пытаясь сохранить равновесие и цепляясь за ветки.
– Дерево гну! – решительно заявил Яромир и потянул сильнее. Корабельная сосна изогнулась, как тростинка. – Сейчас, сейчас! – бормотал Яромир, красный от натуги.
У Добрыни от волнения пересохло в горле. Он хотел крикнуть Яромиру, чтобы тот отпустил дерево, иначе случится непоправимое, но вместо этого клекотнул по-петушиному и смолк.
– Отпусти! – зарычал Муромец. – Отпусти, кому говорят, а то упаду!
Яромир наконец догадался, что делает что-то не то.
– Есть отпустить! – крикнул он и разжал руки.
Сосна коротко свистнула, распрямляясь. Продолжая рычать, как обиженный лев, Муромец перелетел через пропасть и сочным шлепком вписался в скалу.
– Екарный бабай! – Яромир даже присел от испуга. – Что ж я наделал?!
– Да уж, – насупился Добрыня и сурово разгладил усы. – Приласкал на совесть.
– Илья-а! – крикнул Яромир срывающимся голосом. – Как ты там?
Илья отлепился от скалы, встал на четвереньки, одурело помотал головой, вытряхивая из волос каменную пыль. Наконец поднялся. На его лице блуждала веселая улыбка.
– Слышь, братцы! – донеслось до друзей. – Никогда бы не подумал, что можно так уестествить! Словно ведро медовухи двинул. Эх, зашумело!.. Что вы застыли? Давайте ко мне, после меня уже мягче будет, отвечаю!
Богатыри переглянулись.
Может, действительно попробуем? – сказал Попович.
Попробуем, – решился Добрыня. – Только я первый. Давай, Яромирка, заряжай!
Все повторилось, как в прошлый раз. Добрыня влез на дерево, Яромир согнул ствол – и отпустил. Добрыня с воем перелетел скалу и скрылся из глаз. В следующее мгновение послышались грохот и задорная брань.
– Не обращай внимания, – подмигнул Яромиру Алеша Попович. – Ты гни давай!
Через минуту Попович улетел к Добрыне Никитичу. Яромир осмотрелся:
– Ну, вот. Теперь только я остался.
Он снова нагнул сосну. На этот раз посильнее. Привязав конец натянутой веревки к другому дереву, он вытащил из ножен тесак, рубанул по веревке и взвился в воздух.
Вначале он ничего не понял. А когда понял, то с такой силой впечатался в скалу, что сразу все забыл. Очнулся Яромир от того, что его тормошил Илья.
– Ну как? – прошептал Муромец заговорщицки. – Правда, похоже на жбан медовухи?
Яромир потер лоб, сосредоточиваясь:
– Не. На ведро первача – пожалуй. А медовуха послабей. Не тянет… – Он огляделся. – А где Добрыня и Попович?
– Унесло, – весело осклабился Илья. – Они, чай, полегче будут, вот и закинуло черт те куда! Да еще пришибли небось кого-нибудь по дороге.
– Так, надо выручать, – забеспокоился Яромир.
– Знамо, что надо – Илья отряхнулся, еще раз посмотрел на скалу, об которую ударился Яромир. Поперек гранитной глыбы пролегла глубокая трещина.
– Под святорусским богатырем все трещит, – самодовольно добавил он. – Ну что, идем. Посмотрим, куда Поповича с Добрыней занесло.
Они перебрались через гору, спустились в мелкую лощинку и остановились. Алеша с Никитичем сидели на берегу небольшого озера и выжимали одежду.
– Ну, Яромирка, спасибо, удружил, – проворчал Добрыня, натягивая мокрые штаны. – Лучше бы уж об скалу…
Алеша меланхолично выжал рубашку, шаровары, кольчугу. После выжимки кольчуга превратилась черт знает во что. Попович удивленно посмотрел на дело рук своих, вздохнул и забросил кольчугу в кусты.
– Эх, жаль, такую вещь испортил!
– Да кто ж кольчугу-то выжимает, голова садовая?
– А я автоматически…
Илья подошел к озерцу, присел и восторженно причмокнул:
– Ишь ты! Рыбка так и кишит.
В этот момент из воды выглянула здоровенная щучья башка, глупо моргнула и уставилась на богатырей.
– Ну чего вытаращилась? – не выдержал Муромец.
Щука беззвучно зашевелила колючим ртом, перевернулась и исчезла, стукнув по воде плоским хвостом и окатив Илью с головы до ног.
– Это чего она сказала? – возмутился Муромец. – Ты слышал? Куда она меня послала, нахальная морда?! Я ей сейчас… – Он сунулся было к озеру, но, потоптавшись с минуту, передумал. – Ладно, поймаю, тогда поговорим!
– Илья, ты чего? – удивился Добрыня, сразу забыв про мокрые штаны.
– А чего она ругается?
– Я ничего не слышал.
– Наверное, Илья читает по губам, – усмехнулся Попович.
– Точно, по губам, – мстительно подтвердил Муромец. – Вот поймаю, и по губам! Яромирка, ты как считаешь?
– Я считаю, что недурно бы наловить рыбки и перекусить, – сказал Яромир, глядя на поверхность озера, по которой то и дело расходились широкие круги.
Илья сразу успокоился и переключился мыслью на закусон:
– Верно, Яромирка. Сейчас наловим!
– Чем, штанами? У нас же ничего нет. Даже гвоздя!
Илья прищурился:
– Ты, Яромирка, шибко умный, но неопытный. Сейчас увидишь, как у нас в Муроме на палец ловят!
– Как это на палец? – удивился Яромир.
– Сейчас увидишь. – Илья покопался в рюкзаке, отыскал шкурку от сала и принялся неторопливо натирать указательный палец. Время от времени он принюхивался и один раз даже облизнулся.
– Вот! – сказал он, демонстрируя палец. – Сейчас увидите. – После чего он сунул руку в воду и затих. Прошло минут пять. Илья не шевелился. Богатыри тоже замерли. Из ухмыляющегося рта Добрыни ниточкой вытекла слюна.
– Братцы, – не выдержал Яромир. – Может, ее приманивать надо? Цып-цып-цып… Тьфу! Рыб-рыб-рыб!
Прошло еще минуты две. Илья сидел красный, словно от натуги. Наконец он не выдержал и захихикал:
– Весь палец обсосала, тварюшка эдакая! Щекотно…
– Так хватай ее! – рявкнул Добрыня.
– Я уже пробовал. Скользкая, зараза. Ну вот, опять! – Илья вытащил палец и осмотрел его, даже понюхал. В этот момент из воды снова показалась щучья голова. Она нахально усмехнулась и скрылась под водой.
– Это опять ты?! – взревел Муромец. – Ну доберусь же я до тебя! У-ух! – В раздражении он топнул ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37