https://wodolei.ru/catalog/vanni/na-nozhkah/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ему удалось выковырять пять из шести болтов. В
результате руки его стали похожи на раскрошившиеся сырые гамбургеры.
Шестой болт оказался упрямой штучкой, но он начинал думать, что в конце
концов ему удастся его вытащить. О том, что будет дальше, он не позволял
себе думать. Единственный способ избежать паники - это поменьше думать.
- Мамаааа...
Он вскочил на ноги, роняя на пол капли крови со своих израненных,
дрожащих пальцев, и высунул голову в коридор так далеко, как только мог,
схватившись руками за решетку и яростно выкатив глаза.
- Заткнись, мудила! - закричал он. - Заткнись, ты меня достал!
В воздухе повисла долгая пауза. Ллойд наслаждался тишиной. Молчание -
золото. Эта поговорка всегда казалась ему глупой, но теперь он готов был
признать, что в ней есть доля правды.
- МАААААААМААААААА... - донесся снизу протяжный вопль.
- Господи, - пробормотал Ллойд. - Господи Боже. ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!
ЗАТКНИСЬ, ЧЕРТОВ МУДАК!
- МААААААААААМАААААААААААААА...
Ллойд с яростью принялся за ножку своей койки, пытаясь не обращать
внимания на дрожь в пальцах и панику в голове. Он попытался точно
вспомнить, когда он в последний раз видел своего адвоката - подобные факты
быстро тускнели в памяти Ллойда, которая удерживала хронологию прошедших
событий не лучше, чем решето - воду. Три дня назад. Да. Когда его вели
мимо дверного охранника, тот чихнул Ллойду прямо в лицо, забрызгав его
слюной. Я тут припас для тебя несколько вирусов, пидор ты гнойный; все,
начиная с директора, у нас больны, а я верю в то, что богатство надо
делить поровну. В Америке даже такие подонки, как ты, имеют право заболеть
гриппом. Его ввели к Девинзу. У Девинза были хорошие новости. Судья,
который должен был председательствовать на слушании дела Ллойда, был
скошен гриппом. Двое других судей также были больны. Может быть, они
добьются отсрочки. Постучи по дереву, - сказал ему адвокат. Когда это
будет точно известно? - спросил Ллойд. Все может выясниться только в
последнюю минуту, - ответил Девинз. Я дам тебе знать, не беспокойся. Но с
тех пор Ллойд его не видел, и сейчас, думая об их последней встрече, Ллойд
вспомнил, что у адвоката был насморк и...
- ОооооуууууааааГосподи!
Он засунул пальцы правой руки себе в рот и ощутил вкус крови. Но этот
задроченный болт немного подался, а это значило, что он обязательно его
отвернет. Даже крикун снизу теперь не выведет его из себя. Сейчас он
открутит болт. А потом просто подождет и посмотрит, что у него получилось.
Он посасывал пальцы во рту, давая им отдохнуть. Когда все будет кончено,
он разорвет свою рубашку на полосы и забинтует их.
- Мама?
- Имел я твою маму в рот, - пробормотал Ллойд.
Вечером того дня, когда он в последний раз виделся с Девинзом, из
камер стали выносить тяжело больных заключенных. Человек в камере справа
от Ллойда - его звали Траск - обратил внимание на то, что и сами охранники
набиты соплями. Может, нам обломится с этого какая-нибудь выгода? - сказал
Траск. Какая? - спросил Ллойд. Не знаю, - сказал Траск, отсрочка, скажем.
Под матрацем у Траска было спрятано шесть косяков. Четыре из них он
отдал одному из охранников, который был еще в состоянии рассказать им о
том, что происходит снаружи. Охранник сказал, что люди бегут из Феникса.
Многие больны, и люди загибаются с бешеной скоростью. Правительство
говорит, что скоро будет вакцина, но большинство думает, что это наколка.
Многие калифорнийские радиостанции передают всякие ужасы о военном
положении, армейских блокадах, обезумевших дезертирах с оружием в руках и
о десятках тысяч умерших. Охранник сказал, что не удивится, если узнает,
что какой-нибудь длинноволосый коммунист подмешал чего-нибудь в
водопровод.
Охранник сказал, что сам он чувствует себя прекрасно, но собирается
убраться куда подальше, как только окончится его смена. Он слышал, что с
завтрашнего утра армия собирается заблокировать выезды из города, так что
он забирает жену с ребенком и как можно больше еды и отсидится в горах,
пока все это не кончится. Охранник сказал, что у него там есть домик, и
если кто-нибудь попытается приблизиться к нему на расстояние тридцати
ярдов, он всадит ему пулю в лоб.
На следующее утро у Траска потекло из носа, и он сказал, что
чувствует жар. Он чуть не помешался от страха - Ллойд помнил, как он сосал
свои пальцы. Каждому проходившему мимо охраннику Траск кричал, что его
надо скорее выпустить отсюда до тех пор, пока он действительно не заболел.
Охранники не обращали никакого внимания ни на него, ни на других
заключенных, которые бродили по камерам, как львы из зоопарка, не
получившие вовремя еду. Тогда Ллойд впервые по-настоящему испугался.
Обычно на этаже бывало двадцать охранников, так почему же теперь он видел
сквозь решетку лишь около пяти различных лиц?
В тот день, двадцать седьмого, Ллойд стал съедать только половину
полагавшейся ему еды. Вторую половину он прятал под матрацем.
Вчера Траск неожиданно упал в конвульсиях. Его лицо стало черным, как
туз пик, и он умер. Ллойд жадно посмотрел на недоеденный ленч Траска, но
достать его он не мог. Вчера на этаже еще было несколько охранников, но
они уже никого не переносили в лазарет. За Траском никто так и не пришел.
Вчера во второй половине дня Ллойд задремал. Когда он проснулся,
коридоры крыла особого режима были пусты. Ужин не принесли. Позже, когда
автоматически включилось освещение, Ллойд поел немного бобов,
сэкономленных два дня назад. Вкус был ужасный, но он все равно съел их. Но
запасы его были ограничены. Если бы он знал, что все это действительно
произойдет, он откладывал бы больше. В глубине его сознания пряталось
нечто, что ему не хотелось видеть. Какой-то отдаленный уголок был словно
завешан драпировками, а за ними что-то скрывалось. Виднелись только
костлявые, скелетоподобные ноги. Лучше не заглядывать. Потому что там, за
драпировками, стоял исхудалый труп по имени ГОЛОД.
- О нет, - сказал Ллойд. - Кто-нибудь придет сюда. Разумеется придет.
Это так же верно, как и то, что дерьмо прилипает к одеялу.
Но он все вспоминал о своем кролике. Он ничего не мог с собой
поделать. Он выиграл кролика с клеткой в школьной лотерее. Отец был
против, но Ллойду как-то удалось убедить его, что он будет ухаживать за
кроликом и кормить его из своих денег. Он любил кролика и заботился о нем.
Сначала. Но увы, он быстро обо всем забывал. И однажды, раскачиваясь на
шине, подвешенной на заднем дворе их маленького домика в Марафоне, штат
Пенсильвания, он внезапно подскочил на месте, вспомнив о кролике. Он не
вспоминал о нем за последние... ну, недели две или немного больше. Просто
это как-то выскочило у него из головы.
Он побежал в небольшой сарайчик, пристроенный к амбару. Стояла жара,
совсем как сейчас, и когда он шагнул внутрь, вкрадчивый запах наполнил его
ноздри. Мех, который он так любил гладить, свалялся и почернел. Белые
личинки деловито копошились в глазницах, где когда-то были хорошенькие
розовые глазки. Лапы кролика были изранены и окровавлены. Он попытался
убедить себя в том, что лапы были покрыты кровью из-за того, что кролик
царапал ими по стенкам клетки, и несомненно так оно и было, но какая-то
болезненная, темная часть его сознания шептала ему, что, может быть,
кролик, доведенный голодом до последней степени отчаяния, попытался съесть
самого себя.
Спустя некоторое время после полуночи он заснул, а этим утром он стал
трудиться над ножкой своей койки. Теперь, посмотрев на свои окровавленные
пальцы, он с новым ужасом подумал о том давнишнем кролике, которому он не
хотел принести никакого вреда.

К часу дня двадцать девятого июня он открутил ножку койки. В конце
концов болт стал выкручиваться с глупой легкостью, ножка звякнула о пол
камеры, и он посмотрел на нее, удивляясь, зачем же она ему понадобилась.
Ножка была длиной около трех футов.
Он взял ее в руки и принялся колотить по стальной решетке.
- Эй! - завопил он. - Эй, выпустите меня отсюда! Я хочу выбраться
отсюда, вы поняли? Эй, черт вас побери, эй!
Он замолчал и прислушался. На мгновенье воцарилась полная тишина, а
потом с нижнего этажа донесся хриплый, восторженный отклик:
- Мама! Я здесь, внизу, мама! Я внизу!
- Господи! - завопил Ллойд и швырнул ножку в угол. В течение долгих
часов он трудился, практически искалечил свои пальцы, - и все это для
того, чтобы разбудить этого мудака.
Он сел на койку, приподнял матрац и вынул оттуда кусок черствого
хлеба. Он подумал, не добавить ли к этому горсть фиников, решил их пока
оставить и все равно вынул их из-под матраса. Он съел их один за другим,
оставив хлеб напоследок, для того чтобы перебить этот вязкий, фруктовый
вкус.
Когда он покончил со своей жалкой трапезой, он бесцельно подошел к
правой стенке своей камеры. Взглянув вниз, он издал крик отвращения. Траск
наполовину сполз со своей койки, и его брюки слегка задрались. Лодыжки
обнажились. Большая лоснящаяся крыса обедала ногой Траска. Отвратительный
розовый хвост был аккуратно изогнут вокруг ее серого тела.
Ллойд пошел в другой угол своей камеры и подобрал ножку. Он вернулся
и какое-то время стоял неподвижно, думая, не решит ли крыса, заметив его,
отправиться в менее людные места. Но, похоже, крыса его не замечала. Ллойд
глазом смерил расстояние и решил, что длины ножки как раз хватит.
Ллойд крякнул и с силой опустил ножку. Она придавила крысу к ноге
Траска, и тот упал со своей койки с глухим звуком. Крыса с удивленным
видом лежала на боку и слабо дышала. На усах у нее были крошечные капельки
крови. Задние ноги ее двигались, словно маленький крысиный мозг приказывал
ей убежать куда-нибудь, но, проходя по позвоночнику, сигналы безнадежно
путались. Ллойд стукнул ее снова и убил ее.
- Вот ты и попалась, дура, - сказал Ллойд. Он положил ножку и
вернулся к своей койке. Он был разгорячен, напуган и чуть не плакал. Он
обернулся через плечо и закричал: - Как тебе нравится крысиный яд, грязная
шлюшка?
- Мама! - радостно отозвался голос. - Мааамааа!
- Заткнись! - взвизгнул Ллойд. - Я не твоя мама! Твоя мама сосет член
в борделе города Задница, штат Индиана!
- Мама? - отозвался голос, на этот раз исполненный сомнения. Потом
все затихло.
Ллойд заплакал. Плача, он тер глаза кулаками, совсем как маленький.
Он хотел сэндвич с ветчиной, хотел поговорить со своим адвокатом, хотел
выбраться отсюда.
Наконец он лег на койку, прикрыл глаза одной рукой и занялся
мастурбацией. Во всяком случае, это был неплохой способ уснуть.

Проснувшись в пять часов утра, Ллойд снова принялся барабанить ножкой
по решетке.
- Эй, есть кто-нибудь? - закричал Ллойд срывающимся голосом.
Ответа не последовало. Не было даже крика "Мама!" Теперь он был бы
рад и этому. Общество сумасшедшего лучше общества мертвеца.
Ллойд вернулся к койке, поднял матрас и произвел опись оставшейся
еды. Два куска хлеба, две горсти фиников, наполовину обглоданная свиная
косточка, один кусок болонской колбасы. Он разделил кусок колбасы и съел
большую часть, но это лишь разожгло его аппетит.
- Больше не буду, - прошептал он и доел остатки свинины. Обозвав себя
разными нехорошими словами, он еще немного поплакал. Он умрет здесь, как
кролик в клетке, как Траск в своей камере.
Траск.
Он посмотрел в камеру Траска долгим и задумчивым взглядом. На лице
старины Траска был настоящий международный Лос-Анджелесский аэропорт для
мух. Спустя долгий промежуток времени Ллойд взял ножку, подошел к решетке
и просунул ее между прутьев. Встав на цыпочки, он как раз сумел дотянуться
до крысы, зацепить ее и подтащить к своей камере.
Когда крыса оказалась достаточно близко, Ллойд встал на колени и
перетащил крысу на свою сторону. Он взял ее за хвост и долгое время держал
у себя перед глазами ее раскачивающееся тело. Потом он положил крысу под
матрас, чтобы мухи не могли до нее добраться. Безвольное тельце он
разместил отдельно от еды. Он долго-долго смотрел на крысу и лишь потом
опустил матрац, милостиво скрывший ее от глаз Ллойда.
- Просто на всякий случай, - прошептал Ллойд Хенрид окружавшей его
тишине.
Потом он забрался на другой конец койки, подтянул колени к подбородку
и застыл в неподвижности.

31
В двадцать две минуты девятого по часам, висевшим над дверью в
кабинете шерифа, свет погас.
Ник Андрос читал книжку в бумажной обложке, которую он взял с полки в
аптеке. Готический роман об испуганной гувернантке, которая подозревала,
что в уединенном поместье, где она должна была учить сыновей красивого
хозяина, завелось привидение. Хотя он не дочитал еще и до середины, Ник
уже знал, что привидение было на самом деле женой красивого хозяина,
запертой где-нибудь на чердаке и сумасшедшей, как мартовский заяц.
Когда свет погас, он почувствовал, как сердце затрепетало у него в
груди, и услышал исходящий из глубины сознания шепот. Шепот раздавался из
того самого места, где прятались в ожидании своего часа посещавшие его по
ночам кошмары: Он пришел за тобой... сейчас он на улице, на ночных
дорогах... на тайных путях... темнокожий человек...
Он выронил из рук книжку и вышел на улицу. Остаток дня еще догорал на
горизонте, но ночь уже почти наступила. Все фонари погасли. Лампы дневного
света в аптеке, которые горели днем и ночью, также потухли.
В кабинете была целая коробка свечей, но мысль об этом не слишком-то
успокоила Ника. Он стоял и смотрел на запад, немо умоляя свет не оставлять
его одного на этом темном кладбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115


А-П

П-Я