Что же ему теперь делать? Как везти несовершеннолетних дочек в черное гетто? Им же вот-вот придется съехать из «Эльдорадо». Хоку вдруг захотелось чего-нибудь выпить, но он не рискнул отлучаться в бар к «Ирландцу Майку»: вдруг девочки проснутся среди ночи, а папы нет. Могут сдуру перепугаться.
Ну и подлянку же ему устроила Патси! Могла хотя бы предупредить заранее. Если Карли Петерсон зарабатывает — Хок попытался представить такую кучу денег, но не смог, — триста двадцать пять тысяч долларов в год, и ему не нравятся девочки, то почему бы этому черномазому, черт бы его побрал, не устроить их в какой-нибудь частный пансион?
Хок поворочался еще немного, пытаясь уснуть, но потом встал, надел шорты, вызвал лифт и отправился на крышу отеля. Хоку нравился вид на ночной Майами, открывающийся оттуда. Издалека город выглядел очень даже симпатично. Теплый океанский бриз приятно обдувал спину. Хок выудил из пачки «Кулз» сигарету, закурил и стал смотреть на ночные огни. Справа мерцали огоньками островки, служившие опорами для эстакады Венис. Прямо по курсу виднелась цепочка желтых огней, уходивших в сторону Майами — дамба Макартура. Слева, чуть подальше к югу, светились в ночи Вирджиния-Ки и Ки-Бискейн. Хоку вспомнилась старая шутка, которая была чрезвычайно популярна в те времена, когда Никсон продал свою виллу в Ки-Бискейн:
— Какая разница между сифилисом, гонореей и квартирой в Ки-Бискейн?
— От сифилиса и гонореи можно избавиться.
А как Хоку избавиться — хотя бы на время грядущего переезда — от двух родных, но очень некстати свалившихся ему на голову созданий? Надо утром позвонить отцу. У Франка огромный дом с четырьмя спальнями, который расположен на самом берегу океана в живописнейшем уголке Ривьера-Бич. Может, старик согласится приютить внучек до конца лета. Или хотя бы на месяц. Или, в крайнем случае, недельки на две. Хоку сейчас нужна хоть небольшая фора во времени. Возможно, за две недели ему все-таки удастся подыскать более или менее пристойное жилье для себя и для девочек. Правда, теперь надо подыскивать уже трехкомнатную квартиру — или небольшой домик в приличном районе. Зарплату будут давать только в следующую пятницу, и надо как-то умудриться дотянуть до нее. Хоку вдруг полегчало, потому что он сообразил, что теперь уже не надо отстегивать ползарплаты Патси. Баста! Дочки теперь на его попечении, а это значит, что с сегодняшнего дня договор с Патси недействителен.
Слегка приободрившись, Хок потушил сигарету, сунул «бычок» в карман шортов — докурит в следующий раз, — спустился к себе в номер, лег на жесткую раскладушку и тут же уснул.
Глава 11
Завтракать Хок и девочки отправились в ближайшую кафешку «Голден Делли». Заведение находилось всего в паре кварталов от «Эльдорадо», поэтому семейство Мозли решило прогуляться пешком. По дороге Хок показал дочкам обшарпанные дома и отели и объяснил, что городские власти ввели мораторий на новое строительство в южном Майами-Бич — до тех пор, пока не будет утвержден новый генеральный план развития города. План этот не могли принять уже много лет, и этот район Майами-Бич пришел в полное запустение. Домовладельцы, не желая нести расходы, которые в будущем могут оказаться напрасными, ограничивались косметическим ремонтом, чтобы не навлечь на себя гнев пожарной инспекции. Кроме того, Хок обратил внимание девочек на специфический состав местного населения: молодые латиносы и старые еврейки.
— Южный Майами-Бич превращается в трущобы, — говорил Хок. — Здесь очень высокий уровень преступности. Поэтому, девочки, ни в коем случае не покидайте отель одни. Если у вас есть к примеру, кукла, и вы забыли ее ночью на крыльце, то к утру куклу наверняка изнасилуют.
Девочки смущенно захихикали.
— Я, конечно, немного преувеличиваю, — улыбнулся Хок, — но кварталы, которые располагаются между Первой и Четырнадцатой улицами, не имеют ничего общего с тем Майами-Бич, который показывают в кино. Если вы были внимательны, когда ехали вчера в такси, то должны были заметить, что к северу от Шестнадцатой улицы тротуары запружены туристами, а кругом сверкают вывесками магазины и рестораны. Но к югу от Шестнадцатой улицы по ночам из дому никто не выходит. Если и встретишь кого-нибудь, то лишь пару-тройку латиносов. Зарубите себе на носу, девочки — ночью по Майами-Бич разгуливать нельзя.
— Папуль, а почему тогда ты живешь здесь? — спросила Сью Эллен.
— Мы переезжаем отсюда в следующую пятницу, — сказал Хок. — Дело в том, что мистер Беннет, владелец «Эльдорадо», просил помочь ему разобраться с наиболее буйными латиносами, которые жили в отеле, поэтому мне пришлось на время поселиться в этой дыре.
Девочки заказали себе в кафе по стакану «кока-колы» и поджаренные хлебцы со сливочным сыром. Хок решил ограничиться двумя яйцами всмятку и кусочком ржаного хлеба.
— Мама дала вам какие-нибудь деньги на карманные расходы? — спросил Хок, пока они ждали официанта.
— По пятьдесят долларов, — сказала Сью Эллен. — Она сунула нам деньги перед самым отправлением автобуса.
Хок вытянул ладонь.
— Давайте их сюда.
У Сью Эллен оказалось при себе сорок два доллара, а у Эйлины — тридцать девять долларов с мелочью. Сестры с очень большой неохотой расстались со своими деньгами.
Хок пересчитал купюры и спросил:
— А где остальные деньги?
— Мы их потратили, — объяснила Сью Эллен. — Сходили в пиццерию и в кино.
— А я еще поиграла в «Донки-Конга» в зале для игровых автоматов, — добавила Эйлина.
Хок выдал дочкам по доллару:
— До тех пор, пока вы не начнете зарабатывать на жизнь сами — а я непременно пристрою вас на какую-нибудь сезонную работенку, как только мы переедем в Майами, — так вот, до этого я буду выдавать вам на карманные расходы по доллару в неделю. Некоторое время вы будете немного стеснены в средствах.
— На доллар не очень-то разгуляешься, — кисло заметила Эйлина.
— А я и не хочу, чтобы вы пускались в загул. Мне после завтрака надо на работу, а вы можете либо поехать со мной, либо остаться в отеле. Я попрошу Эдди Коэна или Эмилио приглядеть за вами.
— А в бассейне нам можно искупаться? — спросила Сью Эллен. — Я видела в вестибюле табличку «К бассейну».
— Да, позади гостиницы есть бассейн, но мистер Беннет засыпал его песком, чтобы не тратиться на смотрителя и на страховку. В заливе купаться нельзя, потому что там вся вода отравлена, а на океанское побережье я вас одних не отпущу.
— А в Веро-Бич у нас был свой собственный бассейн... — со значением сказала Эйлина.
— Девочки, ответьте мне честно: вы сами решили переехать ко мне, или это мама вас сослала? — в лоб спросил у дочерей Хок.
— Мы сами сказали, что будем жить с тобой, папуля, — ответила Сью Эллен.
— Понятно. Я очень рад этому, но попрошу вас не забывать о том, что я зарабатываю гораздо меньше трехсот двадцати пяти тысяч баксов в год. Зато у моей работы есть другие преимущества.
— Какие, например? — ехидно спросила Сью Эллен.
— Ну, хотя бы то, — улыбнулся Хок, — что ко мне переехали две мои любимые дочки.
Похоже, это был лучший из всех возможных ответов. Сью Эллен расплылась в счастливой улыбке, а Эйлина поспешно прикрыла ладонью свой золотой рот. Но по ее глазам было видно, что и она улыбается.
Девочки решили ехать с Хоком, поскольку им совсем не «улыбалось» весь день безвылазно торчать в «Эльдорадо». Хок велел им сменить шорты на платья, посадил девочек в свой потрепанный «леманс» и покатил по дамбе Макартура в Майами.
— Завтра вечером мы поднимемся на крышу «Эльдорадо», — говорил Хок, не отрывая взгляда от дороги, — и вы увидите, как в гавань заходят круизные лайнеры. Из Майами отходит больше всего океанских лайнеров в мире.
— Я никогда не была в круизе, — призналась Сью Эллен.
— Я тоже, — поддакнула Эйлина.
— А я как-то раз сплавал на круизном теплоходе в Нассау. Провел там выходные. Только зря потратил деньги. Уик-энд в Нассау ничем не лучше уик-энда в Городе Свободы.
— А где это? — спросила Эйлина.
— Нассау — на Багамах, а Город Свободы — это одно из самых больших негритянских гетто Майами.
Приехав в управление, Хок отвел девочек в комнату для допросов, потом сбегал к себе в стеклянный кабинет и вернулся с пачкой писчей бумаги и шариковыми ручками.
— Я буду работать у себя в кабинете, а вы пока порисуйте, — сказал он, вручая бумагу и ручки дочерям. — Я помню, что вы любили рисовать.
Сью Эллен рассмеялась:
— Пап, мне уже шестнадцать лет.
— Но ты ведь любила рисовать, не так ли?
— Да, но это было много лет назад. Помню, как-то раз ты даже приковал меня наручниками к ножке стола на заднем дворике.
— Я никогда такого не делал! — запротестовал Хок.
— Еще как делал! Я все помню. Я тогда так плакала... Мне было так обидно...
— Дочка, ты что-то путаешь. Тебе тогда было не больше шести лет, и твои ручонки просто проскользнули бы сквозь наручники. У тебя запястья были вот такусенькие. — Хок соединил в окружность большой и указательный пальцы.
— Именно поэтому ты и надел наручники мне на лодыжку. Я столько всего про тебя помню, папа — ты не поверишь!
— Ладно, не хотите рисовать — напишите письма маме. Я потом принесу вам конверты. — Хок решил не пробуждать в Сью Эллен новые воспоминания о детстве.
Вернувшись в стеклянный кабинет, Хок позвонил в Ривьера-Бич отцу. Хозяйственный магазин Мозли-старшего работал и по субботам, но старик приходил туда только часам к десяти, поэтому Хок был уверен, что застанет отца дома.
— Привет, пап! Это Хок, — сказал он, когда Фрэнк снял на том конце провода трубку.
— Привет, сынок. Как поживаешь? Девочки нормально доехали?
— Ага. Они тут, в соседней комнате. Я решил взять их с собой на работу. А откуда ты узнал, что девчонки у меня? Патси, что ли, звонила?
— Да. Она сказала, что и тебе позвонит.
— Ни фига она не позвонила. Девчонки свалились на мою голову вчера ночью.
— Странно... Патси сказала мне, что обязательно позвонит тебе и все объяснит.
— Говорю тебе, она не позвонила. Пап, у меня сейчас куча проблем — с жильем, с финансами... Ты не мог бы забрать к себе внучек на пару недель? Если, конечно, Хелен не возражает.
— Увы, Хок, никак не могу. Нас просто не будет дома. Если бы ты мне сегодня не позвонил, то я сообщил бы тебе об этом в понедельник. Через десять дней мы с Хелен отправляемся в кругосветное путешествие, сынок. На «Елизавете Второй». Пришлось раскошелиться на двадцать четыре тысячи долларов, но круиз того стоит — нам предоставили огромную отдельную каюту, и к тому же обещают, что лайнер будет заходить практически во все мало-мальски примечательные порты мира. Ты же знаешь, Хок, что у меня за всю жизнь не было ни одного нормального отпуска — если не считать медовой недели с Хелен, когда мы съездили отдохнуть на Сент-Томас. Хелен давно мечтала оказаться на борту «Елизаветы Второй», вот я и решил сделать ей подарок.
— Здорово, пап. Через десять дней, говоришь?
— Ага. Теплоход отплывает из Нью-Йорка, но заходит в Форт-Лодердейл. Если хочешь, привози девочек в порт Эверглейдс, и мы устроим небольшой прощальный вечер прямо на борту корабля. Говорят, «Елизавета Вторая» прямо чудо, а не теплоход, так что девчонки, по-моему, будут рады. Билеты вот-вот придут по почте, и как только я их получу, сразу выхлопочу вам разовые пропуска на корабль. Тогда встретимся прямо на палубе.
— Спасибо, пап. Если получится, то мы обязательно приедем вас проводить. Как там, кстати, Хелен?
— Вся в предвкушении поездки. Уже упаковала два чемодана и портплед. Этих вещей не то что на три месяца, — на целый год хватит. Заставила меня купить смокинг. На «Елизавете Второй» принято переодеваться к ужину в смокинг.
— Ну, в первый-то вечер можно и в обычной одежде покрасоваться. Насколько я знаю, ужин в честь начала круиза всегда проходит неформально.
— Хок, я тоже смотрел телесериал «Корабль любви», поэтому можешь меня не учить. Но Хелен сказала, что ужин в честь начала круиза уже давали в Нью-Йорке, так что мне, увы, придется облачиться в смокинг сразу же. Но я не ропщу, Хок. Ты знаешь, для старика я совсем неплохо в нем сморюсь. Смахиваю на Делорена — или как там его, — только я гораздо симпатичнее, — рассмеялся старик.
— Хотелось бы на тебя взглянуть при параде, — сказал Хок.
— Так и быть, я перед тобой покрасуюсь прямо на корабле. Правда, мне не нравится носить вместо ремня подтяжки. Они жутко натирают плечи.
— А ты их не надевай. Под смокингом ведь их все равно не видно. Никто и не узнает, что ты без подтяжек.
— Хелен-то все равно будет знать. Она говорит, что без подтяжек брюки будут на мне сидеть мешковато. Ладно, что-нибудь придумаю... Передай девчонкам, что дедушка их очень любит и приглашает на корабль.
— Обязательно передам. Если удастся, пап, то мы обязательно выберемся.
— Ты уж постарайся. Я, конечно, понимаю, что ты очень занят, но думаю, тебе и самому понравится «Елизавета Вторая». Да, вот еще что: сними с себя все необходимые мерки, и я закажу тебе костюм в Гонконге.
— Но мне не нужен костюм, пап.
— Не перечь отцу. Сними мерки. Рано или поздно любому человеку бывает нужен новый костюм, а в Гонконге их шьют за пару центов. Хелен обещала купить девочкам какие-то подарки, но ты им об этом не говори.
— Ладно. Рад был поболтать с тобой, папа. Передай Хелен мои наилучшие пожелания.
— Передам, конечно... Мне очень жаль, что так получилось... — Фрэнк зашелся в кашле и еще с полминуты хватал ртом воздух. — ...с Патси и с этим черномазым бейсболистом...
— Папа, я не хочу говорить на эту тему.
— Я тоже. Ладно, Хок. Обязательно передай мои приветы внучкам, слышишь?
— Передам, пап. Счастливого вам путешествия.
— Спасибо. Хок, мне уже пора в магазин. Надо успеть провернуть кучу дел до отплытия.
— Я понимаю. Если будешь посылать из круиза открытки, то адресуй их мне на службу. Я ведь переезжаю из «Эльдорадо», но пока не знаю своего нового адреса.
— Я лучше буду звонить. В нашей каюте будет спутниковый телефон, так что я смогу каждый день справляться о том, как идут дела в магазине. Созвонимся еще, сынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36