— Заметано.Владимир решил, что стоит рискнуть.От майора Иваненко он узнал, что деньги украли. Документы, найденные у Люсенды, это косвенно подтверждали.Из разных источников получил сведения, что часть долларов растащили бомжи.Теперь со слов Генерала выходило, что к грабежу причастен Муха со своей бандой. Но главное — бомж подтвердил, что видел «заварушку» собственными глазами. Так в чем же тогда «облажались» менты?К сожалению, не было ни одного свидетеля, который упомянул бы о похищенных картинах. Кроме Колизея, внезапно отбывшего на свидание со своим страшноватым кумиром.Старый бомж знал о краже «малых голландцев». С чужих ли слов, сам что-то видел? Поди догадайся. Но — знал. И Генерал ему поддакнул.— Ну! — Бомж уже выказывал нетерпение.— Баранки гну. Знаешь, Вася, не нужны мне твои долларя, — лениво сказал Фризе. — Не Муха, так кто другой отберет. Отдам я тебе кольт по дружбе.— Не шутишь?— Схожу сейчас за пивом — если деньжат подкинешь…— Подкину, подкину!— …выпью. И посплю под кустами. Страсть, как спать хочу. А перед сном ты мне что-нибудь интересное расскажешь.— Заместо бабушки?— Ну да. На сон грядущий. Кстати, когда мы из-под «Верблюда» ноги делали, что Колизей про «малых голландцев» гутарил? Когда я помог ему кроссворд отгадать. Не помнишь?— Да что ты все выстукиваешь да выстукиваешь?! — озлился бомж. — Шел бы уж за пивом поскорей.— Говорю — боюсь напороться.— И как же мы дальше жить будем? — проворчал Генерал, вытаскивая из карманов несколько червонцев. — Долларей у меня нет. За ними ехать надо. Туда. — Бомж сделал неопределенный жест в сторону центра. — А с большой ты и шагу сделать не хочешь. Опять под землю? Мы и там на каких-нибудь диггеров-шмиггеров можем напороться.Фризе опять подивился на то, как складно заговорил Генерал. И словечки, оказывается, знал заковыристые.— Здесь, на Горах, напороться на ментов — раз плюнуть. Есть что стеречь. Там — больница для толстожопых. — Василий показал на огромное здание, утопающее в зелени. — Правее — их виллы. Деревня Заветы Ильича, слыхал? ПРОЩАЙ, ГЕНЕРАЛ — Так ты шагаешь за пивом или нет?— Хоп! — Фризе поднялся, взглянул на свою сумку.— Постерегу, — пообещал Генерал.Владимиру не хотелось обижать его своим недоверием. Но потом, всю дорогу до ларька и обратно, он проклинал себя за то, что не взял сумку с собой. Два документа, спрятанные в шов под «молнией», дорогого стоили.Когда он вернулся к скамейке, Генерал отсутствовал. Старая адидасовская сумка валялась на том же месте, где Владимир ее оставил. Чуть поодаль расположилась толстая пожилая женщина в оранжевой фирменной жилетке. Дворник. Она не сводила с сумки глаз и что-то рассказывала двум другим женщинам. Наверное, из тех, что любят утром прогуливаться по аллеям Воробьевых гор.Фризе подошел к скамейке, положил на нее бутылки с пивом. Оглянулся в надежде увидеть Генерала. Первая мысль была о том, что бомж отлучился в кусты по малой нужде.— Эй! Чудило! Отойди от сумки! — сердито крикнула дворничиха. — Может, она заминирована!— Это моя сумка.— Еще чего! Своими глазами видела, как бритоголовый ее на скамейку поставил. А сам в троллейбус шмыгнул. Как мышь.— Да моя сумка, моя! — спокойно сказал Фризе, по опыту зная, что ругаться с дворничихами — себе дороже. — Могу сказать, что там лежит. — Он протянул руку к «молнии».— Положь! Рванет! — завизжала дворничиха и попятилась назад. А «прогулочных» дам будто ветром сдуло. Теперь они с любопытством выглядывали из-за толстого ствола лиственницы.— Нечему тут рвануть. — Фризе осторожно поднял сумку. Она явно не прибавила в весе. Вернув ее на прежнее место, он спросил у дворничихи: — А генерала вы не видели здесь?— Ему генерала подавай! — обратилась женщина к перепуганным свидетельницам. — Моя помощница пошла милицию вызывать. Приедут — разберутся, кто тут генерал, кто чеченец.«И у дворничих бывают помощницы, — машинально отметил сыщик. — Надо же!»Повернувшись спиной к женщинам, он нащупал в подпоротом шве свой клад. Надо было торопиться — в любой момент могла появиться милиция. Фризе вытащил туго сложенные документы. Сунул во внутренний карман.Дворничиха продолжала честить его почем зря. Обозвала и уродом, и чертовым бомжом, и подонком. И даже — педиком.— Ну что орешь! Что орешь?! — Владимир обернулся. — Не нужна мне твоя дурацкая сумка. Посмотрел просто — нет ли в ней пустых бутылок? — Фризе подхватил со скамейки свое пиво и зашагал к Воробьевскому шоссе.— Ворюга! — раздалось вслед. — На чужое позарился! Жаль, что тебе руки-ноги не оторвало!Сыщик мысленно перебрал содержание сумки. Ни одного предмета, который бы связывал ее владельца с гражданином Москвы Фризе Владимиром Петровичем, там не осталось. Отпечатки пальцев? Дактилоскопические хранилища России они не украшали.Выйдя на шоссе, Владимир попытался остановить левака. Это удалось ему только с восьмой попытки. Владельцы иномарок — а заграничные автомобили преобладали — даже не смотрели в его сторону. А промышляющие извозом владельцы «Жигулей» и «Волг», наверное, сомневались в кредитоспособности молодого высокого мужчины с недельной щетиной на щеках и в мятой, грязной одежде.«А Генерала подбирал первый встречный лихач», — ревниво подумал Фризе.Когда он ехал на стареньком, дребезжащем всеми железяками «Москвиче», со стороны Мосфильмовской промчались с воем милицейский «форд» и микроавтобус.«За моей сумкой, — усмехнулся сыщик. — Что ж, ребята, казенный бензин вы потратили зря. А он нынче сильно подорожал».И еще он подумал о Генерале. Почему он исчез? Если забрала милиция, суровая дворничиха непременно проехалась бы по этому поводу. Да и сумку стражи порядка прихватили бы с собой.Может быть, бомжа напугала напористая любознательность питерского Володьки? Его вопросы?Или взяла оторопь от собственной откровенности? Помчался перепрятывать «доллари»?Всю дорогу до своей «запасной» квартиры — появляться дома было еще преждевременно — Фризе размышлял о внезапном исчезновении Василия. Генерала, чью фамилию он так и не узнал. И в этих размышлениях не последнее место занимал дом «Под верблюдом», просторный чердак и кирпичная кладка печной трубы, на которую бомж так внимательно смотрел. В ПОИСКАХ ИРОЧКИ Вячеслав Николаевич Горобец оказался человеком неуловимым. Сколько ни пытался Фризе дозвониться до него, все впустую. На службе приятный женский голос интимно, с придыханием отвечал:— Вячеслав Николаевич у шефа.Или:— Вячеслав Николаевич отошел.Владимира так и подмывало спросить: «Не в мир иной?» Но он сдерживался. Подлаживался под интимную интонацию:— Не подскажете, когда подойдет?— Сожалею. Вячеслав Николаевич меня не предупредил.Обволакивающий голос вызывал у Фризе шаловливые мысли, далекие от тех причин, ради которых он разыскивал любовника Ирины Карташевой.«Наверное, такой голосок, — думал Владимир, — имеют и дамы, занимающиеся телефонным сексом».По домашнему номеру Горобца тоже отвечала женщина. Голос у нее был строгий и звонкий. Догадаться по нему о возрасте говорившей Фризе даже не пытался. Этот голос мог принадлежать и матери, и жене Горобца. Если они имелись у Вячеслава Николаевича. Обладательница строгого голоса каждый раз спрашивала:— С кем я разговариваю?Фризе вешал трубку.Трудность заключалась еще и в том, что названивал он всегда с уличных телефонов. Люди из Службы, запретившие уголовному розыску проводить расследование происшествия в 6-м Ростовском, наверняка держали под контролем всех свидетелей. Майор Рамодин рассказывал Владимиру, как его взяли под белы руки, едва он вознамерился встретиться с Горобцом.Фризе не хотел, чтобы его тоже брали «под белы руки». А они, после того как он вышел из подполья, стали опять белыми.Белая «ауди» Вячеслава Николаевича уже несколько дней пылилась на платной стоянке на проспекте Вернадского, рядом с Детским музыкальным театром. Суточная плата на этой стоянке составляла шестьдесят рублей. «Ну что ж! — подумал сыщик. — Богатые могут себе это позволить». Он каждый день заглядывал на стоянку. Проверял, стоит ли «ауди».Попытки подловить Горобца утром или вечером около дома тоже ни к чему не привели. А нагрянуть к нему на квартиру Фризе не мог. Не хотел засветиться.И телефон Ирочки Карташевой молчал. Но это было понятно. По словам Рамодина, фигурантка по делу уехала в Комарове. На Карельский перешеек. Сыщик мог похвастаться только тем, что получил исчерпывающие сведения об Ирочкином супруге. Господин Карташев последние несколько месяцев бывал в Москве лишь наездами. А большую часть времени проводил за границей. Где — оставалось для Фризе тайной. Его приятель-информатор, клерк из юридического отдела Администрации, раскрыть эту тайну не смог. А может быть, не захотел. Сказал только: «За Карташевым не уследить. Сегодня здесь, завтра там. Пять дней назад, например, сопровождал спецпредставителя президента в Германию».«Неужели любовникам не хватало времени, когда супруг пребывал далеко от собственной спальни, — думал Фризе. — Стоило ли рисковать и встречаться в ночь накануне возвращения мужа? А может быть, возвращение оказалось неожиданным?»Фризе чувствовал: в этом есть какая-то загадка. Отсутствовала логика. Ирочка знала, что муж прилетает утром. Почему не провела ночь в одиночестве? Как образцовая жена.Не придумав этому никаких объяснений, сыщик начинал размышлять о вещах посторонних. Например, о том, может ли догадаться муж, что еще полчаса назад его супруга так же страстно, как сейчас ласкает его, отдавалась другому мужчине? Такие экскурсы в сторону никак не помогали ему приблизиться к истине.В одном Фризе убедился твердо, прослушав запись допроса любовников: Карташева знала, что Цветухин в отъезде. А Горобец — не знал. И поэтому так взвился, когда услышал разговор Рамодина с Ирочкой.Да и как было не взвиться? Он же ляпнул майору, что идет из квартиры 27. Ради доброго имени своей подруги ляпнул! И очутился в наручниках.Клиент побеспокоил Владимира всего один раз. Позвонил по телефону, поинтересовался, есть ли новости.— Всего одна, — невесело доложил сыщик. — Теперь я точно знаю — тугрики летали не ваши.— Ну спасибо! А то я уже засомневался — может, и правда мои? Отложил на черный день и забыл. — В голосе Игоря Борисовича чувствовался сарказм. — А все остальное?— По приезде расскажу.— Уезжаете за границу? — насторожился Цветухин.Фризе хотел сказать, что если Карельский перешеек посчитать за таковую, то да. Но поостерегся:— Подробности при личной встрече.Он понимал, что шансы найти картины в России уменьшаются, как шагреневая кожа. Его муторное и опасное пребывание среди бомжей принесло лишь отрицательный результат: трагический инцидент в 6-м Ростовском к похищению «малых голландцев» отношения не имел.Прежде чем отправиться в Комарово, сыщик заглянул в Службу вневедомственной охраны. И выяснил, что в этот злополучный день в доме номер 3 по 6-му Ростовскому переулку охранная сигнализация срабатывала лишь один раз. В 27-й квартире.Когда он приехал в очередной раз на автостоянку у Детского музыкального театра, машина Горобца отсутствовала. Охранник сказал, что владелец уехал на ней затемно.— Наверное, в отпуск, — добавил он мечтательно.— Почему так думаете?— Пс-с! Я с лету определяю. Одежда на вешалочке, сам — налегке. На заправке рядом бензинчику залил под завязку. Я теперь насобачился — могу по звуку определить, кто сколько заливает.— И настроеньице у отпускников особое, — поддержал разговор сыщик. — Рот до ушей.— Вот тут неувязочка получилась. Парень был мрачней тучи.— Бывает, — философски заметил Фризе. — Один едет с веселой душой. Другой думает, не подвела бы машина. Не чинят ли дорогу?— Ой! И правда! — обрадовался охранник. — Спросил у меня парень, как дорога на Питер? Да откуда ж я знаю?! Сижу тут как проклятый. А отпуск и не обещают.«Ну вот и ладненько! — веселея, подумал сыщик. — Проявился любовничек! Потянулся на запад, вслед за Ириной Георгиевной. И мне пора! Посажу их рядком, поговорим ладком».Он выехал в Питер вечером. Не на любимой ласточке — «БМВ», а на «Жигулях». Зачем привлекать к себе внимание? НА ЗАЛИВЕ Наверное, случается, что человек страдает или даже гибнет от собственной осторожности. Фризе такие примеры известны не были. Поэтому, когда он готовился что-то предпринять, а из дальнего уголка сознания неожиданно поступал тревожный сигнал «стоп», сыщик этому сигналу беспрекословно подчинялся. А уж потом проводил доскональное разбирательство. Выяснял, подвела его интуиция или нет? Не проявил ли он излишней осторожности?Вот и сейчас, подруливая к инспектору дорожно-постовой службы, коварно пристроившемуся за одним из крутых поворотов Приморского шоссе, Фризе внезапно передумал расспрашивать его о белой «ауди» с московскими номерами.Этого инспектора он приметил еще несколько дней тому назад. С завидным постоянством старший лейтенант выбирал крутой изгиб шоссе между Комаровой и Зеленогорском. Спрятав свой «жигуленок» за кустами, он успешно охотился на любителей быстрой езды. Владимир был уверен, что «ауди» с московскими номерами попадала в поле его зрения. Инспектор, возможно, даже останавливал Горобца. Если не за лихачество, так ради любопытства. Питерские гаишники недолюбливают москвичей. Особенно тех, кто раскатывает на дорогих иномарках.Фризе даже придумал для инспектора сюжет: дескать, он разыскивает приятеля-москвича, но позабыл название улицы, на которой тот остановился. Помнит, что название военное: не то улица Танкистов, не то Артиллеристов. Но, получив из подкорки сигнал тревоги, лишь спросил:— Не подскажете, как. проехать на озеро Красавица?Вместо того чтобы ответить Владимиру, лейтенант выскочил из своего укрытия на шоссе и тормознул жезлом новенькую «Ладу». И только потом обернулся к Фризе:— Прямо! — Он подкрепил свой лаконичный ответ взмахом жезла. Таким величественным, словно указал направление к резиденции министра внутренних дел.Где находится озеро Красавица, Фризе и без него хорошо знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28