– Не бойся, я тебя не выдам.
Вернувшись в гостиницу, я с удивлением выяснила, что отсутствовали мы довольно долгое время и дело катится уже почти к обеду, а мне еще хотелось пообщаться с мадам Дорантель. Как выяснилось, это желание было взаимным, потому что стоило нам переступить порог гостиницы, как она позвала меня в свой, точнее, мужнин кабинет. Прикрыв за нами массивную, не пропускающую звуков веселья дверь, она немного неуверенно начала:
– Мне кажется, вы ответственный и внушающий доверие человек…
– Безусловно, – решила поддержать я ее в этом весьма для меня полезном мнении. – Моя репутация как частного детектива совершенно безупречна.
Видимо, убедить собеседницу мне удалось, поскольку она, решительно тряхнув волосами, продолжила:
– Я так понимаю, вы увидитесь с родственниками погибшего?
– Непременно.
– А вы не смогли бы передать им его вещи? После трагической гибели несчастного юноши возница категорически отказался иметь какое-либо к ним отношение и оставил чемодан в номере, снятом покойным на ночь. – В голосе собеседницы слышалось явное раздражение, которое, впрочем, не шло ни в какое сравнение с эмоциями гнома после столь идиотской выходки вверенного его заботам пассажира.
– Конечно, я передам веши семье. Но почему же вы сами не попробовали отыскать родственников мсье Пуррье?
– Да потому что я только сейчас узнала, как его зовут! – со злостью воскликнула мадам. – Представляете, что за кретины работают на вокзале, даже не поинтересуются именами своих клиентов. А ведь у него мать есть, она все это время волновалась, наверно…
– Знаете, лучше уж волноваться, чем получить известие о столь нелепой смерти сына, – осторожно заметила я.
– И верно, – осеклась собеседница и, взглянув на часы, спохватилась. – Ох, обед скоро, мне на кухню пора. Так вы отвезете вещи? – Вытащив из-за дивана потрепанный чемодан, она протянула его мне.
Крепко ухватив добычу, я поинтересовалась:
– Мадам Дорантель, у вас есть свободная комната, в которой я могла бы отдохнуть и пообедать?
– А как же. В нашей гостинице всегда найдутся свободные места на любой вкус и кошелек, – заученно профессионально отреагировала хозяйка. Керрин вас проводит. – Выпустив меня в холл, она кликнула горничную и вручила ей ключ от полагающегося мне номера.
Оставшись наконец в одиночестве, я с довольным стоном раскинула руки и рухнула на мягкую, идеально застеленную кровать. Около двух дюжин минут я пролежала не шевелясь, с закрытыми глазами, чувствуя на коже прикосновение легких порывов ветра с юга и слушая щебетание птиц, свивших свое гнездо на крыше, неподалеку от моего нараспашку открытого окна. Но вскоре мое блаженное ничегонеделание и ниочемнедумание прервал приход Керрин с подносом, нагруженным благоухающими блюдами. Ловко накрыв стоящий перед окном столик, девушка удалилась, а я с не очень искренним недовольным ворчанием сползла с кровати и приступила к трапезе.
Вскоре на скатерти образовалась небольшая гора пустых, разве что не вылизанных начисто керамических мисок, на фоне сытого желудка и отдохнувшего тела природное любопытство расцвело пышным цветом, и, более не отвлекаясь по мелочам, я перешла непосредственно к чемодану Ральфа Пуррье. Как только я откинула не защищенную никакими вошедшими в моду приспособлениями крышку, стало совершенно очевидно, что ничего интересного я тут не обнаружу, но работа есть работа, и я, зевнув, приступила к тщательному изучению вещей погибшего. Действительно, ничего хоть сколько-нибудь существенного отыскать не удалось. Стандартный набор одежды и белья, зубная щетка, пара потертых полотенец, несколько книг, посвященных самым разным темам, пакет с недорогими сувенирами из столицы. Обычный багаж небогатого студента, направляющегося на лето домой. Сложив вещи обратно в чемодан, я закрыла крышку, подошла к окну и после недолгих колебаний залезла с ногами на подоконник. Этакая суррогатная замена полета на скурре под порывами ветра, лучшего катализатора моего мыслительного процесса. А подумать было о чем.
Итак, попробуем свести воедино все, что мне удалось выяснить к настоящему моменту. Подав документы об отчислении из Академии связей с общественностью, Ральф Пуррье написал родителям, что скоро выезжает, вероятно, в целях экономии денег съехал со снимаемой в течение года квартиры, причем куда он при этом дел вещи – тайна, покрытая мраком. Разобравшись таким образом с текущими делами в столице, мсье Пуррье-младший действительно отбыл в направлении отчего дома и, судя по косвенным признакам, находился при этом не в самом лучшем расположении духа. Почему иначе молодой человек стал бы сидеть весь вечер молча, уткнувшись в кружку с элем? Только вот я понятия не имела о причинах его плохого настроения, а следовало бы. Хотя непосредственного отношения к случившемуся в Каллироне перипетии жизни Ральфа не имеют. Юноша попросту напился и, оказавшись в непривычном ему окружении, не выдержал и захотел утереть собутыльникам нос. Получилось, прямо скажем, неудачно.
Повозившись на подоконнике, я спустила ноги на улицу. Плевать, что обо мне подумают прочие постояльцы, куда больше меня волновало, как именно я сообщу мадам и мсье Пуррье плохие новости. Да, дальше обманывать себя не было никакого смысла… похож этот поступок на нарисованный мной характер Ральфа или не похож, особого значения не имеет. Недавний студент погиб по собственной глупости, и мне придется сказать об этом его семье.
Тяжело вздохнув, я уставилась в пронзительно синее небо, словно надеясь, что там неожиданно появится добрый фей, который избавит меня от всех проблем. Но, естественно, ничего подобного не произошло, и, вздохнув для надежности еще раз, я перестала смущать население, забралась в комнату и занялась сборами в обратный путь. Но не успела сделать и пары шагов, как со стороны коридора раздался осторожный стук. Резко развернувшись на пятках, я крикнула:
– Войдите!
Створка двери, чуть слышно скрипнув, повернулась, и в комнату скользнула Керрин. Пройдя около ярда, горничная остановилась и, пробормотав: «Нет, не стоило мне приходить», попыталась покинуть помещение. Не тут-то было. Движением руки я захлопнула дверь, да еще стоящее сбоку кресло к ней придвинула для надежности. Очень медленно девушка повернулась ко мне с выражением такого ненаигранного ужаса в глазах, что мне на секунду стало ее жаль и захотелось немедленно разбаррикадировать дверь и выпустить из номера неожиданную посетительницу. Но вместо этого я мягко улыбнулась и пояснила:
– Понимаешь, я от природы создание очень любопытное и просто так никого не отпускаю. Лучше сообщи, зачем пришла. Ведь ты зачем-то пришла, я не ошибаюсь?
– Нет, – помотала головой Керрин, – не ошибаетесь. Но вряд ли вам будет интересно то, о чем я хотела рассказать.
– Давай присядем и проверим. – Я кивнула в сторону дивана, но никакой осмысленной реакции не последовало.
Мысленно сосчитав до двух дюжин, я выдохнула, отодвинула кресло и приоткрыла дверь.
– Силой тебя здесь никто держать не будет. Не хочешь общаться, уходи, препятствий нет.
Удивительно, но сработало. Мельком оглянувшись и убедившись, что дверь действительно открыта, горничная обрела уверенность, вздернула подбородок и, пройдя к окну, уселась в плетеное кресло.
– Я слышала, вы весьма интересуетесь подробностями смерти того симпатичного рыжего юноши?
Любопытно, об этом уже весь городок знает или пока только половина? Но вслух я своего недовольства местными сплетницами выражать не стала и ограничилась простым кивком.
– Да, интересуюсь. А у вас есть какая-то информация?
– Есть, – подтвердила Керрин и замолчала.
С непривычки меня это удивило, но затем я правильно истолковала смысл происходящего и, достав из сумки пять марок, протянула собеседнице.
– Вот, держи в качестве благодарности.
Выглядевшая не слишком счастливой и явно смущенной, девушка деньги все же взяла, и, засунув их поглубже в карман, заговорила:
– Я работаю в гостинице, а живу по соседству, так что в тот вечер, когда случилась трагедия, отсутствовала. Но утром, как обычно придя около шести часов, застала тут форменный бедлам. Хозяйка то норовила упасть в обморок, умудряясь при этом отмахиваться от хлопочущего вокруг нее врача, то вскакивала, полная сил, и принималась на всех орать. Хозяин же тихо сидел в сторонке, а завидев меня, подозвал к себе, кратко рассказал о случившемся и отправил в комнату погибшего, упаковать вещи и вообще убрать любые воспоминания о столь неудачном жильце. Подойдя к комнате, я услышала внутри шум и не рискнула заходить, а решила завернуть за угол и немного подождать. Вскоре дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель осторожно выскользнула женщина, приехавшая на том же фургоне, что и покойный юноша, и скрылась в другом номере. Не очень понимая, что произошло на моих глазах, я выполнила указания хозяина, благо в комнате, занимаемой погибшим, с виду все было в полном порядке, а потом просто выбросила это странное происшествие из головы, рассудив, что не стоит добровольно лезть в историю, связанную со смертью.
– Почему же вы решили мне все рассказать? – поинтересовалась я.
Керрин смущенно поерзала в кресле.
– Прошло уже довольно много времени, и мне казалось, что эта история благополучно забылась, но тут появились вы, и я поняла, что больше просто не имею права скрывать имеющуюся у меня информацию, иначе я спать спокойно не смогу.
– Ну, уж… – протянула я. – Не стоит себя накручивать. Возможно, в вашем городке подобные происшествия редкость, но факт есть факт – люди умирают, и зачастую очень странно.
– Спасибо, – непонятно за что поблагодарила меня девушка и встала. – Я могу теперь идти?
– Не совсем, – коротким жестом остановила я ее. – Мне бы очень хотелось услышать, как именно выглядела женщина, вышедшая из номера.
Собеседница смешно наморщила небольшой носик.
– Вроде обычно. В длинном, до пят, махровом халате лилового цвета.
– Одежда меня не очень интересует, – прервала я модный экскурс. – Как вы понимаете, это очень ненадежная примета.
– Действительно, – коротко рассмеялась Керрин. – Что же до внешности, мне больше всего запомнились волосы. Светлые, очень длинные, спадали ниже пояса. Лицо я плохо помню, хотя когда я вечером провожала приехавших в комнаты, то заметила, что у нее слегка кривовата нижняя губа, словно там шрам какой…
– И все? – растерянно переспросила я. – Как же мне ее искать?
– Я вспомнила! – вдруг ликующе вскричала девушка. – У нее были длинные ногти странного зеленоватого цвета, да еще духи были чудные, я даже удивилась. Пахло то ли крабами, то ли корицей, очень необычный запах, но ей подходил. – Запнувшись, Керрин вдруг помрачнела. – Правда, вам ее все равно не найти… Зря я это затеяла.
– Совсем не зря, – отрезала я. – Вы, по крайней мере, попытались.
– Разве что, – не слишком оптимистично вздохнула собеседница.
После того как за ней щелкнул замок, я, оставшись одна, радостно воскликнула:
– Вот!
«Что вот? – тут же ворчливо переспросил зануда внутренний голос. – Что ты такого ценного узнала? Вроде Ральф живой и невредимый на пороге не объявился. И в чем же причина столь бурного ликования?»
Немного покопавшись в себе, я почему-то вслух, но зато совершенно честно ответила:
– Просто у меня появился вполне приемлемый повод не сообщать неприятную новость родителям, а несколько повременить с этим под более чем благовидным предлогом, да заодно еще и в Кохинор слетать, а там Розовое Солнце вместе с вероломным детективом Руаппи.
Победно улыбнувшись, я двинулась к двери.

Глава 6


В которой героиня сначала мокнет под дождем, затем разочаровывается в своих надеждах, оказывается на дне морском и под занавес не сложившегося дня теряет крупную сумму денег

Кохинор встретил меня обычным для города проливным дождем. Когда-то в колледже нам рассказывали, почему именно в этом районе страны столь неблагоприятный климат, но полученные тогда сведения из головы благополучно выветрились, и, подлетая к городу под защитой силового поля, я недовольно морщилась и ворчала:
– Вот дурочка наивная… думала по дороге рассветом полюбоваться, на – любуйся. Можно еще в интересную игру поиграть, называется «Я угадаю, где солнце, всего с дюжины попыток»… – Ну и далее в таком же духе.
Крайне позитивное поведение, нельзя не признать. Но остановиться я была не в силах, поскольку неприятности начались уже с вечера, когда я обнаружила, что дотемна никак не успеваю добраться до цели и мне придется искать ночлег в окрестных деревнях. Тут, как назло, этих самых деревень стало днем с огнем не сыскать, и мне ничего не оставалось, кроме как попросить приюта на небольшой ферме, на отшибе цивилизации. За сравнительно небольшую сумму меня накормили еле теплым, но очень жирным ужином и положили спать прямо на полу на втором этаже. Про отопление, естественно, и речи не было. Проворочавшись полночи, я все-таки умудрилась задремать, но уже через час сну пришел конец, и причиной этого послужило семейство фермера, дружно вставшее и вывалившее во двор на повседневную работу. Злая, как дюжина бесов, я выбралась из хм… постели, ополоснула лицо холодной водой, нашла в себе остатки вежливости, дабы поблагодарить хозяев за ночлег, и отправилась восвояси. Через полчаса полета на голодный желудок пошел дождь. До кучи, так сказать…
Совершенно очевидно, что, когда на горизонте появились серые от дождя ракушечные крыши Кохинора, никакой радости я не испытала, лишь откомментировала это событие чем-то вроде: «С каждым годом этот город становится все тоскливее, никакого прогресса. Пора срочно менять руководство».
Так… теперь меня еще и в политику понесло! Мне уже доводилось жаловаться Зенедину, не преисполнявшемуся, правда, сочувствия, что в связи с новой работой приходится быть в курсе всех свежих течений в городском правлении, поскольку моими клиентами становились люди, имеющие некоторое отношение к элите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41