– Ну, а чем же мы хуже ихтиандров? Нас тоже создали древние волшебники, так почему закон обошел людей-драконов стороной?
Убедившись, что огня нигде не видно, я ликвидировала тучи и обвела рукой место бедствия.
– А сами-то как думаете?
Дракон открыл было пасть, но, так ничего и не сказав, с лязгом ее захлопнул. Помолчав некоторое время, он сварливо спросил:
– А что из себя представляет этот ваш великомудрый парламент? Из кого конкретно он состоит?
Я с облегчением вздохнула, поняв, что буря пронеслась, да и развивать опасную тему не придется. Вернувшись в удобное положение, я продолжила:
– Поскольку парламент создан городскими советами, то и членов в его состав выдвигают именно советы. Раз в дюжину месяцев каждый совет имеет право дать отставку любому своему протеже, но в действительности этого почти не происходит. А вот каждые шесть лет пересматривается количество мест для представителей городов и состав парламента меняется почти полностью.
– Очень интересно, – прервал меня собеседник, – а как именно определяется количество мест в парламенте для каждого города? Неужели голосованием старого парламента?
– Не совсем, – оскорбленно взвилась я. – Возможно, вам это и не известно, но каждые шесть лет в городах происходит подсчет населения, и именно на основании процентного соотношения и принимается решение.
– Этот вариант, безусловно, сложно счесть оптимальным, но он хотя бы приемлем, – благосклонно кивнул оборотень. – А каков состав парламента в плане враждующих группировок? Вряд ли там каждый просто тянет одеяло на себя.
– Конечно, все не так. Парламент испокон веков состоит из нескольких соперничающих партий. Самой сильной, лишь иногда уступающей преимущество, является партия людей, на пятки ей наступает коалиция волшебников, время от времени протаскивающая через парламент разрешение на повсеместное использование очередного магического изобретения. Последним из таких явился скурр. – Я усмехнулась, вспоминая. – Сначала наш консервативный парламент встал на дыбы – нет, и точка. «Мы не позволим юным безголовым волшебникам летать по воздуху и падать оттуда по собственной дурости!» Но затем приведенные сторонниками скурров аргументы, как-то: освобождение улиц от излишнего количества повозок и обещание со временем доработать скурр так, дабы им могли пользоваться и не имеющие магических способностей люди, поколебали парламент, и было дано согласие. Но лично мне кажется, – добавила я, – что основным аргументом послужила качественно запущенная в массы мысль о том, что благодаря скуррам многие любители магических фокусов, вроде хитро замаскированных луж и возмущенно вопящих при соприкосновении с ногой булыжников, сломают себе шеи.
– Значит, – подытожил дракон, – партия людей и волшебников. И это все? Как-то скучновато.
– Если вы не будете меня постоянно перебивать, то я смогу закончить рассказ, – буркнула я.
– Совершенно в этом не уверен, – мгновенно отбил воображаемый мяч дракон. – Ты как-то растекаешься мыслью по древу и упорно сворачиваешь в сторону.
– Да ладно вам, – обиженно надула я губы, – не все так страшно. Кроме вышеупомянутых двух партий в парламенте еще есть представители независимых женщин, моряков, борцов за девственную природу и всякое такое. Но единственные, кто хоть как-то составляет конкуренцию, это корпорация нелюдей, пробившаяся в парламент после принятия памятного закона. Поскольку во всех прибрежных городах, кроме разве что Оршо, процент исконных жителей очень высок, то оказаться в парламенте особого труда им не составляло. Вот, вкратце, и все.
– Не совсем чтобы вкратце, – пробурчал собеседник, – И тем не менее я пока не услышал главного: а какое ко всему этому имеет отношение наше дело?
– Самое непосредственное, – заверила я. – Дело в том, что лучший друг Ральфа, Ваннейр, сын… одного из лидеров ведущей партии парламента, а дед Ротани не кто иной, как бывший член той самой коалиции магов, нынче в силу возраста заседающий лишь в совете города.
– Весьма познавательно, – с глубокомысленным видом кивнул Зенедин. – Но я пока не вижу, как это может нам помочь. Судя по твоим рассказам, юная парочка никаких заговоров не плетет, да и их родители совершенно не враждуют между собой.
– Да, ничего подобного я не заметила.
Дракон некоторое время помолчал, водя лапой по подсыхающей после внезапного дождя луже.
– И все равно мне это не нравится, – недовольно пробурчал он.
– Ничем не могу помочь, этот вопрос мы уже всесторонне обсудили. Будут какие-либо более конструктивные предложения?
– Будут, – тут же кивнул собеседник. – Просто, чтобы меня успокоить, выясни, что в настоящий момент творится на политической арене города.
– Как скажете, – согласно пожала я плечами. – Главное, чтобы вы были довольны, а остальное приложится.
– А ну брысь отсюда, – рыкнул дракон.
– С превеликим удовольствием, – отозвалась я и, взлетев на скурре, описала над каменной площадкой пару кругов. Затем, из чистого озорства, соорудила небольшую тучку, оставив ее на часик беспорядочно плавать над поляной.
Полет к дому прошел совершенно незаметно, я перебирала в голове подробности сегодняшнего, донельзя насыщенного впечатлениями утра и больше всего хотела поужинать в тишине и покое. Куда там… прямо напротив входной двери маячил хитро улыбающийся сожитель.
– Ох, – вздохнув, я прислонилась к стенке, – только не вы… Плакал мой спокойный ужин.
– Это точно, – бесстрастно подтвердил мсье Генри. – Особенно если учесть тот факт, что в почтовом ящике тебя поджидают аж два сообщения.
Призрак еще не успел договорить, как я молнией кинулась на лестницу и уже через секунду держала в руках два послания. Причем оба совершенно неожиданные. Одно от некой мисс Дени, а вот второе от мсье Лонтекки, реального и законного владельца Розового Солнца.

Глава 4


В которой героиня, получив две новости, оказывается на распутье, но усилием воли принимает решение, закончившееся катастрофой на дороге. А перед этим у нее происходят некие изменения к лучшему в личной жизни, к неудовольствию соседа, в его отсутствие

Некоторое время я пребывала в легкой задумчивости, так и эдак крутя письма в руках и пытаясь решить, с какого именно начать изучение. Первым потерял терпение зависший над лестницей мсье Генри.
– Вскрывай уже, чего ты ждешь? – ворчливо поинтересовался он.
– Откровения, очевидно, – фыркнула я. – Зачем вскрывать, стараться, а потом еще и читать, если можно узнать содержимое просто силой мысли. Тем более, мне кажется, о чем написано в письме из Льона, я и так знаю.
– Тогда хватит изображать из себя великую прорицательницу, – распорядился призрак, явно чувствующий себя в доме полноправным хозяином. Со временем с этим непременно надо будет что-то делать, но не сейчас.
Закрыв почтовый ящик, я прошла в кухню, налила себе горячего шоколада и открыла первое послание. Так и есть – мсье Ланцио Лонтекки, единственный, на мой взгляд, законный хозяин раритетной жемчужины, счел возможным любезно уведомить меня, что детектив Верн Руаппи, одержимый то ли жаждой наживы, то ли восстановлением справедливости, прислал ему письмо, в котором сообщалось, что я занята и передала все вопросы по возвращению Розового Солнца в его ведение. Но, соблюдая достигнутую нами ранее договоренность, мсье Лонтекки ничего ему не ответил, решив сначала узнать непосредственно у меня, соответствует ли утверждение, изложенное в письме, действительности.
– Есть же еще на свете порядочные люди, – восхитилась я. – А мой неверный компаньон скоро очень пожалеет о своих коварных выходках.
Последнюю фразу я пробормотала себе под нос, но мсье Генри все равно ее расслышал и съехидничал:
– Какие мы сегодня грозные, аж оторопь берет. А что, интересно, ты сможешь противопоставить детективу, в знакомых у которого ходит половина столицы и чей опыт многократно превышает твой?
– Не переживайте, – язвительно успокоила я собеседника, – думаю, вам представится возможность это выяснить. А сейчас позвольте напомнить, что, несмотря на весь его опыт, мсье Руаппи не удалось ни убить меня, ни обвести вокруг пальца. – Фыркнув для пущей убедительности, я перешла ко второму письму.
Оно сильно меня порадовало. Как выяснилось, мадемуазель Дениза Дени – это новая жиличка в старой квартире Ральфа Пуррье, и она сообщала, что во время уборки нашла не отправленное им письмо и решила, что самым правильным будет, не читая, передать его мне. Не могу даже выразить, как сильно мне понравилась эта идея. Половину ночи я придумывала различные варианты содержимого послания Ральфа, и, едва в окошке, отбрасывая от зеркала несколько зайчиков презабавной формы, показались первые солнечные лучи, я скинула с себя остатки утренней дремы, вылезла из-под одеяла и, влив в организм пару чашек крепкого кофе, отправилась за добычей.
На сей раз дверь мне открыли практически сразу.
– Доброе утро, – улыбнулась, как и в прошлый раз, безупречно причесанная и одетая девушка. – Проходите на кухню. Кофе будете?
– Спасибо, – сдерживая зевоту, согласилась я. – Не откажусь.
Оказавшись на залитой солнцем кухне, я увидела стол, на котором исходили паром свежеиспеченные булочки с желированными взбитыми сливками, и изумилась:
– Во сколько же вы встаете, что уже столько успели?
– В шесть, – пожала плечами собеседница. – Я выросла в Льоне, моя семья работала на рынке, там другого режима себе и не представляешь, а в Теннете он тоже удобен: я столько всего могу переделать с утра. – Успев за время объяснений налить две чашки кофе, Дениза пододвинула одну ко мне и, усевшись напротив, кивнула на блюдо с плюшками. – Угощайтесь, прошу вас.
Не заставив долго себя упрашивать, я взяла одну булочку и впилась в нее зубами. Упоительно. Но, увы, рассиживаться я не могла себе позволить, да и у хозяйки наверняка день расписан, так что, проглотив примерно половину лакомства, я сделала в завтраке перерыв и перешла к делу:
– Насколько я поняла из вашего письма, вы нашли что-то, принадлежащее Ральфу?
– Да, конечно! – Спохватившись, собеседница вскочила и унеслась в глубь квартиры. Быстро вернувшись, она вручила мне белый конверт, весь в грязных разводах. В ответ на мой несколько недоуменный взгляд Дениза пояснила: – Дело в том, что, когда я его нашла, он был весь в пыли, ну я и протерла.
– Понятно. – Я кивнула и задорно улыбнулась, начиная просыпаться. – Честно говоря, мне совершенно все равно, в каком виде пребывает это письмо, главное значение имеет его содержание. Расскажите мне, будьте любезны, где вы его нашли?
– Да без проблем, – тут же откликнулась собеседница, но, вместо того чтобы немедленно приступить к рассказу, взяла с блюда булочку и в два впечатляющих укуса ее уничтожила.
Понимая, что ей завтрак необходим, я терпеливо ждала, время от времени ерзая на стуле и не забывая при этом следовать примеру хозяйки, благо выпечка отличалась выдающимися вкусовыми качествами.
– Так вот, – прожевав, заговорила Дениза. – Как вы знаете, в эту квартиру я переехала совсем недавно и до сих пор толком не успела все прибрать. Как раз вчера я принялась наконец за коридор и, отодвинув стоящую перед входом тумбочку, нашла за ней некоторое количество бесполезного мусора и этот конверт. Думаю, предыдущий жилец положил его, чтобы при выходе бросить в ящик внизу, но письмо случайно упало в щель между мебелью и стеной, и он про него просто забыл.
– Хотите сказать, что в этой квартире нет почтового ящика? – изумилась я.
– Конечно нет, – раздраженно фыркнула девушка. – Тут вообще много чего нет. Зато цена низкая, этого никак нельзя отрицать.
Допив кофе, я поставила кружку на стол и уточнила:
– Кроме письма вы не обнаружили более ничего интересного?
– Нет, – покачала головой Дениза, – обычный мусор: обертки от булочек, обломанные карандаши и много пыли.
– В таком случае я не буду больше отнимать у вас время. – Я встала. – Спасибо большое за письмо, надеюсь, оно пригодится.
– Сообщите мне, если найдете пропавшего, хорошо? – попросила девушка.
Пообещав выполнить ее просьбу, я покинула квартиру.
Оказавшись на улице, я привычно взлетела на крышу и нетерпеливо вскрыла конверт, разодрав его при этом почти в клочья. Внутри оказалось ожидаемое: исписанный аккуратным, ровным, уже очень знакомым мне почерком листок бумаги. Расположив себя и скурр на поросшей мхом древней черепице поудобнее, я погрузилась в чтение.

«Приветствую вас, мои драгоценные предки!
Знаете, вот написал сейчас эту строчку и поймал себя на мысли, что большая часть моих столичных знакомых пришла бы в ужас от столь неподобающего обращения к родителям. В этом, несколько отличном от привычного нам с вами мире многие называют матерей и отцов по имени, а то и по имени-отчеству, и частенько еще и на «вы». Короче, сплошной официоз. А у меня в голове не укладывается, как можно разводить церемонии со своими самыми близкими друзьями! А вы ведь мои самые близкие друзья.
Что-то меня поздним вечером, с любопытством заглядывающим в окна, занесло не в ту степь. С момента последнего письма, которое, как вы помните, было отправлено не далее как две дюжины дней назад, моя жизнь и ближайшие планы претерпели достаточно серьезные изменения, о которых я и спешу вам сообщить.
Во-первых, оно же в-главных, я успешно закончил очередной этап обучения и решил на этом остановиться. О причинах, побудивших меня поступить столь неожиданным для вас образом, я сообщу при встрече, поскольку не испытываю желания доверять подобные вещи бумаге, тем более что некоторые соседки в моем доме – особы весьма любопытные и с них станется вскрыть это письмо, дабы подпитаться новостями из чужих жизней. Честно говоря, эти своеобразные эмоциональные вампирши мне порядком надоели. К счастью, обитать с ними под одной крышей мне осталось недолго, поскольку я твердо решил по возвращении в столицу сменить место проживания на более приличное.
Собственно, вот мы и подошли ко второй новости, которую я хочу вам сообщить, и надеюсь, она вас порадует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41