https://wodolei.ru/catalog/mebel/nedorogo/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


На пути нашего исследования мы найдем массу прекрасных примеров на все эти вопросы и сделаем правильную классификацию их; а когда внешние весьма разнохарактерные черты предстоящих к изучению случаев будут исследованы, то мы будем в состоянии судить о шансах на успех и неудачу в каждом подобном примерном случае, который может быть приведен при разборе действий будущей морской войны.
Необходимо сказать два-три слова о сущности этих нападений на территорию и о силах, употребляемых при этом. Нападения одними корабельными силами без помощи сухопутных войск бывали чрезвычайно редко и ограничиваются только случаями бомбардирования флотами той державы, которая безапелляционно владеет морем. Бомбардировки, как средства мщения со стороны слабейшей морской державы, почти никогда не происходили, но со стороны державы, обладающей морем, они становятся частыми, особенно в последние периоды морской истории, и служат иногда даже предметом особых приготовлений. Таковы, например, периодические бомбардировки французских портов Канала; на них мы уже делали мимоходом ссылку. Таковы же бомбардировки Гибралтара испанцами, Свеаборга соединенными флотами и, до некоторой степени, бомбардировка федератами укреплений конфедератов в междоусобную американскую войну. Из бомбардировок с обыкновенных военных судов, без посредства каких-либо особых приспособлений, мы имеем замечательный пример бомбардировки при Копенгагене, хотя здесь сила бомбардированных фортов была меньше силы фортов, импровизированных корабельными средствами.
Кроме Копенгагена, можно еще назвать Алжир, Акру, а из современных — Одессу и Александрию.
Нападение на территорию при участии одних только корабельных сил, пример чему мы имеем уже в 1807 г. в экспедиции сэра Джона Дукворта при форсировании Дарданелльского пролива, получило большое распространение в междоусобную американскую войну и отличалось там иногда особенным интересом, благодаря применению подводных мин. В этом случае бомбардировка неприятельских фортов служила средством к достижению благоприятного конца, именно к обеспечению пути для военных действий по ту сторону фортов. К этому же типу операций может быть, до некоторой степени, причислена и атака кораблями фортов Пейхо в 1859 г.; но она, в таком случае, займет место в ряду немногих неудач среди атак такого рода. Бомбардировки только ради разрушения, без всякой другой задачи, и в больших и в малых размерах случались редко. Подобные же бомбардировки при помощи даже только одного корабля, чему примеры мы найдем в изобилии, в чили-перуанской войне, кажутся новыми по идее и исполнению, но доступны только державе, обладающей морем.
Чаще случались бомбардировки с кораблей при участии войск, действовавших с берега, хотя при этом они имели обыкновенно второстепенное значение. Подобный пример представляет собой бомбардировка севастопольских фортов нашими кораблями во время хода самой осады.
Главное нападение совершается почти всегда со стороны суши. Рассмотрим, какую роль в обороне играют обыкновенно укрепления и крепостные верки. Высадки, как мы увидим, никогда не производятся под огнем верков, если его, конечно, можно избежать. С другой стороны, мы чрезвычайно редко встретим укрепления так идеально расположенные, чтобы приходилось вести штурм прямо со стороны моря. По крайней мере положение Гибралтара и его взятие прямым нападением с моря представляет единственный пример. При обсуждении его необходимо остановиться на поразительной силе сопротивления, представляемого крепостными верками, которые могут быть атакованы только со стороны моря. Характер их наводит на размышления об общей системе укреплений, принятой в прошлом.
По-видимому, сознавалось, что непосредственное нападение с моря есть дело настолько трудное, что самые слабые верки, обеспечивающие крепость с этой стороны, будут достаточны, чтобы отвлечь внимание неприятеля от этого рода атаки к более надежной и легкой со стороны суши. Поэтому идея о «цитадели», происходящая, по-видимому, по прямой линии от средневековой «башни», почти всегда руководила системой укреплений, и мы встретимся со случаями, когда эта идея приносила ожидавшиеся от нее плоды .
Обычай постройки сплошной крепости в виде цитадели, снабженной всем необходимым настолько, чтобы выдерживать обложение и осаду, указывает на очевидное предположение, что неприятель займет всю окружающую местность и что ему будет предоставлена свобода производить разрушение и опустошение всего, что только ему вздумается.
Это предположение вызывает, в свою очередь, другое, а именно: неприятельские силы, занявшие окружающую местность, будут превосходить силы гарнизона; в противном случае они были бы встречены и разбиты, прежде чем сами успели что-нибудь сделать; исключение могло быть только в том случае, если действия их были бы настолько быстры, что закончились прежде, чем гарнизон был в состоянии появиться на место их. Запасы крепости поэтому рассчитывались в предположении удачной высадки превосходящих сил противника и отсутствия возможности воспрепятствовать разграблению и опустошению страны, за исключением пределов небольшой площади, окружающей крепость. Но при этом допускалась все-таки возможность такого замедления окончательного успеха противника, при котором истощение его запасов, с одной стороны, и прибытие подкреплений к гарнизону, с другой стороны, могли иметь место прежде, чем падет крепость; в этом случае гарнизон снова завладел бы страной. Однако если цитадель считали способной удержаться до прибытия помощи к ней или до истощения запасов неприятеля, то она могла помешать материальному разрушению, потому что все, что особенно ценно и что желательно сохранить от гибели, было бы собрано или внутри самой цитадели, или в пределах сферы обстрела ее орудий. Существование такого устройства повело бы, конечно, к предотвращению атак, за исключением только случаев достаточности времени для взятия крепости обыкновенными способами. Но это только иное выражение того факта, что сердце страны, в которую вторгся неприятель, лежит в цитадели.
Если это не так, то от нападения на последнюю можно и воздержаться, в случае желания и возможности занять и удержать страну, не владея ее крепостями. Цитадель тогда все равно с течением времени должна будет сдаться.
Можно, впрочем, держаться и противоположного пути рассуждений: если обладание цитаделью равносильно обладанию страной, в случае ее падения, новый обладатель ее становится не более сильным, чем был старый. Другими словами, всякая оборона подобного рода, как мы увидим на многочисленных примерах, отрезывает оба пути. Место, которым трудно овладеть, так же трудно и отбить назад, если оборона опирается только на сушу. Но место, которое обороняется присутствием морских сил и которым можно овладеть только при участии более значительной морской силы, может быть легче отвоевано обратно, чем оно было завоевано, так как завоевавшая морская сила может оказаться слабее той, которая придет для отбития занятого укрепления.
Сильнейшая морская держава может претерпеть более продолжительные потери территории, которую она укрепила и снабдила гарнизоном, чем территории, которую только снабдила гарнизоном, но которая не имеет цитадели. Поэтому та морская оборона, которая опирается на обладание морем, служащим единственно возможным путем доступа для неприятеля, должна считаться во всех отношениях самой совершенной обороной. Независимо от нее территория может быть охраняема только гарнизоном или гарнизоном с цитаделью. При временной потере обладания морем победа над гарнизоном может быть достигнута высадкой превосходящих его сил. Территория снова может быть возвращена и без всякого труда только после обратного овладения морем, т.е. после прекращения доставки продовольствия и подкрепления новому гарнизону. Но если новый гарнизон овладел хорошо снабженной цитаделью, то отбитие ее назад тем труднее, чем более упомянутый гарнизон усилил ее укрепления. В предположении, что более сильная морская держава допускает возможность высадки войск на части своей территории, вопрос о том, является ли цитадель, как заменяющая более сильный гарнизон (а это и есть ее прямое назначение), действительно целесообразным и выгодным сооружением — остается еще открытым. Много еще встретится нам в следующих главах случаев, где эти размышления возникнут сами собой.
Но мне кажется, что вряд ли можно избежать убеждения, особенно после изучения вест-индской истории, что обладание морем есть единственная настоящая защита территории, которая доступна нападению с моря. Благоразумно ли тратили наши предки или враги наших предков свои деньги более на гарнизоны и укрепления, которые обыкновенно оказывались недостаточными, чем на изгнание неприятеля из своих морей и на удержание его за границами последних превосходной морской силой, которая бы никогда не оказывалась слабой? Этот вопрос не может быть решен до тех пор, пока неизвестны относительные размеры средств, потребных для каждого из названных способов охраны страны.
Если стоимость гарнизонов и укреплений была совершенно незначительна в сравнении с суммами, потребными на приобретение и удержание за собой обладания морем, то мы имеем возможность сказать, что меньшинство случаев, в которых гарнизоны и укрепления предотвратили переход Вест-Индских островов из одних рук в другие, оправдывают такую систему обороны своих владений. Но если издержки при этой системе сколько-нибудь приближаются к затратам, путем которых достигается прочное обладание морем, то можно найти немало аргументов в пользу последнего.
Из рассмотрения всех нападений на территорию с моря мы выводим следующее почти универсальное правило — никогда ни одно значительное нападение не было сделано прямо с отдаленной базы. Желание иметь защищенные воды, представляющие морскую базу поблизости театра операций против враждебной территории, очевидно, никогда не ослаблялось с начала морской войны и лучше всего иллюстрируется поведением федератов в американской междоусобной войне. Так как базы на их собственной территории были весьма неудобно удалены от театра их операций против Уильмингтона, Чарльстона и Саванны, то они вырвали порты — как, например, у мыса Гаттерас и Рояль — из рук их неприятеля и сделали их своими базами морских операций.
В следующих трех или четырех главах мы предложим читателю исследование, в свете морской истории, обстоятельств и условий, при которых десантные экспедиции переходят через море и успевают или не успевают в достижении намеченных целей. Мы заметим, что главный элемент, который следует принимать в соображение, — это стратегические условия моря, подлежащего переходу, и что эти условия, естественно, распадаются на три категории:
1) Условия индифферентности моря, при которых никакая морская сила, в собственном смысле этого термина, не участвует ни в атаке, ни в обороне и при которых обе эти операции совершаются всецело сухопутными войсками и на суше.
2) Условия сомнительного обладания морем, при которых экспедиция может встретить препятствия со стороны морских сил или на пути своем к месту нападения на территорию, или во время этого нападения, или после успешной даже атаки, оказавшись отрезанной упомянутыми силами от сообщения с моря.
3) Условия обеспеченного обладания морем, при которых или совершенно невозможно вмешательство какой бы то ни было враждебной морской силы в операции нападающей стороны, или есть основательная вероятность, что никакая морская сила не может успеть появиться на месте операции, прежде чем не будут совершенно достигнуты все намеченные перед предпринятием нападения цели.
Мы должны отметить различные случаи неудач: случаи, в которых причины неудач были военно-сухопутного характера и возникли после окончания высадки; случаи с моральными причинами неудач, подготовленными, например, несогласиями морских и сухопутных властей; случаи, когда одно появление морских сил и даже только слухи о них предотвратили экспедицию или расстроили последнюю, и, наконец, случаи, когда уничтожение неприятелем морских сообщений для высадившихся на берег сил нападающего расстроило совсем уже почти достигнутый последним успех.
В большей части случаев мы будем в состоянии видеть, что именно привело к успеху и что именно породило неудачу. И когда наш исторический обзор будет закончен, мы, вероятно, получим некоторое представление, более или менее основанное на свидетельствах совершившихся событий, о том, что невозможно, возможно, вероятно и достоверно в тех операциях морской войны, которые упомянуты в начале этой главы.
Глава XI
Условия, при которых нападения на территорию с моря бывают успешны или неуспешны (продолжение)
Достойно замечания то обстоятельство, что два неудачнейших и самых видных по размерам и по полноте организации нападения на территорию имели место — одно почти в самом начале исторической летописи, а другое — почти в самом конце ее. Вся морская сила Испании и значительная часть ее сухопутных военных сил были собраны для десанта на берега Англии в 1588 г.
Вся морская сила Италии и некоторая часть ее сухопутных сил были собраны для завоевания острова Лисса в 1866 г. Оба предприятия эти были крайне неудачны и бедственны для организовавших их держав по одной и той же причине. Здесь была сделана та же самая стратегическая ошибка, какую сделал Наполеон при его высадке в Египте и какую намеревался сделать Конфланс, если бы Хаук не столкнулся с ним гораздо ранее, чем он мог ожидать какой-либо помехи своим действиям. Я не предполагаю описывать здесь неудачу итальянцев при Лиссе, так как это будет сделано в хронологическом порядке изложения в своем месте, но о ней необходимо упомянуть в сопоставлении с неудачей Армады, так как каждая из них бросает свет на другую и дает нам возможность понять более ясно, где кроется фундаментальная ошибка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62


А-П

П-Я