– Их здесь сорок пять штук.– Ровно столько гамбургеров я собираюсь съесть, как только придет Дженис и мы вытащим тебя на ужин.– Ты это серьезно, Джои? Дженис приезжает? – Она поднялась со стула, в ту же секунду забыв о розах.– Да, так что переоденься. Мы собираемся пригласить тебя в ресторан – какой захочешь. Но только чтобы счет не вылезал за двадцать долларов.Вбежала Дженис и с распростертыми объятиями кинулась к матери.– С днем рождения, мама! Джои уже проболтался насчет меня?.. О Боже, это ты принесла столько цветов?– Я как раз думала, не от Ллойда ли они. Вряд ли мать с отцом расщедрятся на такой подарок.– Хм. Дедушка Ллойд? – Дженис побежала в ванную, по пути еще раз обернувшись на цветы. И уже из-за двери ванной крикнула: – А там не было никакой карточки?Ли Рестон сделала вид, что не расслышала вопроса, и, к тому времени как они отправились в ресторан, о карточке забыли. Глава 9 Звонить ему она боялась. Прошло две недели. Как-то в начале октября Ли оказалась на трибуне болельщиков среди родителей учеников средней школы «Фред Мур». Внизу, на стадионе, игра была в разгаре. А в небе бушевал порывистый ветер, гонявший рваные серые облака. Поле было мокрым – накануне ночью шел дождь. С формой Джои придется повозиться, отстирывая грязь.Он играл в защите – позиция, не слишком выигрышная в футболе. Внезапно она увидела, как ее неуклюжий сын вырвался на середину поля и помчался вперед, обходя противника, уклоняясь от подножек.Она засунула в рот два пальца и свистнула.– Эй, давай, Джои!Она свистнула еще раз, уже без пальцев, и помахала кулаком, закричав во всю мощь своих легких:– Утри нос этим викингам!На улице возле стадиона офицер полиции Кристофер Лаллек припарковал свой патрульный автомобиль и, подняв воротник темно-синей форменной куртки, хлопнул дверцей.Миновав железные заграждения, он широким шагом спустился вниз по трибуне, выискивая среди игроков Джои. А, вот и он, восемнадцатый номер, в голубой форме. Лаллек уже дошел до середины трибуны, когда Джои сделал чертовски хороший бросок и болельщики «Фред Мура» одобрительно зашумели. Он огляделся – справа от него сидела Ли. Она была в плотном голубом пиджаке почти до колен. Воротник поднят. Щеки ее раскраснелись. И во рту зажаты два пальца: она свистела.Улыбнувшись, он ступил на металлическую скамейку и пошел в ее сторону. Она подняла кулак, что-то закричала, потом захлопала, поежилась, засунула руки глубоко в карманы и ссутулила плечи, защищаясь от ветра.Под тяжестью шагов Кристофера металлическая скамейка жалобно взвизгнула.Ли повернула голову и увидела его. Плечи ее распрямились, а взгляд просветлел. Правда, высоко поднятый воротник скрывал ее губы.– Привет, – сказал он, останавливаясь возле нее.Она ответила не сразу, но их взгляды сказали больше, и сердца забились быстрее.– Привет.Ветер трепал ее волосы. Он подталкивал в спину, словно гнал их навстречу друг другу.– Давно вас не видел, – осмелился заговорить он.– Да, действительно. – И она отвернулась, вновь устремив взгляд на футбольное поле.– Ну и как игра? – Он тоже переключил внимание на происходящее внизу.– «Фред Мур» проигрывает, но Джои только что прекрасно провел мяч.– Я видел. И как вы свистели, тоже видел. Впечатляющее зрелище. Немногие женщины могут похвастаться умением так лихо свистеть. Прямо как табунщик.Они оба улыбнулись в поднятые воротники. На поле опять разгорелась атака, и Ли взорвалась:– Держи мяч! Держи мяч!Игроки сбились в кучу. Кристофер перевел взгляд с поля на Ли.– Ну, что у вас нового?– Стала старше, – ухмыльнулась она, не отрывая взгляда от футбольного поля.– Да, я слышал.Они еще какое-то время наблюдали за игрой, прежде чем она сказала:– Я получила твои цветы. – И обернулась к нему: глаза ее зажглись озорным блеском. – Не знала, то ли благодарить тебя, то ли отхлестать этим твоим букетом по твоему вездесущему носу.– Насколько мне не изменяет память, вы не сделали ни того, ни другого.– Откуда ты узнал?– Просмотрел регистрацию владельцев автомобилей. Ли Терез Рестон, восемнадцатое сентября тысяча девятьсот сорок восьмого года.– Правильно. Теперь ты все знаешь и, может быть, поймешь, почему я тогда так расстроилась.– Послушайте, давайте забудем о том дне, хорошо? Это больше не повторится.Она вновь уставилась на поле и начала притопывать ногами, чтобы согреться. На ней были черные леггинсы, заправленные в черные кожаные ботинки, отороченные мехом.Не сводя с нее глаз, он сказал:– Я скучал по вас.Она перестала притопывать и на какое-то мгновение замерла.– Я тоже по тебе скучала, – сказала она и внезапно резко обернулась к нему. – И никогда в моей жизни не было такого букета роз. Спасибо тебе.– Мне очень приятно это слышать, – сказал он.Они еще какое-то время наслаждались примирением, но потом она все-таки позволила себе съехидничать.– Ну и дурачок же ты. Я бы помогла тебе приобрести такой букет у оптовиков за полцены.Он расхохотался.– Да, тогда это было бы еще вдвое забавнее. Не правда ли?Прозвучал свисток арбитра, и это вернуло их к действительности. Матч окончился, и команды разошлись по раздевалкам.– Что ж, – сказала она так, словно и не было между ними никаких недоразумений, – хочешь прийти к нам в субботу вечером на жаркое?Этот простой вопрос вернул ему радость жизни.– Дважды меня не надо просить об этом.Они улыбнулись друг другу в предвкушении новой встречи. Затрещала рация, и он протянул руку к поясу.– Один-Браво-семнадцать.Раздался голос диспетчера.– Принял, – ответил он и расшифровал для Ли полученное сообщение. – Подросток удрал из дома. Надо съездить проверить. Так во сколько приходить в субботу?– В шесть тридцать.Он тронул козырек фуражки и уже отошел на пару шагов, но вдруг вернулся.– А мясо будет с подливкой?– Тебе, похоже, нравятся подливки?– Никогда не умел их готовить.– Так какое же жаркое без подливки?Его безмятежная улыбка лучше любых слов говорила о том, что меньше всего на свете он думает сейчас о сбежавшем подростке.– До встречи.Она проводила его взглядом, пока он шел вдоль трибуны – в черных бутсах на толстой подошве, в замявшихся под коленями темно-синих брюках, широченной дутой куртке, стянутой на талии кожаным поясом с подвешенным к нему тяжелым снаряжением. Он свернул налево и начал подниматься по ступенькам, перешагивая через одну. Она следила за тем, как он взбирается все выше и выше, и вот он уже миновал заграждение и быстро подошел к патрульной машине. Открыв дверцу, он посмотрел вниз, увидел, что она наблюдает за ним, и махнул рукой на прощание.Она разглядела улыбку на его лице и помахала в ответ и еще долго смотрела вслед, пока его черно-белая машина не скрылась из виду. Удивительно, но его возвращение в ее жизнь вдохнуло в нее новые силы, наполнило ее радостью и смыслом. Что ж, может, она и допускала ошибку, но, видит Бог, до чего же хорошо стало на душе в ожидании новой встречи с ним.
Лил холодный октябрьский дождь, когда субботним вечером Кристофер подъехал к дому Ли. Дверь открыл Джои.– Привет, Крис.– Что хорошего, Джои?– Видел тебя в среду на моем матче.– Извини, что не Дождался тебя после игры. Получил срочный вызов. Но я видел твой бросок. Старик, да ты просто здорово обошел того парня!– Я и в последней пятнадцатиминутке достал его. Ты бы его видел! Ему потребовался тайм-аут, чтобы встать на ноги. Но зато и мне досталось от их защитников. Видишь, какой здоровый синяк…Ли молча стояла, прислонившись к дверному косяку. Джои взволнованно тараторил, пересказывая перипетии футбольного матча. Отчаявшись ввернуть хоть слово, она подала Кристоферу знак рукой, приглашая пройти на кухню.Возвращение в этот дом, к этим людям, к милому домашнему уюту наполнило сердце Кристофера теплом и покоем. Он вдруг ощутил свою причастность к этому налаженному семейному быту. Стол был накрыт на троих. В середине его стояла ваза с цветами. На кухне было светло и уютно, а в окна и дверь барабанил дождь. От запаха мяса, тушеного лука, кофе у Криса потекли слюнки. И, конечно, самым главным и привлекательным объектом была Ли – в мягких шлепанцах, голубом вязаном костюме, она хлопотала у плиты, пока ее сын болтал обо всем подряд, совершенно не смущаясь, будто рядом с ним был отец или старший брат.– …А тренер сказал: «Оторвать им ноги!», и, кажется, мне это почти удалось. Слышишь, мам, Крис был на стадионе, когда я сделал свой первый бросок. Он его видел!– Да, я знаю. Привет, Кристофер. – Она как раз занималась подливкой, так же как и он, не скрывая своей радости от того, что они снова вместе.– Вкусно пахнет у вас здесь.– Еще бы. Я сегодня почти ничего не ела. Надеюсь, блюдо мне удалось. Джои, налей, пожалуйста, молока в стаканы!Кристофер спросил:– А могу и я чем-нибудь помочь?– Конечно. Можешь поставить соль и перец на стол. – Она вручила ему баночки с приправами. – А потом достань мне вон с той верхней полки два блюда – для картофеля и моркови.Так все по-семейному, просто, но Ли и Кристофер чувствовали, что что-то изменилось в их отношениях. Наверное, сейчас они, скорее, играли в семью. Он достал с полки блюда, она наполнила их, передала ему. Женщины сервируют стол иначе, не так, как мужчины, отметил он про себя. Среди темных цветов в вазочке маячил колосок спелой пшеницы, на тарелках – красиво сложенные салфетки, на столе стояли свечи. Она передала ему спички, и он зажег их. И все были заняты делом – Джои разливал молоко, Ли возилась с духовкой, подливала воды в чайники, передавала Крису блюда с едой, которые он ставил на стол.И вот наконец все было готово, и все сели к столу, уставленному ароматно дымящимися блюдами. Натюрмортов, подобных этому, Норман Рокуэлл написал десятки – жареное мясо, картофельное пюре, густая темная подливка, ярко-оранжевая морковь, сладкий горошек в белом соусе, зеленый салат и еще что-то непонятное, жидкое, коричневатое в кастрюле настолько горячей, что Кристофер отдернул руку.– Ай!– Ты не обжегся?– Нет. – Словно загипнотизированный, он вновь потянулся ложкой… – Что это?– Это фарш из пшеничного хлеба и свиной колбасы.– О Бо-о-же. – Он произнес это нараспев, словно молитву.Около часа они пировали, наслаждаясь хорошей едой, а капли дождя все стучали по стеклу, как сотни нетерпеливых пальчиков. Тепло от пышущей плиты заливало кухню, и четырнадцатилетний мальчик все забавлял их байками из жизни футболистов и школьными анекдотами. Они смеялись, подкладывали себе еду на тарелки, и тут Джои спросил Кристофера о его первом боевом крещении. Кристофер скорчил гримасу и ухмыльнулся. Он рассказал о том, как в свой первый рабочий день был направлен наблюдать за прогулкой малышей в начальной школе «Линкольн элементари». И как заметил, что семилетний мальчишка писает прямо на угол школьного здания. Малыш испугался до полусмерти, когда над ним возник огромный полицейский в голубой форме и принялся увещевать его. С тех пор это стало предметом всеобщих насмешек – как в свой первый день на службе Крис Лаллек задержал семилетку за то, что тот описал здание школы.Все трое рассмеялись и почувствовали себя на редкость раскованно.– Впереди еще яблочный пирог и мороженое, – объявила Ли.Кристофер расправил грудь и погладил живот.– Больше не вмешу ни кусочка… – но перевел дыхание и добавил: – …хотя, пожалуй, немножко еще можно.Расправившись с десертом, Кристофер сказал:– Это самый замечательный ужин с тех пор, как я в последний раз ел в вашем доме. Спасибо, Ли.– Да, так приятно готовить для мужчины.И это было правдой. Джои ведь мог молотить все подряд, без разбору. Одолел бы и металлические болты, будь они приправлены маслом. Но кормить взрослого мужчину – совсем другое, и, несомненно, сегодня она выложилась, как никогда.Они вместе убрались на кухне, ополоснув посуду и загрузив ее в посудомоечную машину. Ли протирала плиту, когда вспомнила.– Кристофер, я знаю, что не смею злоупотреблять твоей добротой, но не мог бы ты оказать мне услугу?– Конечно, только скажите.– У меня что-то перекосилась стиральная машина. Ты не смог бы выровнять ножки?– О чем разговор.– Джои, спустись с Крисом, покажи, где это.В прачечной было чисто и светло. На веревке сушились ее трусики. Крис подумал, что надо бы убрать их куда-нибудь. Джои взял отцовский нивелир, и они вдвоем, приподняв машину, подкрутили ножки, пока машина не встала на место.Кристофер отряхивал джинсы, когда она вошла в прачечную, втирая в руки лосьон.– Все в порядке? Спасибо тебе.Она подошла и сняла с веревки трусики, сложила их на столе.– В основном я сама справляюсь с техникой, но тут ничего не могла сделать. Еше раз спасибо.И она направилась к лестнице, ведущей наверх.– Как насчет того, чтобы сыграть в «Парчизи»?Они начали партию, но в середине игры Джои позвонили – очевидно, девушка. На протяжении разговора голос его менял тональность от контральто до сопрано.– О, привет, а я думал, ты сегодня вечером отправилась с родителями к тетушке… Да, одну минутку. – Он прикрыл трубку рукой. – Мам, ты не могла бы повесить здесь трубку, а я переберусь в твою спальню? Она послушно двинулась к телефону и, повесив трубку, вернулась к столу.– Это часа на два. Новое времяпрепровождение. Ты хочешь еще поиграть, или посмотрим телевизор?– А вы как?– Я бы предпочла телевизор. Что-то я устала. Сегодня у меня был тяжелый день.– Я тоже. Давайте помогу вам убрать это.Сложив игру в коробку, они прошли в гостиную. Она уютно устроилась на диване, он же растянулся на полу.– Эй, вот же кресло, – сказала она.– Нет, так удобнее. – Он задрал голову и посмотрел на нее снизу вверх, потом перевел взгляд на экран.– Ладно, упрямец. – И она запустила в него подушкой с дивана, которая угодила ему прямо в лицо. Он подложил ее под голову и сказал:– Спасибо.На экране мелькали кадры давно надоевшей комедии. Ли, нажав кнопку, переключила канал. Дождь все стучался в зашторенные окна. Из спальни донесся смех Джои, сменившийся приглушенным бормотанием. Ли убавила звук телевизора. Невольно взгляд ее упал на лежавшего у ее ног мужчину, скользнул по его плоскому животу и скрещенным ногам, не пропустив выпуклостей между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52