— Она жила с отцом моей жены, лордом Вэйверли.— А почему же она тогда здесь?— Ее дедушка умер, — Генри сжал руки. — Я точно не знаю, почему она приехала, но она это сделала. Она думает, что я честный купец.Джек нахмурился:— Ты и есть купец.— Я сказал «честный», Джек. Миранду воспитывали, — Генри замялся, подыскивая нужное слово, — в очень деликатных условиях. Она и не подозревает о жестокости жизни.— Об алчности и скупости? — издевательски усмехнулся Джек.— Я имел в виду такие вещи, как Билль о мореплавании и то, что колонии не способны ввозить даже самое необходимое, но и оно достается им по воровским ценам.—Ах об этом!— Побереги свой сарказм для другого раза, — Генри стал ходить перед камином, не в силах усидеть на месте. — Я очень серьезно тебя прошу.— Это очевидно, — слова Джека снова вызвали гримасу на лице Генри, — Генри, сядь же наконец. Кровь Христова! О чем ты беспокоишься? — Теперь вскочил Джек. — Неужели ты думаешь, что я, знакомясь с твоей дочерью, первым делом скажу ей, что я тот самый Джентльмен Джек Блэкстоун, жуткий пират и бич семи морей?— Ты не способен говорить тише? — снова цыкнул Генри. — Я просто не хочу, чтобы она знала.— Хорошо, клянусь береговым братством, что с моих губ не сорвется ни слова о дележе добычи и о том, как мой корабль бороздит Испанский Мэйн (Испанский Мэйн — название, данное испанским владениям на северном побережье Южной Америки, начиная от устья реки Ориноко до полуострова Юкатан

.— Ты можешь не ерничать хотя бы сейчас?Джек поднял руку с умоляющим видом и абсолютно серьезным тоном сказал:— Подумай сам, вряд ли в моих интересах объявлять на каждом углу, что я вор и пират.— Хорошо, — Генри со вздохом откинулся на стуле.Джек, устроившись напротив, с удивлением спросил:— Ты что, на самом деле думал, что я выдам тебя и себя?— Разумеется нет, — Генри закрыл лицо руками, — все это потому, что я оставил Миранду, когда она была крошкой.— Это было сделано из лучших побуждений.— Да, но ей кажется, что я покинул их.— Она сама тебе об этом сказала? Генри покачал головой:— Нет, может моя нечистая совесть твердит мне, что она так чувствует.— Генри, ты…— Я не буду сейчас объяснять, почему я оставил ее на руках дедушки. Суть в том, что она — здесь, и я не хочу, чтобы она знала обо мне правду.Джек помолчал немного, глядя на озабоченное, но решительное лицо друга, потом кивнул.— От меня она ничего не узнает. Но я все-таки думаю, что ты слишком строг к себе.— Ты не понимаешь. Миранда презирает пиратов. И не без оснований. На ее корабль напали.— Она… пострадала? — Джек не знал, как еще можно спросить у отца, не случилось ли чего с молодой девушкой, находившейся в руках пиратов. Если бы в его руках! Тогда бы ни о чем подобном не могло быть и речи. Джек гордился своим галантным обращением со слабым полом. Он хоть и пират, но ни одна девица не отдала ему своей добродетели… если только сама этого не хотела.— Нет, слава Богу. Из того, что она рассказывала, я понял, что ее спутник спас ее от… от того, что… Не хочу и думать, что могло произойти. И Миранда не любит об этом говорить.— Это естественно.— Прошу тебя помочь мне узнать, кто это сделал.— И примерно наказать, — добавил Джек оживившись.Теперь Генри был больше похож на себя.— Может быть, — улыбнулся хозяин. — Трудность в том, что очень мало примет. Описание, которое дала мне Миранда, не подходит ни к кому, кого я знаю. Может быть, есть какие-то новые капитаны? — Я ничего не слышал. Но меня не было в Карибском море две недели. Как он выглядит?Выслушав Генри, Джек присвистнул и сказал ухмыляясь:— Немного, прямо скажу. Огромный и жестокий! Но я все равно поспрашиваю. Не поверишь, как много знают девчонки в портовых притонах.Генри подмигнул в ответ:— Я знаю, что если можно что-нибудь отыскать, то ты найдешь какую-нибудь зацепку.— Совершенно верно. Так я буду иметь честь познакомиться с твоей дочерью?Генри кивнул, ударил себя по коленям и встал. Уже пройдя полпути к двери, он остановился и, помедлив, сказал:— Джек, мне не надо напоминать, что Миранда — моя дочь, а не…— Портовая девка?— Знаешь, у тебя есть определенная репутация среди женщин.— Учти, женщин, желающих моего общества. Но при чем тут твоя дочь? — поспешно сказал Джек и чуть не рассмеялся, увидев просветлевшее лицо Друга.Наверняка, она ужасная пуританка, если Генри в таком отчаянии. Ради него Джек решил быть милым и очаровательным до тех пор, пока не найдется какой-нибудь приличный предлог, чтобы уйти пораньше. Он и так торопился к некой известной ему особе, от которой ему нужны были не только сведения о новых пиратских кораблях, но и кое-что другое.В ожидании Миранды Джек расхаживал по библиотеке. Окна были открыты, и в них дул приятный ветерок. На столике из красного дерева он заметил какой-то новый небольшой предмет цилиндрической формы. Ничего подобного он раньше в доме Генри не видел. Генри взглянул через его плечо и сказал:— Эта штуковина принадлежит Миранде. Постой, как она ее называет? Ах да, микроскоп.—Что???— Микроскоп. Это для изучения… Что с тобой? Но прежде чем Джек ответил, дверь распахнулась, и в комнату вошла Миранда. На устах играла приветливая улыбка, которая, впрочем, сразу замерзла, как только она увидела гостя отца. Она смотрела на Джека, а Джек смотрел на нее. Сначала она еще была неспособна понять очевидное. Затем глаза ее округлились, и она сжала горло рукой.— Боже мой, это же пират! Глава 3 — Это твоя дочь?— Что здесь делает этот негодяй?— Как ты мог, Джек?Взволнованные, они говорили все разом, не слушая друг друга. Миранда, казалось, сейчас упадет в обморок. Генри кинулся усаживать ее на кушетку. Джек вынужден был ослабить немного галстук, странным образом вдруг сдавивший шею.— Я ничего не понимаю, — говорила Миранда, отталкивая отца, старавшегося устроить ее поудобнее. — Что он здесь делает? Клоэ сказала, что меня представят твоему другу.— Здесь какая-то ошибка, — Генри озирался в растерянности, затем схватил со стола принесенный Джеком счет за груз и стал обмахивать Миранду.— Никакой ошибки, — девушка выхватила бумагу из рук отца, смяла ее и швырнула на пол. — Это пират, о котором я тебе говорила.Две пары глаз, одни — обвиняющие, другие — вопрошающие, обратились на Джека. Тот мог только пожать плечами.— Ты видишь, он даже не пытается отрицать того, что он со мной сделал.— Что я с тобой сделал? — Джек угрожающе шагнул к кушетке, но Генри тут же встал на его пути. — Черт меня возьми, если я хоть пальцем тебя тронул.— Ну, Джек, не обязательно сквернословить.— Проклятье ада! Совершенно нет никаких причин, — проворчал Джек, направляясь к двери.— Ты позволишь ему уйти? — Миранда резко вскочила. — Это преступник, и он должен быть наказан.— Ну… да… нет, гм, — Генри никогда еще не был в такой неловкой ситуации. — Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если я уйду?— Естественно. Со мной все в полном порядке. Только сделай что-нибудь с этим пиратом. Один из его людей угрожал, что заберет мой микроскоп.Слова дочери отдавались в ушах Генри, когда он поспешил к двери. Он нашел Джека на веранде, где тот весьма нервно прохаживался.— Что ты сделал с моей дочерью? — спросил Генри без всяких околичностей.Джек, нахмурившись, посмотрел ему прямо в глаза:— Я ни черта не сделал с твоей драгоценной дочерью.— Но она сказала…— Мне наплевать, что она там тебе сказала. А откуда у тебя испанская дочь?— Она не испанка.— Но она говорит по-испански, я слышал своими ушами.Увидев недоверчивое лицо своего собеседника, Генри промямлил:— Она еще говорит по-английски, по-французски и на латыни. Дедушка научил ее языкам и многому другому. — Тут Генри расправил плечи и подошел к Джеку поближе, — но это неважно. Меня интересует по-настоящему только одно: что сделал ты с моей дочерью.— Нет! — прямо в лицо своему старшему другу резко бросил Джек. — Важно то, почему ты мне не веришь, если я сказал тебе, что совершенно ничего с ней не сделал.С этими словами Джек повернулся на каблуках и, хлопнув дверью, вышел на яркий солнечный свет.
Джек сидел в одном маленьком кабаке в порту, медленно пил крепкий эль и оплакивал себя. Это происходило с ним не первый раз в жизни, и он уже знал все симптомы этой опасной жалости. Ему было ясно, что он должен на что-нибудь решиться, но вместо этого он делал еще один глоток из своей оловянной кружки. Он находился здесь уже… черт знает сколько времени и успел выпить порядочное количество эля. Джек поставил со стуком кружку на грубо оструганный стол. Смешно сидеть здесь и набираться вместо того, чтобы готовиться к отходу из Чарлз-Тауна. «Морской ястреб» должен уйти отсюда навсегда. Когда дочь Генри покончит с его репутацией, он не сможет появляться в городе, как бы жители ни нуждались в его товарах. Горожане закрывали глаза на его настоящую профессию, пока это было возможно, но если кто-нибудь начнет вопить, «что он пират» — а именно так и поступит дочь Генри, — они не смогут больше этого делать.Если он не выберется отсюда, он кончит свои дни на виселице, как старина Джон Спарс. Джек расслабил узел галстука, его шикарный сюртук был давно скомкан и лежал на скамье рядом с ним. Пожалуй, надо зайти попрощаться с дядей и уходить в море. Джек снова отхлебнул из кружки и уронил голову на руки. Как ему не хотелось бросать Чарлз-Таун!— В чем дело, Джек? — чьи-то руки обвили его шею и скользнули под рубашку. — Бьюсь об заклад, Лотти может тебе помочь. — Джек поднял голову, и руки юркнули ниже. — Смотри, глупышка, — Лотти сильно прижалась своей полной грудью к плечу Джека и провела рукой по его бедру. — Тебе уже лучше?— Мне лучше, Лотти, но я боюсь…— Джек, мне надо с тобой поговорить. Джек поднял красные воспаленные глаза и увидел Генри, который теребил в смущении свою шляпу. Красивые черты лица пирата вдруг обострились:— Ты пришел арестовать меня. Генри?— Не смеши меня, — взгляд Генри остановился на Лотти, которая все еще хотела добиться от Джека своего.— Мне надо поговорить с тобой наедине.Джек взял Лотти за талию и попытался подтолкнуть ее по направлению к стойке.— Будь хорошей девочкой, Лотти, принеси моему другу выпить.— Но, Джек, — девчонка в это время покусывала его ухо и, оторвавшись от своего занятия, капризно проворковала: — Я думала, мы поднимемся наверх.— Может быть позже, — ответил Джек, в глубине души уверенный, что времени у него едва хватит для поспешного бегства из города.— Я всюду искал тебя, — сказал Генри, придвигая стул поближе.— Я был здесь.— Это заметно. Сколько ты выпил? — Генри помахал рукой. — Впрочем, это неважно. — Он набрал в грудь воздуха и выпалил: — Я поговорил с Мирандой.Джек поднял брови:— А это важно?— Не ехидничай, Джек. Она хочет, чтобы тебя наказали.— Знаешь, мне неприятно разочаровывать твою милую дочь, но я намереваюсь уехать отсюда задолго до того, как это случится. — Джек встретился взглядом с Генри. — Если, конечно, она не послала тебя посмотреть, чтобы я не сбежал.— Не будь дураком, — Генри снова набрал в грудь воздуха, — хотя сейчас она и думает, что я пошел за констеблем.— Что?! — Кулак Джека со свистом рассек воздух и опустился на стол так, что все подпрыгнуло и из кружек вылилось содержимое.— Говори тише, — Генри нервно оглянулся. Кругом шумели клиенты, в основном моряки, и никто, разумеется, ничего не заметил. — Я же ничего этого не делаю.— Какой ты милый! Слава Богу, какое облегчение! — Джек допил свой эль, с вызовом глядя на Генри.— Издевайся, сколько хочешь, но дочь все время говорит о справедливости, о науке, о законах логики и еще черт знает о чем.Джек взял свой сюртук и стал неверными движениями разглаживать его.— Хорошо, пусть она заботится о справедливости, а я уйду в это время в открытое море. Меня это устраивает.Отчаявшись разгладить сюртук, Джек перекинул его через руку и попытался встать. Но Генри остановил его.— Ты не можешь уйти.Шлепнувшись с размаху обратно на стул, Джек уставился на Генри непонимающими глазами.— Что, черт подери, ты говоришь? Я не собираюсь подставлять свою шею, чтобы угодить твоей жеманнице.Генри моментально разобиделся:— Будь любезен, следи за своими словами.— Боже, спаси меня от заботливых отцов!— Когда станешь отцом, тогда сразу все поймешь.— А еще. Боже, избавь меня от назиданий! Генри нагнулся к столу.— Ты не можешь быть серьезным?— Проклятье ада! Я серьезен как никогда. Твоя дочь пытается отправить меня на виселицу, а я совершенно серьезно пытаюсь спастись, — Джек встал. — Пойдем со мной на пирс и посмотрим, сколько ты мне должен за товар. Я надеюсь, мои люди выгрузили хотя бы половину.— Нет.— Что ты имеешь в виду? — Джек снова опустился на свое место и наклонился так, что лица их совсем сблизились. — Мои люди рисковали своей жизнью из-за этого груза, и я намереваюсь им заплатить.— О, я заплачу тебе. Разве когда-нибудь было по-другому?Генри пропустил мимо ушей замечание Джека о том, что это было до того, как тот стал счастливым отцом.— Я имею в виду, что ты не можешь вот так уехать. По крайней мере сейчас. Это ничего не решит.— Это, черт возьми, поможет мне сохранить свою шею в натуральном виде.— Да, а что же будет со мной? — Голос Генри дрогнул на последнем слове.— С тобой? — Джек мотнул головой. — Ты же не пират.— Верно, но я имею дело с пиратами, и в первую очередь с тобой, — добавил Генри с убитым видом.— Ты, между прочим, провел время не без пользы и порядком на этом разбогател.— Знаю-знаю, но Миранде это неизвестно. Она думает, что я порядочный купец, и восторгается мной.Джек ничего не ответил. Он просто ждал, что Генри скажет дальше, и старался сам себя убедить, что его шея вовсе не ноет и ничего ему не предвещает.— Если она обратится к королевскому сборщику податей, то он займется дознанием… даже когда ты уйдешь, и меня, наверняка, осудят.Джек молча смотрел на своего друга: ему было немного жаль Генри. Но если все так и произойдет, то Генри только пожурят, он не рискует своей шеей. Чего он впал в такую меланхолию, ему-то не о чем горевать!— Но Миранда все узнает! — с отчаянием воскликнул Генри.Джек вздохнул и откинулся назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38