Подойдя к окну, я уставился в ночь. Вдали над морем облака ритмично озарялись слабыми вспышками. Где-то за горизонтом работал маяк.
Я должен поговорить с Мартином. Иначе мне сегодня не уснуть.
Его номер был третий от лестничной площадки. Я осторожно постучался. Тишина. Постучался снова, сильнее. Молчание.
– Мартин!..– позвал я. – Ты спишь?
Мертвая тишина. Я опять постучал. И еще раз позвал его. Нажал ручку двери. Заперто.
– Мартин!..
То ли спит как убитый, то ли его нет в номере. Я сбежал вниз к стойке администратора. Ключ от комнаты Мартина отсутствовал на доске с крючками. Это еще ничего не говорило, Мартин мог выйти из гостиницы, взяв ключ с собой. А если так – то зачем? Чтобы думали, что он спит у себя в номере, тогда как на самом деле он совсем в другом месте?
«Викинг Леди»!
Я метнулся к окну и обвел взглядом темный двор. Нам часто приходилось ездить по делам операции «Отче Наш», поэтому в наше распоряжение предоставили три машины. Автобус – возить экипаж, «вольво» для разных поручений, джип для доставки снаряжения. В частности, пока шли тренировки, джип все время был в работе, возил мои паруса.
Сейчас автобус и джип стояли на месте. «Вольво» отсутствовал.
Вернувшись к стойке, я схватил ключи от джипа.
Я еще ни разу не водил его сам, все же он меня послушался. Часы на приборной доске показывали без четверти двенадцать. Улица была хорошо освещена, поэтому я ехал с ближним светом. Мемориальный бульвар был пуст. Ни души. Изредка мелькали фары встречных машин, на тротуарах возникали одинокие силуэты людей.
За те недели, что мы жили в Ньюпорте, я успел довольно хорошо изучить город и теперь воспользовался переулками, сокращая путь. Грин-Стрит, Фрэнк-Стрит, Коттонс-Корт, Маркет-Сквер. Приземистые дома угрюмо жались друг к другу в ночи.
Свернув на Длинную набережную, я издали увидел яхт-клуб. Черные окна, запертые двери.
В полном смятении я подъехал и остановил джип возле знакомого «вольво».
Навстречу мне из будки вышел ночной сторож, младший из охранников, поочередно дежуривших на пирсе. Рассмотрев меня, он усмехнулся:
– Экипажу «Викинг Леди» явно не спится сегодня… Нервы?
– А что, здесь уже кто-нибудь есть?
– Мистер Графф недавно приехал.
– Он еще там? – Я указал кивком на «Леди». Лодка лежала на черном бархате моря точно нефритовая драгоценность.
– Там, ага, – подтвердил сторож.
– И часто он бывает здесь по ночам?
– Кто?
– Мистер Графф.
– Что-то я не заметил.
– Позавчера вечером он приезжал?
– В тот раз тут Арчибальд был.
– Арчибальд?
– Паркер, Арчи Паркер дежурил тогда. Мы выходим в ночь через два дня на третий. – Он сдвинул фуражку на затылок. Испытующе посмотрел на меня. – Что-то ты много вопросов задаешь.
– Без этого не добьешься ответа. А теперь, будь другом, пропусти меня на пирс. Он молча отворил калитку.
Я быстро подошел к «Леди». Под палубой горел свет, но Мартина не было видно. Я ступил на борт и направился к кокпиту.
– Морган?.. Какого черта ты здесь? – Мартин услышал мои шаги и поднялся по трапу.
– Как раз об этом я хотел спросить тебя, – отозвался я.
Мартин уставился на меня. Мне показалось, что на его худом, аскетическом лице написан испуг. Однако, когда он заговорил, это впечатление пропало.
– Мои контактные линзы куда-то подевались… – сказал Мартин, отводя взгляд. – Я подумал, что мог обронить футляр здесь на борту… А ты сам что тут делаешь среди ночи?
– Контактные линзы?.. Первый раз слышу, чтобы ты плохо видел!
– Уже пять лет линзами пользуюсь. – Он смущенно улыбнулся. – Кто же станет распространяться о своих изъянах…
Линзы? Морочит голову? Ладно, Бог с ними.
– Мартин, мне надо с тобой поговорить.
– Больно голос серьезный.
– Так ведь и дело серьезное.
Мартин протянул мне пачку «Честерфилд».
– Тогда, может, закурим для начала…
Я взял сигарету, мы закурили. Стояла напряженная тишина. Я соображал, как лучше поступить.
– Как ты узнал, что я здесь? – первым заговорил Мартин.
– Искал тебя в номере, потом увидел, что «вольво» нет на месте, и сделал вывод.
– У тебя озабоченный вид, Морган. Что-нибудь случилось?
Я решил взять быка за рога.
– Мартин, когда мы прошлой осенью буксировали «Конни» в Гётеборг, случилась беда. Лодка затонула.
– Как же, помню.
– Это не был несчастный случай. Когда я потом погружался, чтобы проверить, как лежит яхта, я обнаружил, что кто-то засунул нож в сливную трубу гальюна. Клапан не закрывался, и в корпус набралась вода. Кто-то нарочно подпер ножом клапан, чтобы лодка пошла ко дну.
Я не стал уточнять, что речь шла о моем ноже.
– Ты шутишь.
– Какие шутки среди ночи.
– Ерунда какая-то.
– Только ты, Мартин, мог это сделать! – Я смотрел на него в упор, проверяя реакцию.
Похоже было, что мое обвинение скорее насмешило его, чем напугало.
– Ты это серьезно, Морган?..– Он вертел в пальцах конец спинакер-шкота.
– Абсолютно.
– Мне надо бы рассердиться, но… – Мартин усмехнулся и снисходительно покачал головой.
Он был готов извинить меня.
– Напрасно ты смеешься, Мартин.
– Ты случайно не выпил лишнего?
– Трезв как стеклышко.
– Нож в гальюне… это звучит как название плохого детектива. – Моя версия явно развеселила его. – Ты обнаружил отпечатки моих пальцев?
Что-то он уж очень веселится. Мое подозрение вознесло. Притворяется?
– Я знаю, что это был ты… – настаивал я.
Его самонадеянность раздражала меня. Тем более что у меня не было никаких доказательств.
– С какой это стати я стал бы топить «Конни»? – Лицо Мартина посуровело.
– Как раз это я очень хотел бы знать.
– Ты просто спятил!..– Его настроение резко изменилось.
Мартин злобно глянул на меня. Раздавил каблуком свой окурок.
– Извини меня, Морган, но лучше я пойду посплю, чем стоять тут и слушать твой бред… – Он направился к борту.
– Мартин!..– Я поймал себя на том, что не владею своим голосом. – Погоди!
Не видя, как его изловить, я решился на последний отчаянный шаг. Выстрел вслепую.
Мартин остановился. Обращенные на меня глаза выражали гнев с оттенком презрения.
– Ну, что еще? Пойдем лучше в гостиницу, нам ведь завтра гоняться – или ты забыл?
– В тот вечер, когда Георг умер, он шел в мастерскую не за тем, чтобы заваривать тросы… – медленно произнес я, глядя на него в упор.
– За этим самым!
– Нет, и я могу это доказать, – отчеканил я с вызовом. – Ты солгал, Мартин.
– Солгал?
– Когда сказал, будто встретил Георга в тот вечер.
– Ну, знаешь, это уже чересчур, черт дери!..– Стиснув зубы, он решительно шагнул ко мне, вцепился обеими руками в отвороты моей куртки и, продолжая наступать, прижал меня спиной к штурвалу. Чувствовалось, что он теряет власть над собой.
– Отпусти!..– Я уперся кулаками в грудь Мартина и оттолкнул его к переборке над трапом.
Не давая ему опомниться, я захватил его пояс. В ответ он уперся мне коленом в пах, после чего мы вместе покатились вниз по трапу и, продолжая яростно бороться, грохнулись на настил. Мартин очутился сверху и отжал ладонью назад мою голову, так что мне врезался в шею острый край барабана шкотового «велосипеда». Продолжая нажимать, он не позволял мне вырваться.
– Ты спятил, Морган… – выдохнул Мартин мне в лицо.
Я не мог пошевельнуться, эта железка была подобна лезвию секатора.
– Кроме тебя, некому… – выдавил я, преодолевая боль.
– Послушай, Морган… ты ошибаешься, черт дери… ошибаешься… понял?..
– Ты сломаешь… мне шею… Отпусти!..
– Отпущу, только угомонись… мы же друзья, черт возьми…
Он убрал руку с моего лица, и я сел. Мартин стоял мередо мной на коленях. Тяжело дыша, мы смотрели друг на друга в полумраке. Я растер шею. Долго царило молчание.
– Сигарету? – заговорил наконец Мартин, и я различил протянутую мне пачку.
Я выудил сплющенную сигарету. Пламя спички на несколько секунд ослепило меня. Мы курили в полном безмолвии.
– Что это на тебя накатило, Морган? – произнес Мартин, дружески положив мне руку на плечо.
– Ты в самом деле… – Я не договорил.
– Честное слово, Морган!
Мой старый приятель Мартин никогда не злоупотреблял «честным словом».
– Черт, ничего не понимаю…
Подперев ладонями голову, я уставился на настил. В жизни не чувствовал себя так отвратительно. Идиотское ощущение. Я готов был провалиться от стыда. Так поступить со своим товарищем…
– Мартин, я…
– Лучше расскажи, что произошло, Морган. Это правда – то, что ты говорил насчет «Конни»?
Я поспешил облегчить душу. Ничего не утаил. Рассказал про свой долг компании «Дакрон». Про Учтивого господина, про угрозы, избиение, про мой нож, про специальную зажигалку Георга, поврежденный сплесень – все, все. Мартин слушал молча. В темноте я не мог рассмотреть выражение его лица, но он забыл про сигарету, вспомнил только, когда она обожгла ему пальцы.
– Но Георг в самом деле сказал в тот вечер, что пойдет в мастерскую заваривать тросы, – возразил Мартин.
– Значит, ты встретил его?
– Конечно, встретил. Иначе не стал бы утверждать это.
Теперь я верил Мартину. Но что же все-таки произошло тогда? Может быть, Георг направлялся в контору, но, увидев, что в мастерской пожар, бросился туда. Не успев даже взять свою самоделку. Вполне вероятно.
– Последняя гонка… – задумчиво произнес Мартин. Я кивнул. Еще одна гонка, и все напасти останутся позади.
– Прости меня, Мартин.
– О'кей, Морган.
Неловкая пауза. Которую мы заполнили еще двумя мятыми сигаретами.
Легкий стук о правый борт «Леди» заставил нас вздрогнуть. Столкновение? Мы притаились, напрягая слух. Вместе, как по сигналу, потушили сигареты. Опять слабый шум. Чья-то лодка швартуется к борту «Викинг Леди»? Деревянный стук, как если бы кто-то осторожно положил весла на банку. Протяжное шуршание. Шаги у нас над головой. Мягкие шаги – обувь на резиновой подошве.
Мы молча отползли поглубже в темное чрево «Леди».
Быстрые шаги по ватервейсу… Затем вся яхта вздрогнула, когда ночной гость прыгнул вниз в кокпит. И тишина. Прерывистое, напряженное дыхание Мартина. В просвет над трапом было видно ночное небо. Незримая луна тускло освещала бахрому рваных туч, медленно плывущих над квадратом кокпита.
На секунду небо заслонил черный силуэт. Кто-то спускался по трапу, держа в руке брезентовый мешок. Я прижался к переборке рядом с сеткой, в которой лежал средний спинакер. Силуэт растворился в темноте под палубой. Глухо звякнул металл, когда брезентовый мешок лег на настил. Я поспешил воспользоваться случаем сделать глубокий вдох. Мое плечо ощущало напряженные мускулы Мартина.
Ночной гость порылся в мешке, несколько секунд все было тихо, потом вдруг послышался щелчок, и узкий луч осветил «велосипед» у левого борта. Скользнул на цепь и остановился. Показалась рука с ножовкой. Взявшись другой рукой за цепь, неизвестный приготовился пилить ее.
Дальше Мартин не мог сдерживаться. Одним прыжком он набросился на неизвестного и опрокинул на настил. Секундой позже подоспел и я. Подхватив упавший фонарик, направил его на черную фигуру, которая отчаянно извивалась, прижатая коленом Мартина. Мона Лиза!..
На нас смотрели глаза Моны Лизы. В свете фонарика лицо его казалось еще бледнее и изможденнее. Взгляд выражал предельный ужас.
От удивления Мартин выпустил свою жертву. Мона Лиза откатился в сторону и привстал на колени. Однако Мартин тут же вновь поймал его, бросил вниз, словно тряпичную куклу, схватил одной рукой за взлохмаченные волосы и принялся яростно бить головой о доски настила. Испугавшись за жизнь Моны Лизы, я протиснулся между ними, обхватил Мартина вокруг пояса и оттащил в сторону.
Мона Лиза неподвижно лежал между нами, хныча точно ребенок.
В слабом свете фонарика мы с Мартином уставились друг на друга. Оба были потрясены. Обоим было ясно, что задумал Мона Лиза. Он приготовился надпилить цепь «велосипеда» Яна Таннберга так, чтобы она лопнула при серьезной нагрузке.
Мона Лиза перевернулся на живот и уткнулся носом в настил. Его била доожь, но было похоже, что он начал успокаиваться. Я наклонился, взял его за плечи и развернул. Он почти ничего не весил. Мона Лиза попытался спрятать лицо, но я заставил его смотреть нам в глаза.
– Объяснись!..– потребовал я, сдерживая ярость. Мона Лиза молчал. В жизни я не видел такого несчастного, жалкого лица.
– Говори… – сказал я. – Отвечай!
Мона Лиза продолжал молчать, стиснув зубы так, что казалось – их уже ничем не разомкнуть.
– Скажи что-нибудь… проклятая свинья!..– закричал Мартин.
Он хотел было снова схватить Мону Лизу за волосы, но я оттеснил его. Таким способом мы ничего не добьемся. И без того Мона Лиза слишком напуган.
– Мона Лиза… – заговорил я возможно мягче, словно обращался к несчастному ребенку. – Мона Лиза… мы ведь друзья… Мы ведь товарищи, Мона Лиза…
Внезапно он разрыдался, точно давая в слезах выход накопившемуся в душе страху, боли и напряжению.
Мартин хотел что-то сказать, но я остановил его. Сидя на корточках по бокам Моны Лизы, мы ждали, когда он выплачется. Наконец рыдания кончились, перейдя в неровные всхлипывания.
– Дай ему сигарету, – попросил я Мартина. Мартин достал свою мятую пачку «Честерфилд».
Дрожащими руками Мона Лиза взял сигарету; я дал ему прикурить.
– Спасибо… – произнес он еле слышно. – Спасибо вам…
– Зачем ты сделал это, Мона Лиза? – спросил я, с трудом держа себя в руках.
Меня распирала ярость, хотелось ударить его.
– Я не повредил ее!..– вдруг выпалил он, глядя мне в глаза. – Я не мог!
Я не сразу понял, что он подразумевает.
– Ты говоришь про «Викинг Леди»?
Он молча кивнул. И мне вдруг многое стало ясно. Он повредил спинакер-фал. И приготовился пилить цепь «велосипеда». Но на свое кровное детище, на саму «Викинг Леди» рука не поднялась.
– Но ты потопил «Конни»…
Он промолчал. Однако молчание служило ответом. «Конни» построил не он, на нее рука поднялась.
– И паруса… – продолжал я. – Они мешали тебе… Я намеренно сказал «паруса». Не стал называть имя моего мертвого друга, Георга.
Мона Лиза посмотрел на меня с болью и благодарностью во взгляде. Когда же он попытался говорить, я с трудом разобрал его приглушенный шепот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33