Калерия Львовна как-то пыталась перечислить мне имена твоих пассий, так мне пришлось остановить ее, чтобы не умереть у телефона от голода и жажды.
- Скажи уж - от зависти. К моему щедрому нежному сердцу. Я, в отличие от некоторых, не кручу романы из корыстных побуждений.
- Послушайте, вам самим еще не опротивели эти дурацкие подначки? - устало поинтересовался Марк. - Прошка, ты, кажется, настаивал на срочном звонке Архангельскому. Или препирательства с Варварой - дело гораздо более неотложное?
Прошка нехотя слез с табуретки и скрылся в моей спальне. Я использовала краткую передышку, чтобы налить себе вторую чашку чаю, но не успела отпить и двух глотков, как блаженство кончилось.
- Сержа на работе нет, - объявил Прошка, вновь заполняя собой последний свободный пятачок кухонного пространства. - Домашний телефон не отвечает. Я позвонил в контору второй раз и попросил Глыбу, но мне сказали, что он болен. Едем к нему?
- Только без меня! Я сыта Безугловым на всю оставшуюся жизнь.
- Ага, струсила?! - восторжествовал Прошка.
У меня хватает недостатков, но жить они мне в общем-то не мешают. Все, за исключением одного. Меня ничего не стоит взять "на слабо". Сколько раз я из-за него вляпывалась, сосчитать невозможно. Но так ничему и не научилась. Вот и сейчас проклятый механизм завода сработал безотказно.
- Еще чего! Струсила! Нечего валить с больной головы на здоровую. Ладно, поехали.
- Куда поехали-то? - остудил нас Леша. - Адреса никто не знает.
- Можете наградить меня за предусмотрительность денежной премией, разрешил Прошка. - Я узнал.
- А вдруг болезнь - это отговорка и Безуглова нет дома? Надо сначала позвонить, - сказал Марк.
- Нетушки! - энергично возразил Прошка. - Мы должны захватить его врасплох, иначе он как-нибудь выкрутится. Поехали без предупреждения.
Мы наспех убрали со стола, оделись и снова выбрались из теплой уютной квартирки в промозглую ноябрьскую хмарь. С неба сыпалось невесть что, по дороге к машине я оступилась и черпнула ботинком воды из лужи, у "Запорожца" вдруг забарахлило зажигание - в общем, настроение у меня испортилось окончательно, а предстоящий визит к Безуглову не оставлял надежд на перемены к лучшему.
- Нужно выманить Глыбу из дому, - заговорила я, заставив тронуться с места норовистого ишака на колесах. - Аг... Люба жаловалась, что у него жена домоседка.
Прошка с Лешей не заметили моей оговорки, но от Марка ничто не укроется. Он покосился на меня, быстро отвел взгляд и сделал каменное лицо. "Черт, Варвара! Ты сама становишься треплом не хуже Агнюшки!" - выругалась я мысленно и замкнулась в угрюмом молчании. Прошка с Лешей всю дорогу спорили о целесообразности нашего следственного мероприятия. Леша придерживался мнения, что для дожатия Глыбы у нас недостаточно улик, Прошка же уповал на быстроту и натиск.
- Тут главное - внезапность! - разглагольствовал он. - Если нажимать на Глыбу постепенно, мало-помалу, он, может, и выдержит наш напор, а если вломить сразу - расколется, никуда не денется...
- Ладно, теоретик, - сказал Марк, когда мы въехали в арку длинного панельного дома. - Сейчас посмотрим, чего стоят твои теории. Сходи приведи сюда Безуглова.
- Почему я? Ну почему всегда я?
- Потому что у тебя приятная, располагающая к себе внешность, - буркнула я. - Глыба будет просто счастлив с тобой прогуляться.
- Попрошу без намеков! Нет, один я не пойду. А если Глыба упрется? Одному мне с ним не справиться.
- Кто-то что-то говорил о трусости...
- Ладно, идем вместе. - Марк выбрался из машины и подождал, пока Леша и Прошка вылезут следом. - А ты, Варька, оставайся, - добавил он, увидев, что я открываю дверцу со своей стороны. - Он действительно может взбрыкнуть, если увидит тебя.
Отсутствовали они минут десять. Во мне уже зародилась робкая надежда, что Глыба избавил меня от лицезрения своей особы, отказавшись покинуть помещение, но именно в эту минуту впереди появилась процессия во главе с нашим главным подозреваемым.
- Ворона? - проскрипел Глыба, поравнявшись с моим окошком. - Какая встреча! Хотя я должен был догадаться... Куда же стая без вожака?
- Глыба, тебе уже четвертый десяток. Неужели за три десятилетия нельзя было понять, что твой юмор доступен лишь узкому, избранному кругу? Я бы сказала, предельно узкому.
Напускное добродушие Безуглова как корова языком слизнула. Он резко повернулся к Марку:
- Знаешь, Марк, я пошел с вами, потому что ты сказал, будто у вас ко мне серьезный конфиденциальный разговор. Если ты думаешь, что я намерен слушать это карканье...
- Выслушать нас - в твоих интересах, Глеб, - твердо сказал Марк. - Завтра нас, вероятно, вызовут в милицию. Если ты не хочешь, чтобы наши показания стали для тебя неприятным сюрпризом, садись в машину и потерпи полчаса. Варвара, пересядь назад. - Я перелезла на заднее сиденье, следом за мной туда же втиснулись Леша с Прошкой, а Марк сел на водительское место и похлопал рукой по соседнему креслу. - Не тяни, Глеб, мы торопимся.
- Да плевать я на это хотел! - взорвался Глыба. - Не знаю, о каких показаниях вы там сговорились, меня вам на пушку не взять. Мне тоже есть о чем порассказать следователю.
- Ладно, только не говори потом, что мы действовали исподтишка. - Марк открыл дверцу со своей стороны и опустил ногу на тротуар. - Давай, Варька, садись на место. Разговора не получилось.
Глыба, рассчитывавший на более энергичные уговоры, несколько подрастерял решимость.
- Ладно, раз уж вы меня вытащили, валяйте! Выкладывайте, что там у вас. И он сел рядом с Марком.
В эту минуту я осознала, что мы сейчас выдадим Агнюшку. Ведь Глыба, в отличие от остальных, прекрасно знает имя собственной любовницы.
- Марк, можно мне? - закричала я в отчаянии.
Марк повернулся, одарил меня скептическим взглядом и веско произнес:
- Не стоит. - Он выдержал паузу. - Я справлюсь лучше.
У меня отлегло от сердца. Конечно, Марк раньше меня сообразил, как сохранить инкогнито моей осведомительницы.
- Глеб, помнишь, вчера ты произнес такую фразу: "Мои мотивы давно быльем поросли". У нас к тебе вопрос: что ты имел в виду?
- Ты ее спроси. - Глыба ткнул большим пальцем через плечо в мою сторону. Она тебе все объяснит.
- Извини, но мне хотелось бы услышать твой собственный ответ.
- Да ради бога! Ни для кого не секрет, что из-за Мефодия от меня ушла первая жена. Только этот анекдот с бородой. Восемь лет - многовато, чтобы вынашивать планы мести. Я не граф Монте-Кристо, и до первой жены мне давно нет дела.
- А до второй?
Глыба резко выпрямился и проглотил язык. Молчание затянулось.
- Сегодня мы встретили в крематории приятеля Мефодия, - снова заговорил Марк. - Нашего однокурсника, с которым Мефодий виделся буквально за два дня до смерти. По случаю встречи они зашли в пивбар, и Мефодий долго жаловался приятелю на жизнь, на безденежье, на невозможность работать без компьютера, на Архангельского, который избавился от него обманом, и на многое другое. В частности, он упомянул один неприятный эпизод, который произошел вскоре после того, как Мефодий переехал к Архангельскому. Мне продолжать?
- Вот сволочь! - выплюнул Глыба сквозь зубы. - А еще блеял, будто никогда никому не проболтается!
- Его уже нет, Глеб, - напомнил Марк.
- И что теперь? Петь ему дифирамбы?! Эта скотина как будто задалась целью изгадить мне личную жизнь. Сначала вламывался без стука к нам с женой - чуть не довел ее до инфаркта... Лучше бы я его тогда прикончил!.. Нет, каков подлец! "Честное слово, я никому не скажу!" Сукин сын!
- Слушай, если не можешь изъясняться нормально, лучше помолчи. Человек мертв, и мы только сегодня с ним прощались.
- О мертвых - только хорошее или ничего? Тогда Мефодий заслуживает вечного молчания. Вот уж кто за всю свою жизнь никому не принес добра. Даже умереть не мог, не причиняя окружающим вреда.
- Ну, вред окружающим причинил, скорее, убийца, - подал голос Леша.
- Да, - поддержал его Марк. - И сейчас самое время поговорить о мотивах. Ты прав, Глеб, таить смертельную обиду восемь лет способны немногие. А полгода? Да еще если обидчик угрожает новому браку?
- Вы с ума сошли! - взревел Глыба. - Говорю вам, этот вонючий слизняк обещал молчать. Я и думать забыл о том эпизоде!
- Но две недели назад тебе о нем напомнили, правда? - вкрадчиво спросил Прошка. - Мефодий рассказал своему приятелю и о недавней встрече с твоей подругой. Она ведь призналась тебе, как подвела Сержа Архангельского, давшего вам приют?
- Ну и что? - Глыба повернулся назад, чтобы испепелить Прошку взглядом. Почему ее оплошность должна была толкнуть меня на убийство? Я не настолько пекусь о душевном покое Архангельского.
- Мы тебя в этом и не подозреваем, - успокоил его Марк.
- А в чем подозреваете?
- В том, что вчера ты скрыл свою осведомленность относительно последнего адреса Мефодия. Он ведь сказал твоей даме, что живет у Великовича.
- Ничего я не скрывал! Она мне этого не говорила! А если и говорила, я не обратил внимания. Я и помнить не помнил до пятницы, кто такой Великович. На курсе училось четыреста человек! Я что, по-вашему, каждый день листаю выпускной альбом? И вообще, прекратите на меня наседать! Я не убивал Мефодия! Я не приглашал его к Генриху на новоселье, не подливал ему в стакан яда, не избавлялся от его трупа и не просил остальных помалкивать! Понятно? И моя личная жизнь - это мое дело. Не смейте совать в нее нос!
- Не ори, жена услышит, - буркнула я из своего угла.
Глыба мгновенно заткнулся.
- Значит, до пятницы ты не вспоминал о Великовиче? - продолжал Марк как ни в чем не бывало. - А в четверг, когда Генрих позвонил Архангельскому и пригласил вас в гости, никто о Лёниче не упоминал? Может быть, вы гадали, кто еще попал в число приглашенных, и кто-нибудь - например, Архангельский назвал его фамилию? Не спеши с ответом, Глеб, подумай. Конечно, мы могли бы спросить об этом самого Архангельского или Мищенко...
- Вот и спросите! Я ничего такого не помню. Вы исчерпали свои вопросы? Тогда я, пожалуй, пойду. Меня жена с ребенком ждут. - Глыба выскочил из машины и уже собрался хлопнуть дверцей, но в последнюю секунду удержал руку, наклонился и попросил почти по-человечески: - Будьте так добры, не трепитесь о моей связи направо и налево. Мне только разборок с женой не хватало!
- Тогда расскажи обо всем в милиции сам, если тебя вызовут, - посоветовал Марк. - Остальных нам просвещать незачем.
Глыба отвернулся, сунул руки в карманы и, не простившись, зашагал к своему подъезду. Я пересела на свое место и с третьей попытки завела машину.
- Ну и чего мы добились? Где обещанное признание, Прошка? Или ты уже переменил свое мнение насчет личности убийцы?
- М-да-а, - уныло протянул Прошка. - Ничего-то у нас не вышло! Если бы Глыба как-то снял с себя подозрения, был бы хоть какой-то прок. А так - от чего ушли, к тому и вернулись. Мотив у него был, возможность - весьма вероятно, а улик никаких.
- А как вам показалось его поведение? - поинтересовался Марк. - Похоже на поведение убийцы?
- Можно подумать, мы с убийцами каждый день общаемся, - проворчал Прошка.
- Не похоже, - решила я. - Он злился вполне искренне. Никакой наигранности я не заметила.
- Мне тоже так показалось, - кивнул Марк.
- А я с самого начала предполагал, что это не Глыба, - сообщил Леша. Зачем ему было лазить в квартиру Лёнича? Какие улики мог хранить Мефодий? Ведь не фотографировал же он любовников! Я уж не говорю о визите в мою квартиру...
- В общем, только напрасно время потеряли, - вздохнув, подвел итог Прошка. - Лучше бы Генриха дождались, может быть, Гусь спьяну уже во всем ему сознался.
- Ну, какой-то прок от этой поездки все же есть, - заметила я. - Теперь Глыба не будет так уж рваться на Петровку с разоблачениями.
Глава 15
Дома нас встретил встревоженный Генрих.
- Что-нибудь случилось? - спросил он, показавшись в дверях кухни, когда мы заполонили прихожую.
- Да нет вроде, - успокоил его Марк, вешая куртку. - Так, ездили проверить одну гипотезу. Варвара, ты рассказывала Генриху о встрече с безугловской пассией?
- Когда? В машине, пока мы транспортировали рыдающего Мищенко? Так Гусь всю дорогу выступал соло. И потом не могла же я разглашать тайны следствия при подозреваемом, пусть и пьяном в дым? Как он, кстати, Генрих?
- Уснул. Не знаю, в каком состоянии проснется. Надо бы позвонить ему завтра утром.
- Завтра нам самим небо с овчинку покажется, причем без всякого похмелья. Так что Мищенко придется сражаться со своей депрессией самостоятельно. Пошли в гостиную, обсудим положение.
- А не заморить ли сначала червячка? - с плохо скрытым воодушевлением предложил Прошка.
Марк фыркнул:
- Тот, что обитает в твоем желудке, зовется боа-констриктором, его ничем не проймешь.
- Plenus venter not studet libenter, - изрек Леша.
- Все, хватит о жратве. Вы и голодные-то сообразительностью не блещете. Прения закрыты, идем в гостиную.
Прошка уныло поплелся в указанном направлении, всем своим видом выражая вселенскую скорбь. У остальных вид тоже был далеко не счастливый, правда, по иной причине. Расположившись в креслах и на диване, мы рассказали Генриху о своих подозрениях по поводу Глыбы и о неудачной попытке выбить из подозреваемого признание.
- Глыба не скрывает злобы, которую вызывает у него Мефодий. Более того, он даже не стал отрицать, что его подружка, рассказывая о нечаянной встрече с покойным, возможно, и называла фамилию Лёнича, - подытожил Марк. - Но он категорически утверждает, что не помнит этого и вообще до пятницы не представлял себе, кто такой Великович. Ну и естественно, с пеной у рта настаивает на своей невиновности. Как это ни печально, у нас с Варварой сложилось впечатление, что он не врет.
- А я думаю - вполне может врать, - не согласился Прошка. - Помните его дурацкие студенческие розыгрыши? Керосин, налитый в бутылку из-под подсолнечного масла, когда у Чернова был жуткий насморк, натертые мылом полы в комнате Суханова и Пивоварова, шоколадные конфеты с ликеро-пургеновой начинкой? Атропин в портвейне - шутка как раз в его вкусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33