Он, разумеется, не опоздал. Более того, метров за пятьдесят до места встречи, выровнял дыхание и прошёл энергично, но без видимой спешки. Минута в минуту он был на месте.
– Вы точны, полковник, – послышался за спиной знакомый голос. Молодая женщина шагнула откуда-то сбоку и сзади. – Таня, – представилась она и протянула руку.
Кондрат по-гусарски поцеловал её. Землячка, подумал он. С Кубани, Нижнего Дона, Приазовья, или Крыма. Из наших мест. Ведёт себя прилично, но видимо всё же оторва. Или была оторвой. Ну, наши девки все моторные. Ещё те…
– Александр, – по молодому просто представился он. – Можно просто Саня.
Она приняла эту манеру.
– Александр, пройдём в кафе, а то тут так холодно…
– С удовольствием!
– С вами хочет встретиться один человек, – начала Таня, когда они уселись за столик.
– Какой?
Она не ответила сразу.
– Вы познакомились с ним в Белом доме в 1993 году при весьма весёлых обстоятельствах. Хотя он говорил, что тогда было не до смеха, но вы его рассмешили.
«Иваныч, профессор, – пронеслось в мозгу. – Ну, жук! И как профессионально. Впрочем, многие жаждали бы вычислить, где он сейчас.»
– Я готов. Но…
– Не сочтите за блеф, но он приехал специально, чтобы встретиться с вами.
– Так он здесь?!!
– Почти рядом. Ну… по нашим меркам.
– А вы из Свароговых внуков?
Она засмеялась.
– Считайте, что да…
– А как мы встретимся?
– Приезжайте завтра четырнадцати часовой электричкой с Ленинградского вокзала на платформу, – и она назвала платформу. – Вас встретят.
Полковник посмотрел на неё. И вдруг сказал с грустью.
– Завидую Иванычу!…
Она неожиданно покраснела.
– Мы с вами ещё встретимся? – спросил Кондрат.
– На банкете и балу по случаю победы, – вдруг засмеялась она.
– Первый танец мой. Так и скажи Иванычу, землячка.
– Саня, дружище, рад тебя видеть!
Они сидели с Интеллектуалом в низкой комнате старого дома на окраине почти пустой деревни, теснимой с одной стороны коттеджным строительством, а с другой прижимающейся к лесу.
– И я тебя…
– Помнишь, как мы ссали в темноте в туалете Белого дома, когда уже выключили электричество, а ты сказал, ничего, победим, Чубайс все вымоет?
– Знаешь, откровенно говоря, забыл. Вспомнил, когда ты мне это напомнил в нашу первую встречу через четыре года после этого.
– Да, память избирательна…
– Ладно, Иваныч, не тяни! Знаю, как ты последнее время гремишь и всех на уши ставишь. Чего хочешь?
– Саня, не я ставлю. – Он посерьёзнел. – Это Боги. Можешь смеяться, но надо просто правильно верить.
– Если судить по результатам, то ты веришь правильно.
– Ты попал в точку. Но Боги только помогают. Делать надо самим. Я предлагаю тебе возглавить военную организацию Свароговых внуков.
– А что у вас других нет? Вон как лихо ментовки жжёте.
– Знаешь, я за максимальное использование техсредств, но есть ситуации, когда требуется более точная работа. Другое дело, что иные твои коллеги до сих пор хотят пехотой воевать. Мы так не будем делать. Но, сам профессионал, знаешь лучше меня, чем сильнее стратегические средства, тем важнее спецоперации. Без них никуда не денешься.
– А вы готовы уже и войну начать?
– Холодную, Саня, холодную!… Но в холодной войне как раз и важны спецоперации.
– Слушай, а правда у вас есть бомба, или ты тогда блефовал? – Полковник был жив и любопытен, как мальчишка. – И вообще, вы всю эту бучу затеяли без одного профессионального военного?
– Только офицеры запаса. Кстати, неплохо готовили в СССР, да и ныне в России, офицеров запаса. Что бы ни говорили иные оппоненты.
– Твои бы комплименты услышать преподавателям военных кафедр.
– Знаешь, придёт время, услышат. Я действительно глубоко уважаю и ценю их труд. Настоящий интеллектуал просто должен быть офицером запаса. Но вот бомбы у нас нет. Зато есть масса других очень сильных средств.
– А я, было, подумал, что есть, когда твой, этот, Иван Сидоров рявкнул в телекамеру. Знаешь, сам профессионал, академию окончил, знаю – быть не может! А как поглядел на твоего монстра, усомнился. Может, и вправду есть?
– Ваня отличный парень, отличный учёный, надёжнейший человек. Пока есть такие как Ваня, Русь жива. Да и остальные не хуже. Познакомишься со временем, оценишь.
– Ну, вы даёте!
– С тобой дадим похлещще. Так согласен?
– Да.
Так полковник, получивший псевдо «Батя», начал строить компактную профессиональную армию Свароговых внуков. Её ядро составили бывшие знакомые Бати. Требований было только два. Во-первых, высокий профессионализм, во-вторых, убеждения, если не полностью соответствующие новой вере и новой стратегии возрождения, то хотя бы не противоречащие ей.
Последнее было не так-то просто. Не все, далеко не все, даже битые жизнью военные, могли понять, что новые принципы построения армии не только в интересах нации, но и в интересах самих военных.
Забегая вперёд, скажем, что не так уж много сумел Кондрат собрать под свои знамёна коллег. Что только ещё раз подтверждало мнение Интеллектуала о том, что нынешняя армия не созрела для реформирования себя изнутри.
Но в распоряжении Бати были молодые грамотные офицеры запаса. И горстка понявших идеи Интеллектуала профессионалов высокого класса. Их было достаточно, чтобы создать боевое ядро. В конце концов, молодой Фидель Кастро во главе горстки дилетантов бил десятикратно превосходящих профессионалов. Да и современная история знает немало подобных примеров.
Ядро команды Бати первоначально составили три человека. Их интерес к политике, как и у большинства политизированных советских и российских офицеров, определялся здоровой реакцией на то, что в армии шутливо называют «мелочами нашего неустроенного быта». Однако иные «воины» терпят эти мелочи с покорностью баранов.
Другие просто бегут из такой армии, как волки за флажки. Такие, откровенно говоря, всегда нравились Интеллектуалу гораздо больше. Но просто сбежать и не провести после этого на досуге «разбор полётов» было, по его мнению, проявлением ограниченности. Той ограниченности, которая служит основанием для иной гражданской публики называть офицеров тупыми.
Но это явно несправедливо. Тупых везде хватает. Важно, чтобы тупыми были не все поголовно.
А «не тупые», сбежав из армии, задумывались над тем, почему произошло крушение их надежд и идеалов. Многие после этих размышлений пришли в политику. К сожалению, большинство из них попало под влияние явных провокаторов из числа так называемых «казённых патриотов».
Были, однако, и те, кто в итоге во всём разобрался и пришёл к верным выводам. А потом и нашёл свою истинную политическую нишу.
Таковы были и те трое, что составили, как их в шутку называл Батя, «министерство обороны». Первым пришёл к Бате его бывший подчинённый, высокий жилистый Майор, как будто сошедший с рекламного плаката про ВДВ. Вслед за ним пришли в чём-то внешне похожий на Батю Капитан и невысокий щуплый Сапёр.
Внешность Сапёра была обманчивой. Он был великолепным лыжником и, что довольно редко для офицера, не являющегося показным армейским спортсменом, неплохим альпинистом. Сапёр принадлежал к той распространённой среди нынешних россиян породе людей, которые были обмануты наиболее нагло.
Всю жизнь он делал всё, что от него требовали государство и общество «на отлично». С золотой медалью окончил школу, потом, с отличием, училище. Потом он также отлично служил, поступил в инженерную академию, которую также с отличием закончил.
А в итоге получил тесную комнату в офицерской гостинице и мизерную зарплату. Военная специальность и положение давали возможность заняться откровенным воровством, но Сапёр не понимал, почему он должен воровать, а не получать достойную зарплату за свою квалификацию и свои звезды на погонах.
Пока он размышлял, задавая себе бесконечные «почему?», жена не выдержала и ушла. Сапёр уволился из армии, попытался заняться бизнесом, но не имел успеха. И тут, волею случая, он попал в круг знакомых Бати.
Что касается Майора и Капитана, то они были бывшими Батиными сослуживцами. Которые тоже не нашли себя ни в службе свободной от ума и совести стране, ни в бизнесе.
Было в них всех нечто общее. Они были чуть лучше, чем среда, их окружавшая, чуть честнее, чуть брезгливее, чуть щепетильнее. И это было действительно чуть-чуть. Но жизнь, как это ни парадоксально, штука отнюдь не плавная, а дискретная. Вот опоздал на поезд всего на минуту, и не поехал. А если поедешь, то завтра. И так, если приглядеться, во всём.
И хороший мастер в любом деле не может найти себя в этой подлой системе российской жизни. И это не только сейчас. А если и находит, то лишь наполовину, и мается всю жизнь тоской, которую иные иностранцы называют русской национальной чертой.
Разумеется, тем мастерам, кто сумеет подавить в себе эту тоску, иногда и везёт. Хотя в России Мастера всегда чудят, компенсируя душевные противоречия. Не так ли чудил Суворов при дворе? Не так ли великий Менделеев не сумел стать академиком, женился второй раз, наплевав на церковный запрет, и стал основателем весьма нереспектабельной Чёрной сотни? В конце концов, не так ли Пушкин, родоначальник современного русского языка, языка на котором писали потом Королев и Вернадский, говорил в сердцах: «Чёрт меня дёрнул с моим умом и талантом родиться в России»?
Ну, а если ты не Пушкин, не Суворов и не Менделеев, но тоже Мастер не из последних? Но не хочешь, как Суворов, строить из себя шута у трона?
Именно поэтому Майор, великолепный профессионал, мастер спорта по стрельбе и перворазрядник ещё по трём видам спорта, окончивший училище в числе первой десятки из выпуска так и не стал полковником. А, уволившись из армии, не стал высокооплачиваемым киллером.
Он просто стал охранником. И работал в паре со своим не менее профессиональным, не менее щепетильным, но более весёлым и лёгким по характеру, и более молодым бывшим сослуживцем. Который, попав в команду Бати, получил псевдо «Капитан».
Эта троица дополнялась бывшим студентом-геологом, по прозвищу Вояка, Парашютистом и ещё несколькими похожими ребятами. А в регионах образовались мелкие компактные группы под руководством таких людей, как дотошный собеседник Интеллектуала на Чёртовом Городище, бывший капитан ВДВ Валера Антощенков.
Не так уж и густо. Но в иных ситуациях много и не надо.
Глава 23
Это было даже скучно и напоминало примитивную компьютерную игру. Заваливающегося монстра раскачивали всё сильнее и сильнее, и уже не надо было больших усилий, амплитуда колебаний росла уже сама собой. Власть корчило и лихорадило. Она шарахалась из стороны в сторону, и уже всем было видно, что она вот-вот рухнет.
Основной задачей Интеллектуала в эти дни было не допустить разбазаривания средств на второстепенные проекты. Он жёстко сказал своим соратникам – ни копейки в дальние регионы. Семь миллионов распределил следующим образом. По миллиону на работу во Владивостоке, Красноярске, Омске, Челябинске, Екатеринбурге, Волгограде и Саратове.
Однако в этих регионах Свароговы внуки просто держали свои опорные базы, и даже не базы, а корпункты. Нестабильность была во всей стране, и по идее можно было подливать масла в огонь везде. Но везде было не нужно. В самый острый момент, если надо будет провоцировать уже не кризис, а хаос, будет достаточно ударов по любым точкам на той линии, что составляли названные города.
Их же выбрали просто потому, что в них либо были наиболее сильные позиции Сварожичей, как в Челябинске и Красноярске, либо сильны тенденции к русскому сепаратизму, как во Владивостоке и Екатеринбурге.
Двадцать три миллиона выделялись на финансирование кампаний в центральных СМИ. А девяносто – целенаправленно шли на завоевание, если не власти, то, хотя бы, влияния, в Ярославской, Владимирской, Тверской, Рязанской, Калужской, Смоленской и Тульской областях. В этих регионах ситуация раскачивалась особенно упорно и концентрировались усилия Свароговых внуков даже из соседних областей.
Пользуясь возросшей организованностью и мобильностью, Сварожичи наносили концентрированные воздействия в пределах этих регионов, всё время курсируя по большому кругу вокруг Москвы. При этом, не затрагивая ни её, ни область. Обстановка там накалялась и без помощи Свароговых внуков.
С подключением к работе Бати, дерзость акций всё усиливалась. Под руководством Бати и с применением всего арсенала техсредств Гироскопа и Алхимика, были захвачены два склада с оружием. И, в случае чего, Сварожичи могли бы собрать полноценный полк, а вооружить даже пару дивизий. Не так много, но для гражданской войны достаточно.
В принципе, к концу января можно было уже даже силой захватить власть в регионах Золотого кольца. А потом реализовать план Рохлина и вызвать в столице такой хаос, что этот разжиревший на крови и слезах остальной России Новый Вавилон сам сметёт Кремль с лица земли кирками и лопатами. Да ещё и разровняет освободившееся место.
В сущности, многие недоумевали, почему Сварожичи, опять получившие в последнее время такую популярность и авторитет, не хотя работать с некоторыми регионами, которые иногда сами просили о содействии. Свароговы внуки соглашались, присылали своих представителей, которые пили массу водки и иных горячительных напитков с местным активом и неизменно говорили: «Все великолепно, но работайте сами. Хотите чего-то добиться – действуйте, а не ждите подачек. Наша цель – ослабить Москву, а при слабой Москве – освобождайтесь сами. Максимум, что мы можем сделать, это поддержать вас в центральных СМИ».
Надо сказать, большинство такого подхода не понимало. Впрочем, на сообразительность регионального актива национал-радикального движения Интеллектуал и не рассчитывал. Он слишком хорошо знал эту публику с 1979 года. А, надо сказать, именно эта публика в регионах, не имея альтернатив, целиком влилась в ряды Сварожичей, изрядно разбавив молодых технократов на местах, где не было постоянного контроля из центра.
Иногда, слушая доклады Кондора и Полутяжа, Интеллектуал жалел, что он не оставили на развод пару-другую совершенно маньячных организаций, для концентрации там наиболее оголтелых идиотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48