Я ясно излагаю?
– Ясно…
– Я прав?
– Прав…
– Ну, так вот, Валера, осточертело мне всё это! Потому-то мы и были всё это время в заднице, что боролись без правильного стратегического плана. И командовали у нас армиями батальонные командиры типа тебя.
– Но у нас армий не было!
– Не важно, дружище! Мы ставили армейские задачи, а значит, и мыслить должны были на уровне армий и фронтов, говоря вашим, военным, языком. Но не думай, что я рвусь в главкомы! Просто перед тем, как послать всю эту деятельность к чёрту, я согласился хотя бы напоследок сказать вот этому молодняку, как надо понимать мир, и что есть для мира, и, можешь смеяться, для Бога, наша борьба. Зачем она Ему нужна!
– Ну, сказал! А потом?
– А потом мне дуром повезло. Я получил, не знаю за что, сто пятьдесят тысяч баксов. Пятьдесят оставил своей неприхотливой семье, а сто пустил на эти мероприятия.
– Что же, вот так все сто тысяч и прогуляешь со своими инфантильными мальчиками и Танькиными коллегами?
– Нет, дружище! И мальчики отнюдь не инфантильные! Мы, кстати, продемонстрируем тебе сегодня некоторые наши наработки. Но попозже… А пока пойдём-ка к толпе… Или, если хочешь, отдайся бесовскому веселью и всяческим безобразиям в лабиринте ближайших валунов!
Интеллектуал спустился на луг. Там шло настоящее языческое веселье. Горели костры. Рекой лилось вино и пиво. В тёплой ночи сновали полуголые девицы. Странно, но их хватало на всех, желающих утех подобного рода. Ибо большинство было охвачено иными позывами. Все рвались говорить воинственные тосты у костров, или петь грозные песни дурными голосами. Многие поднимались на помост и орали соответствующие речи и тосты в микрофон.
И, опять же, странно – толчеи на помосте не было. Хотя он не пустовал!
В перерывах между тостами-речами на помост из-за костров выныривал Вовец и пел самые энергичные и воинственные песни из репертуара бардов.
Поднялся в небо наш, простой советский трактор
И уничтожил шесть китайских батарей.
Пел он и в настоящий момент. Интеллектуал подсел к одному из костров.
– Ребята, а что-нибудь казачье слабо?
– Давай, Иваныч, а мы подтянем!…
Брось меня, брось меня, сатану собачью,
Брось меня на коня, на седло казачье.
Толпа с энтузиазмом подхватила припев. Интеллектуалу протянули большую кружку с пивом, и он выпил её залпом. Из темноты появилась Татьяна.
– Профессор, ночь ещё впереди!… Не нажрётесь? Это я вам как недоучившийся медик говорю!
– Ты права… Пойду искупнусь… И не говори только, что можно утонуть! Речка неглубокая. И потом, что ты меня пасёшь? Ты что, получила российское гражданство и нанялась в ФСБ?
– Вы дурак, профессор, – вдруг печально и серьёзно сказала она. – Это – действительно праздник…Таких никогда не было в жизни не только у нас, блядей, но и у большинства вполне благополучных дам. Мы чувствуем себя здесь королевами, колдуньями, русалками, подругами викингов!… А самые умные наверное понимают и то, что причастны к чему-то большому и высокому.
Кроме того, нас не хватают за задницу, как новые русские в банях или менты «на субботниках». Но, право же, хочется просто из чувства признательности отдаться сразу всем.
Сказав это, она напряжённо посмотрела на него. Ибо от пьяного мужика, даже если он – Иваныч, после такой фразы можно ожидать любой бестактности, которая разрушит очарование этой ночи и опошлит мимолётную, но такую искреннюю, исповедь.
Но Интеллектуал как будто прочитал её мысли.
– Боишься, что я сейчас спорю херню? Не стоит… Я прекрасно понимаю тебя… И даже то, что ты из благодарности готова не только подарить ласку, но и проследить, чтобы я не нажрался и не утонул. Но я не нажрусь, и не утону… Потому, что я под покровительством русских Богов! Это я говорю не по пьяне! Ты тоже под покровительством!… Во всяком случае, сегодня… И выглядишь как молоденькая студентка, а не дама, прожившая столько трудных и гнусных лет!
Извини, если несколько высокопарно или наоборот слишком грубо…
– Что ты, Иваныч!… Все нормально!… Ты просто прелесть!… И всё же я искупаюсь с тобой. Не прогонишь?
– Пойдём… Но, извини, не долго!… У нас ещё много чего запланировано. А мои соратнички, кажется, забыли, что они на этом праздники не гости, а хозяева.
– Ты что, думаешь, я собираюсь тебя долго насиловать на берегу?
– В нашей ситуации вернее будет сказать «соблазнять»…
– Не бойся, я буду холодна как льдышка и купаться буду за десять метров от тебя!…
Так, мило пикируясь они подошли к реке. И были немало удивлены. На реке наблюдалось столпотворение. Голые парни и голые, но в цветочных венках, девчонки плескались в воде. По окрестным кустам стоял шорох и треск.
Интеллектуал, ничуть не смущаясь, разделся догола и бросился в воду. Татьяна последовала его примеру.
– Хорошо, правда? – спросила она, подплывая вплотную.
– Кто бы спорил, Танюсик!…
Вдруг, прямо около них, вынырнула из воды чья-то голова.
– Кондор, дружище! И ты здесь!… Зверь на ловца бежит. Как ты, способен к запуску изделия?
– Всегда готов! Но сначала мне надо отыскать одну леди. Буквально пару минут.
– А тебе этого времени хватит? – засмеялась рядом Татьяна. – Давай, лучше отработай аттракцион, который наметил шеф. А потом я сама помогу тебе найти нужную леди… из своих подопечных.
– Предложение в высшей степени конструктивное, – заметил Интеллектуал. – Пойдём Алекс.
Они вышли на берег, нимало не стесняясь своей наготы. Ибо на берегу было полно таких же фигур.
– Я подойду позже, Интеллектуал, – сказала Татьяна.
– Ну вот, партийная кличка раскрыта!… Да ты и впрямь Мата Хари! Теперь нет тебе иного пути, кроме вступления в наши ряды!
– А знаешь, я подумаю, – серьёзно сказала она.
– Чудесно, но сначала оденься!… Пойдём, Алекс…
На подиуме в кругу почти голых девиц в венках и чисто символических ленточках на поясе, практически не прикрывавших ничего, безумствовал Вовец. Похоже, он был в трансе.
… Посмотри, как снег растаял под твоею кровью ржавой.
Надрывая душу, пел он сейчас.
Интеллектуал осмотрел окрестности и подошёл к столу. Дисциплинированный и точный Граф сидел, меланхолично грея в длинных пальцах высокий стакан с чем-то тёмным. Никого другого за столом не было.
– Антощенкова не видел? – спросил Интеллектуал
– Я здесь! – Валера вышел из-за ближайшего валуна.
– Граф, запускай шарик. Алекс, готовь изделие. Да, кто там на музыке? Оттащите Вовца от микрофона и запустите «Демократов», Харчикова.
– Всё будет исполнено, экселенц, – с лёгкой улыбкой сказал Граф. – За исключением одного. Вашего друга уже невозможно оттащить от микрофона.
– Предоставьте это мне… – Татьяна возникла из темноты, как будто и до этого была рядом.
– Ну, вы и ведьма, Мата Хари! В следующий праздник полёты на метле за вами!
– Замётано, Интеллектуал.
Колонки прекратили орать голосом Вовца, на подиуме послышалась лёгкая возня. Вовец появился из огненной арки костров. На нём то ли висли, то ли тащили его две самые эффектные девицы из Таниного контингента.
– Богини!… Богини!!! – орал Вовец. – Я хочу пить за вас! Иваныч, я буду пить за этих чудных девчушек! Когда будешь говорить с Богами, попроси их узаконить многожёнство! Я не могу теперь без этих крошек прожить и дня!
Вовец ломанулся к столу, вырвавшись из объятий девиц. Они изящно упорхнули в сторону, по-русалочьи переливчато смеясь.
Колонки грянули Харчикова. Эмоциональный накал, не виданный со времён Высоцкого, захлестнул поляну. Раскалённая ненависть лилась, усиленная, казалось, не десятью, а сотней киловатт. Ритмичные, чёткие аккорды рвали ночную тишину.
Что б вам подохнуть, что б вас всех скрутило,
Что б ваши дни окончились в тюрьме.
Что б всех вас разом громом разразило.
Что б утонуть вам в вашем же дерьме
Желал бард Белого дома реформаторам ельцинской поры. Прозвенел последний аккорд. Интеллектуал вышел на помост и поднял руку.
– Соратники и друзья, единоверцы! – начал он. – Месть – не только право арийца! Месть это арийский долг! Я повторяю, долг!!!
Шар-зонд с привязанным сильным фонарём медленно поднимался над лугом. Его почти не сносило в сторону. Разве что самую малость, но это можно было заметить только намётанным глазом.
– Но, мы же борцы за идеалы прогресса. И качество жизни…, – несколько глумливо добавил он. – Мы не любим бить острым по тупым головам.
Шар поднимался всё выше.
– Алекс, запуск, – прошипел Интеллектуал, выключив микрофон. Он на мгновение испугался, что Алекс по раздолбайству не сможет запустить изделие. Хотя это была надёжная, испытанная авиамодель, из тех, что крутили фигуры высшего пилотажа в Битцевском парке. Ничего нового и не опробованного в этой модели не было.
За спиной Интеллектуала послышался лёгкий треск моторчика. Мигая огоньками, модель взмыла в воздух и устремилась к шару.
– Посмотрите вверх, друзья! – прорычал Интеллектуал в микрофон, не забыв включить его.
Но все и на лугу и на помосте и так смотрели вверх. Маленький игрушечный самолётик облетел шар, показывая свои возможности. Потом ушёл далеко в сторону, развернулся, разогнался и атаковал. Модель примитивно протаранила шар. Но сейчас технические детали были не важны. Важно было зрелище. Раздался хлопок. Наполненный водородом шар вспыхнул.
Привязанный к нему фонарь стал падать, всё быстрее и быстрее, хорошо видимый всем на лугу и помосте. Он ударился о землю. Интеллектуал удивился тишине, стоявшей над лугом. В этой тишине был слышен звон разбитого стекла.
Луг отозвался восторженным гулом! Интеллектуал поднял руку.
– Вот так, и не только так мы избавим землю от тех, кто мешает Божьему замыслу. Мы не вояки, и не будем стрелять из ружьишек. Мы не политиканы. И не будем никого уговаривать и обманывать. Мы не спекулянты и не будем копить грязные бумажки, покупая потом на них дураков.
Мы – технари! Технари!!! Мы будем нажимать кнопки! В том числе – и красные. И будем нажимать их до тех пор, пока на планете Земля не останутся только достойные люди, способные понять Божий замысел.
Пусть даже их будет ненамного больше, чем собралось здесь!
Восторженный рёв от костров был ответом. По бокам Интеллектуала вдруг стали Алхимик и Граф. Они выдвинулись вперёд из группы соратников, сгрудившихся за спиной профессора. Хотя, по стихийно складывающейся иерархии их стаи, более логично было бы видеть на их местах Кондора и Полутяжа, но именно Алхимик и Граф были сейчас наиболее уместны рядом с Интеллектуалом.
Алхимик поднял молот, и хрипло прорычал в микрофон.
– Молотом!…
– И мечем!!! – поднимая меч, подхватил Граф.
– Клянёмся быть верными заветам наших русских Богов! – закончил Интеллектуал и продолжал. – Клянёмся помнить подвиг нашего отца, русского Первобога Сварога!
В руках Интеллектуала откуда-то появились молот и меч. И он легко поднял их над головой. Затылком он как будто видел, что в руках позади стоящих взлетели вверх молоты и мечи, мечи и молоты.
– Солнцем и рекой, лесом и лугом, алой рудой и алой кровью, духами отцов и терпением матерей клянёмся не сворачивать с пути, указанного Творцом!
Клянёмся!… Клянёмся!!. Клянёмся!!!
Луг и подиум, свои и приглашённые, даже девицы, снятые на трассе – все тянули вверх руки и орали в экстазе: «Клянёмся!… Клянёмся!… Клянёмся!!!»
Интеллектуал опустил руки. Кто-то сзади взял у него меч и молот.
«Странно, – подумал он, – никто ведь ни о чём не договаривался. Просто не успели. Но как слаженно всё происходит. Хотя это чистый экспромт. За исключением, разумеется, ключевых моментов, вроде запуска модели и сбивания шара. Но, тем не менее, чтобы всё было так слажено именно в мелочах, нужно репетировать действо не один раз. А тут как будто кто-то ведёт всех согласно отлично продуманному плану. И каждый делает именно то, что в данный момент надо.
Нет, действительно с нами Бог!»
Стоявшие на помосте спустились к кострам и смешались с теми, кто был на лугу. Все смеялись, чокались, что-то говорили… Интеллектуала кто-то дёргал, что-то спрашивал… Он пожимал чьи-то руки… Отвечал… Обнимал… Вдруг из динамиков раздалась зажигательная музыка.
Ра-ра-Распутин, – заводила толпу песня «Бони М».
Не сговариваясь, все пустились в пляс между костров.
Танцевали все! И между костров, и чуть в стороне. Разбивались на группы, а потом соединялись вместе, брались за руки и, приплясывая, двигались между костров в гигантском хороводе. Сначала музыка была из той кассеты, что прямо-таки навязал Кондору Интеллектуал. Это, по его мнению, были самые заводные песни 1970-х – 1980-х годов.
– Старая дискотечная попса! – безапелляционно изрёк Кондор.
– Но под неё можно прыгать с девками! Не под твои же нацистские марши делать это! – спорил Интеллектуал.
В итоге, он оказался прав. Но, кто так вовремя поставил эту кассету, оставалось загадкой. Уже больше часа плясали без устали. И Интеллектуал вдруг подумал, что его кассета должна бы уже закончиться. Но песни крутились, все такие же зажигательные. Более того, среди них стали мелькать поистине жемчужины быстрой плясовой музыки славянского образца: «Ах вы, кони, кони звери», что-то словацкое, югославское, и опять забойные ритмы «Чингисхана» и «Бони М». А потом снова наше «Ой полным полна коробушка».
Интеллектуал совершенно забылся в этом фейерверке танцевального марафона. Вдруг он осознал, что пляшет возле какого-то костра. А напротив, по другую сторону костра, обнявшись с Алхимиком и Графом – Таня. Из одежды на ней была только косо повязанная вокруг бёдер большая косынка, да венок на голове. Танцевала она великолепно! Но больше поразила Интеллектуала неожиданная грация Алхимика. Обычно явно мешковатый, сейчас он двигался ловко и как-то ухватисто. Конечно, по сравнению с Графом его движения были резковаты. Но эта резковатость была очень ритмичной и гармоничной. Более того, в компании с Графом и Татьяной Алхимик занимал достойное место. Без него трио явно проиграло бы.
Татьяна махнула Интеллектуалу рукой. В свете костра её глаза блеснули лукаво и таинственно. И вдруг из динамиков грянуло старым, почти забытым, и уж точно неизвестным никому из присутствующих, разве что Дубенкову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48