За это я отвечаю головой. А за то, что кто-то где-то в степях Казахстана не так упаковал изделие, с меня никто не спросит.— Хорошо, Лев Константинович. Мне ты можешь принести эти бумаги?— Да, Алексей Адамович, принесу и оставлю. Вот карточка-заместитель. Вы распишитесь как положено. Но, предупреждаю, в присутствии господина Назарова комментарии к проекту делать не буду. Больше того, обязан по инструкции доложить в службу безопасности о нарушении режима работы с особо секретными документами.— Погоди, Лев Константинович. Вы оба присядьте. Попробуем решить вопрос иначе.Министр потянулся к телефону. Настукал номер. Нажал клавишу «конференция», чтобы разговор слышали все.— Помощник директора Федеральной службы безопасности полковник Коноплев, — прозвучал в кабинете громкий бодрый голос.— Степан Федорович, это Аркатов. Мне нужен директор.Голос порученца был переполнен вежливостью.— Здравия желаю, Алексей Адамович. Генерал Барышев занят. У него заместитель. Как только он освободится, я вас соединю.— Полковник, черт возьми! — Аркатов вдруг утратил выдержку. — Барышев нужен мне срочно. Сейчас. Дело на поминутном контроле президента. Любая задержка выйдет нам боком. Вам в том числе!— Соединяю.Барышев выслушал Аркатова и вздохнул так, что это услышали все. Кому-кому, а ему ломать порядок допуска к документам высшей секретности собственными руками никак не хотелось. С другой стороны, все, что волновало президента в связи с Ульген-Саем, он прекрасно знал.Еще раз вздохнув, генерал сказал:— Секретчик у тебя?— Да, он здесь.— Передай ему трубку…Андрей и Филиндаш вышли из кабинета министра вместе.— Ты только не обижайся, — сказал ему секретчик. — Как говорят, если не я, то кто… Извини, но секреты здесь не мои.— Все, забыли, — успокоил его Андрей. — Глядишь, и я кое-чему научусь.Подчинившись приказу начальства, Филиндаш все же не рискнул оставить Андрея одного наедине с документами. Пока тот вникал в чертежи и схемы, изучал геологический состав пород, в которых заложена испытательная камера портативного ядерного заряда, секретчик сидел за столом рядом и с деланным интересом читал какие-то документы, подшитые в толстую папку. Изредка он поднимал голову и внимательно смотрел на Андрея. Ему покоя не давал человек со стороны, никому не известный в кругах профессиональных атомщиков, не располагавший допусками, которые бы позволяли прикоснуться к тайнам, и вдруг получивший «добро» высших государственных сфер на ознакомление с тем, с чем Филиндаш не мог позволить познакомиться даже некоторым начальникам управлений своего ведомства. Этот человек казался загадкой, которую разгадать нельзя.После двух часов работы Андрей вернул документы секретчику, который забрал их с видимым облегчением.От Филиндаша Андрей прошел к Владлену Игнатьевичу Федотову — специалисту, который ведал подземными испытаниями ядерного оружия, чтобы в беседе с ним уточнить сведения, вычитанные в бумагах.Федотов быстро понял, что Назаров свободно ориентируется в вопросах геологии, и отвечал не его вопросы с профессиональной четкостью.— Толщина кровли над каверной?— Триста два метра.— Координаты устройства определялись?— Да, конечно. С точностью до секунды. Кстати, на поверхности центр подземного заряда помечен маркой.Андрей с трудом сдержался, чтобы не выдать радость. Только спросил:— Как выглядит марка?— В грунт вбит стальной стержень. На головке в пять сантиметров диаметром обозначен треугольник и выбита дата.— Что произойдет, если через скважину, пробуренную точно над заложенным в камере изделием, прямо в центр устройства всадить мину?— Мощность вашей мины?— Допустим, пять килограммов тринитротолуола.— В камере произойдет взрыв мощностью в пять килограммов тротилового эквивалента.— Последствия?— Ядерный заряд будет разрушен. Сдетонирует часть обычной взрывчатки устройства. Произойдет перегрев и частичная возгонка ядерного материала.— Возможен ли ядерный взрыв?— Нет, не возможен.— Объясните, почему.— Цепная реакция, а за ней взрыв ядерного вещества происходит только в случаях, когда заряд достигает критической массы. В устройстве, если его представить схематично, ядерный материал разделен на дольки, как мандарин. Все дольки изолированы одна от другой такими же дольками свинца. Для того чтобы создать критическую массу и запустить цепную реакцию, изолирующие сегменты выводятся, а небольшой взрыв специального устройства спрессовывает дольки в шар. Происходит ядерный взрыв. Во всех других случаях, в частности при подрыве устройства миной, ядерные сегменты будут разбросаны в стороны, что не позволит создать устройству критическую массу.— Значит, тем, кто будет находиться над каверной, взрыв в ней ничем не грозит?— Не совсем так, Андрей Иванович. Уж коли в камере произойдет взрыв, то температура вспышки будет крайне высокой. Часть ядерного заряда неизбежно превратится в аэрозоль. Газы высокого давления рванутся в скважину. Выброс газовой струи создаст радиоактивное облако. Куда оно двинется и насколько сильным окажется заражение, предсказать трудно.— Что же делать?— Надо забить в скважину тампон и заделать наглухо горловину.— Конечно, до взрыва?— Безусловно.— Да, можно сказать, нажил грыжу. Сперва сказали: взорви. Теперь объясняют: заткни скважину. Может, вы согласитесь со мной туда поехать? Помогли бы?— Нет, не соглашусь. Я, знаете ли, Андрей Иванович, по натуре не авантюрист.— Значит, я?— Не имел в виду.— Конечно, вы же не азиат. А у нас там подобные обороты понимаются прямо. Значит, меня вы в виду не имели. Спасибо, хотя были бы правы: я не только авантюрист, но и дурак.— Не знаю, не знаю. Но скважину нужно тампонировать. Иначе…— Я уже знаю, что будет иначе.— Скажите, Владлен Игнатьевич, что если кто-то попытается вывезти изделие из Казахстана в какую-либо из арабских стран? В какой мере с таким багажом можно обойти пограничный и таможенный контроль?— Через границы европейских стран и США вряд ли это провезешь. Насчет стран Азии и Африки не ручаюсь. Впрочем, скорее всего это возможно.— Допустим, надо будет вывези в Европу. Есть способы это сделать?— Вполне вероятно, что попробуют провезти по частям.— Вы говорили о радиационном контроле.— Сегменты ядерного заряда можно заделать в чушки товарного свинца и вывезти под видом поставок этого металла какой-либо подставной фирме. С деталями устройства проще. Их провезут россыпью. Упаковку…— Чемоданчик?— Да, именно. Так вот, его можно найти в любой стране.Они расстались довольные друг другом.Из приемной министра по телефону спецсвязи Андрей позвонил Травину.— Приезжайте, — сказал тот. — Вас уже ждет взрывотехник.По распоряжению Катенина на Лубянку Андрея довезла дежурная машина Минатома.Взрывотехником оказался румяный, крепко сбитый майор с общевойсковыми эмблемами на погонах. Он весело блеснул глазами, протянул Андрею руку и представился:— Щурков. И давай сразу на ты. Зови меня Олег.— Давай, — согласился Назаров и ответил на пожатие. — Андрей.— Садись, — Щурков сдвинул со стола чертежи, освободил место, выдвинул стул. — Мне сказано, время не терпит. Так? Ты готов?— Всегда готов.— Значит, поехали. Насколько мне сообщили, тебе потребуется взрывное устройство. Так? Тогда называй параметры.Андрей усмехнулся:— Собираюсь взорвать нечто, но не совсем представляю, что именно. Мне сказали, что специалист расскажет о том, что закопано в горе.— Понял. Докладываю. Изделие в габаритах пятьдесят на тридцать семь и двадцать пять. С виду обычный чемоданчик. Оболочка из спецсплава, обтянута кожей. Устройство размещено в каверне в массиве горы. Если на то пошло, то его проще демонтировать, чем подрывать.— Вопрос о подрыве решен и обсуждать его не будем.— Где и как предполагается разместить взрывчатку?— Олег, это будет скрытная операция — без прямого доступа к изделию. Через массив сверху к каверне пробурим скважину. Если она окажется над изделием — одно. Если промахнемся и войдем внутрь в стороне — другое. Однако во всех случаях взрыв должен уничтожить изделие.— Каков диаметр скважины?— В пределах ста миллиметров.— Глубина?— Метров триста как минимум. Верхний свод каверны от поверхности изделия примерно на высоте трех метров.— Значит, человека внутрь спустить нельзя.— А что, если внутрь запустить две-три гранаты?— Не, — сказал Щурков и для убедительности мотнул головой. — Давай разделим функции. Ты специалист по созиданию, я по разрушению. Если надо что-то взорвать, решаю я…— Все же, почему не гранаты? — Андрей не мог отказаться от идеи, которая казалась ему идеальной.— Мозга зависла? Ладно. Во-первых, если глубина скважины триста метров, граната взорвется, не долетев до каверны. Во-вторых, если даже снабдить взрыватели замедлителями и гранаты залетят в каверну, будут отскоки. Взрывы произойдут в стороне. Нам это надо?— Слушай, Олег, а если всадить в точку одним спуском килограммов десять тротила?— Интересный вопрос. Как же это сделать?— Ты знаешь, что такое колонковая труба?— Скорее нет, чем да. Излагай.— Колонковая — это стальная труба среднего диаметра. На одном ее конце на резьбе закрепляют режущий инструмент — коронку. Другой конец этой трубы крепится к металлическим штангам вращающейся свечи. Коронка при вращении прорезает породу. Внутрь трубы входит цилиндрический стержень подрезанной породы. После того, как снаряд извлекают, в породе образуется скважина…— Так, так… Уже светлее. Так, так… Если колонковую заполнить взрывчаткой, обеспечить взрывателями, а затем запустить в готовую скважину… Какая длина у колонковой?— А какая нужна?— Ты случаем в торговле не работал?— Что, похоже?— Умеешь торговаться.— Потому что длину в конце концов я могу сделать и больше, и меньше.— Тогда поладим.— Только учти, захватить взрывчатку с собой я не смогу. Нужно, чтобы мне ее доставили.— Скажешь генералу Травину, его орлы тебе что угодно и куда угодно доставят хоть в виде шоколадных конфет, хоть как мыло.— Нет, пусть это будет пиво. В банках. Завода «Балтика».— Тебе не кажется, что при всех запретах на спиртное может найтись кто-то, пожелавший втихаря выглотать одну или две банки?— Вполне возможно.— А если он напорется на банку со взрывчаткой?— Не напорется.— Ты уверен?— Да.— Почему?— Потому что ты прав. Вместо пива лучше прислать два ящика свиной тушенки. С этикетками, на которых будут изображены свиные морды. Чушки крупным планом. И яркие надписи «Свиная тушенка», «Донгуз» — по-казахски и «Хук» — на дари. Арабским шрифтом.— Таких этикеток, наверное, и не найти.— Закажите. Это не будет дорого стоить.
С Лубянки на Земляной Вал Андрея вывез сам Травин. Он остановил машину на Берниковской набережной Яузы и предложил Андрею выйти. Они встали у парапета над грязной зажатой в каменный желоб рекой, по поверхности которой плыли радужные разводы масла. Некоторое время молчали. Потом Травин сказал:— Эх, Назаров! Хороший ты мужик, но быть хорошим мужиком — не профессия.— Я знаю…— Знать-то знаешь, но ни хрена не понимаешь.— А что мне надо понимать?— Я скажу, при одном условии. Ты не будешь считать меня в чем-то замешанным. Не я втравил тебя в эту бодягу. Ты сам в нее влез. Мог бы и не переться в Минатом. Послал бы цидульку — и пусть колупаются. Нет, ты подставился. Поэтому все, что скажу, отнеси только на свой счет.— Хорошо, отнесу.— Андрей, ты знаешь, что ты уже сейчас фантом?— В каком смысле?— Не хотелось бы говорить, но ты в нашем деле — фантом. Тебя в природе просто не существует. Думаешь, в случае провала кто-то признается, что знал тебя или видел? Ты, — Травин поднес ладонь к губам и дунул на нее, — тьфу! Пустота! Если тебя не убьют, то психушки не минуешь. Встреча с президентом, договор на два миллиона, да ты об этом сестре расскажи, она не поверит. Если откровенно, то даже я тебя не видел.— Куда уж откровенней. А как быть с тем, что я приходил на Лубянку, бывал в Кремле, меня видели многие люди?— Ошибаешься. Тебя нигде никто не видел. Кстати, чтобы ты знал, корешки пропусков на всех, кто входит в наше здание или в Кремль, хранятся определенное время. Тебя пропускали без бумажек. Верно?— Ну у вас и контора!— На том держимся, Назаров. Служба такая. И потом, судя по тому, что донеслось до нас из Туркмении, ты вообще анархист и полубандит.— Да ну?! — язвительно спросил Андрей. В том беспокойном состоянии, в котором он находился последнее время, дерзость помогала ему сохранять присутствие духа.— Не пойми, что я тебя осуждаю, — сказал Травин. — Мне самому иногда хочется сбросить с себя хомут, оборвать вожжи и взбрыкнуть. Но вот как зажал себя в кулак на курсантской скамье, так и не могу ослабить зажим. Так что я тебя понимаю и прошу понять меня.— Я постараюсь, — теперь Андрей заговорил спокойно, без всякой задиристости.— Ты хороший мужик, Андрей, и мне не по душе подталкивать тебя в пустоту. Поэтому сделал все, чтобы хоть как-то прикрыть твою задницу. Запомни пароль. Если к тебе кто-то подойдет и скажет: «Я от Барышева», это наш человек. Положись на него в большей мере, чем на себя. Ты в этой игре кость «пусто-пусто». Тот, кого я пошлю — «шесть-шесть».— Как я вам сообщу, что сделал дело?— Этого не потребуется, — Травин отвел глаза. — Твоя забота — уничтожить штуковину. А о том, что это сделано, доложит наш человек. Да, видишь, вон у моста стоят два мента? Это тоже наши. Ты подойдешь туда, у тебя проверят документы. Найдут отсутствие регистрации и отвезут на вокзал. Для депортации в связи с нарушением режима регистрации и пребывания иностранцев в Москве.— Спасибо, это очень хороший повод.— Ладно, давай клешню, — Травин протянул Андрею руку. — Ни пуха тебе, Илья Муромец. И запомни: «Я от Барышева».
— Поселяйся! — милицейский сержант мощным тычком в спину вогнал Андрея в обезьянник линейного отделения милиции на железнодорожном вокзале. — Сиди и не рыпайся.В вонючей металлической клетке вдоль стен тянулись лавки, наглухо привинченные к полу. Два алкаша, прижавшись спинами один к другому, тихо дремали в дальнем углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44