— спросил Андрей.Мурад кивнул.Стражник остановился у входа и поманил пальцем Андрея:— Иди сюда, кафир. Пойдем учиться.— Зачем? — спросил Андрей. — Я и так все знаю.Он заводил Огыза, заставляя того отойти от двери. И тот действительно размахнулся дубинкой и сделал шаг вперед:— Ты еще говорить смеешь!Мурад скользнул вдоль стены и оказался за спиной бугая. Удар каменной глыбой по бритой голове оказался настолько сильным, что глыба в руке Мурада развалилась на две части.Огыз качнулся, на мгновение застыл на месте и рухнул на пол лицом вниз.Андрей подскочил к нему, вытащил из сжатых пальцев дубинку, вынул из кобуры пистолет, взял с пола наручники.— Как он?— Готов, — ответил Андрей. — Мертвее камня.Дурды сделал жест омовения, проведя ладонями по щекам, и гнусаво пропел:— Аллахума гфир ля-ху, Аллахума саббит ху! — Аллах прости его, Аллах укрепи его.Андрей узнал слова молитвы, произносимой после погребения покойника, и заметил:— Надо было сказать шайтану: забери его, он твой.— Я бы сказал, но просить у шайтана услуги грешно. Аллах сам решит, куда деть эту морду.— Все, пошли, — сказал Мурад и протянул руку к Андрею. — Дай мне дубинку. Я иду первым.Мурад медленно поднимался по щербатым и грязным ступеням. За ним, стараясь держаться к нему как можно ближе, шел Андрей.У открытой двери в караульное помещение Мурад остановился. Прижался к стене, прислушался.Охранники резались в нарды. Двое играли, один болел то за одного, то за другого. Он громко хлопал в ладоши, объявлял очки, выпадавшие на костях, и весело комментировал ходы, то и дело охая и ахая.Мурад осторожно заглянул в караулку. Сизый сигаретный дым плавал там под тусклой лампочкой.Игроки сидели за столом, а пирамида с автоматами стояла у правой стены на расстоянии двух шагов от входа.Обернувшись к Андрею, Мурад показал ему на пальцах: трое. Потом ткнул себя в грудь и поднял указательный палец — я первый. Сделал жест, будто брал оружие.Андрей кивнул, обозначив готовность.Мурад поднял три пальца левой руки и стал их по одному загибать. Раз! Два! Три! Влетев в караулку, он со всего маху ударил дубинкой по затылку охранника, сидевшего к нему спиной. Широкоплечий детина ткнулся носом в игровую доску.Мурад запрыгнул на стол и ударил второго игрока по макушке. Тот вместе со стулом с грохотом рухнул на пол.Андрей метнулся вправо к оружейной стойке. Четыре автомата с потертыми ложами и без штыков, но снаряженные магазинами, стояли ровным рядом.Андрей схватил один, отщелкнул предохранитель и передернул затвор. И вовремя. Тот, что болел за обоих игроков, сразу успел отскочить в дальний угол и упасть на пол. Лежа, он выхватил пистолет из кобуры и два раза нажал на спуск.Караулка наполнилась оглушающим грохотом и вонючим пороховым дымом. Пули ударились о бетонную стену и, срикошетив, с визгом пролетели по комнате.Андрей держал автомат, но противника не видел. Начинать стрельбу в таком положении не имело смысла.Однако третий выстрел не прозвучал. Затвор пистолета закусил стреляную гильзу и не дослал новый патрон в патронник.Андрей прыгнул за стол и прижал автомат к голове охранника.— Брось оружие!Тут же к ним подскочил Мурад и ударил противника палкой по голове.Они быстро оттащили охранников в камеру, вывели оттуда Дурды и направились к проходной у железных ворот.Два стражника сидели в тесной каморке за столом, на котором возвышался крепко закопченный казан с вареным мясом. Оба находились под балдой, это было видно невооруженным глазом: красные физиономии, от которых можно было прикуривать, блестящие глаза, рвавшиеся из орбит.Взять их с автоматами в руках не составило большого труда. Обоих положили на пол. Потом Андрей вырвал из розетки шнур телефона и ногой раскрошил аппарат.Одного охранника отправили к остальным в камеру, второго, который долго искал ключи от ворот гаража, чтобы не терять времени, приковали наручниками в коридоре к водопроводной трубе.Остатки варева из котла Мурад переложил в кастрюлю: им еще нужно будет немного подкрепиться.В гараже они обнаружили запыленную, изрядно помятую «Ауди». Мурад сел за руль, вырвал из замка зажигания провода, соединял их и запустил двигатель. Вывел машину во двор, усадил в нее брата. Потом прошел к воротам, загремел задвижкой и осторожно открыл калитку. Выглянул на улицу. Она была пустынна от перекрестка до перекрестка.Подозвал рукой Андрея:— Ты открой ворота, я выведу машину на улицу. Потом ворота закрой и выходи. Хоп?У Андрея мелькнула гнусная мысль: а что если Мурад не станет ждать и умотает, оставив его за воротами? Кто они, эти бандиты? Но все же протянул Мураду открытую ладонь.— Хоп!Мурад звонко шлепнул по ней двумя пальцами и пошел к машине.Андрей взялся за железный стержень, воткнутый в две металлические петли, и вытащил его. Ворота распахнулись на удивление легко.Машина медленно выехала на улицу.Андрей, не выглядывая наружу, стал закрывать ворота. Не оставлять же тюремный двор открытым.— Эй, давай быстрее! — Мурад, приоткрыв дверцу и высунувшись из машины по пояс, махал ему.Когда Андрей забрался в салон, густо провонявший бензином, и машина тронулась, Мурад вдруг спросил:— Почему ты поверил, что я тебя не оставлю?— А почему я должен думать, что у туркмена нет чести?— Спасибо, Андрей.Теперь уже Мурад протянул ему ладонь, и Андрей ударил по ней всей пятерней.Машина резко рванулась с места.— Ты случайно не танкист? — спросил Андрей Мурада.— Все умеем, — весело крикнул тот. Похоже, он балдел от того, что держал в руках руль. А насчет того, не был ли танкистом — Андрей спросил, заметив, что водитель не знает разницы между ездой по ровной дороге и ямам. На избитой дороге Мурад словно нарочно выбирал рытвину поглубже и старался попасть в нее всеми четырьмя колесами. Может быть, конечно, дело было в том, что их машина была слепа на одну фару, а та, что работала, бросала на дорогу бледный пучок света, в котором на скорости что-либо разглядеть толком не удавалось.Дурды стиль вождения брата переносил стоически. Когда машину мотало из стороны в сторону, он хватался здоровой рукой за спинку переднего сиденья и лишь скрипел зубами. Больное плечо все время давало о себе знать, но просить брата сбавить скорость Дурды не пытался. В ту ночь в скорости было их спасение.Эта скорость стала причиной первого инцидента, которого беглецы никак не желали.На одном из перекрестков, который Мурад пытался проскочить с ходу, без задержки, они зацепили бампером «Мерседес», пересекавший улицу справа. Громкий звук, такой, словно кто-то ударил молотком по пустой железной бочке, заставил Мурада выругаться.— Они здесь не умеют ездить! Там за рулем совсем ишак! Надо ему морду бить! — За рулем Мурад потерял чувство реальности и ощущал себя крутым автоджигитом, который при любом дорожном инциденте начинает качать права, считая себя заведомо правым. — Глаза ему… — Мурад не закончил фразу — сзади замигал синий маяк и залилась воем сирена.«Мерседес» оказался патрульной полицейской машиной.Автомобиль следует выбирать, как коня. Садиться в первую попавшуюся колымагу допустимо только в крайней нужде. Андрей это прекрасно знал, но поделать ничего не мог — нужда у них была самой что ни есть крайней.Долбаный рыдван с кольцами на черном капоте в молодости носил гордое имя «Ауди», но какой-то лихой наездник загнал тачку до крайности, и теперь она воспринимала каждый посыл вперед с громким чиханьем и пуканьем. Чихало в карбюраторе, пукало в выхлопной трубе. Последнее меньше всего раздражало Андрея. Выстрелы, громыхавшие через неравные промежутки времени, в какой-то мере сдерживали рвение преследователей: попробуй угадай — лупят в тебя из охотничьего обреза или из чего другого с еще большим дулом.Расстраивало другое: подвеска звонко бренчала на рытвинах амортизаторы не держали и кузов ударялся об ограничители так, что казалось, в какой-то момент вся эта безумная конструкция разлетится на части.Серый «Мерседес», словно привязанный, сохранял дистанцию — катил, не отставая и не приближаясь. Кто знает, может, там уже угадали, что старый рыдван не выдержит серьезной гонки и вскоре развалится по дороге. Значит, главное не догнать, а загнать старую клячу.— Зараза! — выругался Андрей, когда в очередной раз на выбоине колымага вздрогнула, а все они подлетели до потолка.— Не ругай его, — по-русски сказал Дурды. — Он хороший, только старый очень. И муки дорожные лучше мук загробных…Они проехали еще километра два, когда Мурад сказал:— Держитесь крепко, сейчас налево пошел!И тут же, не дав никому понять, что делает, вертанул руль. Машина застонала, как живое существо. Карбюратор чихнул. Выхлопная пукнула сдвоенным залпом.— Ты куда?! — заорал Андрей с нескрываемой яростью. Его шарахнуло о борт с такой силой, что бок заныл и локоть пронзила острая боль.— Сейчас хорошо будет! — Мурад выкрикнул это и засмеялся. — Сейчас хорошо!— Зачем свернул?! — Андрей шлепнул Мурада ладонью по спине. — Э, зачем?!— Я хитрый, — голос Мурада озорно звенел. — Этот ишак не умеет здесь ездить. Ты увидишь!Мурад резко прибавил газу. Машину теперь трясло прямо лихорадочно. Луч фары вдруг вонзился в темное небо и дорога исчезла из виду. Когда нос «Ауди» резко клюнул, Мурад опять крутанул руль влево, и стало видно, что они по узкой дорожке спускаются в глубь огромного котлована.— Ты куда поехал?! — закричал Дурды. — Там же нет выезда!— Все! — радостно ответил ему Мурад. — Подохли собаки!Андрей и Дурды обернулись и увидели, как, сверкая огнями, будто огромный снаряд, в пустоте летит «Мерседес».В момент, когда на взгорке свет фар ушел вверх, преследователи, не знавшие дороги, вовремя не повернули налево и с ходу влетели в котлован.— Как ты угадал, что они не остановятся?— Маленький дурак по сравнению с большим — мудрец. А ты видел в нашей милиции маленьких дураков?— Надо съехать вниз, — предложил Андрей. — Возьмем оружие и документы.— Э, — возразил Дурды, — у нас много оружия.— Перестань, — остановил его брат, — оружия, как денег, не бывает много.Он осторожно съехал в глубину котлована, направил фары на «Мерседес». Тот был перевернут и сплющен, как консервная банка.Андрей и Мурад вышли из машины.— Не подходи слишком близко, — посоветовал Мурад. — Может взорваться.— Это они в американском кино взрываются, — возразил Андрей. — На самом деле такое случается редко.Он подошел к «Мерседесу», но понял, что из него ничего не извлечешь, и вернулся к своей машине:— Поехали!
Начальник караульной смены тюремной охраны капитан Атамурадов к полудню оставил зиндан и уехал домой пообедать. Обед затянулся до позднего вечера.Войдя в дом, капитан снял мундир, умылся и плотно поел. Сытость, наполнившая здоровое тело, заставила взбурлить и без того горячую кровь. Та загуляла по жилам, разбудила желания, заставила напружиниться и закаменеть мужскую мышцу сладострастия.Атамурадов прошел на женскую половину и позвал Айшу — старшую жену. Это положение она приобрела в восемнадцать лет, будучи еще худенькой недоразвитой девочкой. К двадцати одному году Айша налилась соками и расцвела. Пышная упругая грудь так и распирала ее платье, а бедра, широкие и фигуристые, покачивались на ходу, всякий раз заставляя мужа плотоядно облизываться.В страсти Айша становилась яростной, как тигрица, она извивалась, рычала, царапалась и, казалось, на ристалище любви энергия ее никогда не иссякнет.Первым схватку проигрывал Атамурадов. Силы оставляли его, он вдруг отваливался от разгоряченной жены, как пиявка, напившаяся крови досыта, и мгновенно засыпал.Во время праздничного свадебного пира — тоя — отец Атамурадова Саддык предупредил сына, что взойти на супружеское ложе сын ислама имеет право только после молитвы. Молитва была простой, и Атамурадов ее легко запомнил: «С именем Аллаха, о Аллах, удали от нас шайтана и от того, кем Ты наделил нас». Последние слова относились к детям, поскольку молитва играла и определенную противозачаточную роль. Но Атамурадов правил не принял и, поднимаясь на ложе любви, не молился. Во-первых, потому, что повторять одни и те же просьбы, обращенные к Аллаху, ему пришлось бы слишком часто. Во-вторых, таблетки, которые давал аптекарь, предохраняли от нежелательных последствий ничуть не хуже любых заклинаний.Утомленный Айшой, капитан проспал более часа. Проснувшись, попросил, чтобы ему принесла попить Гюзель — младшая сестра старшей жены. Чтобы сэкономить на калыме, хитрый Атамурадов взял в дом двух сироток — худышку Айшу восемнадцати лет и гибкую как лоза Гюзель — пятнадцати. Через год и вторая сестра стала женой Атамурадова.Выпив большую пиалу чала, капитан уложил в постель младшую жену. Ему нравилось чередовать ласки двух женщин. Поначалу сгорать и изматывать силы в неравной борьбе со страстной Айшой, а затем отдыхать, сжимая в объятиях ласковую и покорную Гюзель.После чая капитан стал собираться на службу, чтобы проверить, как его подчиненные несут наряд.Он медленно вел машину по узкой улочке квартала частных домов, когда на углу у пересечения с главной дорогой увидел женщину. Она махнула рукой. Он узнал Лалу, вдову бывшего директора хлопкозавода. С этой веселой и смелой в общении красавицей он уже давно втайне от всех амурил.Он притормозил у перекрестка. Луноликая Лала заглянула в окно.— Ты меня не отвезешь на вокзал?— Садись.Атамурадов вывел машину на асфальт, но свернул не к центру, а к окраине. Через пять минут он был на пустыре возле Хан-арыка, обеспечивающего водой весь город. Остановился у тополей и заглушил мотор.— Здесь теперь у нас вокзал? — спросила Лала и озорно захохотала.— Нет, — сказал капитан, — только остановка.Лала со смехом уронила голову ему на колени.Атамурадов запустил пальцы в ее пышные мягкие волосы, откинул голову на спинку сиденья и замер в сладострастном ожидании чуда…Он отвез Лалу на вокзал и поехал к тюрьме, балдея от счастья: надо же, в каких развлечениях прошел серый будничный день…Атамурадов приехал к тюрьме затемно и первое, на что обратил внимание, была открытая дверь проходной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44