Потом они долго лежали на спине и молчали.
Наконец она сказала:
- Все. Мне пора. Проводи меня. А то будут волноваться.
Она встала, оделась. Потом он выскочил в окно, подал ей руки, она прыгнула ему в объятия.
Он аккуратно поставил ее на землю, и они пошли. Шли молча, она держала его под руку и тесно прижималась к нему. Обоим было хорошо, ни один из них не задавал другому лишних вопросов, они в чем-то были похожи. Им было хорошо вместе, и все. Больше они не желали ничего знать друг о друге.
Было темно, полная луна, звездное небо.
Ощутимо начало свежеть.
- Тебе холодно? - спросил Лесной с какой-то нежностью, не свойственной ему.
Она покачала головой.
Они дошли до моста. Там дорога раздваивалась.
- Все, - сказала Ира. - Мне туда. Дальше не провожай меня.
- Не боишься?
- Нет. Дважды такое не повторится. Я тебя вот о чем попрошу, только ты не обижайся, ладно?
- Ладно.
- Ты не ищи больше со мной встреч.
- А я разве их ищу? - спокойно спросил он.
- Ты молодец. Ты такой же, как я. Ты меня понял. Нам было хорошо, и ничего больше не должно быть между нами. Мы всегда будем помнить эту ночь.
- Конечно. - Он как-то нервно прижал ее к себе. Видимо, ему такое ее решение было не совсем по вкусу. Но он не желал спорить с ней. Это было не в его манере.
- Тогда ладно. Я пошла. - Она обняла его и поцеловала в губы. Он вздрогнул и крепко прижал ее к себе. Поцелуй длился с минуту. Потом она отодвинула его от себя.
- Все. Пойду. Меня ждут. , - Кто? - неожиданно для себя спросил Лесной и осекся.
Она улыбнулась:
- Пока, мой защитник, мой юный кавалер.
Мне почему-то кажется, что мы когда-нибудь с тобой увидимся и вспомним вместе эту чудесную ночь. Посмотри, какая полная луна, какие звезды...
- Мне братан говорил, в полнолуние творятся страшные вещи, - мрачно заметил Лесной.
- А может быть, мы с тобой еще совершим что-нибудь страшное. У нас все впереди. Пусть эта луна объединит нас...
Она как-то странно усмехнулась, повернулась и пошла вверх по дороге.
Лесной стоял и молча глядел ей вслед. У него почему-то было тревожно на душе. Она исчезла в ночной тьме словно видение, неизвестно откуда появившееся и неизвестно куда ушедшее.
Он еще немного постоял, потом вздрогнул от холода и медленно пошел домой...
Глава 2
Октябрь 1980 г.
В бешенстве Игорь Дмитриевич Лозович хлопнул входной дверью. Стучало в висках, кровь прилила к лицу. Он хотел крикнуть ей на прощание что-нибудь крепкое, но увидел елейную соседку, стоявшую напротив на лестничной площадке с сумками в руках и хитренькими глазами глядящую на него.
- Добрый день, Игорь Дмитриевич, - промурлыкала старушка.
- Здравствуйте, Анна Михайловна, - проворчал Лозович.
- Как ваши дела, Игорь Дмитриевич? Как здоровье? Как ваше творчество?
- А так, - махнул рукой Лозович. - Так как-то все;.;
Наверняка она подслушала его разговор с Эльвирой. Разговор был, мягко говоря, на повышенных тонах. Эта зараза устроила ему пролог перед юбилеем, который должен был состояться через две недели. Знаменитого прозаика Лозовича готовился чествовать весь многонациональный Союз писателей. Пятнадцатого октября ему исполнялось шестьдесят лет. В нескольких издательствах готовились к печати его пухлые сборники, огромными тиражами переиздавался эпохальный роман "Великая правда", за который пять лет назад он был удостоен Государственной премии СССР. Его романы переводились на многочисленные языки народов СССР, не остались в стороне и Болгария, Чехословакия, ГДР.
Лозович уже запутался, сколько денег ему причитается за все эти издания. По утрам, в халате, он сидел со счетной машинкой и подсчитывал свои бесконечные барыши, но каждый раз не мог чего-то учесть и сбивался со счета. Ему помогала в этих расчетах Эльвира, это было одним из любимых ее занятий. Другим любимым занятием было планировать грядущие покупки. В перспективе была покупка иномарки и второй дачи, но Лозович активно сопротивлялся покупке иномарки, считая это бестактным. "Я советский писатель, Эллочка, я коммунист! Мне вполне хватает моей "Волги"! И тебе уютно в "жигуленке".
Насчет дачи подумаем, но иномарку - никогда!" - "Но почему поэту Максиму Ясному можно ездить на "Мерседесе", а прозаику Игорю Лозовичу нельзя?" - возмущалась Эльвира. "А потому что он сволочь! Сволочь и бездарь! - кричал Лозович. - Он любит только пыль в глаза пускать! А я не хочу, чтобы меня ненавидели коллеги!"
Лозович уже года три ничего не писал. Ему некогда было этим заниматься. Он постоянно заседал в различных президиумах, ездил по бесконечным загранкомандировкам, по необъятной советской Родине, встречался с благодарными читателями, время от времени позволял себе на пару недель рвануть в Гагры или Коктебель в Дом творчества, где по утрам думал о продолжении романа "Великая правда". Он даже придумал название нового романа - "Великая сила добра".
В этом романе герой предыдущего коммунист Иван Громов будет продолжать свою непримиримую борьбу с карьеристами и приспособленцами в новых условиях, а прорвавшийся к власти мерзавец Лисицкий будет устраивать ему новые каверзы. Но дальше названия и общего плана роман не двигался.
В принципе ему и не надо было ничего писать.
Его пухлые романы уже были изданы миллионными тиражами. "Советский писатель" издал его пятитомник, "Избранное" в двух томах шло в нескольких издательствах. Пятнадцатого октября в Доме литераторов готовился грандиозный юбилей. Так все хорошо. А эта шлюха устроила ему подарочек к юбилею. Эльвира была моложе Лозовича на двадцать лет, тогда, в пятьдесят восьмом году, Лозович бросил свою вторую жену Надю с десятилетним Вовкой и ринулся в объятия пышнотелой брюнетки Эллочки. Через год появился сын Олежек. Лозович разменял трехкомнатную квартиру в центре и оказался с новой женой и маленьким сыном в двухкомнатной на окраине. Но это продолжалось недолго. Именно тогда карьера его как писателя бешеными темпами пошла вверх, и появилось все - четырехкомнатная квартира в центре, две машины, бесконечные гонорары.
До поры до времени Эллочка вела себя прилично. Жизнь, которую устроил ей Лозович, была райской, иначе не назовешь. Перестав кормить Олежку грудью, Эллочка спихнула его на нянек и занялась собой. Поездки, просмотры, премьеры и так далее... Потом появились и загранпоездки, и личный "жигуленок", шикарно отремонтирована дача. Эллочка вела светскую жизнь, и она ей очень нравилась. Но шила в мешке не утаишь. Стареющий муженек был хорош для одного и плох для другого. Для другого она имела крепенького любовника Славика, который был моложе ее на три года. Вот с этим крепеньким Славиком и застукал ее шестидесятилетний муж, раньше времени вернувшийся из командировки. Отчаянию Эльвиры не было предела. Седовласый Лозович с букетом роз стоял перед смутившейся парочкой. Розовощекий Славик что-то пытался бубнить в оправдание Эллочки, а она просто потеряла дар речи.
- Пошел вон, - тихо произнес Лозович и швырнул букет алых роз в красную рожу Славика. Тот молча надел пиджак, плащ и тихо вышел из шикарной квартиры Лозовичей.
- Ты не то подумал, - прошептала Эльвира.
- Я не то подумал двадцать два года назад, а сейчас я думаю именно то, что нужно: ты - блядь! Блядища ты размалеванная! Ты окаянная стервь всех времен и народов... У тебя же сын недавно женился, ты скоро бабушкой станешь, а чем ты тут занимаешься?
Сын Олег был на даче с беременной на последнем месяце женой Таней. Олег был студентом пятого курса мединститута, Таня закончила иняз.
И вот в выходной день Эльвира устроила себе праздник. А у него неожиданно прервалась загранкомандировка в Нью-Йорк, позвонили из правления Союза писателей и потребовали его присутствия на важном заседании, надо было решать вопрос с одним очень известным диссидентом, его надо было исключить из СП, а потом выдворить из Союза. Сияющий Лозович с заморскими гостинцами и букетом роз, купленным в Шереметьеве, явился домой и... Те же и муж...
Пошлейшая комедия... Рогоносец... Вот тебе и юбилей. Как же над ним ржут всякие бездари, занятые одними сплетнями в Союзе писателей. Он выглядит идиотом в глазах этих негодяев... А ведь этого краснощекого любовника он видел как-то в Доме литераторов, он так скромно поздоровался с Эльвирой... Как же его водили за нос...
Игорь Дмитриевич провел бессонную ночь.
Курил сигареты "Мальборо", привезенные из Нью-Йорка, пил маленькими стопочками коньяк КВВК, стоящий в буфете. Прилег на диван, попытался заснуть, но бешенство распирало его.
Вошла Эльвира, заплаканная, стала просить прощения. Лозович представил себе смеющиеся рожи писателей на его юбилее и залепил ей оглушительную пощечину. Она расплакалась и ушла.
Больше она его не тревожила.
Лозовича мучила совесть. Он тогда, в пятьдесят восьмом, бросил Надю, чудесную женщину, верную, преданную, воспитывавшую замечательного сына Вовку, и женился на этой сучке. Надя не сделала ему ни одного упрека, только глядела на него, суетящегося, разменивавшего квартиру, большими печальными глазами. А Вовка спросил: "Папа, а когда мы с тобой поедем на море?"
Лозович тогда съежился от невыносимой боли, закусил губу и вышел, не отвечая сыну. Никогда больше Лозович не ездил с Вовкой на море, Эльвира категорически запретила ему общение со старой семьей. Сначала Лозович украдкой встречался с сыном, ходил с ним в кино, а потом родился Олег, и о Вовке как-то забылось. Иногда Лозович делал Наде денежные переводы, но чем больше у него становилось денег, тем реже он переводил их. На алименты Надя не подала, посчитала постыдным.
Лозович невольно сравнил Вовку и Олега.
Сравнение явно было не в пользу последнего.
Пытливый, ласковый, веселый Вовка разительно отличался от ленивого обжоры Олега, избалованного Эльвирой и няньками. Конечно, неплохо, что Олег решил пойти в мединститут, а не приютился в лучах славы отца и не попытался найти себе тепленькое местечко в литературе, каких было немало. Но все он делал как-то нехотя, со скукой, живого слова от него не услышишь. В прошлом году он женился. Выбор своего сына Игорь Дмитриевич одобрил. Таня Гриневицкая, дочь классного переводчика-синхрониста, нравилась ему. Живая, смышленая девушка, прекрасно владевшая английским языком, хорошо воспитанная, была полной противоположностью ленивому, сонливому Олегу. Но она относилась к мужу с некой материнской нежностью, и порой Игорь Дмитриевич завидовал сыну. Таня чем-то напоминала ему первую жену Вику, попавшую под машину в эвакуации в Татарии, когда Игорь Дмитриевич был на фронте. Черноглазая, очень мобильная, никогда не терявшая присутствия духа. Трудно было ее заподозрить в браке по расчету - у Гриневицкой было все, что нужно для полноценной жизни: дача, машина, хорошая зарплата отца. Лозович видел в Тане постоянное желание кого-то опекать, он верил, что она будет прекрасной матерью.
...Лозович утром высказал Эльвире все, что он о ней думает, не выбирая выражений, напротив - стараясь изъясняться поконкретнее. Эльвира сидела, закрыв лицо руками. Орать Игорь Дмитриевич продолжал и в прихожей, потом надел куртку, привезенную из Нью-Йорка, и выскочил из квартиры. И тут наткнулся на востроглазенькую кубышку-соседку с сумками. Видимо, она слышала крепкие выражения знаменитого писателя и испытывала мерзкую радость мещанки по поводу неудач людей из сонма знаменитостей.
- Так как-то все, Анна Михайловна... А, - он махнул рукой и вошел в лифт.
Открыл гараж, завел машину. Во всей этой ситуации его радовало лишь одно - решение, принятое им рано утром. "Я ей покажу, - придумал он страшную месть. - Ох, как я ей покажу..."
И сейчас эта мысль придавала ему сил. Он тронул машину с места и поехал в нотариальную контору. Там, дергаясь и нервничая, он высидел приличную очередь, а потом составил завещание, в котором отписал все свои сбережения, права на будущие гонорары, дачу и две машины в равных долях своей бывшей супруге Лозович Надежде Сергеевне и сыну Лозовичу Владимиру Игоревичу. Эльвире и Олегу досталась бы только четырехкомнатная квартира, обставленная шикарной мебелью. Им и этого более чем достаточно. Но он ведь не собирается умирать, он еще пошумит, проведет юбилей назло этим мерзавцам и разменяет эту квартиру. Так что у них и этого не будет.
В своем озлоблении он почему-то объединял изменницу-жену и сына-студента. Все делал в состоянии бешенства, почти не обдумывая последствий. Лозович знал, что Надя преподает в техникуме, тридцатидвухлетний Владимир - капитан Советской Армии, женат, имеет дочь. Встречались с сыном они крайне редко, Володя с детства затаил на отца обиду за его предательство. Ничего, по крайней мере он как-то реабилитирует себя в их глазах.
Завещание было заверено нотариусом, Лозович вышел из конторы, подошел к телефонной будке, набрал номер Нади.
На счастье, она оказалась дома.
- Надя, привет, - гробовым голосом произнес Лозович.
- Игорь? - удивилась она.
- Я, я, - почему-то обозлился Лозович. - Ты.., вот что... Где Володька?
- Володя в Афганистане, Игорь.
- Да ну? - ошалело спросил Лозович.
- Он офицер, его послали, ты же знаешь, он десантник. Он уже восемь месяцев там.
Лозович молчал, думал напряженно. "Мой сын в Афганистане, выполняет интернациональный долг, каждый день рискует жизнью, а эта сволочь Эльвира.., этот баловень Олег... Нет, как же правильно я сегодня поступил..."
- А где его жена, дочка?
- Как где? Здесь, со мной. Твоей внучке уже восьмой год идет. Она так похожа на Вовочку, да и на тебя тоже, Игорь. Заехал бы как-нибудь, поглядел.
- Я обязательно заеду! - закричал Игорь Дмитриевич. - Ты, Надя, прости меня, эта Эльвира настоящая сучка!
- Что это с тобой сегодня?
- А ничего. Ты должна знать вот что - я завещал тебе и Владимиру все свои сберкнижки, их пять штук, права на мои переиздания, дачу на Пахре и две машины - "Волгу" и "Жигули". На моих сберкнижках около ста тысяч рублей, а сейчас выходит жуткое количество переизданий, все гонорары идут на книжки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39