– Внимание всем станциям. Говорит ГКВ-один. Приступаем к перехвату цели с параметрами семь-дельта-четыре-ноль-четыре. Фресно, поднять в воздух звено истребителей.
Техник группы вооружений открыл журнал на соответствующей странице, откашлялся, затем провел рукой вдоль ряда выключателей, защищенных прозрачными пластиковыми колпачками, и остановил руку возле помеченного надписью “ФРЕСНО”.
– Сэр, Фресно на связи. Объявляю вылет по боевой тревоге.
Проследив за его рукой, начальник группы убедился в том, что техник не ошибся кнопкой, затем кивнул, и техник-связист нажал ее. Мысленно он сказал: “Простите, ребята, что приходится поднимать вас с постели таким способом”. По своему опыту он знал, что их пробуждение будет не из приятных.
ГРУППА СРОЧНОГО ПЕРЕХВАТА, 94-Я ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЭСКАДРИЛЬЯ (КАЛИФОРНИЙСКИЙ ОТРЯД ВВС НАЦИОНАЛЬНОЙ ГВАРДИИ),
ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ ЧАСТЬ ФРЕСНО, КАЛИФОРНИЯ
Военные моряки называли это состояние “прибрежной лихорадкой”, имея в виду возбуждение последней ночной вахты в море перед заходом в порт. Во времена стратегического военно-воздушного командования, когда тревожные группы в большинстве своем сменялись по четвергам, его именовали передовым сухостоем”, подразумевая вполне естественное желание вернуться домой и повидать жену или подружку после семи суток непрерывной вахты. Но, как бы оно ни называлось, чувство было все тем же – вам так хотелось поскорей сдать вахту и поспешить к домашнему очагу, что вы допоздна оставались на ногах, пожирали все, что попадалось вам на глаза, смотрели вес фильмы, какие оказывались под рукой, весь вечер играли в покер и, в общем, изматывали себя всеми доступными средствами.
Майор Линда Маккензи, один из двух пилотов F-16А, дежуривших в эту ночь в военно-воздушной части Фресно, оторвалась от покера лишь в половине одиннадцатого вечера. “Прибрежная лихорадка” во Фресно никогда не бывала слишком болезненной: вахта здесь продолжалась всего трое суток и тревожной группе разрешалось видеться с родственниками. Тем не менее, человеческая натура сказывалась во всем, отчасти проявляясь в бесконечных карточных играх, в которых принимали участие все экипажи тревожной группы. Проведя за столом больше пяти часов, Маккензи наконец достигла того состояния, когда потребность в отдыхе взяла верх над предвкушением встречи с семьей.
– Все, с меня хватит, – сказала она после очередной партии.
Командиры экипажей и солдаты караульной службы, сидевшие за столом, дружно застонали. Ответив им усталой, немного досадливой улыбкой, она сгребла в ладонь пригоршню монет и долларовых купюр, лежавших перед ней.
– Ну, Линда, еще один кон, – взмолился ведущий ее звена, подполковник Эл Винсенти, по прозвищу “Говорун”. Но даже он не смог сдержать зевка. Ветеран ВВС, Винсенти летал в сто девяносто четвертой эскадрилье “Черные грифоны” с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Сейчас в его активе числилось больше семи тысяч часов полетного времени – и это только на тактических истребителях.
– Ребята, через тринадцать часов мне вести трехместный самолет в Сиэтл. Вам тоже не мешало бы выспаться.
Как и многие пилоты воздушной национальной гвардии, Маккензи работала на авиалиниях, точнее, в “Америкэн эрлайнз”, расположенной за Сан-Франциско. Учитывая занятость военных летчиков, гражданские компании предоставляли им достаточно времени для тренировочных полетов.
– И это говорит женщина, которая на прошлой неделе грозилась нас всех кастрировать, если мы не продолжим игру? – усмехнулся один из командиров группы. – Когда выигрываешь, это уже совсем другое дело, да, Линда?
– Угу. Ладно, шуты, расстаемся до утра.
Линда поменяла монеты на купюры, положила выигрыш в левый нагрудный карман и направилась в свою комнату.
Там она разделась, побросав обмундирование как попало, а не сложив его, чтобы при необходимости можно было быстро одеться. Последний учебный вылет по тревоге предстоял рано утром, значит, слишком мала вероятность побудки среди ночи, поэтому Линда решила рискнуть и принять душ. Во время водных процедур на дежурстве не до рассусоливаний – включить кран, наскоро ополоснуться, вытереться, – но она уже расслабилась и знала, что ей никто не помешает. Все омовение заняло не больше пяти минут. График был соблюден.
Линда услышала голоса в коридоре, затем скрип соседней двери. Она завернулась в полотенце и выглянула из комнаты как раз в тот момент, когда Эл Винсенти закрывал свою дверь.
– Эл? А ну-ка, подойди сюда.
Он шагнул к ней. В следующее мгновение она схватила его за лацкан летного комбинезона и потащила в свою комнату.
– Линда, какого черта...
Не дав ему договорить, она обняла его и поцеловала. Сначала он сопротивлялся, затем сдался. Это еще больше возбудило ее, она прижалась к нему всем телом, а через некоторое время начала ощупью расстегивать молнию на его комбинезоне.
– Линда, уже поздно.
– Эл, нас никто не услышит. Игра будет продолжаться еще не меньше часа, к тому же командиры группы любят спать перед телевизором.
– Линда, я не собираюсь оставаться с тобой, – сказал он.
Спереди комбинезон был уже расстегнут, и она приступила к боковым молниям. Он не помогал ей, но и не мешал.
– Линда...
– Тебе не придется ничего делать, – прошептала Маккензи. – В этом полете я буду играть ведущую роль.
Отступив назад, она сбросила с себя полотенце, взяла его руки и положила на свою грудь.
– Линда, это не самая лучшая мысль.
– Не буду спорить. – Маккензи улыбнулась. – Вот только скажу, что в одних твоих пальцах больше соблазнительности, чем у иных парней, годящихся тебе в сыновья, во всем теле.
– Включая твоего мужа Карла?
– Его-то я и имею в виду. – Маккензи засмеялась, проводя ладонями под его комбинезоном.
– Думаешь, если я сглупил прошлым летом, переспав с тобой в центре переподготовки “Орел”, то считаю это правильным поступком? Линда, больше ты не заманишь меня в свою постель.
Внезапно взревела система внутреннего оповещения:
– Дежурная группа, вылет по тревоге. Дежурная группа, вылет по тревоге. Всем экипажам занять места согласно боевому расписанию.
Ночную тишину взорвал оглушительный вой сирены. Через секунду Винсенти, застегнув все молнии, выскочил за дверь, а Маккензи, проклиная все на свете, спешно натягивала на себя сорочку и летный комбинезон.
По пути к самолету перед его мысленным взором еще некоторое время стояла Линда, разгоряченная, с мокрыми волосами и упругой грудью, но затем в голове замелькали параграфы боевого устава, процедуры вылетов по тревоге. На бегу Винсенти увидел своего механика, как раз появившегося из-за угла. Прибавив ходу; он первым достиг ангара.
На стене, справа от узкой входной двери, были две большие рукоятки.
– Внимание, открываю ворота! – крикнул Винсенти, рванув на себя оба рычага.
Два огромных противовеса, лишившись опоры, стали опускаться, а вместе с ними начали поворачиваться передние и задние створы ангара. Парашют висел на стойке возле рукояток. Винсенти быстро надел его, затянул грудные и ножные лямки – не туго, чтобы не мешали подниматься по трапу в кабину F-16. Теперь перчатки. Вжикнули молнии, щелкнули кнопки на раструбах, и он со всех ног бросился к своему истребителю.
В два прыжка преодолев шесть ступенек, Винсенти плюхнулся в кресло пилота. Все, теперь он занял свое место и был готов к бою.
Он застегнул шлем и включил стартер. Затем выжал педаль газа. Когда двигатели набрали пятнадцать процентов рабочей мощности, перевел их на холостой ход.
Через шестьдесят секунд механик помог ему закрепить пристяжные ремни, проверил замки парашюта и подсоединил шланг высотной маски к кислородному баллону. Гироскопическая система передала информацию на бортовые навигационные приборы. Автоматически подключилась система жизнеобеспечения. Крутанув рычаг управления, Винсенти проверил, хорошо ли работают контролирующие приборы. Его механик уже стоял за воротами ангара и был готов дать команду на взлет. Мимо пробежала майор Линда Маккензи, босиком, в белых носках и с ботинками в руке. На ходу застегнув последнюю молнию своего комбинезона, она показала Элу кулак с вытянутым вверх средним пальцем.
– Лучше покажи мне свои сиськи – сейчас, когда я захлопнул фонарь кабины, – хмыкнул Винсенти.
Пока Линда включала и разгоняла двигатели, он опробовал бортовую радиостанцию. В обоих ультракоротковолновых и одном коротковолновом диапазоне стояли экстренные частоты эскадрильи, но там никто не отвечал. Молчание в эфире означало, что перехватчикам предстояло скрытое преследование, им нужно было приблизиться к цели, не обнаружив себя.
Винсенти извлек из-под катапульты матерчатый футляр и проверил его содержимое. Это был набор окуляров ночного видения АМ/ОНВ-11, которые вставлялись в его летный шлем и позволяли ориентироваться в темноте, как днем. Для этого было достаточно нескольких огней на земле, света луны или даже звезды.
Он увидел, как механик Линды встал за воротами ангара и махнул рукой, а секундой позже мигнули бортовые огни се истребителя, поэтому он включил микрофон и произнес:
– “Фокстрот Ромео” на старте, проверка.
– Второй на старте, – дрожащим от напряжения голосом отозвалась Линда.
“Фокстрот Ромео” был позывным их звена на время этого трехдневного дежурства: в североамериканских ВВС перехватчики пользовались позывными, которые начинались на две определенные буквы и цифру, менявшиеся только по приказу командования.
– Земля, я “Фокстрот Ромео”, готов к вылету по тревоге.
– “Фокстрот Ромео”, я Фресно, земля, выруливайте на полосу три-два. Ветер слабый, высотомер три-ноль-ноль-шесть.
Красный сигнал над воротами сменился зеленым. Винсенти перевел бортовое оборудование из контрольного режима в навигационный, снял предохранитель с катапультирующего кресла, включил рулежные огни, снял колеса с тормозов и, получив окончательное разрешение на старт, вывел самолет из ангара, на прощание махнув рукой технику. По пути к концу взлетной полосы он радировал:
– “Фокстрот Ромео”. Маневр номер два, исполняйте.
– Два<При переговорах между ведущим и ведомым “Два” в американских ВВС означает приблизительно то же, что в наших – “Есть” >.
Он включил частоту диспетчерской вышки.
– “Фокстрот Ромео”, проверка.
– Два.
– Диспетчерская, борт “Фокстрот Ромео”, вылет по боевой тревоге.
– “Фокстрот Ромео”, я диспетчерская Фресно. Ветер слабый, полоса три-два свободна для взлета. Передаю службе заходов на посадку.
– Борт “Фокстрот Ромео”, разрешение на взлет получил. “Фокстрот Ромео”, маневр номер три, исполняйте.
– Два.
Винсенти включил следующий канал, проверил связь с Маккензи, затем передал:
– Служба заходов на посадку Фресно, я звено “Фокстрот Ромео”. Вылет по боевой тревоге.
– “Фокстрот Ромео”, я служба заходов на посадку. Даю взлет, потолок неограничен. Передаю оклендскому центру, эшелон десять тысяч.
– Борт “Фокстрот Ромео”, вас понял.
Не глядя на Маккензи, он быстро вырулил на взлетную полосу, еще раз для проверки крутанул рычаг управления, перевел дроссель в боевое положение, переключил дожигатель топлива на рабочий режим и выжал до отказа педаль газа. Самолет начал набирать скорость. На семидесяти узлах переднее колесо оторвалось от земли, на девяноста нос истребителя поднялся до взлетного угла атаки, на ста двадцати F-16 “сокол” взмыл в небо. Чтобы не потерять ускорение, Винсенти тотчас выровнял самолет и убрал шасси. Когда скорость достигла двухсот пятидесяти узлов, он стал набирать высоту. На двух тысячах футов он уменьшил нагрузку на дожигатель топлива и передал по рации:
– “Фокстрот Ромео”, маневр номер четыре, исполняйте.
– Два.
Он переключил частоту радиостанции. Истребитель уже летел на высоте десять тысяч футов.
– “Фокстрот Ромео”, проверка.
– Два.
– Оклендский центр, звено “Фокстрот Ромео”, вылет по боевой тревоге.
– “Фокстрот Ромео”, радарный контакт – семь миль, северо-восток от воздушного терминала Фресно, высота десять тысяч футов. Выстраивайтесь в паре с ведомым. Перехожу на тактическую контрольную частоту.
– “Фокстрот Ромео”, подстраивайтесь ко мне. Маневр номер пять, исполняйте.
– Два.
Настроившись на частоту базы ВВС быстрого реагирования “Сьерра-Петэ”, Винсенти вышел на связь с Маккензи, затем передал:
– “Сьерра-Петэ”, с вами звено “Фокстрот Ромео”, высота шестьдесят тысяч футов.
– “Фокстрот Ромео”, есть радарный контакт, прошу взлетные данные. Ложитесь на курс три-ноль-ноль, держите ориентировочную высоту два-четыре, два-пять.
– Вас понял, курс три-ноль-ноль, высота два-четыре, два-пять. “Фокстрот Ромео”, приступаю к маневрированию.
Винсенти снизился до двадцати тысяч четырехсот футов (обычно он выполнял полеты на тридцати тысячах и выше). Затем передал на землю сведения о работе двигателей, наличии кислорода, расходе топлива, давлении в кабине и боезапасе к двадцатимиллиметровой пушке – все то, что называлось “взлетными данными”. Навесные баки были уже пусты, горючее поступало из баков в крыльях, его оставалось на два часа полета.
– Два вышел в зеленый коридор, два и девять, – передав свои взлетные данные, сообщила Маккензи.
– Вас понял, я ведущий, снижаюсь до девятнадцати.
– Хорошо, звено “Фокстрот Ромео”, вы в зеленом коридоре, взлетные данные приняты, – ответил техник группы контроля за вооружениями базы ВВС “Сьерра-Петэ”. – Ваша цель в тридцати градусах от вас, слева по курсу, расстояние сто пятьдесять миль, высота шесть тысяч футов. Это чехословацкий транспортный самолет L-600, индекс “специальная-девять”. Следуйте вектором перехвата.
– “Фокстрот Ромео”, вас понял, – сказал Винсенти. Он остался доволен услышанным: индекс “специальная-девять” подразумевал скрытое сопровождение, поэтому с наземного пункта слежения задали вектор, позволявший приблизиться к цели не более чем на милю. Потом Винсенти должен был пользоваться прибором ночного видения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66