Он с утра до полуночи был в деле. Буквально с самого раннего утра. Создать столько романов, пьес, стихотворений - с ума сойти можно! Я, конечно, имею право презирать его как мужчину, бросившего меня с двумя детьми, но как творца никогда. Это было бы крайне жестоко и несправедливо с моей стороны. Я, Танечка, благодарю вас от всего нашего клана Михайловых! Дай Бог вам здоровья! Правда должна торжествовать! Я непременно схожу в церковь и помолюсь за вас. И вторая ваша заметка по делу, к месту... Вы абсолютно правы - очерствели многие люди от нехваток, и очень жаль, конечно, этих стариков-писателей, которых сгубила некачественная водка... Позвольте, Танечка, подарить вам эти конфеты... Мой внук, знаете ли, не умеет покупать по одной коробке, непременно в паре...
- Ой, да что вы, Клавдия Ивановна! Он же вам их подарил! - играла я полезные в сей момент смущение и некоторую растерянность.
- Ну что вы, что вы! Это же, в конце концов, не алмазный венец, а всего лишь конфеты, - вела свою партию любезная леди.
- Ах, спасибо, спасибо вам! Такая красивая коробка!
- У Владимира Сергеевича, представьте, была такая слабость - собирать красивые коробки из-под конфет. После войны вы не представляете в какой нищете жил наш народ! Женщины ходили в штопаных-перештопанных чулках... Но там, на Западе, все было, магазины битком. Особенно в Америке... И Владимир Сергеевич как борец за мир имел возможность привозить нам подарки, в том числе конфеты в изумительных коробках. Он складывал их в шкаф, как произведения искусства. Так, представляете, один шкаф у нас в итоге оказался забит этими коробками сверху донизу! Я вас заговорила? Но я так рада, что мы нашли с вами общий язык...
Вот теперь я могла, как бы между прочим, уже почти исчезая за дверью, обронить свою "приманку" для злодеев или злодея. И я её обронила:
- Кстати... Не хотела бы вас огорчать, но, вы сами знаете, сколько в нынешнем мире зла и непредсказуемости... Я была у Натальи Ильиничны, думала, что она мне расскажет о Владимире Сергеевиче что-то интересное, полезное... Но она, представьте, встретила меня как своего кровного врага. Заявила, что в один из ближайших дней даст интервью какому-то журналисту и в этом интервью откроет что-то такое невероятное про Владимира Сергеевича, такие тайны, что мир содрогнется! При жизни он ей, видимо, в чем-то помогал, а теперь она говорит, что у неё руки развязаны, что она обрушит своими откровениями в один момент славу Михайлова... Она, конечно, нездорова, и, скорее всего, все это просто бред подвыпившей женщины, но... Сегодняшние газеты и журналы, как вам известно, держатся сенсациями, и чем больше грязи об известном человеке, тем скорее их раскупают... Закон рынка, где нет морали.
Клавдия Ивановна, не дрогнув, дослушала меня до конца, неторопливым жестом поправила свою высокую прическу из пышных седых волос и отчеканила:
- Сучка она! Гадина! Алкоголичка проклятая... И вдобавок - наркоманка! Она что-то там наболтает? Разоблачит? Это забавно и смешно, не больше того! Наплевать и забыть!
Но в глазах старой леди как загорелся после моих слов недобрый огонек, так и продолжал гореть... Я почуяла - моя отравленная стрела попала точно в целью леди, несомненно, готова что-то предпринять, чтобы сохранить честь и славу В.С. Михайлова, а следовательно - своих детей и внуков. Я не сомневалась, что она сразу же, как я уйду, сядет за телефон и даст "СОС" своим весьма отзывчивым потомкам, и клан непременно разработает свой план по... мягко говоря... разоружению слишком осмелевшей и разболтавшейся женщины...
Конечно, я выглядела извергом уже в собственных глазах, подставляя под удар нездоровую, психопатичную женщину. А в чужих, если б узнали, как веду всю эту игру, - и подавно...
Но... "раз уж взялся за гуж..." Раз уж иголочка истины спрятана даже не в утином желудке, как в известной сказке, не в шкатулке с жемчугами, а в помойном ведре...
Так я себя утешала, успокаивала, когда спешила на свидание с Николаем Федоровичем.
Вот именно - с Николаем Федоровичем Токаревым. Для непосвященных: с тем самым асом внешней разведки, а ныне консультантом одной неслабой службы, который врубился со своими "мальчиками" в сюжет с трупами стариков и старух. Я обо всем этом рассказала в первой своей книге "Старость радость для убийц".
Почему я его сразу не поставила в известность о своих подозрениях, что пятеро человек умерли совсем не по своей охоте?
Мне казалось, что собрала недостаточно материала, предположений, что вряд ли в таком случае стоит отрывать серьезного человека от серьезных дел... Мне очень не хотелось выглядеть в его глазах бестолковой правдоискательницей...
Но теперь, вроде, имею право быть даже навязчивой... И потому сняла трубку, позвонила и сказала:
- Это я, Таня.
И услышала в ответ как всегда бодрый и чуток озорноватый голос:
- Весь внимание, мой генерал! "Родина слышит, Родина знает!" "Гибель "Титаника". Сеанс через полчаса. Устроит?
- Да! Да!
Все это значило, что он ждет меня в машине на знакомом месте - за кинотеатром "Родина", в котором идет нашумевший американский фильм "Титаник" с новой суперстар Леонардо ди Каприо.
Я схватила попутку - так боялась опоздать. И приехала раньше на целых десять минут. Народ валом валил на сеанс. То есть у нормальных людей были нормальные соблазны, а тут... Я нервничала. Устроила, организовала такое и вдруг... вдруг Токарев не приедет. Вдруг что-то случится с ним непредвиденное?
Расслабилась только тогда, когда захлопнула за собой дверцу его машины.
- Воды? - спросил он.
- Воды, - ответила я.
И мы поехали, поехали... Он молчал, а я говорила. Изредка задавал вопросы, не сдвигая с прямой линии свой четко очерченный профиль с седой бровью, подтянутой к переносью.
Моя информация была такой:
- За очень короткое время умерли пять человек, так или иначе связанные друг с другом: известный писатель В.С. Михайлов, малоизвестные писатели Д.В. Пестряков-Боткин, С.Г. Шор, Н.Н. Никандрова и певец Анатолий Козырев. Кроме того, выпадала из окна восьмого этажа гостиницы "Орбита" девушка Люба, внучка Пестрякова-Боткина.
При желании можно решить, что все шло естественным путем: Михайлов скончался от инфаркта, попивающие Пестряков и Шор - от суррогатной водки, а Нина Николаевна Никандрова - от сердечного приступа, который предусмотреть и предупредить часто невозможно.
Но возникает вопрос: так ли все безобидно, как толкуют замороченные следователи? Мол, нынче водкой травятся не то что старики, у кого организм изношен, но и очень молодые, дети... Так, мол, о чем речь? С нас взятки гладки. Тем более, нет очевидцев, даже если это и попахивает преступлением, нет никаких улик...
Первой забила тревогу моя подруга Дарья. У неё внезапно, на даче, умирает мать, которая никогда до этого на сердце не жаловалась. Умирает после того, как её посетил некий добрый молодец и отдал "подарок", благотворительную помощь от некой фирмы, никому не известной в округе. Я это проверила.
Пестряков-Боткин умер тоже после того, как выпивал с каким-то неизвестным и тоже у себя на даче.
Дальше. Драматург Шор умирает после того, как привел к себе на дачу какого-то бомжа и пил с ним.
А как погибает певец Анатолий Козырев? Тоже внезапно и с тем же диагнозом: "сердечно-сосудистая недостаточность". На полу в аэропорту Шереметьево... Примерно за месяц до этого он упросил влюбленную в него Любу Пестрякову дать ему почитать рукопись последнего романа Пестрякова-Боткина под названием "Рассыпавшийся человек". Хотя в больших почитателях какой-либо литературы не числился. Люба принесла - он потерял. Или будто бы потерял. Потому что рукопись кто-то у него взял или украл. Нельзя исключить, что он и доставал её для кого-то, кто о том просил...
Так выплывает имя Ирины Аксельрод, последней жены-вдовы писателя Михайлова.
Тут надо особо отметить: на тех дачах, где умирали-погибали писатели, особо дорогого не было: и Пестряков, и Шор, и Никандрова богатыми не были. Но в их вещах рылись. Тот, при ком они заканчивали жизнь. В том числе в их бумагах. У Нины Николаевны и Шора оказались сломаны их старые печатные машинки.
Что сразу бросилось в глаза? Именно три этих имени - Пестрякова, Шора и Нины Николаевны Никандровой какой-то юморист написал тушью на листке бумаги и приклеил этот листок к кресту на могиле Михайлова. Листок этот срывали кладбищенские служащие четыре раза и только после пятого - он не появился. Видно, неленивый был этот юморист или юмористы.
После этого и уходят один за другим три этих "меченых" писателя.
Кто и зачем их убивал? И, главное, - за что? Взять у них нечего... Ну там серебряный подстаканник у Пестрякова взяли, ну ещё какую-то мелочь у Шора... И при чем здесь певец Анатолий Козырев? Зачем ему потребовалась рукопись Пестрякова "Рассыпавшийся человек"?
Я побывала в казино-ресторане "Императрица" и вдруг обнаружила, что там очень мило общаются Ирина Георгиевна и Анатолий Козырев, тот самый, что выманил у Любы Пестряковой рукопись её деда и, вроде, потерял...
Я встретилась с Ириной и от неё узнала, что тенор-игрок Козырев - её бывший муж.
Люба Пестрякова после падения из окна гостиницы, удачного, надо сказать, лежала в Склифе, никого, кроме врачей, не хотела видеть. Потом приходила в себя дома. Я пробовала связаться с ней. Один краткий разговор был. Мне показалось, она боится кого-то, боится быть откровенной. Кто-то её запугал...
Я обошла бывших жен Михайлова. Самая старшая, Клавдия Ивановна, которая родила ему двух сыновей, - дама решительная, как цербер стоит на защите чести и достоинства своего прежнего мужа и, значит, своей семьи. Пообещала, если я напишу о Владимире Сергеевиче что-то не так и не то - она не потерпит и примет меры. Я ей поверила. А если учесть, что два её сына бизнесмены, а внук - известный клипмейкер, то... Во всяком случае, в этой среде есть свои "бритоголовые"...
Вторая жена - Софья Марковна, рыжеволосая полукрасавица лет сорока пяти, напротив, заявила, что в Америке выпустит свои воспоминания о жизни с Михайловым и такое откроет читателям, что мир перевернется. Я была у неё в тот день, когда она собирала вещи. И вдруг выяснилось, что исчезли рукописи Михайлова. Их выбросила на помойку домработница. Решила, что это хлам, и выбросила. Что тут поднялось! Особенно после того, как домработница сходила к контейнерам и не нашла эти рукописи...
И третья жена Михайлова, Наталья Ильинична, алкоголичка и, говорят, заодно наркоманка, сообщила мне, что тоже собирается "разоблачать" Михайлова, что вот-вот и даст сногсшибательное интервью о жизни с Михайловым и откроет такое, что все только ахнут. Тоже, как и Софья Марковна, полна жажды мщения и желания заработать на покойнике, как я поняла.
Совсем иначе ведет себя Ирина Аксельрод. О Михайлове - только тепло, с уважением и благодарностью. И если бы... если бы не молодой парень, который служит у неё сторожем, Андрей Мартынов, - я бы доверилась её рассказам целиком.
Но не надо быть очень уж внимательным наблюдателем, чтобы обнаружить Ирина и Андрей, кстати, он начинающий поэт и яростный правдолюбец, любовники. Хотя она периодически мелькает по телеку с горестными рассказами о своей любви к Михайлову...
Я и подумала вдруг: возможно, любовниками они стали ещё при живом этом старце, а старец застукал их нечаянно в объятиях друг друга. И они сговорились и отправили его на тот свет.
Меня, кстати, насторожило вот что: Андрей кроет все и всех, особенно писателей-поэтов, а о Михайлове говорит лишь в возвышенных, почтительных тонах, как-то чересчур восторгательно.
Возвращаюсь к рукописям Михайлова. Лишь одну мне удалось увидеть у Клавдии Ивановны, написанную мелковатым почерком, с правкой. Все остальные, в том числе и те, что я похитила из контейнера с пищевыми отходами... Ну да, догадалась глянуть туда - и вдруг... Так вот, все остальные - это, по сути, никакие не черновики, а беловики, причем отпечатанные на разных машинках.
Что это значит? Либо Михайлов часто менял машинки. Либо...
Я не поленилась, сходила в литературный архив. Там, действительно, много материала о Михайлове и его творчестве. Есть с десяток альбомов, где или лично им, или его женами наклеены заметки, статьи, информация. Все о нем. И есть альбомы с фотоснимками, где Михайлов среди пионеров, комсомольцев, лесорубов, членов Политбюро, в Колонном Зале Дома Союзов, во Дворце съездов и так далее. Он сдал эти материалы, когда ему исполнилось семьдесят пять. Да, там ещё есть письма ему от читателей. Одного я не обнаружила - черновиков. Дама-архивариус повторила слово в слово то, что мне сказали Клавдия Ивановна и Ирина Аксельрод: "Он всегда писал от руки и все черновики выбрасывал. Как Константин Паустовский. Не хотел, чтобы кто-то прикасался к необработанным вещам.
Я бы тоже поверила этому объяснению. Если бы не одна случайность. На даче моей Дарьи, точнее в хозблоке, где работал её пропавший брат Виктор, я обнаружила статью "В постели с...", написанную Ниной Николаевной, с её же правкой. А в газете эта статья была опубликована как очередное произведение Михайлова, за его подписью. Причем, за месяц до своей смерти Михайлов "не прекращал своей трудовой деятельности", как говорят и пишут в таких случаях.
Разноголосица! Разностилье! Я прочла почти все его романы, пьесы, стихи. Такое впечатление - или же Михайлов, действительно, полугений, или же... за него работали "негры". Открытие, действительно, сногсшибательное. И его жены, вероятно, знали об этом. Но тщательно скрывали от общественности, потому что грызли шоколад, кутались в дорогие меха, летали на загранкурорты только потому, что прохиндей Михайлов нагло эксплуатировал чужие способности.
Мое предположение: кто-то из знатоков, где брал Михайлов свой "талант" и драматурга, и писателя, и поэта, а возможно, та же Наталья Ильинична, и написал на бумажке фамилии трех "негров", и с веселым злорадством приклеил к кресту на его могиле и раз, и два, и так далее раз.
Спрашивается: кто бы более всего пострадал от громового разоблачения Владимира Сергеевича, увешанного за выдающиеся заслуги в области литературы множеством наград?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58