Единственная причина, по которой он сейчас не может меня призвать – мы не договорились ни о чем и, так сказать, находимся в преддверии процесса призывания.Он осклабился, и я отвернулась. Пискари стоял и слушал, думая о чем-то.– Ты можешь меня отсюда вытащить? – спросила я, подумав о спасении.– С помощью лей-линии – да. Но на этот раз это будет стоить тебе души. – Он облизал губы. – И ты станешь моей. Варианты – один другого лучше. – Можешь ли ты мне что-нибудь дать для защиты от него? – взмолилась я, начиная отчаиваться.– Столь же дорого… – Он подтянул перчатки. – И у тебя уже есть все, что тебе нужно. Логика событий тебя сюда привела, Рэйчел Мариана Морган. Все, что спасет твою жизнь, потребует твоей души.Пискари ухмылялся, и у меня живот свело судорогой, когда он застыл в восьми футах от меня. Мой взгляд метнулся к сумке с флаконом, который дал мне Кист – она была на той стороне барьера.– Что же мне просить? – отчаянно выкрикнула я.– Если я отвечу на этот вопрос, лапонька, у тебя не останется, чем платить, – прошептал он, наклоняясь ко мне и шевеля дыханием мои волосы. Я отпрянула, учуяв «бримстон». – Но ты же изобретательная колдунья, – добавил он. – Любой, кто может заставить звонить городские колокола, может выжить в схватке с вампиром. Даже таким старым, как Птах Амон Финеас Хортон Мэдисон Паркер Пискари.– Но я же на три этажа под землей! – возразила я. – Мне отсюда не достать лей-линии.Заскрипела кожа – это он ходил вокруг меня, сцепив руки за спиной.– Что ты хочешь сделать?Я выругалась про себя. Вне нашего круга ждал Пискари. Если я даже уйду от него, он выйдет сухим из воды. Вряд ли я смогу просить Алгалиарепта выступить свидетелем…Вытаращив глаза, я подняла голову.– Время? – спросила я.Изображение Киста посмотрело себе на запястье, и там появились часы – точно такие, как те, что я раздолбала молотком для мяса.– Минута тридцать секунд. У меня похолодели щеки.– Что ты хочешь за свидетельские показания, что Пискари и есть серийный убийца колдунов?Алгалиарепт осклабился:– Мне нравится ход твоих мыслей, Рэйчел Мариана Мор-,ган.– Сколько? – выкрикнула я, видя, как выползает солнце сбоку от домов.– Моя цена прежняя. Мне нужен новый фамилиар, а добывать душу Николаса Грегори Спарагмоса – слишком долго.Моя душа. Нет, этого я не могу сделать, даже пусть это удовлетворит Алгалиарепта и спасет Ника от потери души и похищения в безвременье, где он станет демонским фамилиаром навечно. С серьезным лицом я так пристально глянула в глаза Алгалиарепта, что он даже мигнул от удивления. У меня возникла мысль. Дурацкая и опасная, но, быть может, достаточно безумная, чтобы сработать.– Я стану твоим фамилиаром добровольно, – прошептала я, не зная, смогу ли пережить те потоки энергии, которые он будет через меня тянуть или заставит меня для него удерживать. – Я становлюсь твоим фамилиаром бесплатно, но сохраняю душу.Может быть, если я сохраню душу, он меня не сможет затащить в безвременье. Я смогу остаться по эту сторону лей-линий. Он сможет использовать меня лишь пока солнце не взойдет. Может быть. Вопрос был вот в чем: не будет ли у Алгалиарепта времени понять, в чем фокус?– И я хочу, чтобы ты свидетельствовал до того, как мои обязательства по этому соглашению вступят в силу, – добавила я на случай, если выживу.– Добровольно? – спросил он, и контуры его стали чуть размытыми. Даже Пискари был поражен. – Так не делается. Никто никогда раньше не становился фамилиаром добровольно. Я даже не знаю, что это значит.– Это значит, черт побери, что я – твой фамилиар! – рявкнула, зная, что стоит ему задуматься, он тут же поймет, что получает от меня только половину. – И соглашайся сейчас, а то через тридцать секунд либо я, либо Пискари будем мертвы, и ты ничего не получишь! Ничего! Договорились или нет?Образ Киста подался вперед, и я отпрянула с визгом. Он посмотрел на часы.– Добровольно?Глаза его блестели от радости и алчности. Я кивнула, охваченная паникой. Потом буду беспокоиться – если это «потом» еще будет.– Договорились, – ответил он так быстро, что я подумала, не сделала ли я ошибку. Но все же меня заполнило облегчение, а потом реальность дошла до меня как пощечина. Господи, помоги мне! Мне предстоит быть фамилиаром демона.Он тронул меня за запястье, и я отдернулась.– Договорились, – повторил он, с вампирской быстротой схватив меня за руку.Я ударила его ногой прямо в живот. Ничего не случилось – он только покачнулся от силы удара, но и все. Я ахнула, когда он процарапал черту поперек моей демонской метки. Полилась кровь. Я дернулась, и демон, издавая успокаивающие звуки, наклонил голову и подул на рану.Я попыталась освободиться, но он был сильнее. Меня мутило от крови, от всего вообще.Демон отпустил меня, и я рухнула, скользнув по дуге его барьера, ощущая покалывание в спине, и тут же поглядела себе на руку. Где была одна черта, теперь стало две, и новая выглядела не новее старой.– На этот раз не было больно, – сказала я, слишком заторможенная, чтобы быть потрясенной.– И в первый раз тоже не болело бы, если ты не попыталась зашить разрез. То, что ты чувствовала – это выгорало волокно нити. Я демон, а не садист.– Алгалиарепт! – крикнул Пискари, но наше соглашение уже было заключено.– Поздно, – ответил ухмыляющийся демон и пропал. Барьер у меня за спиной исчез, я рухнула назад, визжа, а Пискари бросился на меня. Упершись спиной в пол, я двинула его обеими ногами и перебросила через себя, а рукой схватила сумку и запустила в нее пальцы. Нащупала флакон, и в этот момент Пискари дернул меня на себя.– Ведьма! – зашипел он, сжимая мне плечо. – Я получу, что мне нужно. А потом ты умрешь.– Иди ты к черту, Пискари! – рявкнула я, с тихим хлопком открывая фиал и выплескивая ему в лицо.Он вскрикнул, резко от меня оттолкнулся. Я смотрела, лежа на полу, как он отпрыгнул, лихорадочными движениями стирая с лица жидкость.С колотящимся в горле сердцем я ждала, чтобы он упал, чтобы потерял сознание. Он ни того, ни другого делать не стал.У меня ребра стянуло страхом, когда Пискари вытерся и поднес пальцы к носу.– Кистен, – сказал он. Отвращение в его голосе смешивалось с усталым разочарованием. – Ох, Кистен… что же ты?Я с трудом проглотила слюну:– Оно безвредно?..Он посмотрел мне в глаза:– Ну ты же не думаешь, что я мог бы прожить так долго, если бы рассказывал детям, чем меня на самом деле можно убить?У меня не осталось ничего. Три секунды я глядела на него, и губы его сложились в плотоядную усмешку.Я попыталась вскочить, но Пискари небрежным движением поймал меня за лодыжку, и я упала, отбиваясь свободной ногой, два раза сумев попасть ему в лицо, пока он подтащил меня к себе и навалился всей тяжестью.Шрам у меня на шее вздрогнул ударом пульса, и страх разошелся вместе с этим ударом, создавая тошнотворную смесь.– Нет, – сказал Пискари, прижимая меня к ковру. – За это тебе придется помучиться.С обнаженных клыков капала слюна.Я пыталась вздохнуть, пыталась из-под него выбраться. Он сдвинулся, завел мне левую руку за голову. Правая осталась свободной и я, стиснув зубы, ударила ему в глаза.Пискари отдернулся, с вампирской силой перехватил руку и сломал ее с хрустом.Мой вопль эхом отдался от высокого потолка, спина выгнулась от боли. У Пискари загорелись глаза.– Говори, есть ли у Каламака работающий образец! Легкие требовали воздуха, дикая боль поднималась от руки волнами и отдавалась в голове.– Иди ты к черту… – прохрипела я.Прижимая меня телом к ковру, он сжал мне сломанную руку.От дикой боли я задергалась в судорогах. Все нервные окончания жгло огнем. У меня вырвался нечленораздельный звук – боли и решимости. Я ему не скажу.Тем более, что ответа не знаю.Он навалился на сломанную руку всем весом, и я завопила снова, чтобы не сойти с ума. Глаза его горели злостью, и страх наполнял болью мой череп. У Пискари глаза становились все чернее, инстинкты, раззадоренные моим сопротивлением, брали верх. Я слышала собственные стоны будто откуда-то снаружи, серебристые искры болевого шока заиграли между Пискари и мной, и я почувствовала облегчение – сейчас я потеряю сознание. Слава тебе Боже! Пискари тоже это заметил.– Нет, – прошипел он, успевая подобрать языком слюну с клыков, чтобы не капнула. – Не будет тебе такого счастья.Он перестал давить мне на руку, и я застонала, когда волна боли схлынула, оставив рябь.Он наклонился ко мне поближе, глядя в зрачки холодно и отстраненно, а серебристые искры исчезли, я снова видела. Под внешней бесстрастностью Пискари ощущалась горячая волна возбуждения. Если бы он не успел насытить свой голод с Айви, то не удержался бы, чтобы не выпить у меня всю кровь. Увидев, что я в сознании, он улыбнулся, предвкушая.Вздохнув, я плюнула ему в лицо, смешивая слюну со слезами.Пискари только закрыл глаза с таким видом, будто я ему надоела. Но, чтобы утереться, ему пришлось отпустить мое левое запястье.Основанием ладони я нацелилась ему в нос.Он перехватил мою руку, удержал ее, блестя клыками, и я посмотрела туда, где он оставил мне царапину, чтобы оживить свой амулет, и сердце у меня гулко грохотало в груди. По локтю медленно стекала ленточка крови, на ее конце вырастала красная капля, набухала и падала мне на грудь, теплая и мягкая.Я дышала прерывисто, смотрела, не в силах оторвать глаз. Он все сильнее напрягался, мышцы его затвердели, глаза смотрели на мое запястье. Упала еще одна капля, я ощутила ее тяжесть.– Нет! – взвизгнула я в ответ на его плотоядный стон.– Теперь понимаю, – сказал он до ужаса тихо, и под этой сдержанностью бесился обузданный голод. – Не удивительно, что Алгалиарепт так долго искал, чем тебя напугать. – Прижав мне руку к полу, он приблизился, наши носы терлись друг о друга. Я не могла ни дышать, ни шевельнуться. – Ты боишься желания, – прошептал он. – Скажи мне то, что я хочу знать, ведьмочка, или я тебя распотрошу, наполню собой твои жилы, сделаю своей игрушкой. Но дам тебе помнить свободу – в вечном у меня рабстве.– Иди к чертям! – ответила я в ужасе.Он отодвинулся заглянуть мне в лицо. Халат его съехал в сторону, и его кожа там, где меня касалась, горела жаром.– Начну я отсюда, – сказал он, вытягивая мою кровоточащую руку так, чтобы мне было видно.– Нет… – прохрипела я тихим испуганным голосом – страха не могла скрыть.Попыталась подтянуть руку к себе, но Пискари держал крепко. Медленным контролируемым движением он вытянул мою руку, как я ни сопротивлялась. От сломанной руки по телу расходились волны тошноты каждый раз, когда я пыталась ею шевельнуть, толкая его слабее, чем мог бы котенок.– Нет, Господи, нет! – заорала я, удваивая усилия, а он наклонил голову и лизнул мне локтевой сгиб, постанывая от удовольствия, медленно подводя язык туда, где текла кровь. Если его слюна попадет мне в жилы, он будет мною владеть. Вечно.Я извивалась, билась. Теплая влажность языка сменилась холодной остротой зубов, покусывающих, но не прокусывающих.– Скажи, – прошептал он, поднимая голову так, чтобы заглянуть мне в глаза, – и я тебя убью сразу, иначе буду убивать сто лет.Во мне булькала тошнота, смешиваясь с чернотой безумия. Я выгнулась, брыкаясь, пальцы сломанной руки нашли его ухо, я вцепилась, метя в глаза. Я дралась как животное – инстинкты повисли туманом между мной и безумием.Он задышал резко и отрывисто – мое сопротивление и боль вогнали его в горячку воздержания, которую я слишком часто видела у Айви.– Да ну его к черту, – произнес он, и меня обдало его резким голосом, как горячей волной. – Я тебя выпью сейчас, а то, что мне нужно, узнаю другим способом. Пусть я мертв, но все равно я мужчина.– Нет! – взвизгнула я, но было поздно.Он оскалил зубы. Прижав к полу мою кровоточащую руку, он запрокинул голову, целясь в шею. Туман боли вознесся до экстаза, когда он сжал мне сломанную руку, и я заорала, а он ответил мне нетерпеливым стоном.Меня потряс далекий звук взрыва, и пол подо мной вздрогнул. Меня дернуло судорогой, теплый восторг от сломанной руки сменился слепящей болью. Сквозь туман тошноты донеслись кричащие мужские голоса.– Они не успеют, – буркнул Пискари. – Для тебя уже слишком поздно. Только не так! – думала я, сходя с ума от страха и проклиная себя за глупость. Он нагнулся с перекошенным от голода лицом, я сделала последний вздох…Он вырвался из меня взрывом, когда зеленый шар безвременья ударил прямо в Пискари.Его вес чуть-чуть сместился на мне, и я задергалась. Не отпуская меня, Пискари зарычал и поднял голову.Рука моя оказалась свободной, и я смогла просунуть между нами колени. Слезы застилали глаза и мешали смотреть, но я отбивалась с возрожденным отчаянием. Кто-то пришел. Кто-то пришел мне на помощь.Еще один зеленый взрыв ударил в Пискари, он откатился назад. Упираясь ногой, я смогла приподнять нас обоих и сбросить его с себя.Кое-как встав, я схватила стул и замахнулась – попала ему по голове, и удар отдался у меня в руке.Он обернулся с разъяренным лицом, подобрался, готовясь на меня прыгнуть.Я быстро попятилась, прижимая к груди сломанную руку.И третий удар зеленого безвременья просвистел мимо меня, сбил Пискари с ног и бросил его спиной на стену.Я повернулась к далекому лифту. Квен. Он стоял рядом с большой дырой в стене возле лифта, в облаке пыли, и в руке его рос очередной шар безвременья, пока еще красный, но уже приобретающий оттенок его ауры. Наверное, он запас энергию в своем ци, потому что мы слишком глубоко были под землей, чтобы достать до лей-линии. У ног его стояла черная сумка, из-под расстегнутой молнии торчали несколько похожих на меч кольев. За дырой открывалась лестница.– Вовремя, – пропыхтела я, пошатываясь.– На переезде застрял, – ответил он, шевеля руками в воздухе – это он творил магию лей-линий. – Не надо было притягивать сюда ФВБ.– Я не стала бы, не будь твой босс такой заразой! – крикнула я, делая еще один неглубокий вдох и стараясь не закашляться от пыли. Моя записка оказалась у Кистена – как же сюда могло попасть ФВБ, если не Квен его сюда привел?Пискари поднялся на ноги, посмотрел на нас и обнажил клыки в улыбке:– А теперь еще эльфийская кровь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58