Каталог огромен, цена порадовала 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Робелардо не забыл вернуть и поистине бесценные вещи - кое-что из прихваченного им в фургоне. На глазах новобрачной тотчас появились слезы - первое и единственное свидетельство того, что она не бездушна. Когда же Робелардо протянул ей простенькую нитку гранатовых бус, из груди ее вдруг вырвался сдавленный крик.
Девушка схватила их так поспешно, точно ничего дороже этого у нее не осталось.
Ко всему прочему Робелардо довольно великодушно снабдил их огромными тюками со съестным - вполне достаточно для того, чтобы благополучно вернуться в Санта-Барбару.
Воскресив в памяти недавние события, Джеймс покачал головой. «Нет, они чокнутые, - подумал он, - точно чокнутые!»
- Мистер Кэган! - Слова прозвучали очень тихо. Джеймсу даже показалось, что он ослышался. Щетка в его руке, дрогнув, застыла возле холеной шеи гнедого жеребца. Раздался чуть слышный кашель, и тот же голос уже немного громче произнес: - Мистер Кэган!
Джеймс обернулся. Девушка стояла рядом: руки висят как плети, непокорные черные волосы разметало по плечам, темные глаза настороженно смотрят ему в лицо.
- Ага, стало быть, у вас наконец прорезался голос! - проворчал он, возликовав в душе.
Коснувшись шеи длинными тонкими пальцами, девушка вдруг вспыхнула.
- Да.
- Вот и хорошо. - Отбросив щетку в сторону, он шагнул к ней и тут же замер, заметив, что она сразу же окаменела. «Видимо, страх еще не исчез, - подумал он. - Надо вести себя поосторожнее». - Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - еле слышно прошептала она. - Очень хорошо. Благодарю вас, сэр.
В ее широко раскрытых глазах все еще плескался страх, и Джеймс решил контролировать каждый свой жест.
- Как тебя зовут, милая?
- Элизабет. Элизабет Бек.
Элизабет. Он расплылся в улыбке. Это имя, казалось, было создано для нее! Он и сам бы ее так назвал, если бы был ее отцом.
- Элизабет, - повторил он, будто пробуя слово на вкус. - Славное имя! И тебе идет! А я Джеймс Кэган. Джим.
Она снова покраснела, и Джеймс, забывшись, шагнул к ней, но тотчас спохватился, ибо глаза ее испуганно расширились.
- Да, я знаю. Мне хотелось поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. - Теперь пришла его очередь краснеть. Да его следовало бы высечь за то унижение, которое она испытала, а тут вдруг благодарность! Сердце его екнуло. - За то, что спасли меня, - вдруг добавила она.
- Все в порядке, мисс... Элизабет. И... прошу вас, зовите меня Джим. Мне как-то не по себе, когда люди называют меня «мистер Кэган»! - Ее губы чуть заметно дрогнули. - Так, - бессмысленно повторил он, понимая, что ведет себя как последний дурак. - Э... почему бы вам не посидеть тут, пока я буду разводить огонь? Скоро стемнеет. А нам хорошо бы успеть перекусить.
- Можно, я помогу? - робко попросила Элизабет. - Я знаю... я привыкла жить в лагере. Можно, я распакую вещи? - У нее был чуть хрипловатый, мягкий южный выговор.
Джеймс решительно покачал головой.
- Милая, у тебя был тяжелый день... да и вообще не сладко пришлось, верно? Так что отдохни пока, я сам обо всем позабочусь, хорошо?
- Но день был тяжелый не только для меня, сэр.
- Что делать, - отмахнулся Джеймс. - Ладно, просто посиди, расскажи мне, откуда ты родом. Если хочешь, конечно... У тебя есть какая-нибудь родня в Калифорнии? Нам надо подумать, что с тобой делать.
Поколебавшись, Элизабет вновь уселась на камне. Покорно сложив на коленях руки, она принялась следить, как ее рослый светловолосый спаситель быстро сложил костер и поднес к нему спичку. Все его движения были на редкость точны, а двигался он грациозно, как огромный хищник. Рельефные мышцы так и перекатывались у него на спине, и ей вдруг пришло в голову, что только какая-то дикая случайность бросила его в руки головорезов Робелардо. Сама мысль о том, что кто-то мог застать его врасплох, показалась ей абсурдной.
Так, в молчании, прошло несколько минут, прежде чем Джеймс поднял голову и обнаружил, что она за ним наблюдает. В ее больших темных глазах уже не было страха. Он дружески ей улыбнулся.
- Откуда ты, Элизабет? Я имею в виду: откуда ты родом? Она вздрогнула, будто от удара, и что-то мелькнуло в ее глазах, но так быстро, что он едва заметил это. Джеймс решил, что ему почудилось.
- Из Теннесси, - прошептала она как-то очень уж нерешительно, будто сама не была уверена в этом. - Из Хоэнвальда, штат Теннесси.
Он кивнул:
- То-то я почувствовал южный акцент. Так, значит, вы с отцом приехали в Калифорнию из Теннесси?
На лице ее отразилось смущение.
- Да... мы из Теннесси. Моя семья... Джеймс нахмурился:
- Твоя семья?
- Мама, отец, братья и сестра.
Он ждал, что Элизабет продолжит, но она замолчала. Просто сидела и молча смотрела на него своими огромными глазами.
- А что случилось с твоей семьей? - осторожно поинтересовался он.
- У мамы нашли туберкулез, - прошептала она. - Мы переехали сюда из-за нее. Доктор сказал, что ей нужен такой климат, как в Калифорнии. Но она была уже очень больна. И умерла, когда мы еще были в Техасе.
Девушка вздохнула, и Джеймсу показалось, что она сейчас заплачет, но она таки продолжила тем же ровным голосом:
- Мы путешествовали не одни... Было еще шесть фургонов. Кроме нашего. Когда мы пересекли границу Нью-Мексико, на нас напали индейцы. Многие наши мужчины были убиты, и мои братья тоже, Фрэнк и Джон. Их похоронили вместе с остальными... просто засыпали камнями...
Джеймс на мгновение взглянул ей в глаза.
- Папа держался изо всех сил, но все это было ужасно. Да еще и оба его сына остались в пустыне. И все-таки маму мы похоронили по-христиански. Ее могила осталась в Эбилине.
Джеймс угрюмо покачал головой:
- Держу пари, твоему отцу пришлось тяжело, милая. Да и любому другому... вынести такой удар!
- Да, - тихо сказала она. - Так оно и было. - Она отвела взгляд. - Потом мы снова двинулись в путь: папа, Грейс и я. Грейс мы потеряли в Аризоне... ее укусила змея. Ей было всего десять, и она была очень маленькой, даже для своего возраста. Слава Богу, ей не пришлось долго страдать. Она умерла очень быстро. - Элизабет, казалось, что-то выискивала взглядом вдали, но никак не могла найти. - Папа сказал, что ни за что не оставит свою малышку так, как оставил сыновей, поэтому мы закутали ее как смогли, а потом поехали снова и ехали... пока не добрались до ближайшего города. До Прескотта. - Она на мгновение задумалась, а потом продолжила: - Да, мы похоронили ее в Прескотте. - Девушка снова подняла глаза. - Я запомнила, где ее могила.
К горлу Джеймса подкатил комок. Он не смог бы выдавить из себя ни единого слова, даже если бы знал, что сказать. Сердце у него заныло. Надо же, какой кошмар! А она сидит тут и рассказывает обо всех тех несчастьях, что постигли ее семью, таким ровным голосом, будто пересказывает ему последние новости. «Должно быть, это шок», - подумал он. Да, скорее всего! Не может же она быть столь бесчувственной!
- А что случилось с твоим отцом, милая?
- Н-не знаю, - растерянно отозвалась она, качнув головой. - Понимаете... мы наконец подъехали к Лос-Анджелесу... После всех этих бесконечных дней... Вот я и решила немного отдохнуть. Распрягла лошадей, а когда вернулась, папа лежал на постели и глаза у него были закрыты. С того самого дня, как погибла Грейс, он был... как это сказать, немного не в своем уме. Чаще всего он так и лежал, но обычно не спал, и глаза у него были открыты. Он лежал и все говорил, говорил, а иногда просто молча куда-то смотрел, но все время был какой-то странный. А на этот раз... он был... - Ее голос дрогнул, и она встала с камня, на который ее усадил Джеймс.
Он тоже вскочил и шагнул к ней.
- Элизабет...
Она беспомощно взглянула на него и чуть слышно произнесла:
- Я не знаю, что с ним случилось. - Но с каждым последующим словом голос ее становился все громче. В каждом звуке звучали боль и ужас. - Я не знаю, понимаете, не знаю! - На лице ее появилось испуганное, смущенное выражение. - Он просто лежал там, и все! И глаза у него были закрыты, будто он наконец заснул! - Стиснув кулачки, девушка прижала их к вискам, будто пытаясь отогнать прочь жуткие воспоминания. - Он... он просто лежал... очень тихо, и я... я позвала его... я пыталась разбудить его, но он... он...
В два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, Джеймс успел раскрыть ей свои объятия и крепко прижал к груди, прежде чем душившие ее рыдания сменились истерикой.
- Все хорошо, милая. Все будет хорошо, - бормотал он, прижимая ее к себе и баюкая, точно испуганного ребенка.
- Н-но я так н-ничего и не помню! - заикаясь, пробормотала она, дрожа, как от озноба. И, словно тонущий, вцепилась в ворот рубашки Джеймса и незаметно для себя впилась ему ногтями в кожу.
Стиснув зубы от боли, Джеймс еще бережнее обнял Элизабет.
- Не надо, милая. Не стоит терзать себя. Тебе так много пришлось пережить... Понадобится время, чтобы прийти в себя. Вот увидишь - все будет хорошо. Не стоит себя заставлять. Когда-нибудь ты обязательно все вспомнишь, а пока не думай об этом, хорошо? - Он ласково взъерошил ей волосы.
Громко всхлипнув, она прильнула к его груди.
- Ну вот и умница. Так ты обнаружила, что отец лежит в фургоне и глаза у него закрыты, да? Значит, он был уже мертв?
Девушка снова кивнула.
- А что случилось потом, Элизабет?
- Я... Сначала я подумала, что мне надо добраться до Лос-Анджелеса, но потом поняла, что у меня просто не хватит сил. Когда папа был еще жив, я работала как вол, помогала ему во всем. Но когда он ушел вслед за остальными, я... уже не знала, что мне делать, куда идти. Знала только, что не хочу в Лос-Анджелес.
В мозгу Джеймса забрезжила догадка. Значит, вот в чем дело! Бедная девочка потеряла всю семью... Он ничуть бы не удивился, если бы Элизабет заявила, что ноги ее не будет в Городе Ангелов.
- И у тебя никого здесь нет? Может быть, какие-то знакомые?
- Нет. Не только здесь, но и вообще. Все, кого я знала, остались дома, в Теннесси. - Из груди у нее вырвался прерывистый вздох. - И что толку было ехать в Лос-Анджелес?! У меня нет ни гроша. И я даже не умею читать! - Она смущенно потупилась. - Куда нам ехать, всегда решал папа. Мне... мне надо было сразу трогаться в путь. - Элизабет еще крепче прижалась к нему. - Надо было...
- Боже милостивый, Элизабет! - Взяв в ладони ее лицо, он заглянул ей в глаза. - Должно быть, ты перепугалась до смерти. И не трави себе душу, девочка! Ты все сделала правильно!
Но выражение ее лица сбивало его с толку.
- Я позволила просто закопать папу в землю. - В первый раз за все это время в глазах ее блеснули слезы. - У него даже могилы нет! Он бы так расстроился, если бы узнал!
За последние месяцы Джеймс успел уверить себя, что ни одному живому существу не доводилось вынести таких страданий, которые выпали на его долю, но теперь... Что вообще могло сравниться с горем и болью, исказившими это юное личико?! Да, он потерял женщину, которую любил, а Элизабет… Элизабет потеряла все дом, семью, покой Все!
- Милая, поверь, если твоего папу что и огорчало перед смертью, так только то, что, уходя от тебя, он оставляет свою девочку совсем одну, без защиты, в чужом и незнакомом месте. Но не надо... не думай об этом, Элизабет! - Он осторожно вытер ладонью ее мокрые щеки. - Я все для тебя сделаю, поверь! Ты ведь еще так молода! Сколько тебе... семнадцать, восемнадцать?
- Семнадцать, - прошептала она.
- Семнадцать, - задумчиво повторил он, - совсем девочка. У тебя впереди целая жизнь. Поверь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Но об этом потом. Сегодня тебе надо как следует отдохнуть, а завтра решим, что делать. Ты веришь мне, Бет? Веришь, что я смогу позаботиться о тебе? Несмотря на то что ты меня совсем не знаешь?
Девушка растерянно заморгала. Он назвал ее Бет, или она ослышалась? Так ее никто никогда не звал. Бет звали ее покойную мать. Они обе были Элизабет, но она предпочитала называть себя Лиза или Элизабет, чтобы избежать путаницы. Только не Бет.
- Ты веришь мне? - повторил он прежде, чем она успела поправить его.
Жар его рук приятно согревал ее. Казалось, она потихоньку тает в этом сладостном огне.
- Да, - прошептала она чуть слышно. - Да.
- Если бы знал, что ты так замечательно готовишь, то охотно предоставил бы тебе заниматься ужином! - весело улыбнулся Джеймс, уплетая за обе щеки бисквиты в густой подливе. Это была уже четвертая тарелка.
- Мама с детства учила меня готовить, - объяснила Элизабет. - А ее считали лучшей стряпухой во всем графстве. Ее сливовый пирог всегда получал все призы на выставке! А кстати, вы когда-нибудь пробовали сливовый пирог, как его готовят в Теннесси?
«Как мило!» - вдруг подумал он. Мягкий южный акцент придавал всему, что она говорила, особую прелесть.
- Никогда. Даже и не слышал, если честно.
Легкое недоверие, отразившееся на ее лице, стало первым проявлением эмоций, которое ему удалось подметить с той самой минуты, когда он открыл глаза и увидел, что она хлопочет у костра. Элизабет проснулась чуть свет. Первым делом в полной темноте она выстирала и свою, и его одежду По крайней мере так ему показалось. Ветхое платье на ней просто блистало чистотой, а великолепные, черные как смоль волосы были скручены на затылке в тяжелый, чуть влажный пучок.
Его поразила перемена, происшедшая в ее внешности. Странно, почему вчера он назвал ее красивой? С туго скрученными волосами, поблескивавшими на солнце, она выглядела ничем не примечательной. Не уродина, конечно, но и не красавица. Правда, без этой гривы роскошных волос, смягчавших худобу девичьего лица, ее удивительные глаза казались совсем огромными. На почти прозрачном лице Элизабет они сияли будто две темные луны, окаймленные густыми ресницами. Теперь она казалась старше. В ее облике не было ничего детского, на лице застыло суровое, строгое выражение.
- Никогда не слышали о сливовом пироге? - искренне удивилась она, как будто даже поверить в такое было трудно.
- Нет. У нас тут, в Калифорнии, ветерок с юга дует редко. И запахи вашей стряпни сюда не долетают. - Он протянул кружку, чтобы Элизабет подлила ему кофе. - Мы как-то больше привыкли к мексиканской кухне... Вот, например, ты пробовала когда-нибудь чили? Или абелоны, морские ушки, свежие, еще соленые от морской воды, когда их поджаришь на костре прямо на берегу?
Элизабет растерянно покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я