— Если они верят вам, то вы должны убедить их. Несколько часов назад мы столкнулись с куманами. Будут и другие налеты. Вам нужно или перебраться в другую деревню, или попытаться укрепить стену и приготовиться к войне. Она может и не начаться, но лучше быть готовыми к худшему.— Мудрые слова, «орлица». Я сделаю что смогу.Дождь наконец кончился, и Ханна пошла но лагерю, надеясь отыскать палатку принца Эккехарда, а в ней Ивара. Через некоторое время она увидела, что он молится вместе с другими. Службу вел молодой человек с приятным голосом. Каждое его слово казалось исполнено глубокого смысла, которого она, Ханна, не понимала, и от этого чувствовала себя неловко.— Молим Тебя, Владычица, смотри на нас, как смотрела Ты на своего Сына…Услышав эти слова, она вздрогнула, но упрямо осталась стоять, ожидая, пока служба закончится и она сможет поговорить с Иваром. Тот заметил ее и вышел.— Ты до сих пор не отрекся от своей ереси! — взволнованно сказала она. — И даже совратил принца Эккехарда! Почему ты не в свите маркграфини Джудит? Не в монастыре? Разве ты не понимаешь, что идешь по опасной дороге?— Это не ересь, Ханна. — Ивар сильно изменился с их последней встречи. В его голосе звучала та же уверенность, что и у молодого человека, ведущего службу, хотя и без его вдохновения. — Это правда. Ты не видела чудо — возрождение феникса. Если бы видела, то поняла бы, почему принц Эккехард теперь молится с нами, хотя раньше едва терпел нас.— Какое чудо? — спросила она, не уверенная, что действительно хочет услышать ответ. Рядом с этим новым Иваром она чувствовала себя старшей сестрой. Раньше он походил на буйно разросшийся шиповник, а теперь — на виноградную лозу, крепкую, упрямо вцепившуюся в землю. Он стал совершенно другим человеком.— Чудо исцеления… — Тут его взгляд упал на кольцо у Ханны на пальце, и выражение лица Ивара резко изменилось. — Что это? Какой-то богатый лорд соблазнил тебя земными благами?— Это король наградил меня за верную службу! — разъяренно воскликнула она. — Как ты смеешь меня обвинять…— Лиат сделала то же самое! — выкрикнул он.Вероятно, услышав это имя, молодой муж маркграфини Джудит позвал его, и, коротко попрощавшись, Ивар поспешил к нему. Неужели их прошлая близость сошла на нет? Ханна расстроенно пошла прочь, собираясь лечь спать и забыть обо всем. Но не тут то было. Где бы она ни устраивалась, одеяло тотчас промокало, и Ханна никак не могла уснуть Она лежала, закрыв глаза, и вертела на пальце кольцо с изумрудом.На рассвете, когда они уже собрались выступать в поход, в лагерь снова пришла диакониса с двумя спутниками.— К востоку отсюда заметили армию под вендарским знаменем, — сказала она, переводя слова старика. — Жители отступят к старому форту на севере. Там они хотят приготовиться к штурму. Он хочет дать вам мальчика, который проведет вас туда, где видели войска, если только вы обещаете отпустить парнишку, как только встретите первых разведчиков той армии. — Когда старик договорил, диакониса добавила: — Я предупреждала, что они не доверяют вендийцам.Они договорились, и теперь молодой человек стоял возле лошади Ханны, нервно пританцовывая на месте. Капитан Тиабольд в награду вручил ему шерстяную тунику и пару ботинок — эти вещи остались от «льва», который умер от дизентерии, и никто не хотел их брать.Парнишка оказался неразговорчивым — за весь день он не промолвил ни единого слова. Сначала он вел их прямо на восток, потом по узкой тропке на юг, а потом по широкому, но мелкому ручью — на северо-восток. Днем они встретили разведчиков, и Ханна поняла, что они и в самом деле почти добрались до армии принцессы Сапиентии. Доведя их до нужного места, паренек исчез за деревьями, которые росли возле реки. Ханна поняла, что это лишь приток, а сама река, широкая и глубокая, течет дальше.Боян разбил лагерь у слияния реки и ручья, возле небольшого холма. На севере виднелся густой лес, а на юге и западе расстилалась открытая степь. На востоке поднималась гряда холмов. Возвышение, возле которого поставил свою палатку Боян, увенчивало какое-то древнее сооружение, вероятно крепость. До сих пор сохранились рвы и остатки стен, а наверху камни образовывали круг. Некоторые из камней упали на землю, но отсюда было трудно судить, насколько велики повреждения. Боян — а Ханна нисколько не сомневалась, что он сам выбирал место для лагеря, — поставил свой шатер под защитой земляного вала. В нескольких шагах от шатра принца стояла повозка его матери. Интересно, кераитская принцесса еще там? И сны Ханны только сны или все это происходило на самом деле?Сейчас она все узнает.Лагерь был на военном положении. Вокруг палаток, располагавшихся группами, были вырыты канавы — не очень глубокие, но достаточные, чтобы замедлить продвижение всадников. Во все стороны были посланы разведчики. Многие солдаты дремали прямо в доспехах, прижимая к себе копья, как возлюбленных. Некоторые лошади остались не расседланными, других сейчас поили и чистили, третьи паслись на лугу к северо-востоку от лагеря, за ними следили не меньше дюжины воинов.Приветствовать прибывших вышла чуть ли не половина лагеря. Ханне казалось, что никогда раньше она не видела такого количества солдат, разве что в битве при Касселе, когда Генрих разбил армию герцогини Сабелы. На ветру развевалось знамя принцессы Сапиентии. Над лагерем реяли и другие знамена, но Ханна узнала лишь одно — прыгающая пантера. Знамя маркграфини Джудит.Когда они вошли в лагерь, их отряд разделился. Ханна не вполне поняла, по какому принципу произошло это деление, но к палатке принцессы Сапиентии она подошла в сопровождении принца Эккехарда, лорда Дитриха, командира всадников, посланных королем Генрихом, и капитана Тиабольда, представляющего «львов».Принцесса сидела на полу и ела сливы, наблюдая за тем, как ее муж играет в кости с молодым вендийским дворянином и пышно одетым унгрийцем. У последнего были такие длинные усы, что он завязал их на спине, чтобы не мешали играть. Рядом стоял брат Брешиус. Именно он тактично прервал игру, хотя принцесса уже увидела принца Эккехарда, а может, и Ханну. Возможно, воссоединение будет не таким уж приятным.Боян не забыл Ханну:— Снежная женщина вернулась к нам!— Вы приехали от моего отца, — более прохладно сказала Сапиентия, глядя на мужа и сжав губы. — А это кто? Эккехард?— Сестра, разве ты не рада видеть меня?Принц спешился и подошел к сестре, не ожидая разрешения. Она обняла его и расцеловала в обе щеки. Эккехард был выше Сапиентии почти на голову, но и она за прошедшие месяцы окрепла и раздалась в плечах, так что, схватись они на кулаках, неизвестно, кто вышел бы победителем из схватки.— Боже Всемогущий, да это же маленький кузен, — насмешливо произнес молодой дворянин, который играл с Бояном в кости. — Я думал, куманы вас заживо сожрали!— Нет, спасибо, Уичман. — На мгновение показалось, что Эккехард и молодой вельможа подерутся, но Боян встал между ними.— Господь с нами! — воскликнул он. — К нам прибыли новые войска! Теперь можно спокойно встречать куманов лицом к лицу.Быстро произведя несложные подсчеты, Сапиентия разозлилась:— Двести «львов»? Тридцать тяжелых всадников и сорок легких? И Эккехард с дюжиной необученных мальчишек и пажей? Это все, что прислал мой отец, «орлица»? Ты что, не сказала ему, в каком мы положении?— Я точно передала сообщение, ваше высочество, — сказала Ханна.— Ну-ну, жена, — вмешался Боян. — Львица не должна набрасываться на орла, ведь он — только вестник. — Собственный каламбур рассмешил его, и Боян громко расхохотался: — А с теми силами, что привела маркграфиня, нас стало намного больше, верно?— Да, — нехотя согласилась Сапиентия, и муж погладил ее по плечу. — Но где же мой отец? Я думала, он поймет, как здесь трудно, и приедет сам. Где он, «орлица»?— Поехал на юг, в Аосту, ваше высочество.— В Аосту! Всегда в Аосту! — Сапиентия отшвырнула сливу, которая чуть не попала в одного из слуг и упала в грязь. — Зачем он отправился в Аосту, когда настоящая угроза здесь? Разве он… — Она оборвала себя на полуслове, но, не выдержав, все-таки спросила: — Он получил какую-то весть от Сангланта?Колебание всегда губительно.— Я так и знала! — воскликнула Сапиентия. — Скажи, что ты слышала!— Точно ничего не известно, ваше высочество. Но до короля дошли слухи…Ханна не закончила. Ее осторожную тираду прервало вторжение маркграфини Джудит со свитой слуг и компаньонок. Маркграфиня гневалась:— Неужели к нам прибыл принц Эккехард? Так и есть. Где же он?— Эккехард здесь, — отозвалась Сапиентия, хотя было ясно, что Джудит отлично знает, где он.Надо отдать ему должное, Эккехард не отпрянул.— Он хочет получить развод, — сказал он настолько спокойно, насколько это мог сказать юноша пятнадцати лет вооруженной женщине, годившейся ему в бабушки.Кто-то в толпе хихикнул, но быстро смолк.— Это я могу требовать развода, а не он! У него нет ни земель, ни сильных родственников, которые пожелали бы встать на его сторону. Кроме того, наш брак полностью состоялся, я весьма живо это помню. Так что брачные узы останутся таковыми. Где он?— Я поклялся защитить его, — произнес Эккехард. — Если я его предам, то не смогу считать себя благородным человеком.— Ты еще не мужчина, принц Эккехард. Ты всего лишь глупый мальчишка!— Вы не смеете разговаривать со мной в таком тоне!— Еще как смею. Уверена, что твой отец испытывает к тебе привязанность, но ты всего лишь третий его ребенок. А принцесса Сапиентия скорее всего станет его наследницей. Так что не ты необходим своему отцу. А вот я ему нужна. И я желаю получить обратно своего мужа.— О Господи! — расхохотался Уичман. — Теперь, маленький кузен, ты пожинаешь плоды содеянного. Кто же из этих очаровательных мальчиков пропавший муж? Нет, не отвечай, и так все понятно, это наверняка ангел. Маленькие грязные крысы. Боюсь, теперь вряд ли кому-то придет в голову назвать юного Болдуина ангелом, после того как у него появилось столько покровителей!— Помню, лорд Уичман, вы создали немало проблем еще при Генте. Мы с вашей матерью — близкие подруги. И не забывайте, что третий сын короля не имеет большого веса, но еще меньшее значение имеет сын герцогини.— Ну хватит, кузены, — сказал Боян, кладя руку на плечо Уичмана, словно заботливый дядюшка, и оттесняя его от разгневанной маркграфини. — Мы не должны ссориться.Боян что-то резко произнес на своем языке, и брат Брешиус с учтивой улыбкой перевел:— Принц Боян напоминает, что сейчас не время для споров. Нам надо готовиться к войне, ведь никто не знает, когда состоится битва.Вероятно, у Господа Бога есть чувство юмора.— Дорогу! Дорогу! — закричали стражники, и тотчас к королевскому шатру подскакали два разведчика.— Принц Боян! Ваше высочество! — Мужчины опустились на колени перед повелителями. — Новости о Булкезу! Его всадники замечены не больше чем в часе езды отсюда, в долине.— Эля для этих людей, — приказал Боян.Новости распространились по лагерю, как степной пожар. Ханна видела, как люди буквально вылетают из палаток и принимаются спешно седлать лошадей или готовить оружие.— Где мы будем сражаться? — спросила Джудит.— Больше мы не станем отступать, правда? — взмолилась Сапиентия.Боян задал еще несколько вопросов, выясняя детали, пока его армия готовилась к битве. Он опрашивал первых разведчиков, потом прискакала другая пара. Они видели повозки куманов, которые продвигались по северному берегу реки. Несколько человек пали, сраженные стрелами их лучников, сами разведчики были ранены и чудом избежали плена.— Мы должны ждать их тут, — сказал Боян. Он изъяснялся по-унгрийски, чтобы никто не мог неправильно истолковать его слова, а брат Брешиус переводил: — Этот форт на холме послужит нам хорошей защитой. Если придется отступать, мы сможем перебраться через реку и уйти на северо-запад. Куманы вряд ли последуют за нами, они боятся воды. Кроме того, это даст время моей матери, чтобы помочь нам.Все посмотрели в сторону повозки, которую охраняли два невозмутимых раба. «Интересно, кераитская принцесса все еще внутри?» — подумала Ханна. Брат Брешиус перехватил ее взгляд, ободряюще улыбнулся, но ничего не сказал.Боян сделал знак слугам, и те затрубили в рога.Когда раздался их хриплый рев, в лагере все замерло. Люди уставились на королевский шатер. Боян взял Сапиентию за руку и вывел наружу, чтобы все видели своих повелителей.
Призыв к оружию прозвучал совершенно неожиданно — на исходе дня. Во всех поэмах говорится, что битва начинается с первыми лучами солнца, но сейчас дело происходило не в поэме, а в реальности.Мальчики Эккехарда столпились у подножия холма, ожидая появления принца, который так и не вышел из королевского шатра.— Говорю вам, надо бежать на север, пока никто не обращает на нас внимания, — бубнил Болдуин. — Нашего отсутствия никто не заметит. Тогда мы могли бы вернуться в ту деревню.— Господи Всемогущий, Болдуин! — воскликнул Ивар, который уже в третий раз проверял подпругу. — Мы не можем оставить принца Эккехарда в такой момент. Это бесчестно! Нас всех потом назовут трусами.— Какая разница, как нас назовут? — возразил Болдуин. Его копье лежало на земле, и носком сапога он перекатывал его туда-сюда. — Я просто хочу убраться отсюда, пока она меня не нашла!— Но как мы убежим? Куманы убьют нас гораздо скорее, и мы не сможем проповедовать истину.— И вообще, если Господь явил нам Свое Слово, мы не можем поступить как трусы, — заявил Зигфрид. Он держал копье обеими руками и казался еще более хрупким, чем всегда. Он был таким слабым, что ему даже не дали доспехов — он просто не выдержал бы их вес.— Верно! — согласился Ивар. — Нам придется остаться, Болдуин. По крайней мере до тех пор, пока не закончится сражение. А потом я пойду, куда ты скажешь.Выражение лица Болдуина изменилось. Ивар почувствовал внезапную жалость — все всегда будут видеть в этом молодом человеке только отражение своих желаний.— Ивар! Зигфрид! Болдуин! Смотрите, кого я нашел! Это чудо!К ним, спотыкаясь, спешил Эрменрих. Он, не обращая внимания на суету в лагере, тащил к ним молодую женщину, крепко держа ее за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54