Все пополнения, прибывающие в Паэстум, перебрасывали в Третью армию, стоявшую в глухой обороне.
Так все однокашники Хэла, начинающие всадники со своими драконами, получили приказ со всей возможной скоростью двигаться на юг. Третья армия нуждалась в их услугах – разведчиков, шпионов и связных.

Дороги под ними были наводнены войсками – марширующими и едущими в повозках. Хэл был счастлив, что находится высоко над этим грязным месивом. Его дракон был бы счастлив отыскать какую-нибудь уютную сухую пещерку и пересидеть в ней непогоду, но Хэл безжалостно гнал его вперед. В конце концов зверь перестал даже повизгивать в знак протеста, когда хозяин выводил его из брезентового гнезда, которое прикомандированные к эскадрилье интенданты сооружали каждый вечер при наступлении времени разбивать лагерь.
Они двигались на юг, но теплее от этого не становилось, и всадники, хоть и натягивали на себя все выданное им обмундирование, постоянно тряслись от холода.
Некоторые из них – и Феччиа в том числе – повадились скупать все спиртное, которое им удавалось найти. Хэл же едва делал глоток, даже в особенно морозные утра. Он давно понял, что алкоголь может очень быстро превратиться из друга в скрипучий костыль, и ни хотел ни того ни другого.
Разумеется, к тому времени, когда отряд Хэла проходил по маршруту следования, все придорожные селения были уже обобраны до нитки. Но драконы обладали замечательной способностью удаляться в сторону от армейских маршрутов, так что всадники находили деревушки, которых почти не коснулась война и чьи жители с радостью продавали или даже в патриотическом порыве отдавали задаром яйца, напитки и прочую провизию.
Привязанные к земле солдаты не слишком радовались, видя драконов, возвращавшихся на закате к своим повозкам с грузом добычи, но усталый пожилой офицер, командовавший колонной, не имел ничего против. Правда, прозвища, которыми награждала их пехота, не слишком улучшали настроение всадников: защитники телятины, чемпионы куриных бегов, стражи желудка, гвардия яичницы и тому подобное.
Зато утешало то, что им с Сэслик удавалось побыть друг с другом по крайней мере каждую третью ночь, когда ни один из них не стоял в охранении.
Другие всадники тоже разбились по парочкам или, подобно Фаррену, волочились за каждой встречной женщиной с энтузиазмом мартовских котов.
Несмотря на упорно ходившие слухи о бесчинствующих вокруг бандитах и партизанах, Хэл ни разу не видел никого из них. По слухам, эти негодяи всегда были или на дневной переход впереди, или на волосок позади.
На подступах к Бедаризи пустые дороги, благодаря которым часть могла передвигаться с высокой скоростью, закончились. Теперь они были запружены беженцами, спасающимися от приближающейся рочийской армии.
В памяти Хэла глубоко засели некоторые воспоминания тех дней.
Старик, везущий на тележке старуху, которая не переставая бранила его – с самого первого мига, когда они увидели эту пару, до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.
Или человек средних лет, вся одежда которого состояла из одних теплых кальсон, волокущий богато украшенные старинные часы выше него самого.
Хорошо запомнились три повозки с молоденькими Девушками, утверждавшими, что они ученицы религиозной школы, и беспрестанно хихикающими. Хотя, надо сказать, что если они и были религиозными, то их обряды выглядели довольно скандально. Впрочем, сопровождавшие их мужчины и несколько женщин, которые так и не нашли себе партнеров, похоже, вполне наслаждались их обществом. Хэл и Сэслик тоже посетили их лагерь, расположенный по другую сторону дороги, и Сэслик заметила скрытый за смехом страх в глазах девушек, когда они поглядывали на юг, откуда надвигались рочийцы.
Остался в памяти и устало бредущий колдун с двумя подручными в запорошенной дорожной пылью одежде. Фаррен, помнится, посадил своего дракона, чтобы пополнить запас провизии, и примерно треть лиги следовал с колдуном вместе, а потом вернулся обратно.
– Там, на юге, просто мясорубка, – сообщил он. – По крайней мере, мне так сказал маг. Рочийская конница разъезжает везде где хочет, грабя, бесчинствуя, убивая, насилуя, а сэйджинцы, похоже, никак не могут остановить их. Он сказал, что дел у нас там будет невпроворот, и пожелал нам удачи.
Хэл поинтересовался, почему же магия не помогла ему избежать участи остальных беженцев, и Мария, в кои-то веки посерьезнев, сказал:
– Думаю, магия не может помочь тому, кто владеет ею. По крайней мере, моего прадеда она вовсе не обогатила, только прославила. Наверное, боги, сучьи дети, не хотят, чтобы волшебники возвышались до королей или, того хуже, бросали им вызов. Думаю, это и держит нас в узде, хотя по теперешним обстоятельствам я бы не возражал, если бы они сменили гнев на милость ради одного доморощенного колдуна, который сейчас околачивается со своим драконом незнамо где и которому вовсе не помешала бы хоть какая-нибудь помощь.
Однажды они застряли у размытого моста, дожидаясь, пока саперы не восстановят его. На вдающемся в реку мыске располагалась небольшая деревенская таверна, но ее владелец скорбно сообщил, что распродал все свои запасы подчистую, а уток и кур разворовали солдаты и беженцы.
Минта Гарт отправилась на своем драконе на северо-запад и спустя два часа вернулась с грузовой сеткой, лопающейся от продовольствия, купленного в отдаленных деревушках.
Отказавшись взять у хозяина деньги, она велела ему сделать яичницу, и две хозяйские дочери принялись с такой скоростью поглощать яйца, что всадники уже стали опасаться, как бы девушки не начали кудахтать и не заклевали друг друга.
Форсированный марш из Паэстума понемногу сказывался на всадниках, и Хэл уже вовсю ощущал каменную усталость. Но он не подавал виду и даже резко оборвал Вэда Феччиа, когда тот принялся жаловаться на то, как у него ломит все тело. Хэл показал ему на дорогу, над которой они летели, и на нескончаемые колонны пехотинцев, месивших грязь. У тех вообще не было ничего, кроме плащ-палаток да тех жалких крох, что они выклянчили или стащили с проезжавших мимо провиантских телег.
Они добрались до Бедаризи, чьи улицы были наводнены беженцами. На то, чтобы протолкаться через переполненные улицы, у них ушло целых два дня.
Феччиа предложил пролететь над толпой на драконах в надежде, что испуганные горожане очистят им дорогу, но старый офицер запретил делать это.
За городом они увидели первых рочийских драконов, парящих и пикирующих вдалеке, и почувствовали, что война уже совсем близко.
Два дракона увидели противников, и Хэла порадовала их реакция – они зашипели и зафырчали, сердито мотая головами и щелкая клыками. Он понадеялся, что настрой всадников не уступает злости драконов.
Дороги, если их можно было назвать дорогами после того, как по ним прошла армия, теперь опустели – беженцев больше не было, только солдаты.
Отряд всадников остановился у большого столба на перекрестке трех таких разбитых дорог – даже не столба, а грубого обрубка ствола с ободранными ветками и листвой, вкопанного вертикально. К нему было приколочено с полсотни деревянных дощечек, указывающих, где можно найти ту или иную часть.
Почти на самом верху столба Фаррен разглядел и дощечку с намалеванной фигуркой дракона.
– Больше смахивает на червяка с крыльями, – высказал он свое мнение.
Они повернули свои фургоны на соответствующую дорогу и несколько лиг ехали мимо разбитых лагерей, полевых складов и конюшен.
Проселок упирался в широкий луг с прудом, где они и обнаружили свою эскадрилью.
Лицо Хэла осталось бесстрастным, но Фаррен, Феччиа и еще несколько человек потрясенно ахнули.
Они ожидали увидеть ряды сухих и водонепроницаемых загонов для драконов и аккуратных казарм для людей, а вместо этого их глазам предстали несколько обтрепанных драконьих шатров, куда худших, чем привезли с собой бывшие курсанты, и пестревших разнокалиберными заплатами. Некоторые из шатров были едва закреплены, крылья их хлопали на ветру, демонстрируя плохо обтесанные сучья вместо нормальных колышков.
Жилье для людей выглядело еще хуже: обтянутые подручным хламом большие упаковочные каркасы, крохотные пехотные палатки, какие-то убогие лачуги, держащиеся на подпорках из полусгнивших бревен.
Это и был их лагерь – вот только сначала на него налетел смерч, а потом здесь похозяйничало стадо троллей.
По лугу бродила горстка людей, единственным занятием которых, судя по всему, было слоняться по лагерю.
Какая-то женщина поила дракона у пруда.
По обеим сторонам луга стояли катапульты, вокруг которых хлопотали пехотинцы.
В воздухе сиротливо парил одинокий дракон, делая бесконечные круги над лугом.
Хэл сделал вид, что не слышит жалоб. Опытный солдат, он сразу выделил среди всех строений полевую кухню – просторную просмоленную палатку, из дымоходов спереди и сзади которой шел дым.
Увидев кухню, он понял, что лагерь все-таки не заброшен.
– Вы хотите, чтобы я доложил о прибытии, сэр?
– Я был бы вам очень признателен, – ответил сопровождавший их отряд офицер. – Сейчас мы находимся не на моей территории, а на вашей.
Спохватившись, Хэл бросил взгляд на сэра Лоурена Дэмиена, который подавленно улыбнулся, но возражать не стал.
Перед одной круглой палаткой красовался флажок, и Хэл, подойдя к ней, постучал по распорке.
– Войдите.
Он откинул полог и вошел в палатку, заставленную четырьмя койками, на одной из которых громоздилась куча полевых карт и портупей.
На другой, укрывшись рваным плащом, храпел какой-то мужчина.
За раскладным столиком сидел человек, чье лицо и тело были воплощением смертельной усталости. Хэл и сам очень вымотался, но этот человек, видимо, исчерпал все свои силы.
– Сержант Хэл Кэйлис, – отрапортовал Хэл, хлопнув ладонью по груди, – с восемнадцатью всадниками на драконах направлен штабом Первой армии.
Человек заморгал, потер глаза, взял бутылку с бренди, вытащил пробку. Потом покачал головой и отставил бутылку прочь.
– Надеюсь, что вы не демон, посланный каким-нибудь магом, чтобы меня подразнить.
– Никак нет, сэр. Я... мы все вполне настоящие.
– Может быть, боги все-таки есть, – выдохнул человек, заметив, что Хэл продолжает стоять перед ним навытяжку. – Садитесь... ну или хотя бы найдите что-нибудь такое, к чему можно прислониться. Я лейтенант сэр Л у Милетус. Кто-то говорил, что мне должны дать капитана, но приказ, видно, где-то заплутал. Девятнадцать всадников с драконами, вы сказали?
– Так точно, сэр.
Лейтенант встал, протянув руку, и Хэл пожал ее. У Милетуса был такой вид, как будто до войны он собирался стать жрецом или аскетом, но Хэл заметил на его вытянутом мрачном лице морщинки от улыбок.
– Девятнадцать, – смакуя, протянул Милетус. – Этого нам как раз и не хватало, чтобы повернуть войну вспять. Обслуживающий персонал тоже?
– Никак нет, сэр. Нам сказали, что весь необходимый наземный персонал есть на месте.
– Был, – сказал Милетус. – Пока драконы не привели сюда кавалерию. По крайней мере, в том набеге мы не потеряли ни одного зверя... сохранили всех десятерых.
И с какой-то ядовитой мрачностью добавил:
– А теперь, хотя и с небольшим опозданием, нам прислали еще и катапульты, чтобы защищать нас от атак с воздуха.
Потом покачал головой.
– Ладно. Мы так наловчились обходиться малым, что, пожалуй, сможем выиграть эту проклятую войну вообще без ничего.
Он набросил на плечи заляпанный грязью плащ.
– Пойдемте поглядим, как нам устроить ваших людей, сержант. Скажу вам сразу, что ваши люди будут меня ненавидеть, поскольку я собираюсь забрать пять ваших драконов у их владельцев. – Хэл при этих словах изо всех сил постарался, чтобы обуревавшие его чувства не отразились на лице. – Мои всадники – люди с опытом. Полагаю, что все вы только что из школы?
– Так точно, сэр.
– Не надо делать такое мрачное лицо, сержант. Я действую, исходя из нужд эскадрильи. Это поможет сохранить жизнь некоторым из вас. Кроме того, всем вам запрещено подниматься в воздух до тех пор, пока я лично не дам разрешение.
Он усмехнулся, заметив деланно бесстрастный вид Хэла.
– Я не имею в виду ничего оскорбительного, на некоторое время оставляя вас на земле от греха подальше. Думаю, вы это поймете. Уверяю, ваша нынешняя подготовка мало чем вам поможет в здешних условиях. А теперь давайте покормим ваших людей и попробуем как-нибудь извернуться, чтобы расселить всех.
– Среди нас четыре женщины, сэр.
– Я слышал, что прекрасному полу наконец-то отдали должное, – усмехнулся Милетус. – Тревожиться не о чем. Не думаю, что у кого-либо из моих ребят остались силы на заигрывания, если вы имеете в виду это.

Новоприбывших распихали куда только можно, некоторых по уже существующим палаткам, других в более маленькие, которые они привезли с собой.
Сопровождавший их офицер со своими людьми отправились обратно, явно радуясь тому, что ближе к фронту им ехать больше не требуется.
Милетус не стал устраивать новичкам никаких испытаний с целью выявить лучших и худших. Вместо этого он одного за другим погонял их над лугом, приказав выполнить кое-какие маневры.

Хэл быстро понял, что в запустении, царившем в лагере, не стоило винить ни войну вообще, ни небрежность командования в частности.
Эскадрилье сильно досталось, когда рочийцы прорвали линию фронта. Большие потери всадников и драконов стали результатом совместного применения рочийской магии, катапульт, которые подтянули прямо к линии фронта, и погоды. Разгром усилило появление двух вражеских драконов, которые напали на дирейнских зверей и довели их до такого неистовства, что те принялись метаться в воздухе, теряя своих всадников, а потом скрылись в тумане.
Это было скверно уже само по себе... но потом драконы привели вражескую конницу через прорванные позиции дирейнцев прямо к летной базе.
– Все до единого, – устало сказал Милетус, – стали пехотинцами и сражались из последних сил. – Он грустно оглядел лагерь. – И хотя, признаться, этих сил было немного, нам все же удалось оттеснить их обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52