10: 00
Ожидают: Эксли, Галлодет, Уолт Ван Метер – шеф Разведывательного отдела. Кофе-плюшки – ё-моё. Я сел.
Эксли:
– Лейтенант, полагаю, вы знакомы с мистером Галлодетом и капитаном Ван Метером.
Галлодет, сияя:
– Так мы со студенческих времен «Боб» и «Дейв», и я не собираюсь притворяться, что меня возмутили вчерашние события. Ты видел сегодняшнюю «Миррор», Дейв?
– Нет.
– «Федеральный свидетель разбивается насмерть». И подзаголовок: «Последние слова самоубийцы: „Аллилуйя, я умею летать!"». Каково?
– По-моему, полная чушь.
Эксли, холодно:
– Это мы с лейтенантом обсудим потом. В каком-то смысле это касается того, зачем мы здесь собрались, так что приступим.
Боб, прихлебывая кофе:
– Политические интриги. Уолт, расскажите ему.
Ван Метер откашлялся:
– Вкратце… Разведывательному отделу и раньше приходилось вмешиваться в политику, и вот теперь у нас новая цель – прокоммунистически настроенный юрист, который недавно, э-э, резко выразился в адрес Полицейского управления и лично мистера Галлодета.
Эксли: «Продолжайте».
– Итак. На следующей неделе мистер Галлодет должен избираться на первый срок. Он сам в прошлом – полицейский и прекрасно нас понимает. Его полностью поддерживает Полицейское управление и кое-кто в муниципальном совете, но…
Галлодет перебил его:
– Мортон Дискант. Он идет ноздря в ноздрю с Томом Бетюном на выборах члена совета от Пятого округа и не одну неделю треплет мое имя во всех газетах. Всем вам прекрасно известно, что пять лет я был простым следователем и как мне удалось выдвинуться – только после того, как Эллис Лоу подал в отставку. Слышал, он некогда заигрывал с мистером Нунаном, с которым нам придется схлестнуться только на выборах 1960 года, а Бетюн – наш человек. Конкуренция будет жесткой. Дискант честит нас с Томом, называя ультраправыми ублюдками, а население нашего округа на двадцать пять процентов – негры, большинство из которых – зарегистрированные избиратели. Вот и представьте.
И – решающий рывок:
– Дискант набирает обороты среди чернокожих за счет «Чавес Рейвин» – мол, голосуйте за меня, и тогда ваши мексиканские братья не будут изгнаны из своих лачуг, чтобы уступить место бейсбольному стадиону для «правящего класса». Пока голоса распределились пять к четырем, а окончательное голосование состоится только в ноябре – то есть уже после выборов в горсовет. Бетюн, как и Боб, – исполняющий обязанности, так что, если его не выберут, он будет вынужден покинуть пост до окончательного голосования. Если выберут Дисканта, все пойдет прахом. Мы все – цивилизованные белые люди, и знаем, что строительство стадиона для «Доджерс» необходимо – так давайте за это бороться.
Эксли, с улыбкой:
– Мы с Бобом познакомились в пятьдесят третьем, когда он был сержантом Бюро. В тот самый день, когда он получил диплом юриста и вступил в республиканскую партию. А теперь аналитики утверждают, что ему быть окружным прокурором всего два года – в шестидесятом его выберут генеральным, а потом? Как насчет губернатора?
Все рассмеялись. Ван Метер:
– А я – когда он был патрульным, а я – сержантом. Теперь мы – «Уолт» и «мистер Галлодет».
– Я все еще «Боб». А еще вы называли меня «пацан».
– И еще раз назову, Роберт. Если откажешься от своей идеи легализовать игорный бизнес.
Глупая шутка – вряд ли закон будет принят законодательными органами штата. Карты, автоматы, букмекеры – в пределах отдельных районов – большие налоги. Правда, полицейским это очень не нравилось – полагаю, Галлодет придумал это дело рейтинга ради.
– Он передумает – он же политик.
Но никто не рассмеялся – Боб смущенно прокашлялся:
– Похоже, «дело боксеров» провалилось. Джонсон мертв, и теперь нет ни одного стоящего свидетеля, и у меня такое впечатление, что Руис нужен Нунану только из-за своей репутации.
– Ну да, он же вроде как местная знаменитость. По слухам, Микки К. предпринял вялую попытку покуситься на его контракт, так что Нунан не прочь воспользоваться и репутацией Микки.
Эксли – отбрил:
– Ах да, вы же у нас эксперт по Микки Коэну.
– Мы общались, шеф.
– Вот как? И по какому вопросу?
– Я дал ему бесплатную юридическую консультацию.
– На тему…
– На тему: «Не связывайтесь с полицией Лос-Анджелеса» или «Берегитесь шефа всех следователей Эксли, он никогда не говорит, чего именно он хочет».
Боб, спокойно:
– Будет вам. Меня попросил собрать вас мэр Поулсон, так что не будем тратить его время. У меня есть идея – надо переманить Руиса на нашу сторону. Будет ключевой фигурой в деле умиротворения мексиканцев в «Чавес Рейвин», а если понадобится, и в пиар-кампании. Кажется, у него есть судимость – ограбление, если не ошибаюсь?
Я кивнул:
– Срок в колонии для несовершеннолетних за кражу со взломом. Слышал, он был членом воровской шайки, а его братцы до сих пор криминалом промышляют. Ты прав – надо его использовать. Посулим ему, что, если он согласится с нами сотрудничать, его семью никто не тронет.
Ван Метер: «Мне нравится». Галлодет:
– А что Дискант?
Я нанес еще один удар:
– Он ведь «розовый», так? Значит, у него есть дружки-комми. Я найду их и прижму к ногтю. Они попадут на ТВ и заложат его как миленького.
Боб, качая головой:
– Не согласен. Слишком все расплывчато, к тому же времени в обрез.
– Девочки, мальчики, выпивка – дайте мне какую-нибудь слабость. Послушайте – прошлой ночью я прокололся. Дайте мне шанс исправиться.
Тишина – долгая, оглушительная. Ван Метер, со вздохом:
– Слышал, он любит молоденьких. Тайком гуляет от жены. Особенно девочек из колледжа – юных, неиспорченных.
Боб, моментально гася усмешку:
– Давайте попросим Дадли Смита. Он не раз занимался подобными вещами.
Эксли, со странной воодушевленностью:
– Нет, Дадли не надо. Клайн, вы знаете людей, которые могли бы помочь?
– Я знаком с ребятами из «Строго секретно». Я могу попросить Пита Бондюрана сделать фото, а Фреда Турентайна – установить жучок. А наш отдел как раз на прошлой неделе накрыл бордель, и у меня есть на примете подходящая девчонка – ей светит срок.
Присутствующие переглядываются. Эксли, с полуулыбкой:
– Тогда реабилитируйтесь, лейтенант.
Боб Г. – дипломат. «В университете он давал мне списывать. Будь снисходителен, Эд».
Прощальная реплика – встал и вышел. Ван Метер поплелся следом.
Давай.
– Федералы потребуют расследования, как считаете?
– Сомневаюсь. В прошлом году Джонсон прошел трехмесячное обследование в психиатрической лечебнице Камарильо, и тамошние доктора сказали Нунану, что его состояние нестабильно. Шестеро фэбээровцев пытались найти свидетелей, но безуспешно. С их стороны было бы глупо начинать расследование. Вы пока чисты, тем не менее мне не нравится, как это выглядит.
– Вы имеете в виду преступную небрежность?
– Я имею в виду ваши долгие и, к сожалению, общеизвестные связи в криминальном мире. Мягко говоря, вы «знакомы» с Микки Коэном – а именно его фигура должна была быть в центре расследования, которое угробила ваша «небрежность». Люди с воображением легко могут превратить «небрежность» в «преступный сговор», а в Лос-Анджелесе полно таких людей. Вот видите, как…
– Послушайте, шеф…
– Нет уж, это вы послушайте. Я дал вам со Стеммонсом это задание, потому что полагался на вашу компетентность, кроме того, мне хотелось получить ваше, как искушенного в юриспруденции человека, мнение, что задумали федералы в нашей юрисдикции. И что же вместо этого? «Аллилуйя, я умею летать!» и «Пока следователь храпит, главный свидетель прыгает из окна».
Подавляя смешок: «И какой вывод?»
– А это уже вы мне скажете. Что, по-вашему, планировали федералы – помимо пресловутого «боксерского расследования»?
– Полагаю, со смертью Джонсона – почти ничего. Руис рассказал мне, что у Нунана были какие-то непонятные «планы» относительно проведения расследования в южной части Лос-Анджелеса – ну, там, наркотики, игровые автоматы и незаконная торговля в Черном городе. Если расследование провалится, можно будет все свалить на полицию. Если же завершится успешно – Нунан первый объявит об этом: он обожает попадать в заголовки. У нас есть шанс подготовиться.
Эксли улыбнулся:
– Кажется, игорным бизнесом в Черном городе теперь заправляет Микки К. Вы не могли бы предупредить его, чтобы он поубирал все автоматы?
– Ни в коем разе. Отвлекаясь от темы: вы читали мой рапорт о букмекерской конторе?
– Да. За исключением тех выстрелов, все отлично. В чем дело? Вы смотрите на меня так, будто хотите чего-то попросить.
Я налил кофе.
– Кое-что взамен Дисканта.
– Не вам просить об одолжениях.
– После Дисканта я смогу.
– Тогда просите сейчас. Плохой кофе.
– В моем отделе мне наскучило. Я тут заходил в Отдел по расследованию краж и нашел на доске интересное дело.
– Ограбление магазина электроприборов?
– Нет, меховой склад Гурвица. Украдены меха на миллион, никаких следов, а Джуниор Стеммонс как раз в прошлом году накрыл Сола Гурвица за игрой в кости. Он – конченый лудоман, так что у меня есть версия, что он это сделал сам – мошенничество при страховании.
– Нет. Этим делом занимается Дадли Смит, и он исключает версию со страховкой. К тому же вы – командир подразделения, а не следователь.
– Так измените правила! Я компрометирую комми, вы мне – это дело.
– Нет, этим делом занимается Дадли. Преступление совершено три дня назад, и он уже назначен. Кроме того, мне не хотелось бы искушать вас – ведь меха можно продать.
Опять отбрил – ну и к черту.
– Вы ведь с Дадом друг друга не особо любите. Он метил на должность шефа Бюро, а досталась она вам.
– Командиры подразделений вечно скучают и просят дел. Или у вас на то особые причины?
– Отдел краж – чистая работа. Если я начну расследовать тамошние дела, вы не станете корить меня за наличие подозрительных друзей.
Эксли поднялся: «Пока вы не ушли – можно вопрос?»
– Сэр?
– Вам, часом, никто из ваших друзей не заказывал Сандерлина Джонсона?
– Нет. Но неужели вы не рады, что он прыгнул?

Ночь пришлось провести в номере отеля «Билтмор» – на пороге моей квартиры наверняка полным-полно репортеров. Никаких снов, обслуживание в номер – ровно в шесть утра завтрак и газеты. Новые заголовки: «Федеральный атторней резко критикует недотепу-полицейского», «Бюро расследований сожалеет о самоубийстве свидетеля». Эксли в чистом виде – его стиль общения с прессой, он сожалеет. На третьей странице – еще порция Эксли: ограбление Гурвица – никаких зацепок, банда взломщиков с солидной технической подготовкой похитила меха общей стоимостью больше миллиона. Фотки: перевязанный охранник, Дадли Смит – влюбленными глазами смотрит на норковую шкурку.
Расследование ограблений, синекура: ловишь воришек и вышибаешь из них дерьмо.
Работаем над нашим комми: пора сделать пару звонков.
Фред Турентайн, спец по жучкам – согласился за пятьсот, Пит Бондюран – тоже, но за штуку – фотографу он заплатит сам. Пит, бессменный поставщик материала для «Строго секретно», – дюже обрадовался.
Главная надзирательница женской тюрьмы ходила у меня в должниках – я снимаю с нее долг в обмен на услугу: некая Ла Верна Бенсон – третий привод за проституцию – ни залога, ни даты суда. Ла Верна у телефона – что, если мы «потеряем» твое дело? – Да! Да! Да!
Беспокойно – когда кого-нибудь убиваешь, всегда так. Беспокойство перерастает в напряжение – в машину.
Сунулся было домой – толпа репортеров – некуда податься. Поворот на Малхолланд, зеленый свет – автомобилей почти нет – 60, 70, 80. Резкий разворот, визг тормозов – и уже медленнее: надо подумать.
Например, об Эксли.
Умный, бесстрастный. В пятьдесят третьем положил трех негров – подозреваемых по делу «Ночной совы». Весна пятьдесят восьмого – новые улики показали, что он убил не тех. Дело было возобновлено, расследованием занялись он и Дадли Смит – самое масштабное расследование за всю историю Лос-Анджелеса. Убийства – гнусные интриги – переплетения заговоров. Его отец – строительный магнат – покончил с собой при невыясненных обстоятельствах, состояние перешло к инспектору Эду. Тад Грин уходит в отставку с поста шефа Бюро расследований – шеф Паркер перепрыгивает через Дадли, назначая его преемника: Эдмунда Дженнингса Эксли, тридцати шести лет.
Так что вот так – Эксли и Дадли – терпеть друг друга не могут.
Никаких преобразований в Бюро – только Эксли – холодный как айсберг.
Зеленый – всю дорогу до дома Мег. Во дворе только ее машина. Мег в кухонном окне.
Моет посуду – быстрые движения рук, наверное, музыка. Улыбается – очень похожа на меня, только нежнее. Я посигналил…
Ага! – прихорашивается – поправляет очки, приглаживает волосы. Улыбка – нетерпение.
Я взбежал по ступенькам; Мег держала дверь открытой.
– У меня было предчувствие, что ты принесешь мне подарок.
– Откуда?
– В прошлый раз, когда о тебе написали в газетах, ты купил мне платье.
– Умничка Клайн. Ну давай открывай.
– Было, наверное, ужасно? А то по телевизору такое показывали…
– Он был ненормальный. Ну же, развязывай.
– Дэвид, у меня к тебе дело.
Я легонько подтолкнул ее: «Давай же». Раз, два – оберточная бумага в клочья. Радостный возглас, к зеркалу – зеленый шелк, как раз по размеру.
– Ну как?
Резко обернулась – чуть очки не слетели. «Застегни молнию?»
Втискиваю ее в платье, застегиваю молнию – как влитое. Мег целует меня, вертится перед зеркалом.
– Господи, ты и Джуниор. Тот тоже вечно никак собой не налюбуется.
Память переносит меня в тридцать пятый: выпускной бал. Наш старик тогда сказал: пойди с сестричкой – а то ей все какие-то неподходящие парни попадаются.
Мег вздыхает:
– Очень красиво – как и все, что ты мне даришь. А как поживает Джуниор Стеммонс?
– Спасибо, на здоровье. Джуниор Стеммонс – да так, средне. Не дотягивает он до следователя – если бы его папаша не сделал меня начальником подразделения, я бы отправил его обратно в академию – студентиков гонять.
– Отсутствие командных навыков?
– Именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49