И тогда он ушел.
- А какой он был из себя?
- Ну... ростом пониже меня...
- Худощавый? На вид лет двадцать?
- Может быть. Я не помню.
- Ясно, это он. Иначе просто быть не может. Но все-таки интересно знать, почему ему так хочется непременно всучить кому-то это дурацкое кашне? - задумчиво проговорил Теодор, расхаживая взад-вперед по гостиной. И чье это кашне?
- Все это похоже на сон, Тео, - испуганно пробормотал Рамон. - Может быть, нам и в самом деле приснился один и тот же сон?
- Нет, Рамон. Этот парень знает нас. Возможно, он знал и Лелию. Он украл мой дневник, и он немножко говорит по-английски... Завтра вечером мы встречаемся с Саусасом. Он хочет показать нам несколько фотографий. Фотографий преступников, - пояснил Теодор. - Так что это наш последний день в Гуанахуато. Завтра с утра пораньше отправляемся в обратный путь.
Глава 23
Теодор спешил. Его машина стремительно летела по извилистой горной дороге, и два или три раза он даже заметил, что Рамон испуганно вздрагивал и вжимался в свое сиденье. По крайней мере, хоть какая-то реакция, подумал Теодор, хорошо еще, что инстинкт самосохранения не атрофировался у него окончательно. Проезжая по пути через Морелию, он предложил остановиться и перекусить, но Рамон отказался, сказав, что совсем не голоден, и тогда Теодор погнал дальше, торопясь поскорее достигнуть столицы.
- Возможно, этот парень и грабитель, Тео, но это совсем не означает, что он убийца, - сказал Рамон.
- Ничего, скоро увидим.
- Я знаю, как с ним обойдутся в полиции, если им все-таки удастся его задержать. Его запихнут в одиночную камеру, станут таскать на допросы и будут бить до тех пор, пока он не скажет хоть чего-нибудь, просто для того, чтобы положить конец этому кошмару!
Теодор не ответил, а лишь вынул из пачки очередную сигарету и прикурил её от окурка предыдущей.
- И, скорее всего, это выбитое признание будет его лишь словом против моего, - продолжал развивать свою мысль Рамон. - Сначала они добиваются от человека признания, хотя бы на словах, а когда его все-таки удается получить, то им этого оказывается уже мало. Они начинают требовать конкретных доказательств, которые можно увидеть или пощупать - следы крови, свидетели...
- Надеюсь, Рамон, ты сможешь увидеть этого человека. Ты сможешь увидеть и даже дотронуться до него!
- Да! И тут же решу, что он виновен? Похоже, ты не сомневаешься, что так оно и будет! Это же просто двадцатилетний пацан!
- Как я уже сказал, на мой взгляд, от него можно всего ожидать. Само собой разумеется, полицейским придется его допросить. Так что, почему бы тебе не спешить сбрасывать со счетов мое мнение?
Рамон рассмеялся.
- Потому что это невозможно! И так как все уже решили, что Рамон Отеро сумасшедший, то ничто из сказанного или сделанного мной тому парню все равно не поможет. - Рамон сложил руки на груди. - Но, по крайней мере, я могу хотя бы попытаться!
Теодор сбавил скорость, ибо ему показалось, что раздражение Рамона в немалой степени вызвано слишком быстрой ездой. Как он и предполагал, Рамон будет добиваться, чтобы ему сначала четко представили все факты, а уж потом примет для себя решение, верить или не верить в виновность мальчишки. К тому же Теодор начал всерьез опасаться, что далеко не всем фактам можно будет найдено осязаемое подтверждение, и тогда несмотря ни на что Рамон лишь укрепится в своей иллюзии. Если же парень просто признается, что Рамон все равно ему не поверит.
На город опускалась ночь. Теодор видел издалека красные огни столичной радиобашни. Затем по обеим сторонам от дороги появились фонари. Они были в западном конце Пасео-де-ла-Реформа.
- А вот и полиция, - сказал Теодор, останавливая машину.
Впереди двое полицейских останавливали машины, заглядывали в салон, освещая находящихся в нем электрически фонариками, и затем пропускали транспорт дальше. Луч фонарика на мгновение выхватил из темноты лица Теодора и Рамона, переместился на заднее сидение и пол машины, а затем покинул салон и дал сигнал проезжать.
- Надеюсь, его уже поймали, - сказал Теодор. - Его вполне могли задержать, а этих постовых просто ещё не успели об этом уведомить.
- Но разве он въезжал бы в город не по этой дороге.
- Скорее всего, он поехал бы окружным путем, чтобы попасть в город с другого направления. Или же вообще, мог выйти из машины и пойти пешком.
Полчаса спустя они были уже в доме Теодора, и Иносенса по-детски бурно радовалась их возвращению. Специально для Рамона она даже принесла клетку с его попугачиком, попутно сообщив, что пробовала научить его говорить, и попросила Рамона дать птичке какое-нибудь имя.
- Мне все равно. Если хочешь, то можешь выбрать сама, на свой вкус.
- Пепе, - после недолгих раздумий предложила Иносенса. - Вы не возражаете, сеньор?
- Конечно же, не возражаю, - ответил Рамон.
Теодор тем временем уже успел подойти к телефону и набрать номер, и теперь ожидал, когда разыщут Саусаса.
- Иносенса, будь так добра, наполни льдом ведерко.
Наконец Саусас взял трубку и сообщил, что задержать все ещё никого не удалось.
- Разумеется, мы выставили посты и в Морелии, и завтра утром... Что ж, полагаю, будет лучше, если я привезу вам фотографии, и, возможно, вы сможете опознать своего знакомого... Очень хорошо, сеньор. Минут через пятнадцать я буду у вас.
- Его ещё не поймали, - объявил Теодор, положив трубку.
- Кого не поймали? - спросила Иносенса.
Теодор вкратце рассказал ей о втором ограблении, упомянув о пропаже его фотоаппарата, записной книжки Рамона и нескольких других вещей, которых они не досчитались на сей раз - футляра для запонок и пяти галстуков, висевших на внутренней стороне дверцы платяного шкафа. Он также описал ей внешность молодого человека и спросил, не сталкивалась ли она с ним на улице.
- Право, я даже не знаю, сеньор. Ведь на улице так много народа...
- А разве молодые люди не пробуют заговаривать с тобой?
- Si, сеньор, но только я никогда им не отвечаю. Я даже не гляжу в их сторону. - Она нахмурилась. - Нет, сеньор, такого молодого человека я не припоминаю.
Теодор же подумал о том, что есть ещё и Констансия, а она куда как разговорчивее Иносенсы. Так что тот юнец мог запросто выведать у нее, что они, например, собираются в Гуанахуато. Теодор налил себе выпить. Рамон от выпивки отказался и понес свой чемодан - он никогда не позволял делать это иносенсе - наверх, в свою комнату. Теодор сказал Иносенсе, что скоро должен прийти Саусас, и что они могли бы поужинать все вместе, если, конечно, в доме имеется что-нибудь из еды.
- Si, сеньор. Холодная курятина, салат из агукате, фруктовый маседуан...
- Хорошо. И проследи за тем, чтобы водонагреватель был включен на полную мощность. Хорошая горячая ванна нам сегодня точно не повредит.
Иносенса позвала их к ужину ещё до прихода Саусаса, но кушанье ещё даже не было разложено по тарелкам, как раздался звонок в дверь. Иносенса выпорхнула из кухни и направилась во дворик. С улицы послышался скрежет открываемых железных ворот.
Теодор тепло приветствовал Саусаса и пригласил его к столу. Однако Саусас отказался, сказав, что уже поужинал.
- А вы ешьте, не торопитесь. Я подожду, - добавил Саусас.
- Нет-нет! Рамон, если хочешь, то ужинай без меня.
Но Рамон уже сложил свою салфетку и встал из-за стола.
Саусас сел на диван.
- Вполне возможно, - заговорил он, вынимая из прозрачной папки для бумаг пачку фотографий, - что наш юный друг, заприметив издалека полицейских, останавливающих машин на въезде в город, расплатился с водителем, вышел из машины и продолжил путь пешком. Автобусные остановки также находятся под наблюдением. А вы, случайно, не этого красавца имели в виду? - Он протянул Теодору фотографию размером с открытку.
Теодор отрицательно покачал головой.
- Нет.
- Тогда, может быть, вот этот?
- Tampoco no. 1)
_______________________________
1) Тоже нет. (исп.)
- Тогда взгляните на это. - Саусас разложил на диване двадцать или тридцать фотографий.
- Вот он! Это он! - воскликнул Теодор, выхватывая один из снимков. Это была фотография юноши в рубашке с расстегнутым воротничком. Усов не было. На узком, бледном лице слабая, застенчивая улыбка.
Саусас нервно закурил, взглянул на обратную сторону снимка и сказал:
- Сальвадор Инфанте. Двадцать один год. Ограбил ювелирный магазин, сумма похищинного около семнадцати тысяч песо из ювелирного магазина шестое марта. На следующий день после того, как был ограблен ваш дом, сеньор. А вы уверены, что это именно он?
- Абсолютно уверен. Взгляни, Рамон. Я хочу, чтобы ты тоже знал его в лицо. - Он протянул Рамону фотографию.
Рамон несколько мгновений разглядывал снимок, а затем протянул обратно.
- Рамон, это он был с нами, когда мы ходили смотреть на мумии.
Рамон ничего не сказал на это.
- Инфонте работал посыльным в ювелирном магазине "Паласио Реал", что на Авенида-Хуарес, с пятнадцатого декабря по шестое марта. - Саусас оторвал взгляд от фотографии. - Вечером шестого марта, после закрытия магазина, когда в помещении оставалась лишь одна кассирша, пересчитывавшая деньги, Сальвадор вошел, ударил кассиршу по голове - удар, кстати, оказался смертельным - после чего скрылся с деньгами. У нас есть все основания утверждать, что это был никто иной, как Инфанте, ибо на работе он так больше и не появился. Его родители не имеют представления, где он может находиться. Но... отпечатков его пальцев на месте предступления опять же не обнаружено. В нашем распоряжении имеются лишь те отпечатки, что мы сняли с некоторых предметов, находящихся в доме его родителей.
- Наверное, он сумел каким-то образом прознать о том, что мы собираемся в Гуанахуато, - сказал Теодор.
- Очевидно. По словам его бывшего работодателя, он боек на язык, любит красиво одеться и приударить за девочками. Мы допросили двух из его подружек, которых нам удалось установить, и ни одна из них не знает, где он находится в настоящий момент. Его же работодатель и так собирался уволить его, потому что, мягко говоря, ему не доверял. Как вам это понравится, а? Лицо Саусаса медленно расплылось в широкой улыбке. - Этот недомерок из тех пижонов, кто любит тратить денежки сразу и помногу, рисуясь и привлекая к себе внимание. Он без этого просто не может. И повсюду оставляет следы, чпо которым разыскать его не составит труда.
Однако, его до сих пор не поймали, подумал Теодор, а вслух сказал:
- Сеньор капитан, вы, кажется, упомянули о ювелирном магазине "Паласио Реал"?
- Si, сеньор. А что?
- Рамон! Это же тот самый магазин, куда я отдавал для починки ожерелье Лелии. Ну помнишь, то её обсидиановое ожерелье со сломанным звеном? Ты же помнишь, Рамон, а? Как раз перед моим отъездом в Оахаку, Лелия сказала, что из него выпало одно звено? В тот вечер, когда мы собрались все втроем, ну?
Рамон кивнул.
- Да-да. Что-то припоминаю.
- Сеньор Шибельхут, вы видели этого парня, когда заходили в магазин? спросил Саусас.
Теодор покачал головой.
- Я договаривался насчет ремонта с другим человеком, гораздо старше. Но, возможно, Лелия заходила туда, чтобы забрать ожерелье. Или же этот парень сам доставил его ей. Рамон, ты не помнишь, его забрали из ремонта?
- Нет, мне об этом ничего не известно.
- А она, случайно, не говорила тебе ничего о молодом человеке, доставившем ей ожерелье? Постарайся вспомнить, Рамон, это очень важно.
- Так я и пытаюсь. Но, по-моему, она о нем вообще не упоминала.
- А она надевала его, пока меня не было? - не унимался Теодор. - Может быть, оно все ещё валяется где-нибудь в магазине.
- Нет, кажется, она все-таки носила его в твое отсутствие, - с сомнением в голосе проговорил Рамон, - но я не уверен. - Он пожал плечами.
- А что из себя представляет это самое ожерелье? - спросил Саусас.
- Плоская подвеска из обсидиана - приблизительно вот такого размера, сказал Теодор, разводя большой и указательный пальцы примерно на четыре дюйма друг от друга. - Остальная часть составлена из тоненьких обсидиановых же пластинок, соединенных между собой золотыми звеньями. Интересно, может быть, его забрала Хосефина? - размышлял вслух Теодор, глядя на Рамона.
- А мне откуда знать? - отозвался Рамон. - Тебе досталось хотя бы несколько побрякушек из её украшений. Я и того не получил.
- Прошу прощения, - извинился Теодор, после чего подошел к телефону и набрал номер Хосефины. Трубку сняла Хуана, и через минуту в ней раздался голос Хосефины. Теодор тепло приветствовал её и справился о её здоровье, прежде, чем задать вопрос об ожерелье.
- Ну да, я прекрасно помню тооджерелье! - с готовностью воскликнула Хосефина. - Нет, Тео, среди её украшений его не было. Раньше я о нем как-то не подумала, а потом... ну да, я решила, что, наверное, оно было на ней в тот вечер...
- Может быть, оно все ещё в ювелирной мастерской, куда я отнес его для починки, - сказал Теодор. - Не волнуйтесь, тетушка Хосефина.
- А что, есть какие-то новости? Почему ты спрашивает об этом?
- Только потому что я вдруг вспомнил о нем. Знаете, оно всегда мне очень нравилось, хоть вещица сама по себе особой ценности не представляла. Я надеялся, что оно у вас.
- Тео, ты говоришь мне правду? И дело вовсе не в том, что тебе удалось выяснить, будто оно было украдено у неё той ночью?
Теодор ответил, что ожерелье, возможно, все ещё находится в мастерской, что на Авенида-Хуарес, и пообещал непременно выяснить это и сообщить ей. Лишь после этого она несколько успокоилась. Теодор же обернулся к Саусасу и развел руками.
- Я позвоню завтра в магазин, чтобы убедиться, что его там нет. Рамон, а ты никогда не видел этого типа возле дома Лелии?
- Что касается меня, то я вообще не припоминаю, чтобы когда-либо с ним встречался, - ответил Рамон, нервно расхаживая по гостиной. - Он ничем не отличается от сотен других молодых людей.
- Но только не для меня, - возразил Теодор. - Сеньор капитан, как по-вашему, этот парень может оказаться убийцей?
Рамон раздраженно швырнул спичку в камин.
- Вполне возможно, - ответил Саусас, вкинув брови. - Но, на мой взгляд, для такого преступления требуется серьезный мотив. Этот же юнец скорее производит впечатление шкодливого воришки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41