– Сэр, я хочу уйти из Военно-Космических Сил.
– И не думайте, – быстро ответил я. И, помолчав, добавил: – Мне очень жаль, Алекс. – Больше мне нечего было ему сказать.
– Есть, сэр, – спокойно произнес он. И спросил: – У вас есть причина?
– Какая?
– Ждать. Ничего не предпринимая.
– Вы преступили черту, мистер Тамаров.
– А мне теперь все равно.
Я не стал его отчитывать, только сказал:
– Да, у меня есть причина. – Я кивнул в сторону люка. – Вы свободны, Алекс. Полежите немного.
– Если не возражаете, сэр, я останусь здесь. – На мостике он был недосягаем для Таера.
– Оставайтесь. – Я позволил ему отстоять вахту. А потом послал к доктору Убуру за смягчающей мазью. Он нехотя подчинился, но, видимо, был мне благодарен.
Несколько дней я совсем не играл в шахматы.
Мистер Кроссборн, как всегда, удовлетворительно справлялся со своими обязанностями. В свободное время бродил по кораблю, ко всем приставая с вопросами, пока не исчерпал дело Трэдвелов. Однако не успокоился, о чем сообщил мне Вышинский.
– Командир, меня допрашивал один из ваших офицеров, – сказал он, стоя по стойке «смирно» рядом с моим креслом.
– О чем? – Интересоваться, кто именно спрашивал, не было необходимости. Я и сам это знал.
– О гибели командира Хага, сэр. О взрыве на баркасе и поломке компьютера. Он подозревает, что это не несчастные случаи.
Сердце у меня упало.
– Мистер Вышинский, вам что, нечего делать, кроме как доносить на старшего офицера? Объявляю вам выговор.
– Да, сэр, – спокойно ответил Вышинский. – А что делать, если он опять станет спрашивать, сэр?
– Отвечать. Что же еще? Подчиняйтесь приказам, если не хотите, чтобы на вас пришел рапорт.
– Есть, сэр! Можно идти?
– Да. – Я смотрел ему в след. И спохватился, когда люк за ним уже закрывался, – Спасибо! – Сердце бешено колотилось. Кроссборн – параноик. И представляет собой опасность для корабля.
Сразу после вахты я пошел в свою каюту и остановился перед зеркалом.
– Ты командир, – говорил я своему отражению. Но отражение молчало. – У тебя в руках власть. Помнишь рассказанную Ваксом историю о своем дяде адвокате? Он каждый раз напоминал себе, что его клиент попал в беду не потому, что он его подвел, а потому что он сам себя подвел.
Я нахмурился.
– Почему же тогда ты чувствуешь себя виноватым? – снова обратился я к своему отражению.
Риторический вопрос. Ответ известен. Будь я достаточно опытным, смог бы избежать всех этих неприятностей.
– Но разве дело не в самих неприятностях?
Я долго пялился на свое отражение, потом вздохнул. Чувство вины не проходило.
За обедом я не стал уединяться за своим маленьким столиком, а сел вместе с Кроссборном, который сразу завел разговор.
– Что за человек был командир Хаг, сэр?
– Ну, мне, как гардемарину, он казался тогда недоступным и жестким. Говорят, он был замечательным навигатором и пилотом. – Я взялся за бутерброд, дав мистеру Кроссборну возможность развернуться. – Его смерть – огромная потеря для Военно-Космического Флота.
Он сразу ухватился за мои слова:
– Выходит, «клоп» в компьютере оставался до тех пор, пока не уничтожил баркас? Как же такое могло случиться? Уверены ли вы в том, что никто об этом раньше не знал?
– Сейчас ничего не могу вам сказать, – ответил я очень спокойно, – После обеда поговорим. У меня есть для вас кое-какая работа.
– Есть, сэр. – Мы продолжали есть молча, и я делал вид, будто не замечаю его задумчивого взгляда.
Когда он постучал ко мне в каюту, я вышел, захлопнув за собой люк, и повел его на второй уровень в ангар, где стоял наш новый баркас.
– Вот здесь он и стоял, – сказал я ему. Кроссборн был явно озадачен. Разумеется, он стоял здесь. Где же еще стоять корабельному баркасу?
– Мне нужен человек, которому я мог бы доверять. Заинтригованный, он наклонился ко мне.
– Возможно, тут имел место саботаж, – многозначительно заявил я. – Под сиденьем, к примеру, могла быть спрятана бомба. И где гарантия, что это не повторится? Прошу вас проверить все сиденья.
– Каждое кресло в отдельности? Отвинтить их и вытащить наружу?
– Именно. – Пока он размышлял, я не сводил с него глаз. – Вы заслуживаете доверия, лейтенант. С вашими связями в Адмиралтействе вы просто незаменимы.
Кроссборн просиял:
– Я немедленно организую работы.
– О нет, – возразил я с тревогой, – Никто не должен знать. Если это действительно саботаж, мы можем их вспугнуть. Сделайте все сами.
– Один? – Он смутился. – Но на это уйдет весь день, сэр.
– Знаю. Однако ничего не поделаешь. Отвинтите все сиденья, вытащите и вскройте. Я потом забегу посмотреть, как идут дела. Мы не поставим сиденья на место, пока не убедимся, что все в порядке.
– Есть, сэр. – В голосе его звучало сомнение. – Если вы, конечно, уверены, что это необходимо.
– Да, – ответил я. – Совершенно уверен.
Я оставил его одного.
Повесив возле люка, ведущего в ангар, приказ, запрещающий туда входить, я ушел по своим делам, а за час до обеда заглянул к Кроссборну.
Семь кресел, почти половина, были сняты, по всей палубе валялись винты и гайки. Когда я вошел, Кроссборн, без кителя и галстука, лежал под очередным креслом, пытаясь его отвинтить.
– Отличная работа, лейтенант. Что-нибудь обнаружили?
– Нет, сэр. Пока ничего. – Он выполз из-под кресла.
– Нет-нет, продолжайте. Я вернусь позже. – Я с аппетитом пообедал.
Лишь после полуночи бедняга Кроссборн выполнил мое задание. Я встретил его как раз когда он выходил из ангара, весь в грязи, с переброшенным через плечо кителем.
– Вы уверены, что там ничего нет, лейтенант? – заговорщически прошептал я.
– Абсолютно уверен, сэр. – Он буквально рвался к себе в каюту. Еще бы! Можно было себе представить, какая появится нынче ночью запись в дневнике.
– Я знал, что могу положиться на вас. – Мы прошли через шлюз. – Теперь, по крайней мере, известно, что на данный момент баркас безопасен. Завтра снова проверите.
Он побледнел.
– Что с вами?
– Но, сэр, – пробормотал он. – Я только что разобрал все кресла и не нашел там никаких бомб. Я наклонился к нему:
– Сейчас нет, а ночью могут подложить.
– Сэр, это не…
– Необходимо знать наверняка, – холодно сказал я. – Завтра разберете и соберете все кресла. Это приказ.
– Но, сэр…
– Что положено отвечать на приказ, мистер Кроссборн? – Тон мой стал ледяным. – Или ваш дядя не говорил вам об этом?
– Есть, сэр! Завтра утром начну все по новой! – Он удалился, а я вернулся к себе в каюту.
На следующий день я навестил его в час обеда. Сиденья снова были раскиданы по всей палубе. Злорадствуя, я пошел на обед. Лейтенанту Кроссборну понадобилось двенадцать часов на заданную работу. Начал он после завтрака, а закончил к десяти вечера.
На следующее утро я должен был нести вахту с Кроссборном, однако, увидев его, сказал:
– Лейтенант, я вас освобождаю от вахты. Гораздо важнее снова заняться баркасом. Он медленно встал:
– Командир, вы в порядке?
– Лучшего самочувствия и желать не приходится. – Я с удовольствием потянулся, – Почему вы спрашиваете?
– Третий день подряд разбирать сиденья? Так не бывает, сэр.
– Еще как бывает! Повторите приказ, лейтенант. Он покачал головой:
– Сэр, я настаиваю, чтобы вы изложили свой приказ в письменной форме. – Говорил он решительно, уверенный в том, что я этого не сделаю.
– Разумеется, – Я раскрыл журнал и вооружился лазерным карандашом. – Приказываю лейтенанту Ардвелу Кроссборну снять и осмотреть все сиденья на корабельном баркасе на предмет проверки наличия в них взрывчатых веществ, как он уже это делал предыдущих два дня. Подпись: Николас Сифорт, командир. – Я показал ему запись. – Все правильно, лейтенант?
Он попал в ловушку.
– Да, сэр. У меня нет выбора.
– Верно. Выбора у вас нет. Свободны.
Оставшись один на мостике, я стал играть с Дарлой в шахматы. На моем четырнадцатом ходу зазвучал зуммер связи.
– Сэр, говорит лейтенант Шантир. – Голос его звучал мрачно. – У меня в каюте мистер Тамаров. У него одиннадцать штрафных баллов. Простите, но мне нужен от вас приказ в письменной форме, прежде чем я приступлю к своим обязанностям. – Терпение Шантира, этого славного человека, лопнуло.
Час пробил.
– Разумеется, лейтенант. Немедленно поднимитесь на мостик.
Когда он пришел, я протянул ему бумагу. Он пробежал ее глазами.
– Я протестую против вашего приказа, сэр.
– И тем не менее выполняйте.
– Могу я узнать, почему, сэр?
– Узнаете завтра за ужином, если, разумеется, захотите, – Озадаченный, он отдал честь и ушел. Я проиграл партию Дарле.
В ту ночь, перед сном, я опять стоял у зеркала, с отвращением глядя на собственное отражение. Я никак не мог смириться с тем, что задумал, и всячески убеждал себя, что это необходимо.
Не находя себе места, я вышел из каюты. Прошел мимо каюты мистера Кроссборна, некогда принадлежавшей мистеру Мальстрему, и, движимый каким-то внутренним чувством, направился в лазарет. Там доктор Убуру читала головид.
– Добрый вечер, командир. – Она подняла глаза. – Вас что-то угнетает?
Только корабельный врач мог себе позволить задать командиру подобный вопрос. Возможно, именно поэтому меня и потянуло в лазарет.
Я тяжело опустился в кресло:
– Что за мерзость манипулировать другом! Самому себе опротивел.
– У вас такая работа, вы остались один на один с проблемами. И не всегда можете сразу предпринять то, что необходимо. Главное, чтобы ваши действия были направлены на общее благо.
– Пожалуй, что так и есть. Но не уверен.
– Как правило, никто ни в чем не уверен, Ник… Командир. Достаточно и того, что вы сами так думаете!
– Почему тогда я чувствую себя столь несчастным?
– Вы у меня спрашиваете? – Это был вызов, хотя и робкий.
Я уклонился от ответа.
– Думаю, всему виной моя неопытность. Мудрости не хватает найти другой выход.
– Я освобождаю вас от вины. – Она улыбнулась мне. – Спите спокойно.
– Таблетки мне не нужны.
– А я и не предлагаю. Уже у выхода я услышал:
– Так хотелось вам помочь, командир. Но только вы сами можете это сделать.
Размышляя над ее словами, я вернулся в каюту, лег в постель и крепко уснул.
Когда за завтраком я встретился с Алексом и Дереком, оба упорно избегали моего взгляда. В полдень я заступил на вахту. Со мной дежурил Вакс Хольнер. Всю вахту мы провели молча, и когда она подходила к концу, я включил связь:
– Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.
Вакс с любопытством посмотрел на меня.
– Разрешите войти, сэр? – Голос Филипа Таера прозвучал твердо и звучно. Он лихо отсатютовал.
– Войдите, – Они встали по стоике «смирно». – Дарла, будьте добры, зафиксируйте мой приказ. Я, командир Николас Сифорт, милостью Божьей официально произвожу гардемарина Алекса Тамарова в полномочные офицеры и назначаю лейтенантом Военно-Космическою Флота Правительства Объединенных Наций.
Алекс был прямо-таки в шоке. Филип Таер сглотнул, и его лицо стало серым как пепел.
– Мистер Таер, вы свободны. Мистер Тамаров, останьтесь.
Рука у Таера задрожала, когда он отсалютовал. Как только люк за Филипом захлопнулся, Вакс завопил и, подскочив от радости, хлопнул Алекса по спине.
– Осторожней, мистер Хольцер, а то убьете его! – Своими дружескими тычками Вакс мог переломать ребра кому угодно.
– Поздравляю, Алекс!
Вакс, широко улыбаясь, повернулся ко мне:
– Замечательная новость, сэр! Алекс будто прирос к месту.
– Ты свободен, Алекс, – спокойно сказал я. – От него свободен.
– Просто не верится, – срывающимся голосом произнес Алекс. – Неужели это правда?
Он без приглашения опустился в кресло и стал всхлипывать. Его била дрожь.
Вакс от неожиданности попятился. Я жестом приказал ему подождать в коридоре.
Спустя немного времени Алекс пришел в себя:
– Почему вы только сейчас сделали это?
– Чтобы ты ни в чем больше не сомневался. Как я презирал себя в этот момент!
– Не сомневался? В чем?
– У меня три лейтенанта, и работы у тебя будет немного. Передаю гардемаринов под ваше командование, – перешел я на официальный тон. – Наведите порядок!
Он подумал и тихо сказал:
– Прошу вас, не ставьте меня над ним.
– Приказы не обсуждают.
– Я дал себе клятву, мистер Сифорт. И не смогу остановиться.
– Теперь, по крайней мере, ты знаешь, с кем имеешь дело. – Я встал. – Именно этого я и ждал. Может быть, слишком долго. Приношу свои извинения, если это тебя как-то утешит. – Я прохаживался по мостику, скользя взглядом по перегородкам. Мне было стыдно смотреть ему в глаза. – Нам предстоит долгий путь. Позаботься о гардемаринах, Алекс. Выполняй свой долг.
Он схватился за голову, провел руками по лицу. Вымученно улыбнулся:
– Простите, сэр. Я был немного… не в себе последнее время. И словно проснулся после кошмара.
– Я все понимаю, – сказал я, – Поверь.
* * *
На следующий день я связался с машинным отделением и проинструктировал лично шефа Макэндрюса, после чего вызвал мистера Кроссборна и вручил ему письменный приказ разбирать и проверять сиденья баркаса до моего следующего распоряжения.
Он озирался по сторонам, будто собираясь убежать.
– Командир, я больше не могу. Во всяком случае, изо дня в день и с утра до вечера! Я был непреклонен:
– Вы можете и сделаете это.
– Я протестую, командир!
– Протест принят. Приступайте.
– Это просто безумие!
– Что вы сказали?
– Я сказал нет! Вы не имеете права заставлять меня.
– Пойдемте со мной, мистер Кроссборн. – Я повел его, несмотря на все протесты, в машинное отделение, в самую нижнюю его часть, к шахте двигателей синтеза. Через шахту была перекинута доска, которую я приказал заранее приготовить Макэндрюсу. Макэндрюс с каменным лицом стоял рядом.
– Встаньте по стойке «смирно» и загляните в шахту. Кроссборн выполнил приказ.
– Здесь я повесил мистера Таука и мистера Рогова. А также бунтовщиков, которые пытались захватить корабль. Рейс был непростым, и теперь мы находимся на обратном пути на Шахтер, где нас уже однажды атаковали. «Гиберния» в зоне чрезвычайного положения, мистер Кроссборн, и здесь действуют законы военного времени. Предупреждаю, за отказ подчиняться приказам я вас повешу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57