Вокруг него еще могли сохраниться орехи.Они нашли два. Белки побывали здесь первыми.Мы прошли примерно милю, и мальчики заметно притомились. Собственно, я и сам не намеревался идти дальше, потому что в соответствии с картой, лежавшей у меня в кармане, мы подошли как раз к центру западной оконечности Квиллерсэджских угодий. Здесь нам нужно осторожно подняться на холм и так же осторожно спуститься, потому что, если верить контурным линиям на моей карте, дальше шел очень обрывистый спуск, который по возвращении преодолеть будет сложно.Гарет остановился на не заросшем клочке земли и с надеждой в голосе упомянул о еде.— Разумеется, — сказал я. — Если хотите, можем соорудить несколько вполне пригодных для сидения мест из сухих веток, иначе мы промокнем на сырой земле. Шалаш нам сегодня не понадобится.Они насобирали веток и уложили их плотным ровным слоем. Сверху набросали лапника. Затем опустошили рюкзакам и расстелили голубой нейлон поверх разбросанных по земле ветвей. Мы все довольно удобно уселись и съели тот запас, который я специально приготовил для этого случая.— Копченая форель! — воскликнул Гарет. — Это вам не какие-нибудь корнеплоды.— Пойманную форель всегда можно закоптить, — сказал я. — Самый простой способ добыть форель — это с помощью трезубца, только не говори об этом рыболовам.— А как вы ее коптите?— Разжигаю костер так, чтобы осталось большое количество раскаленных угольев. Покрываю их тонким слоем молодых зеленых листьев — они медленно горят, выделяя дым. Затем делаю решетчатую рамку, кладу рыбу на рамку, а рамку на уголья. Рыбу также можно подвесить над дымом. Хорошо и сверху положить листья, чтобы дым задерживался и рыба лучше коптилась сверху. Наиболее предпочтительны листья дуба или бука. Но помните, рыба в определенной мере пропитывается запахом дыма, поэтому не пользуйтесь листьями, запах которых вам неприятен. Также ни в коем случае не используйте остролист и листья тиса — они ядовиты. Практически закоптить можно все, что угодно. Кусочки мяса или курицы.— Копченый лосось! — воскликнул Кокос. — А почему бы и нет?— Прежде поймай этого лосося, — сухо сказал Гарет. Гарет захватил с собой фотоаппарат и снимал все, что только было возможно, — наше ложе, еду, нас самих.— Когда я буду такой же пожилой, как отец, эти фотографии напомнят мне о наших вылазках, — пояснил Гарет. — В свое время отец мечтал иметь фотоаппарат, особенно когда они с дедом путешествовали по свету.— Неужели? — спросил я. Он кивнул.— Отец сам сказал об этом, когда подарил мне камеру.Мы съели форель с пресным хлебом и с прекрасным аппетитом. Трапезу завершило ассорти из сушеных фруктов, жареных каштанов и миндаля. Мальчики заявили, что это настоящий пир по сравнению с прошлым разом, и моментально управились с шоколадом.— Анжелу Брикс убили примерно в таком же месте? — неожиданно спросил Гарет.— Ну... Думаю, да. Только где-то примерно в пяти милях отсюда, — ответил я.— Это было летом, — продолжал Гарет. — Тепло. Листочки на деревьях.Гм-м... какое у него воображение, подумал я.— Она хотела меня поцеловать. — Гарет передернул плечами.Мы с Кокосом как по команде с изумлением уставились на него.— Не такой уж я уродливый, — уязвленно заявил Гарет.— Ты вовсе не уродливый, — вежливо уверил я его, — но ты еще молод.— Она сказала, что я вырасту. — Он выглядел смущенным, Кокос тоже.— Когда она это сказала? — поинтересовался я.— Во время пасхальных каникул в прошлом году. Она всегда вертелась на конюшенном дворе. Постоянно высматривала меня. Я сказал об этом отцу, но он никак не отреагировал. Как раз в то время проводились скачки Гранд нэшнл, и, кроме как о Заводном Волчке, он ни о ком и ни о чем не думал. — Он сглотнул. — Потом она уехала, и я вздохнул с истинным облегчением. Когда она крутилась на дворе, я старался там не показываться.Он тревожно посмотрел на меня и добавил:— Наверное, грешно радоваться чьей-либо смерти?— Ты испытываешь именно радость? Он задумался над моими словами.— Облегчение, — наконец произнес он. — Я ее боялся. — Он выглядел пристыженным. — Тем не менее я часто вспоминал о ней. Ничего не мог с собой поделать.— На тебя еще будет заглядываться куча девчонок, — сказал я. — В следующий раз не стоит испытывать чувство вины.Проще сказать, чем сделать, сам себе возразил я. Чувство стыда и вины мучают невинную душу больше, чем любое коварство. Казалось, Гарет освободился от терзавших его мыслей, высказав их вслух: они с Кокосом начали прыгать, бегать вокруг, бросать друг в друга пригоршнями мха, раскачиваться на ветвях деревьев, давая выход своей энергии, сопровождая все это дикими криками. Видимо, и я был таким, но только я этого не помню.— Правильно, — сказал я после того, как они забрались, тяжело дыша, на наше ложе из веток.Я же собрал в пакет все обертки и другой мусор, оставшийся после нашего завтрака (прекрасный набор для разжигания костра), и закопал его.— Каким путем нам пробираться к «лендроверу»?— Тем, — мгновенно ответил Гарет, указывая на восток.— Нет, тем, — возразил Кокос, тыча пальцем в западном направлении.— Покажите направление на север, — потребовал я. Оба опять поторопились и указали неверное направление, правда, потом вычислили его более или менее правильно по расположению солнца. Пришлось показать им, как можно пользоваться часами вместо компаса. Гарет вспомнил, что чему-то подобному их учили в школе.— Что-то связанное с рукой, поднятой в направлении к солнцу, — предположил он. Я кивнул.— Необходимо сориентировать часовую стрелку на солнце, тогда на полпути между рукой и двенадцатью часами окажется линия север-юг.— Только не в Австралии, — сказал Гарет.— Но мы же не в Австралии, — возразил Кокос. Он посмотрел на часы и оглянулся вокруг.— Север там, — сказал он, протягивая руку в правильном направлении. — Но с какой стороны мы оставили «лендровер»?— Если вы пойдете на север, то выйдете на дорогу, — сказал я улыбнувшись.— Что вы имеете в виду под «вы»? — настойчиво спросил Гарет. — Вы же пойдете вместе с нами. Вы должны нас вывести отсюда.— Мне показалось, — ответил я, — что вам было бы интереснее самим найти обратную дорогу. А на случай, я не дал возможности Гарету перебить меня, — если вы заблудитесь и зайдет солнце, я дам вам светящейся краски, которой вы будете наносить метки на деревьях. В этом случае вы всегда сможете вернуться назад.— Стремно, — Гарета заинтересовала моя идея.— Что? — Кокос явно не расслышал моего предложения.Гарет объяснил ему систему возвращения к исходному месту с помощью светящихся меток.— Я буду следовать за вами, — сказал я, — но меня вы не будете видеть. Если вы собьетесь с направления, то я помогу вам. Во всем остальном дело выживания в ваших руках.— Превосходно, — радостно заключил Гарет.Расстегнув молнию на моем поясном наборе, я достал оттуда маленький пузырек с краской и засохшую кисточку.— Не забывайте наносить метки так, чтобы их было видно и с той и с другой стороны; последнюю метку держите все время в поле своего зрения.— О'кей.— Если вам удастся добраться до дороги, дождитесь меня.— Разумеется.— Возьмите свисток. — Я сунул руку в карман. — В случае чего, свистите в него, и я тут же найду вас.— Какая-то паршивая миля. — Гарет, похоже, обиделся.— Что прикажешь говорить твоему отцу, если вы заблудитесь?Никаких возражений от него я больше не услышал. Он явно понял мой замысел, захватил с собой все, что было необходимо, и мальчики ушли.— Следует придерживаться того пути, которым мы пришли сюда, — сказал Кокос.— Запросто, — согласился Гарет.Я заметил, что направление они выбрали не совсем правильное, хотя и пометили краской близлежащее дерево. Может быть, им и удалось бы выйти на нашу утреннюю тропинку, если бы они начали свое продвижение от дороги, но найти обратный путь даже для меня представляло трудную задачу. Поломанные ветви и примятая трава никак не указывали на то, что мы шли туда, а не сюда.Они сверили часы и пошли в северном направлении, постоянно оглядываясь и делая метки на деревьях. Удаляясь, они подали мне знак, в ответ я махнул им рукой, и их куртки еще некоторое время мелькали перед моими глазами в тени деревьев. Потом, когда они уже скрылись из виду, я неторопливо пошел по их меткам.Я мог легко нагнать мальчиков, но как только их спины появлялись перед моим взором, я тут же приседал, отдавая себе отчет в том, что, если они оглянутся, оливковое полупальто Тремьена, в которое я был одет, сделает меня неразличимым на фоне зелени.Помимо карты, со мной был мой верный компас, по которому я все время сверял наше местоположение. Ребята забрали несколько к северо-востоку, но я посчитал, что пока мне еще рано вмешиваться.Я не упускал их из виду. Они о чем-то громко болтали, чтобы поддержать уверенность в собственных силах; в этом не было ничего удивительного — мне и самому приходилось испытывать нечто подобное, когда я один на один оставался с матерью-природой. На закате дня любой взрослый мужчина почувствовал бы себя неуверенно. Что же говорить о мальчиках. В пятнадцатилетнем возрасте и я бы в таком диком лесу начал нервничать.Однако в этот день, идя по их следам, я ощущал покой и умиротворение, как будто был у себя дома. Первозданную тишину нарушало только редкое щебетание птиц и неожиданные восклицания мальчиков. Лес жил ожиданием весны, ее дыхание ощущалось в набухших почках и талых ручьях. Чувствовалось, что зима уходит: в воздухе ощущались запахи перегноя, прелой травы и соломы, и только веточки хвои добавляли свой неповторимый аромат. Смола сосен напомнила мне о том, как с ее помощью я когда-то разжигал костер.Эту несчастную милю мы шли довольно долго, но наконец с шоссе стали доноситься гудки машин. Последние метры до опушки Гарет и Кокос сопровождали восторженными криками, точно так же, как и неделю назад во время нашей первой вылазки.Прибавив ходу, я неожиданно возник перед ними, к великому удивлению Гарета.— Откуда вы взялись?— Вы забыли о своих метках.— Краска почти кончилась. — Гарет протянул мне склянку темного стекла, перевернул ее, и на шоссе вылилось довольно большое пятно краски. — Извините, я думал, там ничего не осталось.— Не имеет значения. — Я взял пузырек, завинтил его и вместе с кисточкой уложил в пластиковый пакет, который спрятал в подсумок.— А еще такой краски можно достать? — спросил Кокос.— Конечно. Без проблем. Собираемся домой? Мальчики, возбужденные своими успехами, не переставали бегать и прыгать вплоть до того момента, пока за следующим поворотом мы не увидели наш «лендровер». Домой наша троица вернулась в прекрасном расположении духа.— Потрясающе! — доложил отцу Гарет, после того как мы, забросив Кокоса домой, вернулись в Шеллертон. — Фантастически!Тремьену, Мэкки и Перкину вне зависимости от их желания пришлось выслушать подробнейший отчет о нашем путешествии, естественно, без упоминания откровений относительно Анжелы Брикел.— Это настоящая дикая местность, — закончил свое повествование Гарет. — Там абсолютная тишина. Я сделал кучу фотографий.Он осекся и неожиданно нахмурился.— Одну минуту.Гарет выбежал из комнаты и вернулся со своим голубым рюкзаком.— Здесь нет камеры, — озадаченно сказал он, выворачивая рюкзак наизнанку.— Той, которую я подарил тебе на Рождество? — не совсем довольным тоном спросил Тремьен.— Может быть, ее захватил Кокос? — апатично спросил Перкин.— Спасибо! — Гарет схватил телефонную трубку и начал названивать другу в надежде, что эта проблема сейчас разрешится. — Он говорит, что после нашего обеда он ее вообще не видел, — с ужасом в голосе доложил Гарет. — Нам немедленно следует возвратиться.— Нет, ни в коем случае, — голосом, не терпящим возражений, сказал Тремьен. — Путь туда не близкий, а уже начинает темнеть.— Но мы пометили дорогу светящейся в темноте краской, — начал умолять отца Гарет, — ив этом все дело. Ее видно в темноте.— Нет, — отрезал Тремьен. Гарет повернулся в мою сторону:— Мы не можем вернуться назад? Я покачал головой:— Твой папа абсолютно прав. В этих лесах ночью очень легко заблудиться, вне зависимости, есть там светящиеся метки или нет. Стоит пропустить одну из них, и придется «загорать» там до утра.— Вы же сам не заблудитесь.— Могу заблудиться, — сказал я. — Мы останемся дома.— Может быть, ты обронил ее по дороге домой? — сочувственно спросила Мэкки.— Нет... — Гарет задумался. — Я наверняка оставил ее там, где мы обедали. Я подвесил камеру на сук, чтобы она не промокла. А потом забыл о ней.Он был так расстроен, что я не выдержал:— Завтра днем я схожу за ней. Отчаянность сменилась надеждой.— Правда? О, это грандиозно!— И вы сможете разглядеть на ветке крошечный фотоаппарат среди всей этой простирающейся на многие мили дичи? — с сомнением в голосе спросил Тремьен.— Конечно, он сможет, — уверил отца Гарет. — Я же говорил, что мы оставили след. И к тому же... — он на секунду задумался. — Не правда ли, нам повезло, что я пролил на дороге краску? Теперь сразу будет видно, откуда мы вышли из леса, ведь увидев дорогу, мы перестали метить деревья.— Объясни, пожалуйста, — попросила Мэкки. Гарет объяснил.— Вы действительно сможете найти дорогу? — обратилась ко мне Мэкки, покачивая головой.— Смогу, если кто-нибудь не смажет к тому времени покрышками это светящееся пятно на дороге.— О нет, — забеспокоился Гарет.— Уймись, — сказал я. — Если она там еще висит, то я ее найду.— Конечно, висит. Уверен. Я точно ее там повесил.— Тогда все в порядке, — заключил Тремьен. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.— О кормежке? — с надеждой отозвался Гарет. — О пицце? Глава 16 Рано — утром в понедельник я вновь очутился в седле Дрифтера.— Послезавтра ему выступать на скачках в Вустере, — говорил мне Тремьен, когда мы в семь утра вышли из дому и направились на конюшенный двор. — Сегодня последняя тренировка перед заездом, поэтому постарайтесь не упасть. Ветеринар пробудет здесь все утро — необходимо брать анализы крови.Перед последней тренировкой ветеринар брал анализ крови у всех лошадей, заявленных к заездам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43