— Вы умышленно заставляете их соперничать друг с другом в одних и тех же скачках?— Я исхожу из интересов владельцев, — подмигнул мне Тремьен. — Пойдемте выпьем?По-видимому, он договорился встретиться с владельцами Ирландца в баре ипподрома, и, когда мы туда пришли, те уже праздновали победу за бутылкой шампанского. Нолан, которому хоть и не обломилось денег, тоже был там, являя собой саму любезность.Когда дамы в состоянии эйфории покинули нас, Нолан напрямую спросил Тремьена, говорил ли он с ними о денежном подарке.— Я сделал им такое предложение, — спокойно отозвался тот. — Успокойся на том, что ты огребешь изрядную сумму от своего букмекера.— Ничего себе изрядную сумму, будь она неладна, — пробурчал Нолан. — Все уйдет этим кровососам адвокатам.С этими словами он протолкался через посетителей бара к выходу, кипя справедливым гневом, весьма ему присущим.Тремьен смотрел ему вслед из-под полуопущенных век невозмутимым взглядом.— Ну и что же вы себе уяснили? — посмотрел он на меня.— Полагаю, то, что вы от меня и ожидали. Он улыбнулся.— Видимо, даже чуть больше. Я заметил, что вы всегда очень наблюдательны. — Он с удовлетворением вздохнул и поставил пустой бокал. — Две победы. Не на каждых скачках такое бывает. Поехали домой.Примерно в то время, когда мы ехали домой и деньги Тремьена уже покоились в его кармане, а не в моем, старший инспектор Дун сосредоточенно рассматривал принесенные из леса новые трофеи.Старший инспектор мурлыкал от удовольствия. Среди лежащей на столе коллекции — женская сумочка. Ощущение полного счастья омрачалось лишь одним: с одной стороны сумка оказалась порванной, скорее всего, собакой — на коже были видны следы зубов. Содержимое сумки наполовину отсутствовало. Тем не менее она была с ремешком, ржавым замком. Внутри сохранился порванный коричневый пластиковый пакет, с какими любят ходить школьницы, зеркальце и медальон.Осторожными движениями Дун раскрыл дешевый медальончик и извлек из него промокшую с одной стороны и совершенно сухую с другой цветную фотокарточку, на которой был запечатлен мужчина рядом с лошадью.Разочарованный, что эта находка никак не приблизит •его к установлению владелицы сумочки, Дун связался по телефону с патологоанатомом.— Вы спрашиваете о результатах сопоставительного анализа зубов, — начал тот с места в карьер. — Зубы на снимках не имеют ничего общего с теми, что были найдены среди костей. У нашей девочки были отличные зубки — пара удалений, но ни одной пломбы. Извините.Дун вновь испытал приступ разочарования. Дочку этого политикана приходилось исключать из числа возможных жертв. Он вновь прикинул в уме списки пропавших, отбросил проституток и остановил выбор на Анжеле Брикел. Девушка-конюх. Анжела Брикел... и на снимке опять же лошадь.Бомба над Шеллертоном разорвалась в четверг.Тремьен у себя наверху принимал душ и переодевался для поездки в Тустер, где должны были состояться скачки; в этот момент прозвенел звонок входной двери. Ди-Ди пошла открывать и моментально возвратилась в столовую с каким-то загадочным выражением на лице.— Там двое мужчин, — сообщила она. — Говорят, что из полиции. Предъявили свои удостоверения, но не сказали, что им нужно. Я проводила их в семейную комнату. Пусть ждут, пока не спустится Тремьен. Вы бы пошли и присмотрели за ними, если не возражаете.— Несомненно, — согласился я, снимаясь с места.— Благодарю, — сказала Мэкки и отправилась в контору. — Что бы им там ни было нужно, все равно как-то неприятно.Вскоре я понял, какое значение она вкладывала в свои последние слова, — увидев этих двух мужчин, я сразу подумал, что прилагательное «серый» было изобретено исключительно ради них, настолько безлико они выглядели при первом рассмотрении.Крайне заурядная одежда, стремление ничем не выделяться, подумал я.— Я могу вам чем-нибудь помочь?— Вы Тремьен Викерс? — спросил один из них.— Нет. Он скоро спустится. А пока можете располагать мной.— Спасибо, сэр. Нет необходимости. Вы можете его позвать?— Он в ванной.Бровь полицейского поползла вверх. Тренеры обычно не принимают душ перед утренней тренировкой, а делают это после, перед поездкой на скачки. У Тремьена же была иная привычка. Об этом мне поведала Ди-Ди.— Он с шести утра на ногах, — пояснил я. Глаза полицейского расширились, будто я прочитал его мысли.— Я старший инспектор Дун. Полицейский участок долины Темзы. Со мной детектив-констебль Рич.— Рад приветствовать вас, — вежливо раскланялся я. — Меня зовут Джон Кендал. Прошу садиться.Они осторожно уселись в кресла, отказавшись от предложенного мною кофе.— Как долго ждать? — спросил Дун. — Мы должны увидеть его как можно скорее.— Недолго.Дуну, прикинул я, было примерно пятьдесят, светлый шатен с густыми усами темнее волос. У него были большие мосластые руки, и, как мы впоследствии заметили, он говорил с легким беркширским акцентом.В течение десяти минут, пока не спустился Тремьен, разговор явно не клеился. Наконец он появился на лестнице, держа под мышкой пиджак и на ходу застегивая рукава своей голубой рубашки.— Привет, — поздоровался он. — А это кто?Перед ним возникла Ди-Ди, явно собираясь представить наших визитеров, то же попытался сделать и я, но Дун опередил нас обоих.— Полиция? — абсолютно спокойно переспросил Тремьен. — А в чем, собственно, дело?— Нам бы хотелось поговорить с вами наедине, сэр.— Вот как? Ну хорошо.Глазами он попросил меня уйти и захватить с собой Ди-Ди.Дверь за нами хлопнула.Я вернулся в столовую, но тут же вновь услышал звук открывающейся двери и голос Тремьена:— Джон, если вас не затруднит, вернитесь, пожалуйста.Я возвратился. Дун возражал против моего присутствия, настаивая на том, что в этом нет никакой необходимости и пользы для дела.— Я хочу, чтобы он это слышал. Будьте любезны повторить все, что вы сказали.— Я пришел проинформировать мистера Викерса о том, что в близлежащих владениях найдены останки человека — женщины, некогда работавшей здесь. На это в значительной степени указывают имеющиеся в нашем распоряжении улики.— Анжела Брикел, — смиренно пояснил Тремьен.— Ох.— Как прикажете понимать ваше «ох», сэр? — насторожился Дун.— Понимайте просто как «ох», — ответил я. — Несчастная девочка. Все думали, что она просто удрала, боясь ответственности.— У них есть фотография, — вмешался Тремьен, — и они ищут мужчину, запечатленного на ней.Тремьен повернулся к Дуну:— Покажите Джону эту карточку, — кивнул он. — Пусть он выскажет свое мнение.С большой неохотой тот протянул мне этот медальончик с фотографией.— Вам известен этот мужчина? — спросил Дун.Я взглянул на Тремьена и заметил на его лице замешательство.— Не стесняйтесь. Скажите ему свое мнение.Гарри Гудхэвен? Тремьен кивнул. — Это лошадь Фионы. Гвоздичка. Та, которую якобы накачали допингом. — Как вы можете узнать лошадь по фотографии? — спросил Дун.Тремьен с недоумением уставился на него:— — У лошадей, как и у людей, есть внешность. А Гвоздичку я уж как-нибудь знаю. Она до сих пор у меня в конюшнях.— А кто этот мужчина, Гарри Гудхэвен? — настойчиво спросил Дун.— Муж владелицы лошади.— Почему Анжела Брикел носила его фотографию?— Она носила не его фотографию, — пояснил Тремьен. — Конечно, и его тоже, но интересовала ее только лошадь. Ведь она ухаживала за ней.На лице Дуна отразилось абсолютное недоумение.— Для конюха, — сказал я, — лошади, за которыми он ухаживает, вроде детей. Конюхи их обожают и всячески оберегают. Поэтому нет ничего удивительного, что у нее в медальоне была фотография Гвоздички.Тремьен посмотрел на меня каким-то слегка удивленным, но уважительным взглядом.Однако в моих словах не было ничего удивительного: я общался с конюхами уже почти неделю.— Все, что сказал Джон, абсолютнейшая правда, — кивнул Тремьен.Сопровождающий инспектора констебль Рич постоянно делал пометки в блокноте, хотя и не торопился: явно не стенографировал.— Сэр, вы можете дать мне адрес Гарри Гудхэвена?— Этот Гарри Гудхэвен, как вы изволили его называть, на самом деле является мистером Генри Гудхэвеном, владельцем имения Мэнорхаус в Шеллертоне.Дун, в свою очередь, промолвил:— Ох.В его мозгах произошла явная переоценка ценностей.— Я уже опаздываю, — начал одеваться Тремьен.— Но, сэр?— Оставайтесь, сколько вам будет угодно, — бросил Тремьен, уходя. — Беседуйте с Джоном или с моей секретаршей, с кем пожелаете.— Мне кажется, что вы не совсем понимаете, сэр, — с отчаянием в голосе бросил Дун. — Анжела Брикел была задушена.— Что? — Ошеломленный Тремьен застыл на месте как вкопанный. — Я думал, вы сказали...— Я сказал, что мы обнаружили останки. Сейчас же, когда вы опознали... э-э... лошадь, сэр, мы вполне уверены, что они принадлежат этой девушке. Все остальное также совпадает: вес, возраст, примерное время смерти. И еще, сэр... — Дун несколько замялся, как бы набираясь храбрости. — Не далее чем на прошлой неделе в Королевском суде рассматривалось дело еще одной девушки, которая была задушена... задушена здесь, в этом доме.В комнате воцарилась тишина.Наконец Тремьен сказал:— Здесь нет никакой связи. Смерть, которая произошла в этом доме, — это результат несчастного случая, что бы там ни думали присяжные.— А мистер Нолан Эверард был как-нибудь связан с Анжелой Брикел? — упрямо продолжал задавать вопросы Дун.— Разумеется, был. Он выступает в скачках на Гвоздичке, кобыле, изображенной на этом снимке. Он весьма часто виделся с Анжелой Брикел в ходе работы. — Тремьен задумался. — Где, вы сказали, были найдены ее... останки?— Мне кажется, я об этом не упоминал, сэр.— Хорошо, так где же?— Всему свое время, — замялся Дун.Мне же пришла в голову мысль, что он рассчитывает на чью-то оплошность: тот, кто будет знать это место, скорее всего, и явится убийцей.— Несчастная девушка, — сказал Тремьен. — Но тем не менее, инспектор, сейчас мне необходимо идти на скачки. И вас ни в чем не ограничиваю: оставайтесь и задавайте ваши вопросы. Джон проводит вас к моей помощнице и к главному конюху. Джон, объясните Мэкки и Бобу, что произошло. Договорились? Как со мной связаться, вы знаете. Все. Я ушел.С этими словами он деловито и на хорошей скорости выскочил из комнаты, и вскоре мы услышали шум отъезжающего «вольно».На лице Дуна отразилось некоторое разочарование: он явно ощутил, как трудно свернуть Тремьена с избранного им курса.— Ну, инспектор, — нейтральным тоном спросил я, — с чего вы хотите начать?— Назовите ваше имя, сэр.Я представился. Мне показалось, что в моем обществе он чувствует себя более уверенно: видимо, сила моей личности не довлела над его собственной.— А каков ваш... э-э... статус в этом доме?— Я пишу историю этих конюшен. Его явно удивило, что кто-либо может заниматься подобным делом.— Очень интересно, — неубедительно промычал он.— Да, конечно.— А вы... э-э... были знакомы с потерпевшей?— Анжелой Брикел?, Нет, не был. Мне известно, что она исчезла прошлым летом; я же здесь недавно, от силы десять дней.— Но вы знаете об этом исчезновении, — подозрительно покосился на меня Дун.— Пойдемте, я покажу вам, откуда я это знаю, — предложил я.Я провел его в столовую и продемонстрировал ему груду вырезок, пояснив при этом, что они являются исходным материалом для моей будущей книги.— В этой комнате я работаю. А где-то в одной из тех стопок, — показал я, — находятся отчеты об исчезновении Анжелы Брикел. Вот откуда я о ней знаю, и это все, что я знаю. В течение всего времени, что я здесь живу, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь упомянул ее имя.Он! просмотрел вырезки за прошлый год, нашел газетные отчеты об этой девушке, несколько раз кивнул и аккуратно положил их на место. Видимо, он разочаровался в моей персоне, и я заметил, что он стал более разговорчив.— Хорошо, сэр, — сказал он, успокоившись. — Вы можете начать представлять меня обитателям этого дома, объяснив предварительно, почему я буду задавать вопросы, а по своему прежнему опыту я знаю, что, как только речь заходит об останках, люди начинают воображать всякие ужасы, им становится — дурно и это отнимает уйму времени, поэтому прошу вас, сэр, сообщать не об останках, а о найденных костях, вполне чистых и без всякого запаха; постарайтесь убедить домочадцев в том, что никаких ужасов нет. Я думаю, это у вас получится.— Благодарю, — в некотором оцепенении промолвил я.— Видите ли, звери и насекомые начисто обглодали все кости.— А не кажется ли вам, что сам этот факт приведет людей в ужас?— Следовательно, не стоит подчеркивать это, сэр.— Не буду.— Ее одежда, обувь, сумочка и губная помада у нас в полицейском участке, все это было найдено рядом с останками, и мои люди продолжают, поиски в... — он осекся на полуслове, не желая выдавать мне этот секрет.Тем не менее из того факта, что скелет был обглодан, я сделал вывод, что убийство, вероятнее всего, произошло не в помещении. В этом был также определенный резон и потому, что потерпевшая служила конюхом.— И еще, сэр. Не говорите, пожалуйста, что она была задушена, просто найдена.— Как же вам удалось определить, что ее задушили, если почти ничего не осталось?— Подъязычная кость, сэр. В горле. Сломана. А сломаться она могла лишь от прямого удара или постепенного сдавливания. Пальцами, как правило, сзади.— Ну и дела. Понятно. Вам виднее, оставляю это вам. Давайте лучше начнем наш обход с секретарши мистера Викерса, Ди-Ди.Я отвел его в контору и представил. Констебль Рич как тень следовал за нами и молча делал свои записи. Я объяснил ей, что, вероятно, нашлась Анжела Брикел.— Прекрасно, — вырвалось у нее непроизвольно, когда же она поняла, в чем дело, то устало произнесла:— О боже!Дун попросил разрешения воспользоваться телефоном, Ди-Ди кивнула. Дун звонил своим людям в полицейский участок.— Мистер Викерс опознал лошадь на фотографии как одну из тех, за которыми в его конюшнях ухаживала Анжела Брикел. Мужчина — владелец лошади, вернее сказать, муж владелицы. Я уверен, что мы, вне всяких сомнений, имеем дело с Анжелой Брикел. Сможете организовать посылку курьера к ее родителям? Их адрес у меня в кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43