На его нагрудной табличке значилось: «Платт».
— Если вы так торопитесь, могли бы позвонить, черт возьми!
Посмотрев внимательнее и узнав Лукаса Дорманна, Платт судорожно схватил ртом воздух, затем согнулся, украдкой вытирая с подбородка слюну.
— Господин, — пробормотал он, — я всю жизнь служу вашей семье, уверяю…
— Открой лабораторию! — с отвращением перебила его Лиссея.
В любой иерархической системе всегда есть люди, стоящие ниже всех. К ним относился и служащий, сидевший возле этой всеми забытой двери.
Платт, спотыкаясь, подошел к светящейся двери и вставил в середину панели свою карточку.
— Господин, — бормотал он, — я не мог представить, что это вы!
Они равнодушно прошли мимо, и сердце Неда снова сжалось: он вышел из той же социальной прослойки, что и Платт.
Когда дверь полностью открылась, из лаборатории хлынул резкий, слепящий свет. Комнату длиной метров десять освещали тысячи сверхминиатюрных источников, предметы не отбрасывали теней. Нед вдруг осознал, каким необычным человеком был этот Ленделл Дорманн.
— Это и есть… — начала Лиссея, но ее опять прервал Лукас:
— Когда братья пришли за ним, здесь стояла капсула.
Форсунки, раковины и системы трубок, словно попавшие сюда из мглы веков, а рядом — компьютерная установка с огромным голографическим экраном. На дисплее был изображен какой-то изощренный ребус.
Неужели подобный прибор существовал семьдесят лет назад? Можно только догадываться, сколько все это стоило.
Лиссея остановилась, не доходя до пустого возвышения в дальнем конце комнаты. На тонких стержнях, направленные вверх, располагались двенадцать пятиугольных зеркал. Их немного волнистая поверхность причудливо искажала отражение Лиссеи, которое словно тонуло в таинственном омуте.
— Когда братья с охранниками вошли в лабораторию, — сказала она, — Ленделл уже собирался сесть в капсулу. Ее описывали по-разному: то в форме яйца, то в форме шара, сплюснутого посредине. Изображения аппарата, полученные на записывающих устройствах и на шлемах охраны, тоже различны.
— Капсула была высотой два метра, — добавил Лукас. — Свидетели определили ее высоту по росту Ленделла. Он был не очень высоким, примерно метр семьдесят.
Сухой воздух лаборатории щекотал ноздри. Нед отлично слышал своих спутников, хотя стоял у двери, а они находились в глубине комнаты.
— Они крикнули, чтобы он остановился. — Лиссея провела ладонью над постаментом. — Ему никто не угрожал, ведь он принадлежал к семье, поэтому не имело значения, что он совершил. Он обернулся, что-то сказал в ответ, но в воздухе гудело и трещало, и никто не расслышал его слов.
— Одному охраннику показалось, что Ленделл сказал: «Сейчас вы все поймете», — снова вмешался Лукас. — Однако он не уверен.
— Капсула состояла из двух вертикальных частей, и внутри не было ничего или почти ничего. Но когда она закрылась за Ленделлом, все, что находилось на платформе, исчезло.
— Они слышали какой-нибудь звук? — спросил Нед. — Хлопок, взрыв?
Лиссея пожала плечами:
— Никто ничего не слышал из-за довольно сильного, как они утверждают, шума.
— Это работали трансформаторы, — пояснил Лукас. — Кому-то из обслуживающего персонала велели их выключить. Оказалось, Ленделл направил всю энергию планетной сети на свою лабораторию для заключительной стадии эксперимента. Единственным зданием на Теларии, где еще оставалась энергия, был Шпиль.
— Я думал, — заметил Нед, — Ленделл сбежал, прихватив с собой деньги, но, по вашим словам, он просто потратил их, израсходовал.
— Мой отец считает, что деньги не были потрачены полностью, — возразил Лукас. — Если бы мы нашли способ сделать такую же капсулу, это возместило бы затраченные средства. Высокие расходы на лабораторию и создание аппарата могли бы быть оправданы. Правда, при условии, что эта штука действительно доставила Ленделла на Панкат.
Лиссея кивнула, хотя Нед не воспринял это как знак согласия.
— Спустя годы поползли слухи, что Ленделл Дорманн живет на Панкате. Его братьям, контролировавшим деятельность компании, удалось возместить финансовый ущерб. Они запретили публично упоминать его имя.
— Они объявили его ненормальным, — пояснил Лукас. — И были, конечно, правы.
— Между Теларией и Панкатом никогда не существовало прямого сообщения, — продолжала Лиссея. — Отсюда до Панката почти тридцать транзитных часов.
Эта цифра по традиции не учитывала суммарное время, которое в зависимости от обстоятельств и компьютерной мощности увеличивало время перелета на три порядка.
При обычных обстоятельствах из одного места в другое можно попасть по бесчисленным маршрутам через транзитный переход. Но имелись аномалии, и самой значительной считалась Грань Пространства: во всей Вселенной существовала только одна точка, через которую мог пройти корабль, чтобы добраться до Панката.
— Э… капитан Дорманн?.. — Нед не знал, как обращаться к той, под чьим началом он собирался служить. А принятые на корабле «мэм»и «Лиссея» тоже вызывали сомнение.
— Ну, продолжай, — огрызнулась она. — «Капитан Дорманн»— не лучший вариант.
— Что вы надеялись узнать, придя в лабораторию?
— А что узнал здесь ты, Слейд? — в тон ему спросила Лиссея.
— Кое-что о Ленделле Дорманне, — ответил Нед. Не понимая, что она хочет от него услышать, он сказал правду. — Он был очень уверен в себе и кое-что знал. Хотя я совсем не убежден в его умении этим пользоваться.
— Он ненормальный, — повторил Лукас, словно это имело какое-то отношение к предмету разговора.
Лиссея задумчиво усмехнулась:
— Ты считаешь, мы должны отправиться на Панкат, Слейд?
— Да, вам следует это сделать. Иначе вы не получите принадлежащего вам по праву.
Она улыбнулась в ответ, и что-то в выражении ее лица удивило обоих мужчин.
— Я тоже должен принять участие в экспедиции, поскольку приехал по вашему приглашению.
— Пора возвращаться, — сказала Лиссея, быстро проходя мимо Неда. В рассеянном свете она казалась прекрасной голограммой, а не живым человеком. — Я скажу Уорсону, чтобы он подверг тебя испытаниям. И если ты их пройдешь, можешь звать меня Лиссея.
Когда Нед и Толл Уорсон выходили со склада, переделанного в гимнастический зал и тир, они столкнулись с двумя близнецами в серой форме. На вид незнакомцам было за тридцать, но Нед сразу догадался, что они значительно моложе: стройные, с красивыми светлыми волосами, розовощекие.
— Новичок, Толл? — дружелюбно спросил один. Сквозь светлые волосы на виске виднелся шрам. Вблизи ни тот, ни другой не казались такими по-мальчишески открытыми.
— Справился с физкультурой, — усмехнулся Уорсон и добавил: — Он мог бы дать фору Лордлингу.
— Я не так давно из академии, — сказал Нед, радуясь похвале. — И… мистер Лордлинг на несколько лет старше меня.
— Капитан Дорманн, похоже, желает испробовать свои силы, — заметил один из близнецов, и Нед не понял, таилась ли в его словах какая-нибудь двусмысленность.
Нед дышал глубоко, но ровно. Проверка оказалась жесткой. Хотя он делал все это и раньше, но, когда ветеран ускорил серию выскакивающих мишеней, Нед чуть было не свернул себе шею. Он поразил две из четырех.
— А остальные поджарят тебе задницу, малыш, — предупредил довольный Уорсон. — Или стреляй получше, или не ввязывайся в такие дела без напарника. Понял?
— Да, сэр.
— Луис, — представил Уорсон, сделав жест в сторону близнеца со шрамом, — и Юджин Боксоллы. Они с Уимблдона.
Нед внимательно посмотрел на братьев.
— Да, это мы, — кивнул Луис.
Но говорил это уже не Луис, а Юджин. Близнецы без какого-либо заметного движения поменялись местами. Теперь шрам на виске одного исчез, зато появился у другого.
— Уимблдонская телепортация, — сказал Юджин, — будущее человечества в двух симпатичных коробочках.
— Ну, это еще не так скоро, — поправил его Луис, и они снова поменялись местами. — Хотя я считаю наш путь стезей более высокого порядка.
— Они — лучшие, — с гордостью произнес Толл Уорсон.
— Да, это мы, — шутливо, но с серьезным подтекстом согласился Юджин.
— Чемпионы Уимблдона по телепортации, чемпионы всей Вселенной.
Уимблдон считался абсолютно нормальной планетой с солнцем К-типа и умеренно влажной атмосферой. Внешняя радиация у поверхности планеты была ниже, чем на Земле, и намного ниже нормы для тех планет, которые люди освоили в эпоху переселения.
По неизвестной причине значительная часть детей, рожденных в Уимблдонской колонии, обладала способностью телепортироваться. Этот дар не исключал средств передвижения, поскольку хороший прыжок равнялся тридцати сантиметрам, а выдающийся — пятнадцати метрам. Однако телепортация находила применение и в войне, и в повседневной жизни.
— Они тоже в команде, — сказал Уорсон. — Способны на все. Если один из них будет стрелять, советую тебе подойти к мишени.
— С нами ты познаешь чувство ложной безопасности, — усмехнулся Луис, трогая пальцем защитный комбинезон Неда, на котором тот оставил свои нашивки. — «Вышибалы Хаммера», да?
— Лейтенант в отставке Фризийских сил обороны, — сказал Нед. — «Вышибалы» были официально распущены после того, как полковник Хаммер вернулся домой и стал президентом. Они… Есть еще общественная организация с таким же названием.
— Твое имя? — осведомился Юджин.
— Прости. — Нед в замешательстве протянул руку. Он не собирался вклиниваться в разговор ветеранов. — Эдвард Слейд. Нед.
— Слейд? — Луис пожал протянутую руку. — Тебе не доводилось бывать на Крейтере?
— Это был мой дядя Дон.
— Слейд перешел через Кингстон-Джордж, — пояснил Юджин Толлу, — чтобы вызвать огневые подразделения на позиции Корвинов. Они хотели послать нашего кузена, но там было двенадцать кликов.
— Даже в горах Крейтера воздух спертый, — сказал Луис. — А в долинах нельзя жить без скафандра. На датчики это действует, как дерьмо на завтрак.
— Дядя Дон говорил, что у него на Крейтере вспотели даже кости, — согласился Нед, — а атмосфера была такой влажной, что воду можно было глотать при каждом вдохе.
Дон Слейд часто рассказывал о природных условиях, географии, формах жизни, но никогда не говорил о том, что они делали на фоне этих экзотических пейзажей. По крайней мере если и рассказывал, то не племяннику.
— Нам пора, малыш, — заторопился Уорсон. — Через час я должен быть в городе, если кто-нибудь одолжит мне немного денег.
— Рад оказаться с тобой на борту, Слейд, — сказал на прощание Юджин, и братья исчезли в гимнастическом зале.
— Я еще не на борту, — ответил Нед.
— Беспокоишься, что не понравился Лордлингу? — усмехнулся Уорсон. — Выкинь из головы. Тадзики стоит двух таких, как он.
— Все зависит от решения капитана, — произнес Нед, стараясь не поддаваться надежде.
Из трещин бетонной дороги, ведущей к зданию экспедиции, выбивалась густая растительность с темно-зелеными листьями, более пышная, чем заросли на заброшенных площадках по обе стороны от дороги.
— Сказать по правде, — признался Уорсон, — я иногда думаю, что Тадзики стоит любых двух парней. Он не похож на других, дело свое знает и понимает, что к чему.
Нед взглянул на спутника. По виду его трудно принять за головореза, и, наверное, многие поплатились за свою ошибку жизнью.
Когда они вошли, Тадзики сидел за столом и разговаривал с каким-то человеком, склонившимся над бумагами.
— Вы можете прождать капитана больше часа, мистер Джонс.
— Гром и молния! — воскликнул Толл Уорсон. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
— Подписываю контракт, — повернулся к нему незнакомец. — А ты, оказывается, выискал тут себе тепленькое местечко. — Он криво улыбнулся Тадзики. — Вряд ли я и дальше смогу быть Джонсом, а? — Несмотря на безразличный тон, в его голосе слышалась озабоченность.
— Вы можете быть кем угодно, мистер Уорсон, — ответил адъютант — Но властям Тел арии вы не нужны.
Нед отступил в угол, а Толл Уорсон повернулся к нему и сказал:
— Это мой брат Дик, малыш. Когда мы виделись в последний раз? Да, стареем, Дик.
— Эдвард Слейд, сэр, — представился Нед, стараясь ничего не упустить.
— Не говори мне «сэр», Слейд, — проворчал Дик Уорсон. Он был чуть ниже Толла и, возможно, на год или два моложе.
Он вопросительно взглянул на брата.
— Его дядя, — ответил тот. — Помнишь Сангре-Кристи?
— Помню, что был рад выбраться оттуда с целой задницей, — ответил Дик. — И до сих пор считаю, что легко отделался.
— Тадзики, я уведу Дика? Нам надо выпить и поговорить, — сказал Толл.
— С его заявлением никаких проблем. Он в списке приглашенных, хотя вряд ли посыльный застал его дома.
— Работал по узкому профилю, — прогудел Дик. — Были небольшие осложнения после Стэнвея.
— Если вы напьетесь и разнесете центр Лэндфолл-сити, — продолжал адъютант, — постарайтесь задержаться в тюрьме не дольше трех дней. Через три дня мы произведем пробный старт. — Он кивнул в сторону открытой двери, из которой был виден «Стриж». Рабочие приступали к разборке лесов. — Если все окажется в порядке, вылетаем на Панках через двенадцать часов.
Братья плечом к плечу двинулись к выходу, и Нед уже подумал, что они снесут дверной косяк, но в последний момент они разделились, как пара танцоров, и Толл вышел первым.
Обернувшись, Дик отдал честь Тадзики. Это могло показаться насмешкой. Они были солдатами, воинами, с укоренившейся неприязнью к чиновникам, им трудно давалась почтительность, даже когда это бывало необходимо.
— Я, э… — начал Нед. — Мне подождать капитана, сэр?
— Тадзики все сделает, Нед. — Адъютант развалился в кресле. — Если не хочешь, тебе нет нужды ждать.
— Думаю, она не примет решения, пока Толл не доложит официально, что я прошел испытания. — Даже оставшись с Тадзики наедине, Нед не мог расслабиться.
Тот рассмеялся.
— Да сядь ты, черт возьми, я уже устал пялиться на тебя! — сказал он. — Если бы Толл Уорсон не считал, что у тебя все в порядке, он бы посоветовал тебе уносить задницу с планеты в течение шестидесяти минут. Пошевелив мозгами, ты бы уже знал, что он собирается с тобой делать.
— Да, я уже достаточно на него нагляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41