Ког
да приехал Ватажков, снова обсудили все, уже окончательно.
…Домой возвращались уже в сумерках. Яков Михайлович сел в машину Бунчужн
ого. Лежа в постели, Тарас Игнатьевич с удовольствием вспоминал и эту обр
атную дорогу. В машине было тихо. Слышалось только шуршание шин по асфаль
ту.
Яков Михайлович сидел, откинувшись на мягкое сиденье. Вышитый простеньк
им узором воротник его косоворотки был расстегнут. Загорелая шея почти б
ез морщин. И сейчас, когда Тарас Игнатьевич закроет глаза, ему видятся то а
сфальтовое шоссе, то худощавая фигура Ватажкова.
Промелькнуло маленькое село со странным названием Большая Рогатка.
Ц Ты не знаешь, Яков Михайлович, откуда это Ц Рогатка?
Ц Сейчас развилка дороги будет, отсюда и Рогатка.
Действительно, через минуту машина мягко подкатила к широкому разветвл
ению дороги. Бунчужный притормозил, съехал на обочину и остановился. Пре
дложил:
Ц Выйдем на несколько минут, Яков Михайлович.
Ц Пожалуй, Ц согласился Ватажков.
Они вышли из машины. Степь дышала мягким вечерним теплом. Лишь изредка ве
терок лениво шевелил на придорожных деревьях молодую листву. Степь, каза
лось, отдыхала после дневного зноя. Отдыхал и натруженный за день колеса
ми тяжелых самосвалов асфальт. И запыленная машина, чудилось, тоже отдых
ала, стоя на обочине. Разогретый двигатель струил над ней вечерний возду
х. Только отдаленный гул скреперов и бульдозеров нарушал этот покой Ц т
ам прокладывали новую ветку большого оросительного канала.
Ц Красота какая! Ц сказал Ватажков. Ц Где еще такой простор увидишь!
Ц Давай вот туда заберемся, Ц предложил Тарас Игнатьевич, указывая на р
асположенный невдалеке курган. Ц Оттуда лучше видно. Взберемся, а?
Ц Пошли, Ц согласился Ватажков.
Они зашелестели придорожной травой, потом пошли по узкой тропинке меж хл
ебов. Вот и курган. Они взобрались на вершину. Горизонт будто раздвинулся,
и степь сразу стала намного шире. Вдали поблескивало в лучах заходящего
солнца большое водохранилище.
Ц Ты прав, Ц сказал Ватажков, Ц отсюда намного лучше видно. Бог мой, каж
ется, совсем недавно тут шли бои. Такая сушь стояла Ц пулеметы напоить не
чем было. А сейчас… Знаешь, сколько у нас в этом году под поливом будет?.. Две
сти пятьдесят тысяч гектаров. Кто бы мог подумать, что там, где еще недавно
только седой ковыль посвистывал на сухом ветру да курай осенью катился
от Вербовой до моря, мы будем рис выращивать. Несметное богатство вокруг
нас с тобой, Тарас Игнатьевич!
Ц И под нами Ц тоже, Ц сказал Бунчужный.
Ц Не понимаю, Ц повернулся к нему Ватажков.
Ц Я об этом кургане. Ты знаешь, сколько в нем земли? И какой. Ее ведь не буль
дозерами заготавливали. Не самосвалами сюда возили. Брали ее, голубушку,
прямо с поверхности, чистый чернозем, и сюда волокли кто в шапке, кто в под
оле, кто в торбе простой.
Ц Так вот для чего ты меня сюда приволок, Ц улыбнулся Ватажков.
Ц Нужно решение облисполкома, потом Верховного Совета. С археологами с
вязаться. Кто знает, какое добро в этой могиле захоронено. Может, ему и цен
ы нет. А мы поможем. Условия «джентльменские»: землю нам, а бесценные сокро
вища Ц им, для музеев. Мы прикинули уже: три-четыре таких кургана Ц и в «Б
лагодатном» вся площадь под парк будет обеспечена. Парк вырастим не хуже
асканийского ботанического сада.
Ц Однако ты жох, дорогой Тарас Игнатьевич. Тебе только позволь, ты наш го
родской парк культуры и отдыха к себе в «Благодатное» перекантуешь.
Ц Перекантую. А только не станем горожан обижать. Так договорились насч
ет курганов, Яков Михайлович?
Ц Ладно, договорились. Теперь и ехать можно?
Ц Можно.
Остывший двигатель весело набрал обороты, и машина помчалась по шоссе. М
ириадами звезд вспыхивали и гасли блестящие мотыльки, выхваченные из те
мноты светом автомобильных фар.
Долго ехали молча. Потом Ватажков сказал:
Ц Нет слов, много еще у нас трудностей. И недостатков немало. И не так прос
то от них избавиться. Учиться надо. Друг у друга учиться. И у капиталистов
Ц там, где есть чему. Они ведь у нас тоже многому учатся. Полагаешь, Джегге
рс к тебе во второй раз притащился визит вежливости нанести? Он учиться п
риехал. Новенького запозычить. Бизнесмены, они себе на уме. И позавидовал
он тебе вчера искренне. Есть чему позавидовать. Но главное Ц еще впереди
. Людей чеканить надо.
«О чем он еще говорил?.. Ах да… Деловитости людей обучать надо. Прежде чем п
ообещать Ц подумай хорошенько. Дал слово Ц не отступай. Душа из тебя во
н, а выполни. Ведь мы на твои обязательства ставку делаем, планы перекраив
аем. Нет, это он не вчера говорил: это он говорил, когда еще на заводе команд
овал».
…Он и не заметил, как уснул. Ему снился фронт, артиллерийский обстрел. Толь
ко странный какой-то, совершенно беззвучный. Он видел фонтаны взрывов, по
нимал, что обстрел идет из орудий крупного калибра, но звука выстрелов не
было. Только один, взметнувший землю неподалеку от его командирского бли
ндажа, он услышал совершенно отчетливо. Услышал и… проснулся. И в ту же мин
уту зазвонил телефон, который стоял на тумбочке, рядом с постелью. Хрипло
ватый голос дежурного сообщил, что на судне у достроечного пирса только
что произошел взрыв. Нет, он не знает, в чем дело. Он только услышал взрыв, и
охранник, забежавший сюда, сказал, что это на двести шестом. Нет, он еще ник
ому не звонил.
Тарас Игнатьевич распорядился срочно вызвать главного инженера и Лорд
кипанидзе.
Одеться, выскочить во двор, завести машину было делом двух минут. Он поеха
л прямо к достроечному пирсу. Лордкипанидзе был здесь Ц он еще не уходил
сегодня. Увидел Бунчужного, бросил коротко:
Ц На баке для горючего сварщик устанавливал датчик уровня. Жив остался.
Отшвырнуло за борт. Парни выудили. Двое раненых. Разворотило часть палуб
ы и борт. Ц Он посмотрел на Бунчужного и добавил: Ц Раненые в поликлиник
е уже. Звонил только что.
Они поднялись по трапу. Разворотило не только часть борта и палубы, но и по
вредило системы связи, энергопитания, водоснабжения, вентиляции. Бунчуж
ный с горечью провел рукой по краю рваного металла.

33

Шарыгин знал: когда наступает ответственный момент, важно сделать единс
твенно правильный при данной ситуации ход. Потому что именно в такие мин
уты и совершаются те головокружительные взлеты и катастрофические пад
ения, при которых человек или выходит на орбиту, или валится в пропасть с т
ем, чтобы никогда уже не выбраться. Чудовищный поступок Галины ставит по
д удар и его, Шарыгина, как старшего ординатора. Конечно, большое значение
имеет, какую позицию он займет: станет ли на защиту Галины, как это, несомн
енно, сделает Багрий, или, наоборот, ополчится против нее. Тут самое опасно
е Ц половинчатость. Надо с кем-нибудь посоветоваться. С Будаловым? Нет, л
учше с Романовым. Он позвонил Ивану Семеновичу, извинился и коротко расс
казал о случившемся. Тот ответил не сразу. В трубке долго слышалось его ды
хание, неровное, частое. И по этому дыханию Вадим Петрович понял, что Роман
ову трудно собраться с мыслями.
Ц М-да! Ц наконец произнес Романов, и это «м-да» окончательно убедило Ша
рыгина в том, что Иван Семенович озадачен. Ц Скажу тебе откровенно, Ц по
сле долгой паузы начал Романов, Ц ничего подобного до сих пор мне и слыша
ть не приходилось.
Ц Не удивительно, Ц сказал Шарыгин. Ц Случай и впрямь необычный. Я пото
му и звоню вам, что случай Ц необычный.
Ц Послушай, Вадим Петрович, а нет ли тут ошибки? Я ведь знаю Галину Тарасо
вну. Это на нее не похоже. Что она говорит?
Ц Она говорит, что мать уже больше не могла. Она потому и решилась, что мат
ь уже больше не могла.
Ц Так и сказала?
Ц Так.
Трубка опять замолкла. Шарыгину пауза показалась чересчур долгой.
Ц Что же вы молчите, Иван Семенович? Ц спросил он.
Ц Боюсь, вокруг этой истории большая шумиха подымется… Впрочем, это зак
ономерно.
Ц Что закономерно? Ц спросил Шарыгин.
Ц Шумиха, милый мой, шумиха. Ц Он помолчал немного, потом продолжал уже с
покойно: Ц Эта история напоминает мне… Я недавно только читал о застенк
ах Бухенвальда. Там, в лазаретах, безнадежных больных тоже из «гуманных»
соображений убивали, и тоже таким способом. Ужасная ассоциация, друг мой!

Ц Ну, это вы лишнее уже, Ц сказал Шарыгин. Ц Хотя… Но что мне делать? Пони
маете, Андрей Григорьевич ошеломлен. Ушел домой, ничего не сказав. А я долж
ен что-то делать. Не наломать бы дров. Я потому и звоню вам, что не знаю, как б
ыть.
Ц Полагаю, прежде всего нужно поставить в известность администрацию.
Ц Хорошо, Ц вздохнул Шарыгин, Ц я сейчас позвоню Людмиле Владиславовн
е. А с Тарасом Игнатьевичем как?
Ц И ему позвони, Ц решительно произнес Романов. Ц С ним можно как с быва
лым солдатом Ц без церемоний: крепкий мужик, сдюжает.
Романов любил называть себя старым журналистом. И еще он любил называть
себя битым волком. После разговора с Шарыгиным, возбужденный, он поднялс
я и сел за машинку. Но что-то мешало ему начать статью. «Все же Бунчужный Ц
это Бунчужный. Сломит ли его этот случай? Скорее всего, сломит. А если нет?
Ц Он в нерешительности подошел к окну. Ц Конечно, если написать о том, чт
о произошло… Но с другой стороны…» Он задумался. Подошел к телефону. Набр
ал номер.
Ц Матюха? Не спишь еще? Такое дело, Матюха. Галина Гармаш только что свою м
ать умертвила. Усыпила, как подопытного кролика.
Ц Ты рехнулся, Ваня! Ты что говоришь?..
Ц А то и говорю, что слышишь. Шарыгин мне только что звонил. Такая, брат, ка
тавасия получается. Ну теперь он у меня попляшет, Бунчужный твой. Я его рик
ошетом так шарарахну.
Ц Ваня, я тебе запрещаю Бунчужного трогать. У него сейчас и на заводе бед
а.
Иван Семенович даже присвистнул:
Ц На судне?.. И жертвы есть?..
Ц Двое раненых.
Ц Да, это уже не фактик, а факт. Крупнокалиберный.
Ц Да угомонись ты наконец, Иван. А если сунешься все же, запомни Ц не брат
ты мне больше.
В трубке раздались короткие гудки.
Иван Семенович пропустил мимо ушей последние слова брата. Он даже трубку
забыл положить на рычаг, стоял, похлопывая ею по ладони, отчего гудки в тр
убке становились то громче, то тише. «Вот он, тот случай… Как это говорится
, пришла беда Ц отворяй ворота. Что ж, и на старуху бывает проруха, твое кор
олевское величество!..» Он положил трубку на место и сел за машинку. Нескол
ько секунд сидел в раздумье, потом, по привычке, застучал короткими очере
дями. «Был уже поздний вечер, Ц начал он, Ц когда мне позвонил мой добрый
друг Ц молодой, очень способный врач, Вадим Петрович Шарыгин. Всегда спо
койный и уверенный голос его звучал на этот раз неестественно тихо. В нем
слышалась тревога и растерянность. Когда я узнал, в чем дело, у меня, много
повидавшего на своем веку журналиста, перехватило дыхание и больно сжал
ось сердце…»
После небольшого предисловия, коротко, но внушительно излагалась суть, а
потом Ц рассуждения чисто философского порядка: раздумье о смерти, о не
прикосновенности жизни, о законах вообще и о советских в частности. Выво
дов он решил не делать. Ни к чему. В таких случаях самое верное обратиться
к сердцу читателя. «Представьте себе, Ц стучал он, Ц что нечто подобное
произошло с кем-нибудь из ваших близких. Нет, с кем-то самым близким. Потом
у что не было, нет и никогда не будет никого ближе родной матери…»
Он пробежал заметку глазами и вздохнул. Надо, чтобы о Галине Тарасовне ка
к можно меньше. Смысл того, что она сделала, должен витать где-то между стр
ок. И еще Ц нужно будет с утра позвонить Гармашу. И надо, чтобы все понимал
и, что он, Романов, публикует эту статью по долгу журналиста. Как назвать с
татью: «Убийца в белом халате»?.. Где-то он слышал уже нечто подобное. Ничег
о, тут именно такое название больше всего подходит. Название оставить, а в
тексте все смягчить. Существует ведь отчаяние, вот и надо все свалить на о
тчаяние. Нет, не пойдет. «Нельзя такое Ц от моего имени. Такое от имени гла
вного редактора недопустимо. Да и вообще лучше, чтобы выступил кто-нибуд
ь из посторонних. Хорошо, если б медик. Вадим Петрович Ц вот кто. Его читат
ель уже хорошо знает. Позвонить?.. Нет, отложим до утра, да и не телефонный эт
о разговор, а с глазу на глаз. Согласится ли подписать? Согласится! Надо то
лько переделать немного, чтоб не от лица журналиста, а от имени представи
теля самой гуманной профессии. Утром сделаю. Утром всегда лучше получает
ся».
Он лег в постель с тем чувством удовольствия, которое всегда возникало, к
огда нужное решение найдено и принято.
…Волошина выслушала сообщение Шарыгина, помолчала немного, потом побла
годарила:
Ц Спасибо, Вадим Петрович. Ц И добавила с горечью: Ц Такая беда! Вот бед
а!.. Пока никому не звоните.
Ц Я хотел Тарасу Игнатьевичу…
Ц Я сама. А вы уж проследите, чтобы там был полный порядок. Историю болезн
и Валентины Лукиничны Ц под замок.
Ц Не беспокойтесь.
Людмила Владиславовна привыкла в трудных случаях советоваться с мужем.
Он подскажет, как лучше поступить. Ей нравилась эта его способность Ц вс
егда находить наиболее разумный выход из любого положения.
Константин Иннокентьевич крепко спал. Людмила Владиславовна растолкал
а его. Он присел на краю постели, ошалело глядя на жену.
Ц Что?.. Телефон?
Ц Нет. Мне нужно поговорить с тобой. У меня беда.
Она рассказала все. Ширин молча натянул пижаму и стал ходить по комнате. Р
ешение у него возникло сразу, но он уже привык, прежде чем высказаться, при
кинуть все «за» и «против». Людмила Владиславовна знала эту его особенно
сть и не торопила. Наконец он остановился перед ней.
Ц Что делать? Ц произнес негромко. Ц Первое Ц сообщить в прокуратуру.
Второе. Завтра же, Ц он посмотрел на часы, Ц нет, сегодня созвать партийн
ое собрание. Обсудить. Но кто такая Галина Тарасовна? Ординатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46