Глава 6
На следующее утро Кэтрин спускалась вниз с неспокойной душой, не зная, чего ожидать от Эдуардо после такого свидания. К несказанному ее облегчению, человек, присоединившийся к ним в sola, был полной противоположностью тому оскорбленному аристократу, что покинул их компанию предыдущим вечером. Он поцеловал Ану, не обращая внимания на притворно-благоговейную мину, с которой она встретила чудесное его преображение, улыбнулся Кэтрин так тепло и спокойно, что все ее страхи тут же улетучились, а потом отошел к Фернанде, задавшись целью заслужить ее прощение. Сопротивление Фернанды, без особых, впрочем, усилий, было сломлено, и она вернулась к начальственным своим замашкам, а Кэтрин, понаблюдав за ними, принялась за завтрак в глубокой задумчивости. Если даже собственная сестра и экономка не в силах устоять против его обаяния, то у нее и вовсе нет никаких шансов. Вот и сейчас она дрожит как осиновый лист только потому, что ноги их под столом соприкоснулись.
Вскоре стало понятно, что Эдуардо намерен беспрекословно исполнять ее просьбу, высказанную прошлым вечером. Сразу после завтрака он объявил, что у него деловая встреча в Кашкайше с турагентами, которые направляют платных гостей в дом Барросо, и предложил сестре свозить Кэтрин во Вьяна-ду-Каштелу — побродить по магазинам и посмотреть город.
— Завтра, — пообещал он, — я постараюсь освободиться и сопровождать вас куда вы только пожелаете.
В последующие несколько дней чувства Кэтрин колебались, как на весах, между облегчением и сожалением, поскольку Эдуардо скрупулезно выполнял свое обещание. Он ни на секунду не забывал о своих обязанностях радушного хозяина, но больше никогда не оставался с Кэтрин наедине. И хотя именно об этом она его и просила, втайне ее донимало разочарование. В глубине души она не допускала, что Эдуардо согласится на ее просьбу с такой готовностью. Да, он почти все время был с ней, брал на себя обязанности гида в поездках по стране, но если бы не несколько случайных прикосновений и мимолетных взглядов, от которых у нее начинало колотиться сердце, она решила бы, что ей просто померещился тот вулкан страсти, в страхе перед которым она и вымолила у него нынешний покой. Покой, который Эдуардо, похоже, предоставил ей с легкой душой — как ни унизительно ей было это признавать.
Дни пролетали, до предела насыщенные экскурсиями и осмотрами достопримечательностей. Фотоаппарат Кэтрин щелкал без устали. Они посетили в четверг рынок в Барселоне, где Кэтрин купила восхитительную керамическую посуду, искупались на пляже в Офире, съездили в Брагу и взобрались по огромной веерообразной лестнице на гору, к усыпальнице Иисуса, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы Кэтрин могла снять фонтаны, статуи, часовенки, украшающие путь к церкви в стиле барокко, которая возвышалась на самой вершине горы. Однако Кэтрин, постоянно выражавшая радость и благодарность за все поездки, втайне страдала, если его не было с ними, — и угрызалась тем, что степень ее удовольствия полностью зависит от того, сопровождает их Эдуардо или нет.
Иногда по вечерам к ним приезжал на ужин Карлос, иногда Эдуардо возил их пообедать в Понталегре или в Аркос-де-Вальдевес, где в ресторане «Насьонал» Кэтрин угощали бесподобными моллюсками, жаренными на вертеле. Воскресенье они провели с семьей да Кунья в Квинта-да-Флореста, чтобы Кэтрин увидела будущий дом Аны. Родные Карлоса оказались очень милыми людьми, все они — младшие братья и сестры, родители — тепло встретили английскую подругу Аны и принимали ее радушно и гостеприимно. Было уже поздно, когда Эдуардо привез их обратно в Квинта и, к удивлению Кэтрин, предложил сонной Ане сейчас же отправиться в постель.
— Ты выглядишь уставшей, carinha. Я побуду с Кэтрин, пока она выпьет свой вечерний чай.
— А-а, но тебе вовсе не нужно… — начала было Кэтрин, но Ана подавила ее протесты, обняв на прощание.
— Эдуардо в восторге от твоего общества, — твердо сказала она и отправилась, зевая, из sola к себе.
Молчание, которое она оставила после себя, было слишком уж напряженным. Эдуардо посмотрел на поднос, приготовленный Фернандой для Кэтрин, и чуть улыбнулся.
— Ты не возражаешь, если я сам приготовлю тебе чай?
— Нет! — Кэтрин в стеснении закусила губу, избегая его взгляда. — То есть… вообще не хочу сегодня чаю. Последую-ка я примеру Аны и отправлюсь прямо в постель.
Эдуардо с саркастической улыбкой на лице преградил ей путь.
— Чего ты, собственно, боишься? Я не съем тебя, Кэтрин. Deus me livre, я был в последнее время таким ручным, таким послушным. Делал все точно так, как ты хотела. Хотя были моменты на этой неделе, когда мне казалось, что я сойду с ума, если не прижму тебя к себе. Думаешь, это было легко?
— Во всяком случае, так казалось, — ядовито хмыкнула Кэтрин — и тут же прикусила язык, но было поздно: в глазах Эдуардо заплясал огонек. Она готова была убить себя.
— Тебя это раздражало? — мягко спросил он.
— Ну что ты, напротив!
— Я лишь старался точно исполнять твою просьбу, — напомнил он. — Если мои поцелуи тебя напугали — прошу прощения. Но ты солжешь, если скажешь, что я один хотел их.
— Я так и не скажу, — ровным тоном ответила она. — В том-то все и дело, Эдуардо Барросо. Я никогда… никогда такого не испытывала и испугалась до смерти. Я боялась… — Она запнулась, словно загипнотизированная волной желания, которую излучали его глаза.
— Ты боялась, что мы станем любовниками, — закончил он за нее. Она лишь молча кивнула.
— Это было бы так плохо?
— Да. Могу сказать, почему. Потому что ты хочешь этого из ложных соображений! Взгляды их яростно скрестились.
— Какие еще могут быть соображения, — пылко воскликнул он, — кроме того единства, что мы чувствуем, кроме тех уз, что привязывают меня к тебе?..
— Но ведь я как раз о том и говорю! — крикнула она. — Эти узы — они не имеют ничего общего со мной, Кэтрин Уорд. Я никогда не смогу быть уверенной, что ты хочешь именно меня, а не пытаешься оживить те юношеские мечты и чувства, которые обуревали тебя когда-то к Исабель Кардосо!
Она бросила эти слова ему в лицо как вызов. Эдуардо резко подался к ней, потом застыл на месте, сжав пальцы в кулаки так, что они побелели.
— Ты не права! — Он глубоко вздохнул. — Кэтрин, если не хочешь чаю, может быть, составишь мне компанию и выпьешь виски или вина? По-моему, сегодня не помешает выпить, но только не в одиночестве.
Кэтрин, немного поколебавшись, кивнула.
— От стаканчика портвейна я бы не отказалась.
— Спасибо. — Он пригласил ее жестом присесть на диван. — Думаю, настало время нам избавиться от призрака Исабель. Поскольку по какой-то прихоти судьбы тебе досталось ее лицо, будет только справедливо, de sertew, рассказать тебе всю ее историю.
Не будучи уверенной, что ей хочется эту историю услышать, Кэтрин подняла на него смущенный взгляд.
— А стоит ли? Я имею в виду, если это глубоко семейное дело…
— Верно, семейное, — согласился он, со вздохом опускаясь на диван рядом с ней, — но полагаю, будет лучше, если ты все узнаешь.
Кэтрин не возразила, когда он взял ее за руку, ей было приятно теплое его прикосновение, и он начал говорить, сначала очень медленно, хмурясь и останавливаясь, вспоминая события, которые происходили много лет назад.
Когда Исабель Кардосо переехала жить в дом Барросо, семья состояла из графа, графини, их старшего сына Педро, который учился тогда в университете в Коимбре, двенадцатилетнего Эдуардо и его младших сестер Марии-Леонор и Марии-Кристины. До появления на свет Аны-Марии еще оставалось какое-то время.
Исабель, племяннице графини, было восемнадцать лет, мать ее умерла при родах, а незадолго до своего приезда она потеряла и отца. Девушка приехала в Квинта-дас-Лагоас прямо из монастыря, где она закончила образование.
— Для меня она была настоящей принцессой из сказки. Я безумно влюбился в нее, хотя и был так мал, — отрешенно улыбнулся Эдуардо.
В благодарность за то, что семья Барросо ее приютила, Исабель взяла на себя обязанности гувернантки.
— Я был ею очарован, — бесстрастным голосом, без рисовки вспоминал Эдуардо. — Один взгляд ее кристально чистых глаз — и я готов был сделать все, о чем бы она ни попросила.
Однако никаких особенных просьб у нее к детям не было, разве что внимательно слушать на уроках. Эдуардо уже ходил в школу, так что был, естественно, освобожден от этих занятий, но в часы отдыха с удовольствием присоединялся к сестрам и своей прекрасной кузине.
— То короткое время, что она жила с нами, — рассказывал Эдуардо, — было настоящей идиллией в моей жизни.
— Значит, она с вами прожила недолго? — спросила Кэтрин. — Полагаю, вскоре она кого-то встретила?
Выразительный рот Эдуардо сжался.
— Это было трагедией. Исабель безумно влюбилась, de sertew. К сожалению, объект ее страсти не отвечал ей взаимностью.
Когда Педро вернулся домой на каникулы из Коимбры, он увидел Исабель впервые за много лет, прошедших с детства. Он был беззаботен, обаятелен и очень красив и для Исабель, воспитанной в монастыре, без преувеличения стал воплощением девичьих грез.
Сильнее стиснув руку Кэтрин, Эдуардо перешел к рассказу о той злосчастной ночи. Ему не спалось в его комнате в башне, которую теперь занимала Кэтрин. Сидя на подоконнике, он видел, как Педро вышел во двор, закурил, нарушая запрет матери, сигару, а потом зашагал дальше, через арку ворот, и по огоньку сигары легко можно было проследить его путь.
— Он курил тайком почти каждую ночь, — сказал Эдуардо. — Уходил из дому, таился и осторожничал, стараясь, чтобы никто не узнал. — Он глухо, безрадостно засмеялся. — Очень хорошо помню свое тайное ликование, когда я представлял, как буду дразнить его на следующий день. А потом, к своему изумлению, я увидел Исабель. Она следовала за ним как призрак в лунном свете, в одной лишь ночной рубашке, с накинутой на плечи шалью. Мне не забыть своего глубочайшего отчаяния, я инстинктивно чувствовал, что Исабель поступает нехорошо.
В довершение всего маленький Эдуардо увидел еще и свою мать, она вышла из дома в тот самый момент, когда Исабель с мольбой склонила колени перед его братом и копна черных волос скрыла ее лицо как вуаль.
— Я не слышал слов, — продолжал Эдуардо. — Но как бы мал я ни был, даже мне, и даже с такого расстояния, было понятно, что Педро поражен поведением Исабель. Увидев мать, он облегченно обнял ее, а Исабель, отчаянно рыдая, закрыла лицо руками. Моя мать подняла ее, успокоила, потом подала другую руку Педро. Я сам залился слезами, когда увидел, что он с благоговением целует руку матери, а потом сопровождает их вместе с Исабель до дома.
Кэтрин ждала продолжения, не сводя глаз с задумчивого, печального лица Эдуарда.
— Исабель отослали? — наконец осторожно спросила она.
Он покачал головой.
— Нет. Педро рассказал мне, уже через много лет, что мама была настоящим ангелом по отношению к Исабель в ту ночь. Она уложила почти обезумевшую девушку в постель, успокаивала, давала нюхать соли, чтобы привести ее в себя, оставалась с ней до тех пор, пока та, казалось, не уснула. Только после этого она отправилась к Педро, чтобы спросить его, действительно ли чувство Исабель не нашло у него ответа. Педро заверил ее, что он привязан к Исабель только как брат, что он никогда не позволил бы себе соблазнить юную девушку в родительском доме. — Эдуардо взъерошил волосы. — На следующий день Исабель не нашли в ее комнате. Начались розыски, и совершенно случайно она была обнаружена в одном из тех прудов, которые дали названия нашему поместью. Кэтрин задрожала.
— Бедная, бедная девочка! Как трагично! — Она грустно взглянула на него. — Если наши лица так похожи, неудивительно, что при виде меня ты был потрясен. Мне так жаль. Я воскресила очень горькие воспоминания.
Глаза Эдуардо потеплели.
— Это не твоя вина, Кэтрин. Но умоляю тебя, ничего не говори Ане. Только я знаю правду о том, что случилось. Моим маленьким сестрам тогда сказали, что Исабель ночью улетела на небеса. Аны тогда вообще и на свете не было. Она знает лишь, что ты поразительно похожа на мою юную кузину, которая утопилась из-за несчастной любви. Это, sem duvida, правда, и ей незачем знать, что невольным виновником оказался Педро. Я могу рассчитывать на твое молчание?
— Конечно. — Кэтрин опустила глаза на их сплетенные руки. — А я встречу еще людей, которые могут подумать, что я призрак?
Эдуардо пожал плечами.
— Е possiviel . Но мало кто хорошо знал Исабель. Из старых слуг никто у нас уже не служит. Леонор и Кристина, возможно, что-то помнят и заметят сходство, да еще некоторые из пожилых родственников. Они могут просто упомянуть об этом. Ты и я — единственные, кому известно о несчастной страсти Исабель к моему брату, graqas a Deus.
— Спасибо, что доверил мне тайну. Он поднес ее руку к губам.
— Не в моих привычках поверять семейные тайны посторонним. Но ты для меня никогда, никогда не была чужим человеком, Кэтрин. С того самого момента, как я тебя увидел.
Ее глаза расширились.
— Эдуардо, когда точно умерла Исабель?
— В этом июле прошло как раз двадцать три года… — Он осекся при виде исказившегося ее лица. — Что такое?
— В марте был мой день рождения, — дрожа, ответила она. — И ровно двадцать два года и девять месяцев со дня ее смерти.
Он привлек ее к себе и крепко обнял.
— Я просто, о чем ты думаешь, и прошу тебя, выбрось это из головы, — горячо промолвил он. — Ты сама по себе, ты Кэтрин Уорд. Физическое сходство с Исабель — всего лишь совпадение. Она была глупенькой романтичной девочкой и, верно, сама не ожидала, что умрет. Не забывай, она ведь была истинной католичкой. И не подвергла бы опасности свою бессмертную душу таким поступком, как самоубийство. Большинство наших прудов совсем мелкие. Она об этом знала. К несчастью, незадолго перед тем шли проливное дожди, и тот пруд, в который она кинулась, оказался гораздо глубже. чем она ожидала. Педро рассказал мне через много лет, что она даже прикрепила к платью букетик alecrim.
— Alecrim?
— Sim. Это трава, что кладут в пищу, — мы с ней сегодня ели цыпленка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20