Ведь съедят как миленького. И кто? Крысы!
Ночь полностью обволокла джунгли, и на небе, как назло, не сверкало ни одной звездочки. Хоть глаза выцарапывай. Мил осторожно, стараясь не свалиться вниз, подполз к краю:
– Эй, крыс! Ты далеко?
– Здесь, здесь! Куда я денусь.
– Крыс, а что вы с нами собираетесь сделать? Сожрать, что ли?
Несколько мгновений не было слышно ни звука. Потом кладбище сотряс хохот тысяч и тысяч крыс. Смеялись долго. Мил даже представил, как крысы валяются на спинах, дергают лапками и надрывают животики. Когда смех наконец затих, тот же самый крыс, который разговаривал с Милом, сквозь довольные всхлипывания объяснил причину столь бурного выражения эмоций:
– Ну пантера… Ну насмешил… Давненько я так…
– Да хорош ржать-то. – Мил, как, впрочем, и все остальные жители, не понимал причины смеха.
– Ты за кого нас принимаешь? Съесть? Да мы в жизни мяса в рот не брали.
– Тогда совсем непонятно, какого…
– Мы вас в зоопарк отправим.
Мил ожидал услышать все что угодно – но такое?!
– В зоопарк?
– Ну. Все чин по чину. Для каждого отдельное помещение, питание подобающее и все остальное необходимое для нормального развития. Правда, нам все не нужны. Бледного, который с вами, скорее всего умертвим. Чтоб не мучился. У нас этих тварей и так полно. Лохматого тоже. Парочка уже имеется. Не такие упитанные, но пока сойдет. А вот ты нам очень даже интересен. Шкура у тебя дюже любопытная. Так что спускайтесь.
– Все слышали? – Мил бросил вопрос в темноту, туда, где посапывали жители.
– Слышали, – отозвался за всех Бобо, которого несколько обидело пренебрежение его персоной.
– А ты слышал, Мистер?
Мутант завозился на своем месте, но ничего не ответил. Что ему говорить? Ненужный экземпляр, и все тут. Мил снова обратился к крысе:
– И много у вас этих… экземпляров?
– Да не волнуйтесь вы! У нас накоплен богатый опыт содержания вам подобных. Когда нужно – помывка. Когда требуется – случка. Все путем.
– Звери вы, – только и смог сказать Мил. Развернулся, улегся поудобнее и, больше не обращая ни на что внимания, прикрыл нос хвостом и закрыл глаза. Заснул он почти мгновенно. Пришедший день был слишком напряженным, к тому же его сознание еще не полностью освоилось с новой для него ролью. Странным оказался этот мир. Чудным. Живет человек, честно выполняет работу. И вдруг вспышка, обвал и извержение. Все меняется. И тело, и душа. И как жить дальше, никто не знает.
Мил заснул. Ему не снился родной дом. Его у него не было. Ему не снились друзья. Полицейский не должен иметь друзей. Ему ничего не снилось. Словно один в пустой темной комнате. В забытьи.
Разбудили его легкие толчки в бок. Мил приоткрыл глаза, хотел потянуться, но вспомнил, где находится, передумал. Не дай бог кого-то ненароком спихнуть вниз.
– Чокнутый. Ты бы взглянул, что творится. – Квар продолжал старательно толкать Мила, всматриваясь куда-то вниз.
Мил не стал напоминать, что ему не слишком нравится, когда его называют Чокнутым. Не время. Приподнялся и окинул взглядом пространство.
Джунгли, если можно назвать старое кладбище джунглями, уже проснулись. Легкий, чуть заметный туман струился над землей, цепляясь за кости и сопротивляясь легкому поднявшемуся ветру. Звезда, дающая планете тепло и свет, еще не показала лик, но возвестила о скором своем появлении огромным белым нимбом на горизонте.
– Ну, что случилось?
Мил не ждал ответа. Спросил просто так, ради приличия, как бы здороваясь со всеми. Он и сам все прекрасно видел.
Мутант оказался прав. Посмотреть было на что. У подножия камня, окружив его со всех сторон, расположилась огромная армия крыс. Все они, словно застывшие мумии, сидели на задних лапах, подтянув передние к шее, и пристально, не отрываясь, смотрели на тех, кто находился на камне.
– Привет всем. – Мил помахал лапой. – Где тот крыс, с которым я вчера общался?
– Да здесь я, милый. – Крыс с обгрызенным хвостом вскинул лапу и приветственно замахал ею в ответ. – Ну что, проснулись все?
– Ну, предположим, проснулись, – ответил Мил.
– Тогда не соблаговолите ли спуститься?
Мил, осторожно покусывая губу, обдумывал ситуацию. О бегстве не могло быть и речи. Судя по тому, с какой скоростью могли двигаться крысы в джунглях, на открытом пространстве не уйти. Добавить к этому их огромное количество, когда им ничего не стоит наброситься на любого из жителей и завалить его словно барана. Но выход должен быть. Все что угодно, но только не в зоопарк. Он, Мил, еще недостаточно побыл в шкуре пантеры, чтобы очутиться в клетке.
– А если мы не согласимся? – спросил он. – Останемся здесь. Умрем, но не сдадимся?
– Нам бы не хотелось прибегать к крайним мерам, – Х заявил крыс. – Но если вы будете настаивать, мы отойдем от наших общественных принципов И будем вынуждены применить более радикальные способы уговоров.
– Вы там внизу подождите, я сейчас еще разок посоветуюсь с друзьями.
Мил развернулся к жителям.
– А пускай идут на крайние меры, – тут же заявил Родж, которому вся эта история уже настолько опротивела, что ему хотелось просто выть.
– Хуже не будет, – согласился с ним Квар.
– Меня они все равно прикончат, – вздохнул Бобо.
– А я могу еще дня три без еды продержаться, – влез Альвареза, которого, в общем, никто ни о чем не спрашивал.
Выслушав всех, Мил молча кивнул в сторону мутанта, который, отвернувшись, сидел на краю, свесив ноги и втянув голову в плечи.
Родж вздохнул:
– В одну историю попали, черт с ним.
– Мистер. – Мил дотронулся до плеча мутанта. – Ты еще в деле, так что повернись к нам передом, а к крысам всеми остальными местами. Мы тут решили еще денька три перекантоваться. Что скажешь?
Не сказать, чтобы мутант слишком открыто показывал, что доволен, оставшись в деле, но по мутантам вообще трудно сказать, что у них на морде написано.
– Ладно. – Мил поспешил закончить общественный опрос. – Единогласным решением ждем еще три дня. Но при первой же возможности попытаемся смыться. На этом внеочередное собрание, посвященное торжественной встрече с инопланетным разумом, считаю закрытым. Эй! Крысы! Где там ваш полномочный представитель? Который на огрызок похож. А то у вас все рожи на одну морду.
Огрызок, как успел его окрестить Мил, задрал морду:
– Что решила белая пантера?
– Белая пантера. – Мил широко улыбнулся, обнажая ряды белоснежных клыков. – Белая пантера посовещалась с друзьями и решила, что для нашего пошатнувшегося здоровья несколько дней отдыха на воздухе не помешает. Мы еще маленько побудем здесь.
Мил никогда не видел, как сердятся крысы. Те единичные представители этого племени, изредка встречавшиеся Милу как человеку, всегда старательно избегали прямых контактов. Быстрый топот коротеньких ног и… никого нет. Здесь же все совершенно по-другому. Крысы словно взорвались. Заорали одновременно благим матом, требуя немедленной расправы над несговорчивыми жителями джунглей, а в первую очередь с дерзкой белой пантерой. Слышались даже отдельные выкрики, призывающие содрать с наглого животного шкуру и сделать из него чучело.
Огрызок с большим трудом утихомирил толпу, потом взобрался на спины двух других крыс и, отчаянно жестикулируя, обратился с воззванием к народу. Суть его заключалась в не слишком правильном понимании происходящего момента. В частности, упоминались великие цели построения развитого крысиного общества, недопустимости смешивания кровей и дисбаланса производственных накоплений. В общем, Мил ни черта не понял из того, что сказал Огрызок. Единственное, что он почерпнул для себя, это то, что в самом конце своей красочной речи Огрызок обратился с воззванием:
– А посему я призываю вас пасть на колени и обратиться к небесам, чтобы они вызвали из глубины земли Того Кто Живет В Могилах.
– Ну вот и началось. – Мутант пахнул по ноздрям Мила вонючим воздухом, но Мил не обратил на это внимания. За последние сутки он даже привык к этому терпкому запаху. Мутант не виноват, что воняет, словно необработанная космическая помойка. – Сейчас начнется самое интересное.
– А что начнется? – поинтересовался Мил.
– Те, кто хоть раз видел Того Кто Живет В Могилах, – конченые существа. Лично я только слышал, но не видел. Говорят, не слишком приятная тварь.
– А сам-то, – буркнул Мил. – Что это у вас, только разговоры да разговоры. Никто ничего не видел. Никто не слышал. Никакого порядка в джунглях.
Между тем на могилах разворачивалось прелюбопытное действо. Несколько десятков крыс окружили небольшой холмик, усыпанный костями, и принялись носиться вокруг него со страшным топотом, перемешивая галоп невообразимыми криками, суть которых сводилась к тому, чтобы вызвать неизвестное нечто, живущее в могиле. Некоторое время абсолютно ничего не происходило, но вскоре Мил заметил, как бугорок, а точнее сказать, просто прыщик на земле зашевелился. Крысы враз замерли на месте, упали на колени и принялись постукивать по костям передними лапами.
Минут пять бугор просто переваривался в собственном соку, скрип крыс с каждой секундой становился все громче и громче, когда вдруг в один, известный только Стражам могил момент все они разом отпрянули от лопнувшего бугорка, и на свет появился Тот Кто Живет В Могилах.
Мил всегда считал себя хладнокровным человеком и надеялся, что данное свойство передалось и в тело животного, Но то, что он увидел, повергло его в шок. Нет, Мил не испытал страха. Он почувствовал, как где-то внутри него зарождается чувство, похожее на вырывающиеся из толщи воды пузыри воздуха. Это была самая обыкновенная икота.
Никогда еще Мил не икал так искренне, от души. Может быть, события последних дней выплеснулись наружу, может быть, действительно было отчего поикать, но только остальные жители, с ужасом взирающие на появившееся чудовище, никак не могли взять в толк – отчего?
– Это же просто мышь! – Мил с трудом унял «ик», который, как он справедливо заметил, чем дольше, тем больше становился похожим на идиотский. – Самая обыкновенная лесная мышь, которая лопает кузнечиков и травку. И самое худшее, что она сможет с нами сделать, так это пописать на камень.
Но очевидно, слова бывшего полицейского не слишком убедили остальных. Таковы правила в джунглях. Если один говорит, что то, что он видит перед собой, чудовищно и неприятно, то остальные поверят в это на девяносто девять процентов. Красота в джунглях – понятие растяжимое.
– На твоем месте я не слишком бы радовался. – Квар, не отрывая глаз, наблюдал за происходящим внизу. – Ты забываешь, что все, что делается в джунглях, делается не просто так. Если Стражи могил вызвали Того Кто Живет В Могилах, значит, в этом кроется непостижимая нам тайна. В конце концов, весь этот концерт затеян только ради тебя одного.
Мил мог бы поспорить с Кваром, но посчитал за лучшее улечься как можно более удобно и, дожидаясь звезды, которая дает тепло и свет, посмотреть за тем, что же будут делать крысы с Тем, Кто Живет В Могилах.
Если кто-то среди старых костей и воспринимал реальность происходящего, то только не сама мышь. Она протирала заспанные глаза, пятилась назад в свою уютную пещеру, не желая разгуливать по открытому пространству. Но крысы настойчиво носами двигали ее поближе к камню. Вскоре они остановились, окружая беднягу плотным широким кольцом. Пленник некоторое время метался по кругу, пытаясь пробиться сквозь плотный строй, но везде получал осторожные, но достаточно настойчивые тычки. Минут через пять он, сжавшись в комок, замер на месте.
Пока внизу ничего интересного не происходило. Мил пихнул мутанта, который без зазрения совести примостился рядом.
– Одно из двух. Или бедолагу мышь принесут в жертву, или ты ни хрена не знаешь о Стражах могил.
– Еще не вечер, – сдержанно ответил мутант, не отрываясь от событий.
– Красиво говоришь. Мистер. – В последнее время Мил относился к мутанту с гораздо большей терпимостью, нежели несколько часов назад. Да и остальные жители как-то незаметно для себя свыклись с присутствием в их небольшой стае мутанта и относились к этому как к должному. Звери, что с них возьмешь!
Крысы внизу снова зашумели, и Мил поспешил перевести глаза.
Звезда, дающая джунглям тепло и свет, уже заняла свое достойное место на дневном небосводе, так что жители и Мил смогли рассмотреть все творившееся внизу в полной красе и со всеми подробностями.
Круг крыс, окружавших мышь, отступил шагов на десять, замер и сквозь него к невольнику прошествовали двое. Одного из них Мил узнал сразу. Старый знакомый – Огрызок. Рядом с ним довольно упитанная крыса. С трясущимися лапами. Подойдя к мыши, Огрызок что-то тихо нашептал ему на ухо. Показал лапой на камень, на котором восседали жители, и резко щелкнул обрубком хвоста по испуганному носу мыши. Некоторое время пленник находился как будто в заторможенном состоянии, затем раскрыл маленькую пасть и распахнул ее настолько широко, что наблюдавший за этим Мил чуть было сам не поперхнулся. Но на этом мышь не остановилась. Она продолжала распахивать рот до тех пор, пока он не превысил размерами ее саму. После того как Огрызок лично зафиксировал размеры рта, он щелкнул во второй раз и стоящая рядом крыса, покачиваясь, словно после изрядной попойки, отправилась прямиком в распахнутый рот того, кто жил в могилах.
За спиной у Мила кого-то нещадно рвало. Да и ему самому было не по себе. Он, морщась, наблюдал, как толстая крыса, упираясь задними лапами, запихнулась сама в желудок мыши, которая раздулась ровно в два раза от своего прежнего размера.
Огрызок щелкнул хвостом, рот мыши захлопнулся, и наступил небольшой перерыв в истязании и в тишине. Наполненная живой пищей мышь некоторое время валялась без движения, затем как-то странно задергала лапками, подскочила на месте и выросла.
Мил мог бы поклясться чем угодно, что он, пристально наблюдавший за мышью, даже не моргнул глазом. Превращение произошло слишком стремительно, чтобы быть замеченным.
Между тем к увеличенной мыши следовала следующая упитанная крыса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50