Таковы законы жанра, но здесь-то жизнь, а не легенда…«…пока еще…»Ренкру пришла в голову мысль, что надо бы разобраться с бумагами Всезнающего, ведь в них может обнаружиться что-нибудь крайне ценное или просто интересное. Но… не сейчас. Вот сходит он в селение, скажет Хиинит и Одмассэну, что все в порядке, и тотчас вернется — ведь горянам уже не нужно будет защищаться от змей. И Скарр, наверное, тоже к нему присоединится.А молодой тролль явно нервничал — не поднимая глаз от пола, Скарр все перекладывал с места на место свитки, и стоило заговорить о возвращении, как он переводил разговор на что-нибудь другое. Ренкр понимал товарища и разрывался между желанием поскорее оказаться в селении и невозможностью бросить друга в беде. Скарр не мог вернуться в Ролн и жить, как прежде. Ведь, как выяснилось, Властитель Крапт не потерял интереса к Скарру, а если точнее, к местонахождению пещеры Ворнхольда.Ренкр просматривал свитки Всезнающего, сидя у огня, но не понимал ни слова. Все мысли были направлены на одно — как поступить со Скарром. Все, что удалось придумать долинщику: пригласить тролля в селение, хотя бы на некоторое время. Ренкр знал, что горяне привыкли к необычайному визитеру из Нижних пещер, помогавшему лечить обмороженного незнакомца. Правда, он сомневался в том, пожелает ли этого Скарр. Скарр пожелал. Ни он, ни альв не знали, что сие станет дополнительной причиной для того неизбежного, что должно было произойти. 4 Они снова испытали на себе дыхание Путей. После этого оставалось всего-то: миновать Ролн.Покидая пещеру Всезнающего, альв и тролль, потерявшие свои мечи на вершине, вооружились найденными в жилище Ворнхольда клинками. Теперь они чувствовали себя увереннее — но не настолько, чтобы пытаться миновать сторожевые посты Ролна. Скарр утверждал, что существует другой, обходной путь, пойдя по которому они оставят в стороне город троллей окажутся у выхода из Нижних пещер в селение.Ренкр не возражал — в обход так в обход.Он взял с собой несколько свитков, завернув их в шкуры.Обходной путь, как оказалось, был не слишком удобным и простым. Сначала путники шагали по прямому коридору, тускло освещенному, но все же достаточно, чтобы можно было различать камни, неровности пола и изгибы стен. Потом коридор стал забирать все вверх и вверх, пока не превратился в абсолютно вертикальную шахту, где двигаться удавалось лишь благодаря ступенеподобным выступам в стене. Преодолев шахту, они снова очутились в горизонтальном коридоре. Он был такой низкий, что пришлось передвигаться на четвереньках. На этом отрезке пути альв и тролль вынуждены были остановиться и заночевать. Дышать здесь оказалось трудновато, но можно — хвала Создателю. Лучше так, чем в уже пройденной шахте.Они поели и заснули.Сон, в котором оказался Ренкр, был настолько неожиданным, что долинщик в первый момент даже удивился, а удивившись — разжал руки. И стал падать. Но успел сориентироваться и ухватился за камни колодца.Впервые за долгое время он не проваливался в эту бездонную каменную пасть!Ренкр прильнул всем телом, каждым клочком кожи к кирпичам, которыми были выложены внутренние стены колодца. Он так боялся потерять то неустойчивое, пусть минутное, но все же — равновесие, так боялся, как не боялся, даже падая. Нынешняя перемена — эта новоприобретенная устойчивость — была для него бесценна и желанна. Он не хотел, страшился упасть — после того как остановился здесь, держался — держался! — за кирпичи.Долинщик повисел некоторое время, но руки начали уставать, и не было другого выхода, следовало ползти, подниматься наверх. Ренкр осторожно, очень медленно, передвинул сначала одну руку, потом — другую; затем, вцепившись пальцами в камень так, что на одном даже треснул ноготь, стал перемещать ноги. Сперва он делал это медленно, но с каждым мигом бездна внизу все больше и больше притягивала его к себе, и Ренкр начал торопиться, рывками подтягивать тело, как следует не убедившись в том, что занял устойчивое положение. Он спешил (так голодный кусками глотает хлеб и пьет воду) — он спешил, и поэтому закономерным было то, что в конце концов сорвался (как давится этот самый голодный).Пальцы соскользнули; Ренкр упал. Воздух ударил в затылок и в спину, вышибая крик из легких.…Он вскинулся, проснувшись еще не до конца, и ударился головой о низкий свод коридора. Колодец хищно изогнул краешек губ в усмешке и отступил в тень, чтобы ожидать дальше.Было еще рано, Скарр спал. Ренкр снова лег на шкуры, но заснуть уже не смог. Так лежал до тех пор, пока тролль не проснулся.Позавтракав, продолжили путь. 5 — Что ж они там, повымерли, что ли? — покачал головой Скарр и в очередной раз — Создатель ведает в который — застучал в дверь. По ту сторону не родилось ни звука.Они стояли у входа в селение горян, но попасть внутрь не могли, так как никто не хотел /некому было!/ открывать.Ренкр выдохнул из легких согретый воздух и опустился на пол, опершись спиной о дверную створку. Он не знал, что делать. Можно было только ждать или же попытаться выбраться наружу и по склону Горы добраться до внешних входов в селение. Последний вариант представлялся невыполнимым, так как съестных припасов на подобный поход не хватило бы.— Что же там могло?.. — Скарр не окончил фразы и опустился на пол рядом с Ренкром.«Все, что угодно, — мысленно ответил ему альв. — Все, что угодно. Эпидемия, нашествие каменных червей, обвал, вызванный смертью Горы, — что угодно».— Подождем два дня, а потом выберемся наружу и… Там посмотрим. — Ренкр потер виски, дернул отросший за время странствия ус.Раньше он подрезал растительность на лице, но потом бросил, убедившись в невозможности заниматься этим ежедневно. Жест сей, унаследованный от Одмассэна, вызвал в альве целую лавину воспоминаний, и, погребенный под нею, Ренкр на время позабыл о действительности.Из задумчивости его вывел шум за спиной, приведший к слабой вибрации двери. Оная вибрация передалась телу, альв понял, что за дверью кто-то есть. Ренкр вскочил и забарабанил в дверь кулаками.Его услышали. Удивленные голоса родились и приблизились, щелкнул замок, дверь отворилась.— Вот уж кого не ожидал! — воскликнул Андрхолн. — Вылечил?— Вылечил, — ответил, улыбнувшись, Ренкр. — Впустишь?— Как не впустить? — хмыкнул начальник стражи. Но тут же какая-то тяжелая мысль отразилась в его глазах и кончики усов повисли, словно тоже расстроились от этой печальной мысли.— Что-то не так?— А? Ничего. Просто умер один знакомый — ты его не знаешь.— Жаль, что умер, — искренне сказал парень. — Кто?— Его звали Монн.— Монн?!— Ты знал его?— Да. Как, впрочем, и тебя, Андрхолн. Однажды ты уже впустил меня в селение через эту самую дверь. Вместе с Мнмэрдом и Одмассэном.— Тогда с ними был еще долинщик по имени Ренкр, — медленно проговорил начальник стражи. — Но он умер в котловане льдистых змей.— Как видишь, не умер.— Вижу. Теперь вижу, — кивнул старый вояка. — С возвращением, приятель!— Спасибо. — Они обнялись, хлопнули друг друга по спине.— Так что же здесь произошло? — спросил наконец Ренкр.— Монна убили.— Кто?— Да так… — Андрхолн опустил взгляд.Стоявший рядом стражник помоложе опасливо покосился на Ренкра.— Кто? — спросил тот снова.Андрхолн вздохнул:— Долинщики.«Конечно, он же должен был пойти в Хэннал, чтобы переговорить о мире. Но как же так?»— Как же так?— Да вот так, — нахмурился Андрхолн. — Сам узнаешь.— Где мне искать Одмассэна? — спросил альв.— В Пещере Совета. Там нынче все собрались. И мы бы были, да Одинокий попросил пойти подежурить.— Спасибо. — Ренкр кивком подозвал Скарра, и они побрели коридором к Пещере.Сейчас селение не выглядело, как раньше, вымершим. Да, как и прежде, по пути почти не встречались горяне и факелы горели лишь в самых важных местах— но теперь тут воцарилась скорбь. Она ощущалась везде, во всем, словно наполнила собою воздух, заставила по-иному плясать лепестки огня, тоскливее висеть шкуры на входах.После всего случившегося на вершине Горы и в ее Сердце не узнать сие чувство было невозможно. Ренкр узнал. И Скарр, с которым они переглянулись,— Скарр, судя по выражению глаз и носа, тоже узнал.Странники добрались до Пещеры Совета и здесь услышали гул, сотрясавший эту скорбную тишину. Скамьи в пещере оказались заняты горянами, и, хотя оставалось достаточно свободных мест, было заметно, что тут собралось почти все селение.Там, где раньше сидели за столом члены Совета, теперь древним деревом возвышался Одмассэн. А рядом с ним вещал, швыряя слова в толпу, некто, Ренкру незнакомый. То есть, может быть, он когда-то и видел это лицо, но лишь мельком и уж точно — не запомнил ни имени, ни обстоятельств встречи.Теперь долинщик изучал узкое лицо, с маленькими куцыми усиками над верхней губой, с бородкой клинышком, с узкими искривленными губами, смотрел в блестящие, черные (точно два таракана) глаза с короткими ресницами, смотрел и чувствовал, что все это несет ему — и не только ему — неминуемую гибель.Они с троллем тихонько вошли и, стараясь не привлекать лишнего внимания, примостились на ближайшей скамье. В отличие от достопамятного дня суда над паломниками стражников у входа не было, так что долинщику и Скарру удалось пробраться внутрь почти незамеченными. Кое-кто из горян повернул головы, чтобы взглянуть на вошедших, но тут же снова обратили свое внимание на говорящего.— Этому нужно положить конец! — твердил оратор. — Это не может продолжаться и дальше. Мы послали к ним парламентера, нашего мудрого, безобидного Монна, а они, вместо того чтобы выслушать его, подняли на старика оружие! Если это не открытый вызов нам, то что тогда? А мы, в очередной раз втянувши головы в плечи, откажемся от справедливой мести обидчикам?! Опять будем мерзнуть в этих пещерах, опять женщины будут тревожиться долгими ночами, вернутся ли живыми с охоты их мужья, сыновья, братья, внуки? Опять существовать в этих грязных коридорах, существовать подобно червям и знать, что наши дети, может быть, уже не смогут позволить себе есть три раза в день и зажигать факелы у входа в пещеру, потому что припасы к тому времени закончатся, а новым… откуда ж им взяться?А в долине, где много места, где могли бы жить все мы, — там предпочитают плевать нам в лицо! Сколько можно терпеть?! Сколько?!Вы спросите меня: как нам быть?! Ты хорошо говоришь, Кэнхад, — скажете вы, хорошо говоришь, но что за твоими словами? Что нам делать? Я отвечу вам. Что вы делали, когда льдистые змеи приползали ко входам в селение и пытались проникнуть внутрь? Что вы делали, когда они нападали на ваших детей? Вы убивали тварей, чтобы не умереть самим. Вот он, величайший закон мироустройства: убивать, чтобы не быть убитым! Следуйте же ему, слышите, горяне! — следуйте, ибо иначе вам суждено погибнуть — нам суждено погибнуть! Не знаю, как другие, а я хочу жить; и хочу, чтобы дети мои тоже жили — и жили бы при этом счастливо!Все находившиеся в пещере восторженно закричали в едином порыве — действовать, чтобы добыть для своих детей этот сочный, заманчивый кусок счастья, так красочно описанный Кэнхадом.— Слова, недостойные того, чтобы их произносили в подобный день! — громко и отчетливо выговорил Одмассэн, доселе молчавший. — Сегодня мы похоронили Монна, так можно ли сегодня…— Ты прав, — с поклоном прервал вэйлорна Кэнхад. — Поэтому пускай все, кому небезынтересна судьба собственного селения, завтра приходят после утренней трапезы сюда, в Пещеру, и мы решим, как нам быть.С этими словами он спрыгнул с возвышения и направился к выходу. Его тотчас окружила группа альвов средних лет — было видно, что он — их вожак и все они преданы ему душой и телом. Остальные тоже начали понемногу расходиться.Только Одмассэн все так же возвышался в центре Пещеры, провожая уходящих долгим тяжелым взором.Долинщик был поражен тем, что кто-то совершенно посторонний позволил себе так говорить, а Одинокий разрешил это делать — по крайней мере, молчал так долго. Еще больше Ренкра расстроило то, что именно долинщики оказались виновны в смерти Монна (хотя он все еще надеялся, что последнее — лишь ошибка, недоразумение, неправильно понятое стечение обстоятельств).Ренкр дождался, пока большая часть горян покинет Пещеру, и начал спускаться вниз, к Одинокому. Тот все еще стоял недвижимый и думал о чем-то своем. Звук шагов долинщика вывел Одмассэна из состояния задумчивости. Он рассеянно посмотрел вверх и увидел того, кого, наверное, сейчас ожидал увидеть менее всего.— Ты?! — не сказал — выдохнул он, изумленно поднимая кверху седые брови.— Да. Я же обещал вернуться.— Ты слышал все, что говорилось? — помрачнел Одинокий.— Нет, не все, но мне хватило и того, — сказал Ренкр. — Что ты намереваешься делать с этим?— Пойдем, — молвил вэйлорн, опуская взгляд к полу. — Пойдем, поговорим. Скарр, ты с нами?— Да. Если можно.— Создалась такая ситуация… В общем, Скарр поживет некоторое время в селении, — завершил Ренкр.Одинокий задумчиво кивнул.Они вышли из Пещеры Совета и направились по Центральному коридору к жилищу Одмассэна.— Вот что, — сказал он немного погодя. — Вот что. Когда вы уходили, я говорил, что тебе не стоит раскрываться до тех пор, пока ты не вернешься. Извини, парень, но тебе не стоит раскрываться и сейчас. Слишком неустойчиво положение, этот Кэнхад может знатно попортить нам кровь. Так что подожди пока.— Но если спросят? Я же уходил лечиться — и вот, вернулся. Что тогда? И Андрхолну я открылся, — добавил Ренкр.— С Андрхолном я поговорю. А насчет всего остального — так ведь нынче не до тебя будет, о тебе никто и не вспомнит, никто и внимания не обратит. Если, конечно, ты не станешь его привлекать специально — внимание.— Не стану, — пообещал долинщик.— Вот и отлично. Скарр поживет у меня, а ты, наверное, захочешь отправиться к Вдовой. А теперь приготовься рассказывать.— Успеется, — отмахнулся парень. — Ты ведь и так понял, что все получилось. Лучше поведай, что это за Кэнхад такой и чего он хочет.— Кэнхад, — проговорил Одмассэн так, словно в рот попало что-то мерзкое. — Этот альв давно уже не дает мне покоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52