Клиенту такое повышенное внимание к себе было явно не по душе: он опускал голову, отводил глаза и делал вид, что утирается носовым платком.
Когда стрелки часов приблизились к одиннадцати, настала пора закрывать буфет, и перетрусивший буфетчик собрался уже было позвать полицейского, подозрительные клиенты вдруг поднялись из-за стола и вышли.
Два десятка стаканов выпитой шипучки давали о себе знать. Мигель и Кролл кое-как брели по тёмной узкоколейке, шипучка то и дело ударяла им в носы, а животы у них раздулись так, что на куцем полупальто Кролла отлетели две пуговицы.
Предъявив разовые пропуска, они беспрепятственно прошли в огромный корпус цеха готовой продукции.
Внутри, под высоченной железной крышей, было темно и гулко. По личному распоряжению Скупердфильда огни во всех помещёниях фабрики гасили на ночь из экономии. По этой же причине никого здесь, за исключением уборщиков и вахтёров, не брали работать в ночную смену, так как за ночную смену полагалось платить вдвое больше.
- Как же мы будем подметать в темноте? - удивились Мига и Кролл, обращаясь к провожатому.
Тот вынул из карманов и вручил им по электрическому фонарику, которые крепились на поясе специальным ремешком. Тут же выяснилось, что за батарейки взимается отдельная плата - по тридцать пять сантиков за штуку. Удивляясь необычайной скупости, вошедшей здесь, как видно, в обыкновение, уборщики уплатили требуемую сумму.
Засветив фонариками, они наконец осмотрелись.
Помещение напоминало по форме гигантский авиационный ангар, по одну сторону которого располагался упаковочный конвейер. Всю остальную площадь занимали громоздившиеся как попало металлические контейнеры, каждый высотой с гнома. В течение дня движущиеся по конвейеру макароны рабочие укладывали в коробки, запечатывали целлофаном и укладывали в контейнеры. Затем подъёмник в виде огромной электромагнитной шайбы поднимал такой контейнер в воздух и переносил на склад по укрепленным под потолком рельсам. Цех заканчивался огромными воротами, ведущими на склад, в котором начинались рельсы узкоколейки...
- Вот, - указал вахтёр на один из контейнеров, весь чёрный, будто вымазанный сажей. - Вот сюда соберете мусор, а утром откатите его на дрезине в лесок. Мусор там сожжёте, и все дела, понятно? До утра-то управитесь?
Уборщики опустили глаза и увидели, что весь пол усыпан мукой, макаронной крошкой, обрывками бумаги и целлофана. Мигель присвистнул, вглядываясь в темноту показавшегося теперь бескрайним упаковочного цеха.
- Управимся, - с солидной уверенностью промолвил Кролл и пихнул своего приятеля.
- Конечно сделаем, начальник, какие разговоры! - живо подтвердил Мига. - Нам не впервой!
Как только вахтёр прошуршал по мусору к выходу и хлопнул дверью, уборщики побросали швабры и начали шаг за шагом изучать внутреннее устройство цеха.
- Если на верхний контейнер поставить ещё два и передвинуть на несколько шагов влево, - прикинул Мига, - окажемся аккурат возле шайбы.
Они стояли на одном из контейнеров и, задрав головы, разглядывали подъёмник, хранивший в себе вожделенный прибор. Вдруг им показалось, что вдалеке скрипнула небольшая дверь, врезанная в складские ворота.
Мига и Кролл погасили фонарики и замерли.
- Эй! - послышался чей-то неприятный скрипучий голос. - Эй, уборщики! Где вы?.. Тьфу!.. Чтоб вас!..
Послышался грохот жестяного поддона. В такие поддоны рабочие дневной смены смахивали щётками с конвейера муку и макаронные крошки.
- Кто здесь? - осторожно спросил Мига.
- "Кто, кто"!.. Уволю вас всех к чертям собачьим! Это я, Скупердфильд, хозяин фабрики...
Мига и Кролл включили фонарики, спрыгнули на пол и подбежали к Скупердфильду. Перед ними стоял, брезгливо отряхиваясь и озираясь, обсыпанный с ног до головы мукой гном в цилиндре и с тростью.
Глава семнадцатая
Скупердфильд затевает опасную игру,
потому что получил десять миллионов фертингов
при том, что мог получить все пятьдесят
Тут мы сделаем небольшое отступление, для того чтобы напомнить читателю о существовании столь заметной фигуры, как Скупердфильд. Легкомысленно ввязавшись когда-то в игру с акциями "Беспроигрышной лотареи" и потеряв всё, что у него было, бедняга остался на собственной фабрике простым рабочим. Поскольку макаронное дело Скупердфильд хорошо знал и любил, работал он исправно и добросовестно.
Сначала он был подручным на тестомешалке, потом ему доверили самостоятельную работу на прессе. С интересом вникая в премудрости производства, он сделал несколько толковых предложений по переустройству своего цеха.
Скупердфильда начали уважать и некоторое время спустя даже выбрали бригадиром. На этой должности он проработал целый год. За это время дело, благодаря его стараниям, пошло так хорошо, что, когда настало время выбирать директора, рабочие дружно проголосовали за него.
Многие, конечно, смеялись над его чудачествами и скупостью, вошедшей в поговорку, однако теперь его бережливость шла всем только на пользу, а знание дела приносило фабрике невиданные доселе прибыли. Макаронное заведение Скупердфильда было едва ли не единственным, сохранившим и даже приумножившим своё богатство во время всеобщей неразберихи. В отличие от других продуктов питания, макароны Скупердфильда не переводились на прилавках магазинов. А как только деньги снова вошли в оборот, фертинги потекли в кассу макаронного заведения золотой рекой.
Тут натура Скупердфильда взяла своё, и он, наняв хорошего юриста, тайно скупил все акции макаронной фабрики, ловко взяв для этого ссуду у своего собственного предприятия.
Став опять полноправным хозяином-капиталистом и переложив заботы на заместителей, Скупердфильд, как и раньше, всё больше времени начал проводить в безделье и праздности. А такое времяпрепровождение, как известно, быстро и пагубно влияет на характер и состояние мыслительных способностей даже самого трудолюбивого и сообразительного гнома.
Превращаясь в дармоеда и бездельника, Скупердфильд одновременно приобретал уже почти забытые им идиотские привычки. Он снова стал подозрителен, мелочен, скуп и сварлив. На каждом шагу ему мерещилось, что все вокруг пытаются его в чем-то надуть, недоплатить или недовесить... Он опять начал подбирать повсюду кривые гвозди, исписанные ручки и яркие металлические банки из-под лимонада. Этот хлам он складывал в свой видавший виды цилиндр, а затем нахлобучивал его на голову.
Несмотря на все свои странности и причуды, Скупердфильд по-прежнему очень любил животных. До тех пор пока он трудился на своей фабрике, в его доме было полно разнообразной живности - рыбок, ежей, Кролликов, морских свинок и даже один козлёнок. Однако всю эту веселую компанию приходилось ежедневно кормить, и эта необходимость постепенно стала вызывать у Скупердфильда приступы жадности. Пока он мучительно разрывался между любовью к деньгам и любовью к животным, его питомцы заметно отощали и начали разбегаться. Мелкую живность приютили соседи, а оставшегося последним козлёнка Скупердфильд, скрепя сердце, продал за двадцать фертингов местному фермеру. Добрый фермер разрешил Скупердфильду, когда он только захочет, навещать козлёнка. Однако для таких визитов нужно было тратиться на угощения, и свидание всякий раз откладывалось.
Потеряв когда-то всё свое состояние на игре с акциями, Скупердфильд с понятным недоверием следил за шумно развернувшейся вдруг кампанией по продаже акций "Космических поставок". А когда из репортажей Буравчика он узнал, что этим делом тайно заправляют главари преступного мира Жмурик, Тефтель и Ханаконда, решил и вовсе держаться подальше от этой затеи. Каковы же были его удивление, растерянность и испуг, когда все заговорили о том, что единственный пока ещё действующий прибор невесомости принадлежит ему и находится внутри электромагнитного подъёмника в цехе готовой продукции! Забыв про свой страх перед преступным миром, Скупердфильд радостно потирал руки, предполагая, что выручит за прибор никак не меньше миллиона фертингов.
И действительно, не миновало и суток, как к нему явились два юриста, представлявших интересы акционерного общества "Космические поставки". После утомительных переговоров обе стороны сошлись на десяти миллионах и разошлись, чрезвычайно довольные этой сделкой.
Столь значительная сумма объяснялась несоразмерно большей стоимостью всего проекта. Десять миллионов были всего лишь крошечной песчинкой в этой умопомрачительной по размаху финансовой игре. И от этой песчинки теперь целиком зависел успех всего многомиллиардного предприятия.
Когда слегка оглушённый внезапно свалившейся на него суммой Скупердфильд стал из любопытства читать публиковавшиеся в газетах материалы о "Космических поставках", он вдруг понял, что, продав прибор за десять миллионов, глупейшим образом продешевил и что если бы он затребовал пятьдесят, то легко получил бы и такую сумму.
Открытие привело его в такое смятение, что он едва не заболел. Он ходил по фабрике мрачнее тучи, ничего не разбирая перед собой. Постоянные размышления об утраченных сорока миллионах надоумили его на одну рискованную идею, суть которой была в следующем.
Поскольку десять миллионов уже были на его счету, а прибор новые хозяева забирать не торопились (конструкторы ракеты опасались пока что вынимать его из благоприятного для хранения электромагнитного поля), Скупердфильд мог выкрасть его, а затем продать "Космическим поставкам" ещё раз, но уже не за десять, а за сорок миллионов, заполучив таким образом желаемую сумму. Совершить эту сделку можно было через подставное лицо, так чтобы ни у кого не возникло подозрений по его адресу.
Для осуществления непосредственно кражи Скупердфильду были необходимы сообщники, которые в случае разоблачения отвечали бы за всё, а он сам опять же остался ни при чём. Он знал, что в цехе готовой продукции каждую ночь работают два уборщика, нанятые чаще всего из слонявшихся по территории в поисках случайного заработка безработных. Подкупить за пустяковую плату парочку таких растяп и подговорить их выкрасть прибор из подъёмника было бы плевым делом. А для того, чтобы запутать последующее разбирательство, Скупердфильд придумал заменить исправный прибор старым, списанным, но внешне ничем не отличающимся от исправного. Затем, когда обнаружится, что прибор в подъёмнике пришёл в негодность, возникнет некое подставное лицо и предложит "Космическим поставкам" ещё один исправный прибор, о происхождении которого можно будет придумать подходящую легенду.
Продумывая в деталях этот план, Скупердфильд заметно повеселел, у него улучшился аппетит, он все время что-то возбужденно бормотал про себя и удовлетворенно потирал сухие ладошки. Он подобрал на свалке старый, списанный прибор невесомости, почистил его, упрятал в сейф и стал дожидаться подходящего случая для осуществления своего замысла.
В конце каждого рабочего дня он садился перед компьютером в своем кабинете и просматривал данные на гномов, нанятых на работу в ночную смену. Он ждал момента, когда на работу заступят новички, которых будет легко обвести вокруг пальца.
Прошло несколько дней, и на экране высветились два новых имени: Рохля и Лопушок. Из сведений о них значилось только то, что днем они обучаются на бухгалтерских курсах и не имеют постоянного места жительства. Скупердфильд решил, что лучших кандидатур он вряд ли дождется, и решил действовать незамедлительно, этой же ночью.
С наступлением полуночи Скупердфильд, стараясь быть незамеченным, направился в сторону цеха готовой продукции. Свою фабрику он знал вдоль и поперёк, поэтому найти дорогу без посторонней помощи не составляло для него труда. Несколько тусклых фонарей почти совсем не освещали территорию, и Скупердфильд постоянно влезал в глубокие лужи, набрав полные ботинки воды. Чертыхаясь и стуча перед собою тростью, как слепой, он кое-как допрыгал до склада и отпер дверь собственным ключом.
Если на улице хоть как-то светили фонари, то на складе была почти совсем кромешная тьма. Скупердфильд постоянно стукался о ящики, спотыкался и проклинал всё на свете. В довершение всего, набив себе шишек и уже оказавшись в цехе готовой продукции, он опрокинул на себя поддон с мукой.
Глава восемнадцатая
Рохля и Лопушок вступают в преступный сговор
с хозяином фабрики. Всё проходит чересчур гладко
для того, чтобы благополучно закончиться
- Ну что же вы стоите как идиоты! - разорялся Скупердфильд, белый, как снеговик. - Вот, возьмите щётки, и за работу. Что... что вы делаете! Эта работа после, потом! Меня, меня отряхните!..
Совершенно растерявшиеся, Мига и Кролл приблизились вплотную к хозяину фабрики и начали счищать с него муку.
- Вы ночные уборщики? - обратился к ним Скупердфильд, не желая терять времени.
В ответ уборщики ещё усерднее замахали щётками, согласно закивали и замычали что-то невразумительное.
- Рохля и Лопушок?
На секунду уборщики замерли в недоумении, а затем громче прежнего замычали "угу" и замахали щётками с удвоенной энергией.
Ещё днем в конторе им рассказывали, что Скупердфильд любит ходить по цехам, переодевшись в фирменный комбинезон, и следить за тем, кто как работает и кто о чем говорит. Разумеется, хотя он и прятал лицо, хитрость не удавалась и о его приближении узнавали ещё до того, как он появлялся на рабочих местах. После этого всякие перерывы прекращались и все начинали работать так хорошо и слаженно, что придраться было совершенно не к чему.
Скупердфильда удивляла такая замечательная добросовестность, потому что во времена, когда он сам стоял у пресса или тестомешалки, рабочие вели себя совершенно по-иному: частенько бросали работу, халтурили, болтали и смеялись. Теперь же работа ни на секунду не прекращалась, а если кто-нибудь и заговаривал, то исключительно ради того, чтобы похвалить хозяина фабрики за доброту, справедливость и знание своего дела. Такая обстановка на фабрике Скупердфильда, с одной стороны, радовала, но с другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56