Т
ам же должны быть документы, подтверждающие личные конфликты Сталина с О
рджоникидзе. Последний защищал отдельных людей, но нет никаких свидетел
ьств того, что он в принципе возражал против арестов и репрессий.
В январе 1991 года в журнале «Известия ЦК КПСС» был неожиданно напечатан пр
отокол Пленума ЦК по делу Берии. Выступления на Пленуме Молотова, Маленк
ова, Хрущева, Микояна и других показывают, что обвинения против Берии осн
овывались на слухах, которые сами же члены Президиума ЦК и распространял
и. Протокол не содержит никаких прямых улик, зато пестрит неопределенным
и замечаниями: «Я думал», «С самого начала я ему не доверял» и тому подобно
е.

Вслед за арестом Берии, в конце июня или начале июля 1953 года, Маленков назна
чил секретаря ЦК партии Шаталина по совместительству первым заместите
лем министра внутренних дел, поручив ему курирование внешней разведки. Я
сразу же доложил ему о своей работе, направленной против американских с
тратегических баз, и попросил дальнейших указаний, показывая, что меня в
олнуют серьезные дела, а не интриги властей. Я попросил его санкциониров
ать дальнейшее изучение боеготовности натовских баз. В ответ он заявил:

Ч Я здесь не для того, чтобы что-то решать. И подписывать документы не соб
ираюсь.
И возвратил мою записку-рапорт без комментариев.
После того как об аресте Берии объявили официально и он был исключен из п
артии и назван врагом народа, состоялся партийный актив руководящего со
става Министерства внутренних дел. Выступления Маленкова и Шаталина с о
бъяснением причин ареста Берии для профессионалов, собравшихся в конфе
ренц-зале, прозвучали наивно и по-детски беспомощно. Аудитория молча выс
лушала откровения Шаталина о том, что для усыпления бдительности Берии Ц
ентральный Комитет сознательно пошел на обман, принимая заведомо ложны
е решения и отдавая соответствующие распоряжения. Все это было беспреце
дентно. Все мы верили, что наше руководство ни при каких обстоятельствах
не примет директивы для обмана членов партии даже ради самой благородно
й цели.
Я был тогда настолько наивен, что верил: при Сталине все было по-другому. Д
а и все мы полагали, что подобный цинизм невозможен. Шаталин между тем про
должал свое выступление. По его словам, руководство Центрального Комите
та партии и товарищ Маленков вместе с прославленными военачальниками
Ч он упомянул маршала Жукова и генералов Батицкого и Москаленко, которы
е помогли провести арест Берии, Ч совершили героический подвиг.
Ч Совсем непросто было спланировать и провести арест такого злодея, Ч
сказал Шаталин.
Эйтингон, Райхман и я, сидевшие рядом, обменялись многозначительными взг
лядами. Мы сразу поняли, что никакого бериевского заговора не существует
, был антибериевский заговор в руководстве страны.
Сразу после Шаталина слово взял заместитель министра по кадрам Обручни
ков и назвал Райхмана, Эйтингона и меня лицами, не заслуживающими довери
я. Он вовсе не был нашим врагом Ч он выполнял то, что ему приказали. Обручн
иков обрушился на меня за то, что я окружил себя одиозными и подозрительн
ыми личностями вроде Эйтингона, Серебрянского и Василевского, ранее аре
стовывавшимися и отстраненными от работы в разведке. Все мои попытки отв
етить на эти обвинения пресекались председательствовавшим Серовым.
Лишь в 1991 году я узнал: Обручников просто повторил слово в слово то, что ска
зал Круглов на Пленуме в Кремле. В отличие от Серова Круглов не был ключев
ой фигурой в заговоре против Берии: он так за себя боялся, что в эти тревож
ные дни потерял половину своего веса.
Шаталин сообщил, что начальник отделения в контрразведывательном упра
влении полковник Потапов проявил политическую близорукость и вопиющую
некомпетентность: встречаясь со своими осведомителями накануне арест
а Берии, он позволил себе восхвалить его политическую прозорливость. Шат
алин процитировал письмо осведомителя, учившегося в Институте иностра
нных языков. Я увидел, как побледнело лицо Потапова, услышавшего вопрос М
аленкова: «Этот человек здесь?» Потапов поднялся, но был не в состоянии чт
о-либо сказать. Вмешался Серов, заявивший, что такие безответственные лю
ди, допускающие антипартийные высказывания, не могут присутствовать на
закрытых партсобраниях, и Потапов был выдворен из зала. К его счастью, он н
е занимал столь высокое положение, чтобы стоило затевать громкое дело,
Ч его уволили из органов с партийным взысканием.
Хотя партактив и выбил меня из душевного равновесия, я все еще надеялся, ч
то жизнь в министерстве вскоре снова войдет в нормальную колею. Я аккура
тно являлся на работу, но никаких существенных дел мне не поручали. Судя п
о моим заметкам, актив состоялся 15 июля, а 5 августа меня вызвали в кабинет к
Круглову и приказали принести агентурное дело Стаменова, болгарского п
осла в Москве в 1941Ч 1944 годах, агента НКВД, которого я курировал. Без всякого
объяснения Круглов сказал, что нас ждут в «инстанции», Ч это означало, чт
о мы едем в Кремль. Мы проехали через Спасские ворота и повернули направо
к знакомому мне зданию Совета Министров. Там мы прошли тем же самым корид
ором, как и феврале 1953 года, когда я последний раз видел Сталина. Приняли на
с весьма своеобразно. Мы с Кругловым сразу поняли: должно произойти что-т
о необычное. Вместо того, чтобы пригласить министра и его подчиненного в
кабинет, начальник секретариата Маленкова попросил Круглова остаться
в приемной (такого не случалось при Сталине), а мне предложил пройти в бывш
ий кабинет Сталина.
Это не было случайностью. Руководители страны отдавали себе отчет в том,
что Круглов и Серов, возглавлявшие МВД, не были в курсе ряда важных детале
й и обстоятельств в работе органов безопасности 1945Ч 1953 годов, ибо МВД, возг
лавляемое ими, лишь взаимодействовало с МГБ при Абакумове и Игнатьеве. В
полне возможно, что члены Президиума ЦК еще не решили для себя вопрос, сто
ит ли их посвящать в ряд особых акций внутри страны и за рубежом, в которых
были лично замешаны, помимо Берии, Хрущев, Молотов, Маленков и Булганин Ч
нынешние обвинители Берии.
В бывшем кабинете Сталина за столом заседаний Президиума ЦК сидели Хрущ
ев, Молотов, Маленков, Булганин, Микоян и Ворошилов. Хотя считалось, что в к
ачестве Председателя Совета Министров Маленков был главой коллективно
го руководства, приветствовал меня и предложил сесть не он, а Хрущев. По сл
ожившейся практике на встречах такого рода было принято официальное об
ращение по фамилии с добавлением слова «товарищ». Однако Хрущев обратил
ся ко мне иначе:
Ч Добрый день, товарищ генерал. Вы выглядите прямо как на картинке (я был
в военной форме). Садитесь.
Потом он продолжал уже в обычной официальной манере партийного руковод
ителя:
Ч Товарищ Судоплатов, вы знаете, что мы арестовали Берию за предательск
ую деятельность. Вы работали с ним многие годы. Берия пишет, что хочет с на
ми объясниться. Но мы не хотим с ним разговаривать. Мы пригласили вас, чтоб
ы выяснить некоторые его предательские действия. Думаем, что вы будете о
ткровенны в своих ответах перед партией.
Помолчав, я ответил:
Ч Мой партийный долг Ч представить руководству партии и правительств
а истинные факты. Ч Объяснив, что меня поразило разоблачение Берии как в
рага народа, я добавил: Ч К сожалению, я узнал о его заговоре против прави
тельства лишь из официального сообщения.
В разговор вступил Маленков и потребовал, чтобы я объяснил свое участие
в тайных попытках Берии в первые месяцы войны установить контакт с Гитле
ром, чтобы начать мирные переговоры на основе территориальных уступок.

Стаменов был нашим давним агентом, ответил я. В начале войны, 25 июля, Берия в
ызвал меня к себе и приказал встретиться со Стаменовым. Мне надлежало ис
пользовать его для распространения дезинформации среди дипломатическ
ого корпуса в Москве. Дезинформация сводилась к тому, что мирное урегули
рование с немцами на основе территориальных уступок вполне возможно. Я у
точнил при этом, что Берия хотел встретиться со Стаменовым сам, но ему зап
ретил Молотов. По своей инициативе Стаменов, чтобы произвести впечатлен
ие на болгарского царя, должен был передать эти слухи, сославшись на «над
ежный источник в верхах». На этот счет не было никакого письменного прик
аза. Я рассказал также, что с разрешения Молотова договорился об устройс
тве жены Стаменова на работу в Институт биохимии Академии наук СССР. Наш
а служба перехвата, имевшая доступ ко всем шифровкам Стаменова и диплома
тической почте посольства, не обнаружила в сообщениях в Софию нашу дезин
формацию Ч слух так и не вышел за пределы болгарского посольства. Опера
цию было решено свернуть.
Маленков прервал меня, предложив пройти в приемную и написать объясните
льную записку по данному вопросу. Между тем в кабинет вызвали Круглова, а
когда секретарь Маленкова доложил, что я уже написал объяснительную зап
иску, меня снова пригласили в кабинет.
Позднее, я узнал, что в показаниях Берии по этому эпизоду говорилось, что о
н получил от правительства приказ создать при помощи Стаменова условия,
которые дали бы нам возможность маневра, чтобы выиграть время для собира
ния сил. Для этого решено было подбросить через Стаменова дезинформацию
и помешать дальнейшему продвижению германских войск.
Хрущев огласил собравшимся мое объяснение, занявшее одну страничку. Мол
отов продолжал хранить молчание, и Хрущев снова взял инициативу в свои р
уки и предложил рассказать о моей работе при Абакумове и Берии в послево
енный период. И здесь, мне кажется, я допустил роковую ошибку.
После того как я обрисовал запланированные операции против военных баз
НАТО, Хрущев попросил доложить о секретных ликвидациях. Я начал с акций п
ротив Коновальца и Троцкого, а затем перешел к специальным операциям в М
инске и Берлине в годы войны. Я назвал четыре послевоенные акции: с Оггинс
ом, Саметом, Ромжой и Шумским Ч и в каждом случае указал, кто давал приказ
о ликвидации, и что все эти действия предпринимались с одобрения не толь
ко Сталина, но также Молотова, Хрущева и Булганина. Хрущев тут же поправил
меня и, обратившись к Президиуму, заявил, что в большинстве случаев иници
атива исходила от Сталина и наших зарубежных товарищей. Наступившее нел
овкое молчание длилось целую минуту. Неожиданно я получил поддержку: Бул
ганин сказал, что эти операции предпринимались против заклятых врагов с
оциализма. Хрущев закончил беседу, обратившись ко мне:
Ч Партия ничего против вас не имеет. Мы вам верим. Продолжайте работать.
Скоро мы попросим вас подготовить план ликвидации бандеровского руков
одства, стоящего во главе украинского фашистского движения в Западной Е
вропе, которое имеет наглость оскорблять руководителей Советского Сою
за.
После этого он дал понять, что вопросов больше нет, и Круглов жестом показ
ал, чтобы я ждал его в приемной. Я оставался там часа полтора, мое беспокой
ство постепенно росло. Я не поверил ни одному слову из того, что сказал мне
Хрущев в заключение. Тяжелое впечатление произвели на меня враждебност
ь Маленкова и молчание Молотова. Агентурное дело Стаменова, начатое в 1934 г
оду, когда он был третьим секретарем болгарского посольства в Риме, мне т
ак и не вернули. Я видел, как Молотов и Булганин внимательно его просматри
вали, когда я отвечал на вопросы. Оно потом осталось в Президиуме ЦК.
Я был сильно встревожен. Вероятность того, что Круглов выйдет из кабинет
а с приказом на мой арест, казалась вполне реальной. Наконец он появился и
сделал знак следовать за ним. Уже в машине он сказал, чтобы я немедленно пр
едставил ему собственноручно написанный рапорт обо всех известных мне
случаях ликвидации Ч как внутри страны, так и за рубежом, Ч в том числе и
об отмене приказов. Речь шла об операциях, приказы о проведении которых и
ли отмене исходили от Берии, Абакумова и Игнатьева.
У себя в кабинете я составил перечень всех известных мне специальных акц
ий и ознакомил с ними полковника Студникова, секретаря партбюро 9-го отде
ла. В рапорте я перечислил только те операции, которые были мне лично изве
стны и в которых я тем или иным образом был задействован. Затем попросил С
тудникова отнести документ в секретариат Круглова, так как хотел быть ув
ерен, что у меня есть свидетель. А по министерству уже гуляли слухи, что мо
я служба несет ответственность за тайные массовые убийства, совершенны
е по приказу Берии.
После того как секретарь Круглова подтвердил, что Студников передал мой
рапорт в запечатанном конверте, я отправился на дачу, чтобы обсудить сит
уацию с женой. Хотя мы старались сохранять оптимизм, она оказалась права,
полагая, что, скорее всего, новое руководство рассматривает меня как акт
ивного соучастника всех дел Берии.
Через 2-3 дня я узнал от своего младшего брата Константина, что мое имя нача
ло всплывать в протоколах допросов Берии, Кобулова и Майрановского. По в
ертушке мне позвонил генеральный прокурор Руденко и потребовал явитьс
я к нему, чтобы, как он выразился, «прояснить некоторые известные вам суще
ственные факты». Прежде чем отправиться к генеральному прокурору на Пуш
кинскую улицу, я сказал себе: стреляться я не собираюсь и буду бороться до
конца Ч я никогда не был ни сообщником Берии, ни даже человеком, входивши
м в его ближайшее окружение.
В Прокуратуре СССР я столкнулся в приемной с генералом армии, Героем Сов
етского Союза Масленниковым, который вышел из кабинета Руденко. Мы кивну
ли друг другу, и я успел заметить, что лицо его было мрачным. В качестве пер
вого заместителя министра внутренних дел он командовал войсками МВД; зв
ание Героя Советского Союза он получил как командующий фронтом во время
войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88