- в тюрьме. Я вынужден ограничиться здесь минимальным
числом доказательств и иллюстраций.
В статье, написанной в феврале и напечатанной в марте 1905 года, т. е. за
2-3 месяца до первого большевистского съезда (вошедшего в историю как
третий съезд партии), я писал:
"Жестокая борьба между народом и царем, не знающая других соображений,
кроме соображений победы; всенародное восстание, как высший момент этой
борьбы; Временное правительство, как революционное увенчание победы народа
над вековым врагом; разоружение царистской реакции и вооружение народа
Временным Правительством; созыв Учредительного Собрания на основе
всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, - таковы
объективно намечающиеся этапы революции" (том II, часть I, стр. 232).
Достаточно сравнить эти слова с резолюциями большевистского съезда,
заседавшего в мае 1905 г., чтобы признать в постановке основных тактических
проблем полную мою солидарность с большевиками.
Мало того, в духе этой статьи я формулировал в Петербурге тезисы о
временном правительстве, согласованные с Красиным и изданные тогда же
нелегально. Красин защищал их на большевистском съезде. Вот как
одобрительно отозвался об них Ленин:
"В общем и целом я разделяю мнение т. Красина. Естественно, что я, как
литератор, обратил внимание на литературную постановку вопроса. Важность
цели борьбы указана т. Красиным очень правильно, и я всецело присоединяюсь
к нему. Нельзя бороться, не расчитывая занять пункт, за который
борешься..." (т. VI, стр. 180).
Большая часть обширной красинской поправки, к которой я отсылаю читателей,
вошла в резолюцию съезда. О том, что поправка принадлежала мне,
свидетельствует имеющаяся у меня и сейчас записка Красина. Весь этот
партийный эпизод хорошо известен Каменеву и другим.
Вопрос о крестьянстве, о сближении его с рабочими советами, о согласовании
работы с Крестьянским союзом поглощал с каждым днем все больше внимания
петербургского Совета. Может быть Радек все же знает, что руководство
Советом лежало на мне? Вот одна из сотен дававшихся мною формулировок
тактических задач революции:
"Пролетариат выдвигает общегородские "советы", руководящие боевыми
действиями городских масс, и ставит на очередь дня боевое объединение с
армией и крестьянством". ("Начало", N 4, 17/30 ноября 1905 года).
Скучно и даже совестно, признаться, приводить цитаты, доказывающие, что о
"скачке" от самодержавия к социализму у меня не было и речи. Но приходится.
Вот, что я писал, например, в феврале 1906 года по поводу задач
Учредительного Собрания, отнюдь не противопоставляя ему советы, как это
сейчас Радек, вслед за Сталиным, торопится делать в отношении Китая, чтоб
ультра-левой метлой замести оппортунистические следы вчерашнего дня.
"Учредительное Собрание будет созвано силами самого освобожденного народа.
Задачи Учредительного Собрания будут колоссальны. Оно должно будет
перестроить государство на демократических началах, т. е. на началах
полного народовластия. Оно должно будет организовать народную милицию,
провести грандиозную аграрную (земельную) реформу, ввести восьмичасовой
рабочий день и подоходно-прогрессивный налог" (т. II, ч. I, стр. 349).
А вот специально по вопросу о "немедленном" введении социализма, из
написанной мною популярной листовки 1905 года:
"Мыслимо ли ввести у нас в России социализм сейчас? Нет, наша деревня еще
слишком темна и бессознательна. Еще слишком мало настоящих социалистов
среди крестьян. Прежде всего нужно свалить самодержавие, которое держит
народные массы во тьме. Нужно освободить деревенскую бедноту от всяких
податей, нужно ввести подоходно-прогрессивный налог, всеобщее обязательное
обучение, нужно, наконец, объединить деревенский пролетариат и
полупролетариат с городским пролетариатом в одну социалдемократическую
армию. Только такая армия сможет совершить великий социалистический
переворот" (т. II, ч. I, стр. 228).
Выходит, что я как будто различал демократический и социалистический этапы
революции задолго до того, как Радек, вслед за Сталиным и Тельманом, стал
меня этому обучать.
Двадцать два года тому назад я писал:
"Когда в социалистической прессе была формулирована идея непрерывной
революции, связывающей ликвидацию абсолютизма и крепостничества с
социалистическим переворотом рядом наростающих социальных столкновений,
восстаний новых слоев массы, непрекращающихся аттак пролетариата на
политические и экономические привилегии господствующих классов, наша
"прогрессивная" печать подняла единодушный негодующий вой". ("Наша
революция", 1906 г., стр. 258).
Обращаю прежде всего внимание на данное в этих словах определение
непрерывной революции: она связывает ликвидацию средневековья с
социалистическим переворотом рядом наростающих социальных столкновений. Где
же тут скачек? Где игнорирование демократического этапа? И разве не так
именно происходило дело в 1917 г.?
Нельзя не отметить мимоходом, что вой "прогрессивной" печати 1905 г. по
поводу непрерывной революции не идет ни в какое сравнение с отнюдь не
прогрессивным воем нынешних борзописцев, вмешавшихся в дело с маленьким
запозданьицем на четверть столетия.
Как же отнесся к поставленному мною в печати вопросу о перманентной
революции тогдашний руководящий орган большевистской фракции, "Новая
Жизнь", выходивший под бдительной редакцией Ленина? Согласитесь, что это не
лишено интереса. На статью "радикальной" буржуазной газеты "Наша Жизнь",
которая попыталась противопоставить "перманентную революцию" Троцкого более
"разумным" взглядам Ленина, большевистская "Новая Жизнь" (27-го ноября 1905
года) ответила так:
"Это развязное сообщение, разумеется, совершенный вздор. Тов. Троцкий
говорил, что пролетарская революция может, не останавливаясь на первом
этапе, продолжить свой путь, тесня эксплоататоров, а Ленин указывал на то,
что политическая революция есть лишь первый шаг. Публицисту из "Нашей
Жизни" захотелось увидеть тут противоречие... Все недоразумение возникло,
во-первых, от ужаса "Нашей Жизни" перед самым именем социальной революции,
во-вторых, от ее желания отыскать какое-нибудь острое и пикантное
разногласие между социал-демократами и, в третьих, от образного выражения
т. Троцкого: "одним ударом". В N 10 "Начала" тов. Троцкий совершенно
недвусмысленно разъяснил свою мысль:
"Полная победа революции означает победу пролетариата" - пишет тов.
Троцкий. - Эта последняя, в свою очередь, означает дальнейшую непрерывность
революции. Пролетариат осуществляет основные задачи демократии, и логика
его непосредственной борьбы за упрочение политического господства ставит
перед ним в известный момент чисто-социалистические проблемы. Между
минимальной и максимальной программой устанавливается революционная
непрерывность. Это не один "удар", это не день и не месяц, это целая
историческая эпоха. Было бы нелепостью заранее учитывать ее
продолжительность".
Одна эта справка в известном отношении исчерпывает тему настоящей брошюры.
Разве можно было яснее, точнее, бесспорнее отбросить заранее всю будущую
критику эпигонов, чем это сделано было в той моей газетной статье, которую
с таким одобрением цитировала ленинская "Новая Жизнь"? Статья моя
разъясняла, что в процессе осуществления демократических задач,
победоносный пролетариат, логикой своего положения, будет на известном
этапе неизбежно поставлен перед чисто-социалистическими проблемами. Именно
в этом и состоит непрерывность между минимальной и максимальной программой,
неизбежно вырастающая из диктатуры пролетариата. Это не один удар, это не
скачек, - пояснял я тогдашним критикам из мелко-буржуазного лагеря, - это
целая историческая эпоха. И ленинская "Новая Жизнь" полностью
присоединилась к этой перспективе. Но еще важнее, надеюсь, тот факт, что
реальный ход развития проверил ее и окончательно признал правильной в 1917
году.
О фантастическом "скачке" к социализму через демократию, помимо
мелко-буржуазных демократов из "Нашей Жизни", в 1905 году, особенно же в
1906, после начавшегося поражения революции, говорили главным образом
меньшевики. Среди меньшевиков особенно отличались на этом поприще Мартынов
и покойный Иорданский. Оба они, кстати сказать, стали в дальнейшем,
доблестными сталинцами. Меньшевистским литераторам, которые навязывали мне
"скачек к социализму", я очень подробно и популярно разъяснил не только
ошибочность, но и глупость их представления, в особой статье 1906 года,
которую я мог бы почти целиком перепечатать сегодня против критики
эпигонов. Но может быть достаточно будет сказать, что вывод статьи
резюмировался в следующих словах:
"Я прекрасно понимаю, - смею в том уверить моего рецензента (Иорданского),
- что публицистически перепрыгнуть через политическое препятствие не значит
практически преодолеть его" (т. II, ч. I, стр. 454).
Может быть достаточно? Если нет, я могу продолжить: пусть критики не
ссылаются, подобно Радеку, что у них "нет под рукой" того, о чем они так
развязно рассуждают.
Написанная мною в тюрьме в 1906 г. и тогда же изданная Лениным небольшая
брошюра "Наша тактика" характеризуется следующим выводом:
"Пролетариат сумеет опереться на восстание деревни, - и в городах, в этих
центрах политической жизни, он сумеет закончить то дело, которое он сумел
начать. Опираясь на крестьянскую стихию и руководя ею, пролетариат не
только нанесет последний победоносный удар реакции, но и сумеет закрепить
за собою победу революции" (т. II, ч. I, стр. 448).
Похоже ли это на игнорирование крестьянства?
В той же брошюре, кстати сказать, развивается следующая мысль:
"Наша тактика, рассчитанная на неудержимое развитие революции, не должна,
разумеется, игнорировать неизбежные или возможные, или хотя бы только
вероятные фазы и этапы революционного движения" (т. II, ч. I, стр. 436).
Похоже ли это на фантастический скачек?
В статье "Уроки первого Совета" (1906) я следующим образом рисую
перспективу дальнейшего развития революции, или, как оказалось на деле,
новой революции:
"История не повторяется, - и новому Совету не придется снова проделывать
события пятидесяти дней (октябрь-декабрь 1905 г.); но зато из этого периода
он сможет целиком извлечь свою программу действий. Эта программа совершенно
ясна. Революционная кооперация с армией, крестьянством и плебейскими низами
городской мелкой буржуазии. Упразднение абсолютизма. Разрушение его
материальной организации: отчасти расформирование, отчасти немедленный
роспуск армии; уничтожение полицейского бюрократического аппарата. 8-ми
часовой рабочий день. Вооружение населения, прежде всего - пролетариата.
Превращение советов в органы революционного городского самоуправления.
Создание советов крестьянских депутатов (крестьянских комитетов), как
органов аграрной революции на местах. Организация выборов в Учредительное
Собрание и избирательная борьба на почве определенной программы работ
народного представительства" (т. II, ч. II, стр. 206).
Похоже ли это на перепрыгивание через аграрную революцию или на умаление
крестьянского вопроса в целом? Похоже ли это на то, что я не видел
демократических задач революции? Нет, не похоже. На что же похожа в таком
случае политическая живопись Радека? Ни на что не похожа.
Радек милостиво, но очень двусмысленно, отделяет мою искаженную им позицию
1905 г. от позиции меньшевиков, не догадываясь, что он сам на три четверти
повторяет меньшевистскую критику: хотя, мол, метод у Троцкого был тот же,
что у меньшевиков, иезуитствует Радек, но цель другая. Такой
субъективистской постановкой Радек окончательно компрометирует свой
собственный подход к вопросу. Еще Лассаль знал, что цель зависит от метода,
и в последнем счете им обусловливается. Он даже драму написал на эту тему
("Франц фон Зикинген"). В чем же единство моего метода с меньшевиками? В
отношении к крестьянству. Радек приводит в доказательство три полемические
строки из уже цитированной нами статьи Ленина 1916 года, признавая,
мимоходом, что, под именем Троцкого, Ленин полемизировал на самом деле с
Бухариным и самим Радеком. Кроме этой цитаты Ленина, которая, как мы уже
видели, опровергается содержанием всей статьи Ленина, Радек ссылается - на
самого Троцкого: в статье 1916 года, разоблачая пустоту меньшевистской
концепции, я спрашивал: если руководить будет не либеральная буржуазия, то
кто же? ведь в самостоятельную политическую роль крестьянства, вы,
меньшевики, во всяком случае, не верите. Стало быть, уличает меня Радек,
Троцкий был "согласен" с меньшевиками насчет роли крестьянства. Меньшевики
считали, что ради сомнительного и ненадежного союза с крестьянством
недопустимо "отталкивать" либеральную буржуазию. В этом был "метод"
меньшевиков. А мой состоял в том, чтоб, отбросив либеральную буржуазию,
завоевать руководство над революционным крестьянством. По этому основному
вопросу у меня не было разногласия с Лениным. И когда, в борьбе с
меньшевиками, я говорил им: "вы то уж во всяком случае не склонны отводить
крестьянству руководящую роль", - то это было не согласие с "методом"
меньшевиков, как инсинуирует Радек, а лишь ясная постановка альтернативы:
либо диктатура либеральной плутократии, либо диктатура пролетариата.
Тот же самый, вполне правильный мой довод 1916 г. против меньшевиков,
которым сейчас нелойально пытается воспользоваться против меня Радек, я
употребил за девять лет перед тем, на лондонском съезде (1907 г.), защищая
тезисы большевиков об отношении к непролетарским партиям. Привожу здесь
основную часть моей лондонской речи, которая в первые послеоктябрьские годы
не раз перепечатывалась во всяких сборниках и хрестоматиях, как выражение
большевистского подхода к классам и партиям в революции. Вот, что я говорил
в этой речи, дающей сжатое выражение теории перманентной революции:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199