– В общем-то, она большого значения не имеет...
– Ах, не имеет? Тогда ты ее зачеркни.
– Да нет, Сергей Владимирович...
– Ну вот что, на этом разговор мы закончим, ты подготовься.
«С „двадцаткой“ мы далеко зашли, – говорит В.А. Борог. – Очень прицельная ракета была. Но Челомей уже сделал свою, и существовало мнение, что если обеспечена большая площадь поражения, то прицельность не нужна, достаточно попасть в Нью-Йорк или Вашингтон. Такие ракеты, как наша, были не нужны, а сейчас бы пригодились».
Ильюшин возмущался Хрущевым: «Я не понимаю, нас заставляют строить ракеты, колхозников – распахивать и засевать земли, с которых не соберешь урожай. Наоборот, надо сократить площади и получить тот же урожай с хороших земель!»
Думы нелегкие, а работать надо. «Наша страна, к сожалению, очень больна», – бросил он такую фразу. Кажется, болезнь затянулась надолго...
Он гулял по Ленинграду со своими помощниками, ходили в Эрмитаж, Русский музей... Казалось, в Питере не было ни одного значительного здания, историю которого он бы не знал...
За Ильюшиным шел большой коллектив, но сам он был одинок, потому что был гениален. А жизнь всегда идет только на закат. Иногда он повторял слова Руссо: «Не надо бояться смерти. Когда мы есть, ее нет, когда она есть, нас нет». Порой приходит мысль: какой интерес читать литературу, если знаешь, что герой произведения все равно умрет, как все на земле.
Да простит меня читатель, но я позволю здесь сделать одно отступление.
Когда человеку плохо, он мечтает умереть, и это единственная мечта, которая обязательно осуществится. В 18 лет я впервые задумался о том, что рано или поздно меня не станет. Натолкнул на эту мысль мой товарищ по институту Саша Мартынов. И такое ощущение осталось от его слов, как будто раньше я не знал об этом человеческом исходе. После разговора с ним я не просто понял, а ощутил, как меня не станет на этой зеленой и черно-белой земле. Я понял пустоту и бесполезность человеческой жизни в 15 лет, когда в 1956 году XX съезд партии своей высокотрибунной ложью отбил охоту жить. Кто-то назвал это «оттепелью». Радиация лжи пронизала нашу жизнь Программой партии 1961 года, подменой истории. И как ни прискорбно сознавать, но существование в России во многом построено на лжи и зависти. Ложь у нас заложена даже в понимании времени года. На улице март, холодина, мороз, все в шубах, а говорят: весна, хотя до весны еще месяца полтора, если сказать по правде. Да какая весна 1 марта, если не на Таймыре, а в Москве снег лежит, как правило, до 17 апреля! Однако извечно привыкли выдавать желаемое за действительное, ждут весны и каждый год искренне удивляются мартовским холодам. Чтобы хоть как-то поднять себе настроение, придумали, что весна начинается не первого, а двадцать третьего марта, в день весеннего равноденствия. Но и так ничего не получается. Это где-нибудь в Молдавии двадцать третьего марта жгут костры и с приходом школьных каникул чувствуется начало весны. Наверно, подобные придумки возникли из-за того, что сам климат российский не особо располагает к тому, чтобы очень хотелось жить. Привыкаем, конечно. Прав был щемящий лирик:
Бедна наша родина кроткая
в древесную цветень и сочь,
и лето такое короткое,
как майская теплая ночь.
В нашей стране великие поэты жили недолго. Однако не только у поэтов жизненные концы не сходятся с идеалами. Может, еще и поэтому ложь кроется в русских характерах. Нередко ее называют придумкой или сказкой. Не ошибусь, если скажу, что лучшие в мире сказки – русские, ибо талантливы. А талантов у нас пруд пруди, хоть и живется им чаще всего неуютно, зато в сказках печка сама ездит и ковер-самолет прилетает безо всяких усилий. В России никогда не было всеобщего, повального увлечения работой. И еще: мы не научились начатое доводить до конца. Писатель Михаил Алексеев рассказывал мне про своего отца, прекрасного тележного мастера. После его смерти на чердаке осталось много недоделанных колес. Начал – не понравилось, бросил. Или что-то отвлекло – то ли новая работа, то ли сосед позвал... Сколько у нас недостроенных домов, сколько брошенного, недоведенного, ржавеющего... Не завершив, бросили социализм.
Всю жизнь в своем Отечестве мы занимаемся реорганизациями и перестройками. А в последние годы сами своими руками, доверясь людям амбициозным и недалеким, а то и попросту предателям, учинили со своей державой то, что не удалось Гитлеру. Более того, своими действиями словно стремимся оправдать расовую теорию о нашей неполноценности, являя все более примеров того, что мы еще не вполне люди. Порой удивляюсь, что иные еще и умеют разговаривать! Неужели мы станем страной пустых слов и необязательных существ, так и не поняв, что отсутствие всенародного государственного ума и нежелание работать приведут нас к катастрофе?
В наши дни предательство в народе стало явлением массовым. Вольно или невольно, уступая врагам, предаем друзей. Мне скажут: наш народ добрый, доверчивый, его в очередной раз ловко обманули политики. Полно! Нашлось сорок миллионов, проголосовавших за власть, при которой легче всего живется ворам, проходимцам и уголовникам. Эта власть развязала войну в
Чечне и по всей России. От Чечни Россия хорошо получила по соплям и, утирая кровавую юшку, плачет по погибшим. Плачут, конечно, матери, а не Россия, которой сейчас на все наплевать. Мне жаль солдат – они, как всегда, выполняли долг, но мне трудно сочувствовать тем матерям, которые проголосовали за президента и получили в подарок из Чечни новенькие гробы. Это они, сверкая еще не замутненными слезой страстными очами, кричали на митингах: «Борис, борись!» и готовы были разорвать в клочья любого, кто посмел бы посягнуть на их любовь, каждого, кто говорил им тогда, что их избранником можно гвозди в стену забивать... Скажете, негоже, мол, так жестоко. Гоже. И нужно. За предательство надо отвечать, и неважно, чем оно вызвано, незнанием или природной неумностью, столь свойственной многим из нас. Скажете, они боролись за демократию. Для кого?
Незаметно для народа и одновременно витийствуя об усовершенствовании социализма, лидеры преступной «перестройки» подменили государственный строй. Народ в очередной раз дал себя обмануть, убаюканный лозунгами о справедливости. Какая может быть справедливость в стране, где процветают всеобщее воровство, всеобщее казнокрадство, всеобщая ложь, всеобщая зависть, всеобщая лень и всеобщее падение культуры? Такая «справедливость» грозит уничтожением нации, что успешно осуществляется в последние годы.
Ложь, зависть и воровство правят российской жизнью. Пьянство – не главное. Пьянство – тогда, когда не удались ложь и воровство и опостылела зависть.
Мне в детстве повезло: я вырос в авиационной среде и лет до пятнадцати других людей не видел. А когда столкнулся, то уже в шестнадцать хотел покончить с собой, однако пересилил себя, пережив не одно горе, не одну потерю.
Не могу отделаться от мучительной мысли, что русский народ давно избрал себе путь самоистребления. Примером тому стали наши великие люди, покончившие самоубийством. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Блок, Есенин, Маяковский – все они своеобразно решили свести счеты с жизнью, ибо не могли терпеть окружающий мир, а чтобы его уничтожить, надо убить себя. Либо мир убивал таких, как Гумилев. Теперь мне стало ясно, почему в 37 лет умер мой отец-летчик, а в 34 – мать – честные строители нового общества, так непохожие на многих тогдашних приспособленцев... Мне не надо объяснять, почему ныне с петлей на шее умирают маршал и поэт, стреляется академик...
Возникла проблема надежности нации, и этим займутся ученые, если не погибнет наука...
Пишут, что большевики испортили народ. Но почитаешь классиков – Гоголя, Достоевского, Толстого, Горького, Гарина-Михайловского, почитаешь историю России... Передо мной учебник для гимназий 1913 года:
«С низшими русский человек был высокомерен, а перед высшими унижался и сгибался до земли. Дружба ценилась по выгодам. Искренности в обращении было мало... Для отмщения недругу не гнушались доносов и оговаривали людей совершенно невинных, из одной только злобы; обвиняли в тяжких преступлениях, чаще всего в злых умыслах против царя... Все поэтому друг друга боялись, нигде не было откровенности...
Несмотря на такие богатства природы, русские жили очень бедно, потому что не прилагали к своим занятиям ни умения, ни старания. Земледелием и другими промыслами занимались кое-как, лишь бы иметь самое необходимое...»
И далее говорится о Петре Первом: «Он увидел, что Россия далеко отстала от других государств, что все в ней хуже устроено, чем там: и войско у нас плохое, и промыслы, и торговля плохо идут, и знающих людей у нас нет, за всем нужно обращаться к иностранцам...»
Известно, что Петр Великий решил поправить дело и в другой сфере российской жизни: за воровство стал вешать, но его вовремя предупредили, что он может остаться без подданных.
Ныне с ужасом пишут о сталинских «тройках», но в последние годы совершены такие государственные преступления и в таком количестве, что и «троек-то» не нужно для вынесения приговора лицам, нагло вещающим с телевизионных экранов...
Но когда русский народ был велик? Когда у него был великий Руководитель!
Поняли наши лидеры, быстро усвоив, что из такого народа можно веревки вить и без ГУЛАГа. Проще обмануть, чтоб народ проголосовал за тебя и снова спустился в шахту вкалывать, а ему можно еще и зарплату не платить, главное, обещать. Вроде и забыли. У нас ведь ничего не помнят. Молча живут, как во все века, не веря, но делают вид, что верят, а потом и вправду кое-кто начинает верить...
Нынче многие нацепили на шею православные крестики – кому мода, кому хочется обрести веру. Но пока что это помогает тем, у кого эти кресты на тяжелой золотой цепи, или тем, кто смиренно маячит в храмах рядом с партийными перевертышами, обжигая пальцы парафином свечи.
«Угораздило же меня родиться с умом и талантом в такой стране, как Россия. Весело, нечего сказать», – вырвалось у Пушкина. Самое удивительное – сочетание ума и таланта. Тогда гений. Тогда Пушкин. Но лучший вариант в России – ум без таланта. С умом можно приспособиться и пожить для себя, а талант не даст. Обязательно заставит выкинуть коленце. И сколько завистников появится! «Однако ум – хорошо, а х... лучше», – говаривал мой дедушка, немало лет не по своей воле отмахавший топором в уральских лесах за то, что был поголовастее своих сельчан да еще антиначальственные стишки кропал в районную газету...
Говорят, на Вологодчине каждый второй – самородок, «вологодские – помазанные богом». Наверно, так же, как орловские, тульские, да и другие из забытых богом русских провинций. Один из вологодских строил самолеты так, чтобы они хорошо летали, ибо самолет летает сам только в сказках да в собственном названии «самолет».
С годами, теряя друзей и людей незнакомых, но любимых, славных, выдающихся, я думал о тех живых, которые старше меня и, возможно, я стану свидетелем их ухода из жизни. Уже в юности мне становилось жутко от знания, что при моей жизни не станет Буденного и Рокоссовского, уйдут Лемешев и Шолохов. Одним из таких людей для меня был Ильюшин, которого я видел только в кинохронике да по телевидению. В коридоре Московского авиационного института, куда я безуспешно поступал, висели портреты богов. Среди них был Ильюшин – в кителе с генеральскими погонами.
То была эпоха великих людей. Сталинская эпоха главных конструкторов. Они излучали мощную энергию, сгустки ее собрались в светящееся облако, и оно еще животворно прольется на землю, потому что энергия не пропадает – мы это знаем из школьных учебников.
Учебником для новых поколений станет двадцатый век. Не раз в этом веке наша страна была на краю и, по мнению и врагов и друзей, должна была погибнуть. А она держится. И так будет всегда, пока наш народ во что-то верит и хочет жить.
Уже за то, что русский народ первым принял идею социализма и зажегся созиданием нового общества, уже за это он взошел на вершину мировой истории; а когда он, не жалея себя и жертвуя всем, победил в главной войне века, он стал знаменосцем всех веков и народов.
Великие люди делают эпоху. Пишу об одном из них – Ильюшине, потому что Россия умеет забыть не только плохое, но даже лучших своих сынов. Пишу эту книгу, чтоб знали, какие были люди, что не весь русский народ двадцатого века оказался недостойным своего имени и что не все изреченные мысли лживы. Ильюшину уже ничего не нужно. И никому почти – ничего не нужно. Нужно единицам...
Может, и лучше, что человек, так поднявший мощь своей
Родины, не дожил до позора, когда красное знамя предатели превратили в ободранную тряпку, о которую вытирают ноги бывшие друзья...
Книга нуждается в интриге, но интрига не для русского характера. А он был русским человеком со многими присущими нашей нации качествами, в том числе и талантом. Интрига – жизнь. Жизнь в стране, где не знаешь, что будет завтра. Интрига – жизнь, и в ней рядом много других людей.
...В 1948 году, когда шли работы по Ил-28, Ильюшин задумал новый бомбардировщик Ил-30 с более высокими данными. Стреловидное, как у истребителя, крыло, новые двигатели А.М. Люльки, велосипедное шасси – большие колеса спереди и сзади фюзеляжа и маленькие колесики на опорах крыльев. При взлете, чтобы создать больший угол атаки и большую подъемную силу, заднее колесо приседает...
Но в это же время Сергей Владимирович получил задание спроектировать и построить бомбардировщик среднего радиуса действия. Новый самолет Ил-46 походил на увеличенный Ил-28. Владимир Коккинаки испытал его в 1952 году. Самолет показал данные, превышающие Ил-28 (скорость 930 километров в час!). Ильюшин на этом не остановился и решил построить тот же бомбардировщик, но со стреловидным крылом. Однако в серию пошел Ту-16 Туполева. Ильюшин продолжает заниматься стреловидными бомбардировщиками и проектирует Ил-54 с околозвуковой скоростью полета, высокоплан с велосипедным шасси и двигателями, подвешенными под крыльями на пилонах, как было впервые у Ил-22.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44