Базилу предстоял ужин — лапша, приправленная акхом, как всегда. На кухне вовсю горел огонь, но — далеко не во всех печах. Здесь стоял запах свежеиспеченного хлеба и жареных цыплят. Лапшу накладывали из огромных котлов, а акх наливали из пятигаллонных кувшинов. Здесь могли бы накормить драконов и дракониров со всего Аргоната.
Рядом с Релкином стоял верзила почти на голову выше его.
Он кивнул и, слегка склонив голову, представился:
— Добро пожаловать обратно в Далхаузи. Меня зовут Ральф, из Сто сорок пятого марнерийского.
— Здравствуй. Я Релкин, из Сто девятого.
У Ральфа широко раскрылись глаза.
— Ты Релкин? — с удивлением переспросил драконир.
— А ты ожидал гиганта в семь футов ростом?
— Нет, конечно, нет, извини. Но раз ты Релкин, то, значит. Сто девятый из Марнери прибыл сменить нас?
— Правильно.
— Клянусь Рукой, думаю, это большая честь для нас.
— Спасибо, Ральф, за теплые слова. А как поживают драконы?
— На самом деле не очень-то хорошо. Я единственный оставшийся драконир. Нам неполный день помогают пять конюхов плюс командир эскадрона, который бьется изо всех сил. Командир эскадрона Хуссей, один из лучших, но этого недостаточно. У нас масса мелких проблем. У Ваунса, крулло, есть мягкий участок шкуры, который постоянно надо покрывать отвердителем. А конюхи не знают, как делаются такие вещи. И когти подрезать они тоже не умеют. У нас уже есть три треснувших когтя. У Руддера коготь совсем плох, боюсь, может загноиться.
— Ну, у нас десять дракониров, так что справимся. Давай соберемся все вместе, как только драконы насытятся.
— Тогда пока.
Релкин прикатил чан с лапшой и проследил, чтобы Базил уселся обедать. И снова подивился аппетиту и разносторонним вкусам вивернов. Конечно, они едят все, что движется, но они также очень любят и приготовленную человеком пищу, например хлеб и соусы.
Релкин и себе взял свежеиспеченную краюху с солониной и острым маринадом. Потом он запил все это кружкой слабого пива и поднялся, чтобы отправиться на встречу с Ральфом. Он взял свой мешочек со Старым Сугустусом, иглами, нитками, кусачками, ножницами и прочими принадлежностями.
По дороге он коротко переговорил с другими драконирами. Джак пошел с ним, присоединились и Мануэль с Энди. Они встретились с Ральфом и последовали за ним к рядам стойл Сто сорок пятого.
Работы оказалось много.
Руддер был большой, здоровый на вид медношкурый, коричневый с подпалинами. Однако второй коготь на правой передней лапе растрескался, начал нарывать, и палец уже распух. Драконир Руддера свалился от чумы в первый же день. С тех пор Руддер оказался, в основном, на попечении конюхов, и это было заметно. В дополнение к треснувшему когтю у него была дюжина необработанных царапин и ссадин по всему телу. Виверны, огромные и темпераментные, не жалели себя на тренировках. У мальчиков-дракониров всегда с ними было много работы.
Мануэль и Джак, роясь в мешочках с приспособлениями, вместе рассуждали о проблеме. Руддеру было больно, но он вряд ли бы это показал. Типичное для медношкурого поведение. Медные могли быть хитрыми. Из того, что они большие и медлительные, вовсе не следовало, что они такие уж простачки.
Джак отметил необходимость наложить шов на порез на левом плече. Мануэль решил вскрыть нарыв около когтя и выпустить гной, прежде чем обработать рану Старым Сугустусом и медом, наложив сверху чистую повязку. Руддер внимательно слушал их разговор, его большие глаза смотрели то на одного, то на другого.
Релкин тем временем прошел вдоль ряда стойл и занялся Джамблом, с его расщепленным когтем на левой лапе. Рана уже теперь становилась серьезной.
— Этот коготь, мой друг, придется убрать.
— Ты драконир?
— Да.
— Клянусь Огненным Дыханием и Красной Звездой, это приятно слышать.
Релкин выбрал в своем мешочке большие кусачки и без промедления удалил коготь. Лапа Джамбла, как заметил Релкин, пока подтачивал обрубок, была немного побольше базиловской. Джамбл был молодым кожистоспинным, и на драконьей шкуре Релкин заметил приметы, которые напомнили ему, что Базил уже не молод, Самое главное — Джамбл не имел той сотни шрамов, которые Базил заработал, служа в Легионах.
— Мы приведем вас в порядок, всех вас, — сказал Релкин, желая подбодрить дракона.
— Это хорошо, а то конюхи не больно-то подходят для такой работы.
— Да, представляю.
Релкин подровнял обрубок, затем обработал поверхность отвердителем.
— Вы сегодня прибыли? — вежливо поинтересовался дракон.
— Да. На баржах из Разака.
— Мы здесь уже год. Они собирались отправить нас в Аубинас, но тут сражение кончилось, и мы стали не нужны, вот так мы здесь и остались.
— Такова служба, никогда не знаешь, почему дело обернулось так, а не иначе.
— Ты давно в Легионах. Ты знаешь больше, чем этот дракон.
— Это твое первое назначение?
— Да. Мое и мальчика Сью, мы из Сеанта. Прошли обучение в лагере «Голубое озеро». Потом прибыли сюда. Мы из деревни Киш. Слышал о такой?
— Извини, никогда не слышал, я недолго был в Сеанте, однако в нашем эскадроне есть ребята и драконы из Сеанта. Большой Хурв, тот оранжевый медношкурый, он из Портхауза.
— Киш — очень маленькая деревушка. Мы жили там, потом отправились в Марнери. Они отправили нас в «Голубое озеро», мы прошли хорошее обучение. Затем мы поехали в Разак, а оттуда на лодках все время по большой реке.
— Да, мы этот путь тоже проделывали. Несколько лет назад мы прошли вниз по этой большой реке и высадились в землях Урдха.
Джамбл, явно пораженный, уставился на него большими драконьими глазами, затем продолжил:
— Ну, они отправили нас вверх по реке, и мы оказались здесь.
Когда началась болезнь, мальчик Сью умер от нее одним из первых.
Релкин опустил глаза. Сто девятому с чумой повезло, благодаря везению и знаниям они избежали потерь. Но все знали, что для драконов потеря драконира очень болезненна. В голосе молодого Джамбла слышалась неприкрытая печаль.
— Скоро у тебя будет новый мальчик.
— Этот дракон очень печален. Сью был хорошим мальчиком, хорошим другом этому дракону.
— Да, я уверен, что так оно и было.
Релкин наложил несколько швов на рану на шее Джамбла.
Дракон зашипел, когда на рану положили Старый Сугустус, но он понимал необходимость этой процедуры. Релкин зашил рану быстро и эффективно. Джамбл вряд ли даже заметил эту часть обработки.
Позже, когда Релкин закончил с Джамблом, он зашел посмотреть, что надо сделать еще. Он посчитал, что у него достаточно Времени еще на одного дракона, прежде чем он вернется к Базилу и они улягутся на ночь. Но парни из Сто девятого уже прошли по этой части Драконьего дома, сделав все, что требовалось.
Мануэль и командир эскадрона Хуссей беседовали в углу.
Джак и Энди разбирали кучу грязных повязок для стирки. Релкин заглянул в последнее стойло и обнаружил там светло-фиолетового медношкурого, Ваулса, лежащего на боку, в то время как Курф терпеливо работал над его ссадиной, на боку, под левой лапой.
Курф поднял глаза, продолжая втирать мазь в больной участок шкуры.
— Как идут дела? — спросил Релкин, подумав, что Курф несомненно прогрессирует.
— Это Ваулс, Релкин. Очень любопытно. Я раньше никогда не имел дело с крулло.
Релкин обратил внимание, насколько фиолетовый цвет у этого дракона отличается от окраски огромного тела Пурпурно-Зеленого. У Ваулса был приятный бледный оттенок, с темной окантовкой у основания когтей и на краях некоторых чешуек, покрывающих медношкурого.
— Великолепен, — сказал Релкин с искренним восхищением.
Ваулс поднял глаза и взглянул на гостя.
— Ты мальчик Хвостолома?
— Правильно.
— Этот дракон слышал о знаменитом кожистоспинном Хвостоломе.
— Да, он знаменит, это так, и он, наверно, уже гадает, куда запропастился его драконир. Еда ведь уже готова. Я недавно слышал гонг.
Курф кивнул.
— Я скоро приду, а пока закончу с Ваулсом.
Релкин торопливо пошел вдоль огромного прохода, тянущегося посередине Драконьего дома. Дверь плавательного бассейна была открыта, но никакого шума не слышалось. Релкин ускорил шаг.
Драконы, проголодавшись после купанья и игр, ждали дракониров в своих стойлах.
Релкин пошел прямо на кухню, взял огромную миску супа и вместе с дюжиной целых буханок свежего хлеба повез все это в стойло. Базил уже ждал и в течение нескольких минут заглотил большую часть привезенной пищи. Потом стал задавать вопросы.
— Как там молодые драконы?
Релкин пожал плечами.
— На вид несколько потрепаны и все еще очень расстроены потерей своих мальчиков.
— Да. Мы тоже с тобой были много раз близки к тому, чтобы потерять друг друга.
— Да, но все же выжили.
Рука и когтистая лапа соединились в хлопке.
— А как синий?
Виверны, почти все, воспринимали фиолетовый цвет как синий, еще одна особенность, которая отличала их от диких драконов. У Пурпурно-Зеленого, к примеру, было прекрасное полноцветное зрение.
— У него загноилась шкура вдоль ребра под лапой.
— А! Это называется мягкой чешуей.
— Ага, так оно и есть. Курф занялся этим.
— Курф?
— Слушай, Курф за последнее время исправился. Никаких жалоб.
— Приятно слышать, — Базил проглотил остатки супа и почесал живот. — Этот дракон поспит, потом утром этот дракон встретится с молодыми драконами.
Он откинулся на гору свежей соломы и устроился для сна.
Релкин понимал, что старшие драконы чувствуют необходимость утвердить свое превосходство, опираясь на годы и опыт, но и слишком большой возраст — не очень-то хорошая штука. Утром Базил будет чувствовать себя посвежевшим и полным энергии, а после купания в бассейне он примет наилучший вид, кожистоспинник в самом соку. Это будет наилучшее время для общения с молодыми драконами.
Релкин нашел небольшую группу дракониров на сеновале. Джак принес кувшин эля, и все понемногу отпивали из него.
— Длинный день, — сказал Свейн, передавая кувшин Релкину, когда тот присоединился к ним.
Релкин сделал глоток и передал кувшин Джаку.
— Слишком длинный, и завтра, наверно, будет то же самое.
— А где Кузо? — поинтересовался Джак. — Последний раз я его видел задолго до ужина.
— Он пошел на встречу с командованием базы, — сказал Релкин. — Я видел, как его вызвал курьер. Я возвращался из оружейной, я же говорил, что мне надо было починить наплечник. Курьер проследовал по коридору прямо в контору к Кузо. «Правильно, — сказал я сам себе, — на что бы поспорить, что мы завтра тронемся дальше?»
— Да, гавань полна кораблей, — сказал Джак. — Очень просто мы завтра можем оказаться снова на воде.
— Плыть обратно вниз по реке. Прямо как тогда, когда я впервые попал в эскадрон, — сказал Свейн. — Эй, помните, как мы тогда так и прошли весь путь до Урдха? — добавил Свейн с внезапно появившимися нотками удивления.
— Не надо рассказов про шлюх Урдха. Только не в этот вечер, — взмолился Ракама.
— Поддерживаю, — сказал Джак.
Лицо Свейна омрачилось. Он любил рассказывать об экзотическом королевстве далеко на юге.
— А мы отправимся не в Урдх, а в форт Кенор, — сказал Релкин.
Все прекрасно помнили о зимних ветрах форта Кенор.
— Надо получить дополнительную накидку.
— У тебя уже есть две.
— Три лучше двух.
— А еще лучше добыть дополнительное шерстяное белье.
Двойное белье и один плащ, а второй плащ на черный день.
— Доверься Мануэлю, он что-нибудь изобретет, — сказал Свейн.
— Для этого потребуется всего лишь немного шитья. Заодно сэкономим место в багаже.
— Нам потребуется все, что мы сможем достать до наступления зимы.
— Эй, бросьте нытье, по крайней мере, нас не отправляют в Эхохо для гарнизонной службы, — заметил Джак. — Вот там действительно сидят бедняги, которых надо пожалеть.
— Брр, — прорычал Ракама.
— Ладно, хватит об этом. Где эль? Если мы не отправимся завтра дальше по реке, может, освободим вечер и споем с драконами. Достанем эля, купим мяса, устроим им приятный вечерок, а? Ну, сами знаете, — предложил Свейн, пожав плечами.
Все знали.
— Да, мы уже не пели целую вечность.
— Достанем эля в постоялом дворе для путешественников, в эти дни он там лучший во всем Далхаузи.
— Да.
В северном конце главного прохода в поле зрения появился Кузо.
— Слышали новости? — спросил он, подойдя поближе.
— Что за новости? — поинтересовался Джак.
— Враг движется с запада. Мы направляемся в форт Кенор, завтра утром, с самого рассвета.
— Отлично, мы это уже знаем.
Вершина горы была холодным голым пиком, продуваемым ветрами с Хазога. Люди Мунта обыскали скалу в поисках признаков засады, но ничего не нашли. Больше никого здесь не было. Да и сама скала была одинокой и торчала на плоской поверхности Гана, как плавник гигантской рыбы посередине океана. С ее вершины можно было наблюдать на много миль во всех направлениях. Па западе был виден Оон, серебряная полоска в свете луны.
Мунт приказал своим людям спускаться обратно. Он один будет дожидаться встречи. Они просигналят ему, когда появится другая сторона.
Мунт был твердым мужчиной, но все же достаточно чувствительным, чтобы бояться. Эта встреча должна была состояться по приказу Повелителей, а Мунт подчинялся им беспрекословно. К тому же он знал, что Повелитель Выжигающий людей тем или иным способом будет его проверять. Для смертного оказаться в компании Повелителей и им подобных — все равно, что картошке попасть между мельничными жерновами.
Мунт родился в пастушьем клане Хазога и был приучен к страданиям и боли с восьми лет. В шестнадцать он отправился в Падмасу и выделился при обучении офицеров. Высокий для уроженцев Хазога, он к двадцати годам уже был закален в битвах и быстро поднимался по служебной лестнице, превращаясь в методичного, твердого командира с особенно обширными знаниями в тактике кавалерии. Мунт был мастером в использовании кавалерии кочевников для поддержки тяжелой пехоты. Другие падмасские генералы не понимали силу и слабость кочевых племен. Они не могли использовать их выносливость, их скорость и маневренность в полной мере.
Мунт выжил при Гестимоддене Его войска были практически единственными, кто выдержал разрушительные атаки чардханских рыцарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48