— Но только при том условии, что эта ваша зараза действительно ослабила Легионы, — заметил Прад Ацоц.
— Все прошло так же гладко, как наш нынешний разговор.
— Ты сам это видел?
— Нет, но у меня здесь есть свидетель, — Ваакзаам слегка повернулся и поднял руку. — Хигуль! — крикнул он.
Хигуль Колченогий выступил вперед. Он проделал долгое путешествие на спине рукх-мыши, что поразило и ужаснуло его.
Однако он знал, что такое удивительное путешествие является частью его службы Повелителю. Просто надо сжать зубы и принять это как должное.
— Это Хигуль, человек, которому мы можем доверять. Говори, Хигуль. Расскажи нам, что ты видел в городах Аргоната.
— Смерть, Повелитель, ничего, кроме смерти. Они тысячами умирали и днем, и ночью.
— Но достаточно ли этого, чтобы ослабить их на поле битвы?
— Да, Повелитель, потому что чума разразилась в Далхаузи и в форте Пикон.
— Первая чума имела успех только местами, не так ли? — заметил Прад Ацоц.
Ваакзаам решил прекратить дальнейшие расспросы.
— Она сделала свое дело. Они серьезно ослаблены, умерло « много тысяч людей.
— Только в Кадейне она действительно разгулялась. Она вряд ли так же серьезно поразила малые города.
— Ну, существует больше одного способа освежевать кошку, друзья мои. Вторая чума опустошила Риотву. У них встали даже верфи. Разве это не так, Хигуль?
— Да, Повелитель, Риотва — как пустая раковина.
— А что в Марнери, этом беспокоящем нас городе? — поднял самый больной для Четверки вопрос Гтшунга.
— Марнери пострадал, но не так, как Риотва. Старая часть города опустошена, но дальше чума не прошла.
— А город Талион, как обстоит дело с городом кавалерии?
— Северная часть города пострадала, но они перекрыли мосты лучниками и этим спасли южную часть.
— Самое большое несчастье в том, что вы не смогли полностью уничтожит Марнери, — прохрипел Гцуг Терва.
Но Прад Ацоц все еще был озадачен.
— Этого недостаточно для полной уверенности. Мы не можем себе позволить потерять эту армию.
Как понял Ваакзаам, Гестимодден оказался тяжелым ударом.
Закованные в броню рыцари Чардхи, тяжелая кавалерия, сумели сразить троллей и разбить армию падмасцев.
— Вы просто потеряете время, коли начнете подсчитывать потери. Это, конечно, понятно. Если возникнет необходимость, я снова нашлю на них чуму. Мы не отступим от нашей цели.
— Если их силы истощились настолько, что мы сможем с ними справиться, вы вторгнетесь на север и разобьете их правый фланг?
— — Да, план таков. Потом мы прокатимся через перевалы и далее, в Марнери и Талион. Через полгода Аргонат будет нашим.
— На самом деле, — сказал Гштунга, — все эти земли будут нашими. Вам будет выделено южное полушарие.
— Конечно, но очистить этот мир от ведьм будет нашим первым шагом. Я приложу для этого все свои силы. Они вступили в контакт с Высшими и представляют их интересы. Мы сметем их и таким образом оборвем контакт Высших с этим миром.
— Отлично, — прохрипел Гштунга. — Это Херута всегда говорил, что они вторглись сюда, нарушив свою торжественную клятву.
— Клятвопреступники — вот как мы их назвали, — сказал Прад Ацоц.
— Так оно и есть, и даже более того. Но как только мы разорвем их связь с Рителтом, их сила начнет убывать.
— Убрав Аргонат с нашего пути, мы сможем все наше внимание обратить на нахальных рыцарей Чардхи, — воскликнул Прад Датсе.
— А острова? — поинтересовался Прад Ацоц.
— Это невозможно, — пробормотал Гштунга.
— Для того, чтобы заполучить острова, нам надо утопить их флот, — сказал Гцуг Терва.
После этого последовала пауза. Флот Империи Розы включал в себя более десятка огромных кораблей, больших белых кораблей для торговли и войны. На них были установлены катапульты, которые одним выстрелом могли потопить более мелкое судно, и эти суда были быстрее всего, что могло плавать.
— Нам потребуется время, чтобы создать флот, сравнимый с их флотом.
— Это всегда было их высшим секретом, — сказал Ваакзаам, — но, возможно, есть и другие способы атаковать их бесценные острова, м-м-м?
Черные глаза опять вспыхнули. Что это? Их разум насторожился, ловя мельчайшие крупицы информации.
— Да, — прошипел Гштунга, внезапно все сообразив, — Мы знаем Магию Черного Зеркала.
— Хорошо. Ваш удар изумит их, когда до этого дойдет дело.
А что касается Марнери… Я возьму Марнери на себя.
Черные глаза на какое-то время остановились на каждом из присутствующих. У Ваакзаама было что-то особое на уме в отношении ненавистного белого города на проливе Лонгсаунд.
Позже, когда Четверка удалилась, Хигуль Колченогий прокрался к янтарному огню. На вершине холма на зимнем ветру было холодно, и Хигуль надел теплый кафтан кочевников, застегнув его на все пуговицы до самого горла. Чтобы защититься от ледяного ветра, он натянул даже капюшон. Как сказал ему Повелитель, его эмиссары должны присоединиться к нему здесь.
Луна частично спряталась за серебристыми облаками, но света было достаточно, чтобы разглядеть раскинувшуюся внизу землю, черные складки в море травы. Внезапно появилась рукх-мышь, летящая со стороны Гана на огромных крыльях, она сложила крылья и стремительно приземлилась. Рукх-мышь посмотрела на Хигуля, и в ее глазах сверкнул неприкрытый голод. Но Хигуль не обратил внимания на красные огоньки в глазах чудовища.
Со спины рукх-мыши спустился Мезомастер Гринг.
— Я — Гринг.
— Хигуль.
— Ты был здесь во время встречи?
— Был.
— А теперь ты возвратишься на восток?
— Ты задаешь слишком много вопросов, великий Гринг.
— А как же, ведь ты будешь моим проводником в восточных землях. Мне очень многое надо будет разузнать.
Хигуль подошел ближе к рукх-мыши, которая продолжала разглядывать его голодными глазами.
— Надеюсь, она сегодня уже пообедала.
— Она съела молодого пони час назад в Гане.
— Полагаю, вы это видели своими глазами.
Гринг оставался невозмутимым.
— Вы летали на рукх-мыши раньше?
— Однажды.
— Тогда вы знаете, что надо делать.
Хигуль не обратил внимания на взгляд глаз монстра, вставил ногу в стремя и вскочил на спину рукх-мыши, усевшись в небольшое седло. Мезомастер занял седло перед Хигулем.
Рукх-мышь приподнялась и несколько раз подпрыгнула, прежде чем расправить крылья. Затем она устремился в небо. Хигуль как можно крепче ухватился за шею монстра и старался не смотреть вниз. От яростных взмахов крыльев огромное тело согрелось, устремляясь высоко в небо. Вскоре земля превратилась в огромное серое пятно, маячащее в свете луны где-то далеко на горизонте.
Глава 19
Человеческое лицо исказилось в крике. Глаза вылезли из орбит, череп начал менять форму и превратился во что-то непонятное — поднимающаяся змея, гигантский мотылек, нечто из паутины и ткани, шипящее на него смертью. Он почувствовал, как повернулся, заскользил по земле и увидел дрейф смерти, кучи, россыпи, огромный холм трупов поднимался в небо.
Сама земля испускала печаль, боги лили свои слезы серыми потоками, но смерть победно наступала, возвышаясь на своей бледной кобыле, неся с собой свою косу, чтобы косить людей и складывать их, как колосья, в снопы.
Ему хотелось, чтобы он мог что-то сделать, но он оставался бессильным. Он поднял арбалет. Лицо мужчины исказилось, рот превратился в черный круг, глаза вылезали из орбит, легкие испустили крик. Его имя — Вил, Вил Фаншер.
Релкин подплыл во сне к берегу, заваленному трупами, которые временами уплотнялись течением, двигались с приливом взад и вперед. Океан был серый и маслянистый, небо зловещее. Надо всем витала смерть.
И тут опять появился Вил Фаншер, по-прежнему кричавший, и Релкин снова поднял арбалет. Лицо Фаншера превратилось в мишень, центр ее — его правый вытаращенный глаз. С ноющим чувством в сердце Релкин выстрели.
И проснулся от прикосновения к своим ребрам большого хорошо ухоженного когтя. Кто-то шумно ловил ртом воздух, и через несколько секунд он понял, что это он сам.
— Мальчику опять приснился сон. Сон. Все тот же проклятый сон.. Он все еще преследует его, даже спустя несколько месяцев после того, как кончилась чума.
Они были в Разаке, лесном лагере по дороге в Далхаузи.
Пережив без потерь чуму. Сто девятый был немедленно и поспешно призван к службе. Высшее командование приказало всем относительно свободным войскам отправиться в долину Арго. Они заночевали в этом старом ветхом доме. Стояла ночь, теплая и душная.
— Извини, — он печально покачал головой. — Не знаю, почему меня продолжает преследовать этот сон.
— Мальчик убивал людей много раз и раньше. Это просто еще один человек, которого ты убил. Тебе приказали убивать людей. Это был твой долг. Почему это так мучает тебя?
Безумие. Базил был прав. Дракониры быстро теряют чувство вины от того, что убивают людей. Это слишком часто случалось в их жизни. И все же истеричный бедняга Вил Фаншер каждую ночь терзает его во снах.
— Он не был врагом, понимаешь? Это очень плохо, когда приходится убивать марнерийского жителя.
— Ты это же говорил об аубинасцах. Я понял, что ты хочешь сказать. Но ты же не кричал по ночам из-за аубинасцев.
— Его имя было Вил, а его жена только что умерла, и он потерял голову. Я мог чувствовать его отчаяние, его боль, — Релкин хотел, чтобы дракон его понял. Он чувствовал, что разум этого человека разорван в клочья, разорван горем и лихорадкой.
В сердце понимал его правоту, но он все равно застрелил Вила Фаншера.
— Я изменился. Баз, я не тот, что раньше. Иногда мне кажется, я сам теряю голову.
В темноте послышалось успокаивающее причмокивание.
— Ты не единственный драконир, который делал это. Половина из них убивала, так думает этот дракон.
Релкин устало вздохнул:
— Да. Ну, что ж, в этом нет ничего удивительного.
— Мы скоро опять будем сражаться. Это успокоит твои мысли, если выживешь.
Релкин пожевал нижнюю губу и попробовал отогнать от себя страхи. Он уже не тот, кем был когда-то. В тот великий и ужасный день в Мирчазе у него в сердце что-то сдвинулось. Слишком много силы вошло в него в тот день. Он стоял перед неуязвимыми воротами города Повелителей эльфов. Он поднял руку
— и огонь разнес ворота города на части и низверг династию Повелителей Тетраана.
Как же можно предполагать, что он не изменился после этого.
Его бросило в дрожь, но вовсе не потому, что было холодно.
Чтобы успокоиться, он обратил свои мысли к войне. Дракон был прав, в их ближайшем будущем снова предстоят сражения. Чума ослабила Аргонат. Теперь их враги выйдут в поле, чтобы проверить их силу. Для Падмасы это будет удобным моментом, чтобы возобновить наступление. Оккупировав как Эхохо, так и Тумуз Оргмеин войсками Легионов, Аргонат чрезмерно растянул свои военные силы. А теперь ряды Легионов значительно поредели.
Программа мобилизации новых рекрутов началась, но пройдут еще долгие месяцы, прежде чем новобранцы чему-то научатся. На данный момент им придется держать линию обороны теми силами, что у них есть сейчас, а этого едва ли будет достаточно.
Враг обязательно их атакует, и сделает это скоро. А учитывая то, что Аргонат все еще держит крепости в восьми узловых точках гор Белых Костей, нападение непременно состоится здесь. Враги вторгнутся через Ган, в сторону устья Арго.
Релкин был уже убежден, что сражение произойдет на старом поле битвы в нижней части долины Арго. Форт Кенор стоял на склоне горы Кенор и господствовал над всем регионом. Ниже форта река Арго пересекала равнину и серебряно-серой змеей направлялась к серебряной ленте реки Оон, упирающейся в горизонт далеко на западе. Оон, великая река, доходила до нескольких миль в ширину. Зимние ветры продувают весь Ган, проносятся над рекой и только потом налетают на горы и там могут продувать насквозь два плаща и свитер, так, что мороз пробирает до костей.
— Надо будет взять плащи — там холодно.
— Где?
— В форте Кенор.
Базил помнил форт Кенор. Холодная зима и скучные обязанности.
— Там и будет сражение.
— Конечно, мальчик-драконир все знает. Мальчик-драконир знает больше, чем генералы, правда?
— Нет. Но я знаю, что именно там будет сражение. Даже мальчик-драконир может это сообразить.
Дракон ничего не ответил. Мальчик-драконир» думает, что все знает, и вот так всегда.
В то время, как дракон начал храпеть, Релкин лежал без сна и думал об Эйлсе, а еще — о деревне Куош. Деревня пережила чуму очень легко. Они все еще отстраиваются после того, как деревню почти целиком уничтожил пожар, но болезнь прошла стороной.
Его мысли опять вернулись к Эйлсе, как это всегда случалось в это время суток. Он молился, чтобы у нее все было хорошо, чтобы она была здорова, чтобы окончательно поправилась. Он молился, чтобы в один прекрасный день они бы навсегда соединились, если, конечно, он переживет эту кампанию. Наконец, он уснул, и ему приснились дополнительный плащ и одеяло.
Глава 20
Чума опустошила Далхаузи, большое военное поселение на Верхнем Арго. Сто девятый выгрузился с барж, пришедших из Разака, на пристанях Далхаузи и маршем через весь город направился в форт. Пустые витрины магазинов и заколоченные дома были здесь обычным явлением. Лица людей были истощенными и исхудалыми. По некоторым подсчетам, половина населения умерла или сбежала из города от первой или второй чумы.
Было больно видеть старый город в несчастье. Дракониры постарше прослужили в Далхаузи не один месяц, и нынешнее состояние города их расстроило.
Форт также наполовину опустел, только в Драконьем доме было весело — там уже поселились драконы Сто сорок пятого марнерийского. Сто девятый маршем вступил в форт под приветственное пение рожков.
Первыми для приветствия на улицу вывалила группа кожистоспинников во главе с Хепом, Коппером и Джамблом. Затем три больших медношкурых, Руддер, Чемпат и Ваулс, расталкивая всех плечами, протиснулись сквозь толпу. Ваунс был редким экземпляром — бледно-фиолетовый; этот цвет встречался только у медношкурых, называемых «крулло». Почти все эти драконы потеряли своих мальчиков-дракониров во время чумы.
Проследив, чтобы Базил добрался до своего стойла, Релкин отправился на кухню за чаном на колесах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48