— крикнул Зейн. — Безымянный лжет! Тебе полагалось прожить долгую жизнь и помешать ему, когда он полезет в политику, потому он решил уничтожить тебя! Ты не должна умирать!
Луна быстро обернулась, встала на цыпочки и поцеловала Зейна.
— Это так похоже на тебя, Зейн, — сказать мне такое. Разберись. Может, если ты убедишься, что это правда, ты сумеешь избавить мою душу от Ада, и я присоединюсь к отцу в Чистилище. Это было бы хорошо.
Потом Луна повернулась и решительно пошла навстречу приближающемуся дракону.
Зейн смотрел, как идет девушка, не в силах предотвратить несчастье, занесенное в список. Она была права: так или иначе, этот раунд Сатана выиграл. Луна выплакалась, примирилась с судьбой и поступила великодушно. Она была хорошим человеком, что бы там ни гласили официальные документы! Он любил ее — и именно поэтому не мог вмешаться. Луна сама выбрала, что ей делать.
Зейн посмотрел на таймер. Оставалось четыре минуты. Скоро он найдет своего клиента, кем бы тот ни был, — но сперва он должен увидеть, что здесь произойдет, пусть даже это навсегда лишит его радости.
У Зейна еще было время попытаться предотвратить то, что он меньше всего хотел лицезреть. Но вмешиваться нельзя. Луна выбрала способ своей кончины, и это был достойный способ. Лучшее, что Зейн мог для нее сделать — хотя слово «лучшее» тут звучало злой насмешкой, — это позволить ей быть разорванной на куски драконом.
Сильно увеличившийся в размерах дракон сделал круг над полем, осмотрелся и пошел на посадку. Драконы Горячего Дыма были не самыми большими из драконьего племени, но огненное дыхание делало их опасными противниками. За жертвой прилетела дракониха, самка с переливчато-серой чешуей. На спине у драконихи, между большими кожистыми крыльями, находилось единственное, прикрытое броней яйцо.
Из укрытия раздались возгласы, и Зейн увидел, как кинооператор поспешно вскидывает камеру. Яйцо означало возможность появления дракончика, продолжателя рода; конечно же, драконопоклонникам это было очень интересно! Они будут наблюдать за этим яйцом и дракончиком, который должен из него вылупиться. Они могут пометить яйцо и следить за миграцией драконов. Конечно, не исключено, что какой-нибудь браконьер вздумает поохотиться на дракончика, пока тот еще не вырос — еще одна причина, по которой драконы стали вымирающим видом. Зейн мог бы даже посочувствовать бедственному положению драконов, если бы в пищу этой драконихе не была предназначена Луна.
Луна остановилась в центре пустынной долины, нервно сжимая в руке нож. Зейн увидел, что она не надела никаких драгоценностей, уважая запрет на магию. У нее дома наверняка были камни, способные превратить дракона в облачко пара! Однако Луна решила сыграть свою роль честно. Она сбросила плащ, под которым оказалось струящееся белое платье, волосы блестели под солнцем, словно медь. Она была самой прекрасной девушкой, какую только можно себе представить. Но Зейн знал, что он необъективен — он любит ее.
Это безумие! Как он может ждать, пока дракон сожрет Луну, и даже не попытаться ее спасти? Разумом Зейн смирился, и тем не менее его чувства негодовали. Должен быть какой-то другой путь!
Другой путь к чему? Если Луна не умрет сейчас, она умрет как-нибудь иначе — и, возможно, куда худшей смертью. Теперь Зейн понял, что Сатана ни за что не позволит ей прожить эти десять дней, оставшиеся до пересмотра приговора; он перехватит инициативу, поставив комиссию перед свершившимся фактом. А чего еще можно ждать от Отца Лжи? У Зейна нет никакой возможности добиться пересмотра этого дела по официальным каналам. Дату даже передвинули — возможно, из-за апелляции, и в предназначенный день Луна сама выбрала способ своего ухода. По крайней мере драконы не были жестоки, они убивали умело, не занимаясь бесполезной тратой сил.
Зейн присмотрелся к драконихе шести метров в длину и примерно с таким же размахом крыльев, с телом скорее змеиным, нежели тучным — вес был принесен в жертву интересам полета. У нее была только одна пара ног, и голова у нее была маленькой; на самом деле в облике самки сквозило что-то птичье. Но у птиц не бывает ни таких размеров, ни таких зубов, ни кожистых крыльев, ни бронированной чешуи. И птицы, и драконы произошли от древних рептилий, хотя их общие предки жили сотню миллионов лет назад. Примерно семьдесят миллионов лет назад птицы, млекопитающие и драконы обошли динозавров в гонке на выживание. Теперь млекопитающие, особенно их разумная форма, стали господами положения. И вскоре драконы будут преданы забвению.
Зейн подумал, что если даже смерть одного существа тяжка, то какова же должна быть смерть целого биологического вида? Он поддерживал кампанию по спасению драконов, однако предпочел бы, чтобы эту дракониху накормили кем-нибудь другим.
Дракониха расправила крылья, потом сложила их, обернув вокруг туловища. Набрала воздуха, затем выпустила плотную тучу дыма. Зейн понял: это предупреждение. Захватывающие дух истории, в которых драконы просыпались и тут же начинали дышать огнем, были глупостью. Огненное дыхание требовало больших расходов энергии, и с ним нельзя было обращаться небрежно. Драконы, как и прочие рептилии, зимой отправлялись на юг либо укладывались в спячку. Огонь использовался исключительно для схваток и для добычи пищи. Драконы Горячего Дыма дымили больше, чем все прочие, а там, где есть драконий дым, там есть и драконий огонь.
Дракониха принялась подкрадываться к Луне, которая невольно отступила. Драконы созданы для того, чтобы охотиться и убивать свои жертвы, так что это нечто большее, чем простой ритуал. Эксперты так и не смогли выяснить, почему жертва обязательно должна быть девственной. Драконы Горячего Дыма предпочитали умирать с голоду, но не употребляли в пищу убитую не ими или не девственную добычу. Наиболее правдоподобная версия о происхождении этой диеты гласила, что причиной ее возникновения явилась вспыхнувшая несколько миллионов лет назад эпидемия венерических заболеваний, в которой выжили лишь те, которые употребляли в пищу наверняка незараженное мясо — то есть мясо девственниц, не соприкасавшихся с венерическими болезнями.
Дракониха заметно прихрамывала. Одна лапа у нее болела, хотя Зейн не мог сказать, была ли это травма или магически вызванная боль. Иногда местные жители ради забавы накладывали проклятие на диких зверей. В лучшем случае оно создавало неудобства, в худшем — приводило к смерти. Другие местные жители не признавали ядовитых заклинаний, которые могли причинить вред природе. Не удивительно, что эта дракониха прилетела к кормушке; она не могла прокормиться самостоятельно — ведь она носила яйцо и у нее болела лапа.
Зейн оборвал свою мысль. О чем он думает?! Эта тварь собирается съесть Луну! Чем больше травм у драконихи, тем лучше! Может быть, Луна в конце концов сумеет отпугнуть чудище своим ножом. Если она сделает это, если она избежит смерти на законных основаниях…
Нет. Судьбу не обманешь. Дракониха не будет повинна в смерти Луны. В этой смерти виноват…
Внезапно Дракониха прыгнула. Луна затанцевала вокруг нее, вспарывая ножом воздух. Девушка знала, что смерть неизбежна, но не собиралась безропотно ей подчиняться. Она сражалась за последние секунды жизни, как тонущий борется за глоток воздуха. Луна не умела драться на ножах, хотя тело художницы двигалось куда лучше, чем тело среднего человека. Но как бы ни повернулись события, драконий огонь сведет на нет все усилия Луны. Эта пляска со смертью была тщетной.
Дракониха набрала побольше воздуха и прицелилась. Самка явно достаточно разогрелась и теперь могла плюнуть огнем. И это будет конец. У Луны нет ни малейшего шанса!
Зейн не смог сдержаться. Он бросился наперерез чудищу. Пламя охватило Зейна, но не причинило ему вреда — плащ Смерти отразил его.
— Нет! — крикнула Луна. — Дай мне умереть, Зейн! Иначе Сатана затеет новую игру и мне грозит нечто худшее!
Мысль о том, что смерть Луны может быть ставкой в азартной игре, потрясла Зейна, хотя когда-то он сам ставил на кон свою жизнь. Последние годы он играл, словно по принуждению, и загнал себя в яму, из которой его извлекла только Смерть. Он не хотел снова нырять в омут!..
Дракониха смотрела на Зейна, пытаясь понять, почему он не зажарился. Зейн ответил ей таким же пристальным взглядом, и Дракониха побледнела почти как человек — она начала ощущать его внутреннюю сущность.
— Не делай этого! — крикнула Луна.
Зейн неохотно отступил в сторону. Он знал, что был не прав, когда вмешался. Дракониха мотнула головой, словно стряхивая остатки неприятного видения, и сосредоточила свое внимание на девственнице. Похоже, Зейн больше не существовал для них. Смерти было свойственно становиться невидимой для того, кто не являлся клиентом.
Однако Дракониха колебалась — ни одно живое существо, увидевшее призрак Смерти, не в состоянии так легко забыть о нем. Даже краткое видение Смерти могло заставить человека или иное создание осознать, что оно смертно, и возникало чувство тревоги. Большая часть животных стараются избегать подобного понимания, и в целом им это удается куда лучше, чем людям. Это величайшее проклятие человека — постигать свою смерть гораздо яснее, чем любое другое существо. Он способен видеть приближение конца и, соответственно, страдает дольше.
Потрясенная Дракониха начала расправлять крылья, словно намереваясь улететь.
— Не смей передумывать! — крикнула Луна. — Если ты не съешь меня, то эту несчастную девушку, вместо которой я вышла, скормят следующему дракону!
О-ой-ой, и правда! Если Луна победит дракониху, и она сама, и девушка-жертва будут свободны. Но если Луна так и не вступит в схватку с драконом — из-за вмешательства некоей третьей силы вроде него самого, — то ее порыв пропадет впустую. Луна могла бы оспорить этот случай, поскольку Дракониха все-таки плевалась огнем, но не причинила ей вреда, однако она искала достойной смерти. Зейн не мог бы больше уважать решение девушки, даже если бы не любил ее.
Нет, не так! Он еще больше любил ее за это. Луна проявила свою цельность и свой характер самым выразительным образом. Он, Зейн, никогда бы не смог так поступить.
Дракониха все еще медлила. Зейн и не знал, что вид человеческого воплощения Смерти способен так потрясти животных. Ведь Дракониха не должна была бояться его. Знает ли она, кто он такой?
Луна бросилась к чудищу, размахивая ножом. На этот раз Дракониха отреагировала как должно. Она набрала воздуха, качнула головой и выпустила струю синего пламени, ударившего на добрых три метра, причем огонь почти не сопровождался дымом. Возможно, Дракониха медлила не потому, что была встревожена, а просто набирала жар.
Луна увернулась от огненной струи. Теперь огнедышащие железы драконихи заработали на полную мощность, но струя пламени получилась узкой, и от нее было не слишком сложно увернуться — особенно для того, кто следил за головой чудовища. Луна пробежала под боком у драконихи, вспрыгнула на рыло рептилии, из которого еще шел дымок, и вскарабкалась ей на спину.
Испуганная Дракониха резко мотнула головой. Змеевидная шея была гибкой, и драконихе не составляло труда дотянуться до собственной спины.
Тогда Луна схватила яйцо и прижала его к себе, словно футбольный мяч.
— Теперь давай, жги меня! — крикнула она.
Конечно же, дракониха не посмела это сделать, ведь тогда она зажарила бы своего драгоценного отпрыска. На мгновение самка застыла в нерешительности. Рептилии хватало ума, чтобы понять наличие проблемы, но не хватало ума, чтобы найти решение. Тем временем Луна воспользовалась полученным преимуществом.
Девушка соскользнула со спины драконихи, держа яйцо под мышкой. Рептилия по-прежнему не могла на нее напасть — яйцо оказалось в роли заложника.
Драконопоклонники увидели, что делает Луна.
— Оставь яйцо! — закричал мужчина, исполнявший должность распорядителя.
— Оно бесценно! Драконы очень редко размножаются…
Луна, пятясь, отступала от драконихи, держа яйцо перед собой, как щит. Дракониха била хвостом и выпускала клубы дыма, но не нападала.
— Безрассудное использование пестицидов вредит окружающей среде, — взывал драконопоклонник. — Из-за них скорлупа драконьих яиц сделалась хрупкой, и многие разбиваются до того, как детенышу приходит пора вылупляться. Пока пестициды разлагаются — а это может занять десятилетия,
— многие виды быстро движутся к вымиранию. Девушка, пощади яйцо!
Луна посмотрела на яйцо, подумала и кивнула. Потом она положила яйцо на песок и отошла от него.
Зейн удивился. Как это понимать? Считается ли, что Луна победила дракона и выполнила свое обязательство? Если так…
Луна снова бросилась на дракониху, размахивая серебряным ножиком. Дракониха машинально вскинула голову, открывая пасть.
Это же безумие! У Луны нет шансов победить!.. Но все произошло так быстро, что Зейн не успел вмешаться.
Дракониха, не имея времени набрать достаточно жара, чтобы его хватило на хорошую порцию огня, плюнула дымом. На мгновение девушка исчезла в плотной пелене.
Луна закричала, и этот крик пронзил Зейна до самых глубин его существа. Несколько секунд спустя дым рассеялся, унесенный прочь легким ветерком, и Зейн, к своему ужасу, понял, каким горячим он был. Прекрасные волосы Луны и ее красивое платье были опалены, кожу покрыли ожоги. Девушка ослепла.
Дракониха прыгнула вперед и схватила шатавшуюся жертву. Хрустнули челюсти, из пасти драконихи хлынула кровь, стекая по морде.
Потрясенный страшной догадкой, Зейн взглянул на часы. Таймер стоял на нуле. Камни указывали на Луну.
— Все это время моим клиентом была ты! — крикнул он искалеченному телу.
— Твои добрые дела — то, что ты спасла обреченную девушку, пощадила драконье яйцо, накормила дракониху, — они выровняли баланс! Ты умираешь с равным счетом!
Зейн бросился вперед — Луна не могла на самом деле умереть, пока он не потребует ее душу. Пламя Ада не будет для нее худшей мукой, чем это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44