Элемент неожиданности – вот что всегда играло огромную роль. Плюс – неугомонная натура. И масса обаяния…
Грег знал, что он должен поцеловать Саманту, повернуться и уйти. Дело в том, что счастливчик знал – если хочешь разбогатеть, нужен кураж. И чувствуя, что ему не хватает времени и удачи, несмотря ни на что, он находился в жизнерадостном беспечном настроении, хотя и знал, что оно вряд ли ему поможет. Если бы сейчас он отступил, что бы он стал делать? Он себе не представлял. Он нашел пластиковую сумку со своей пайкой, высыпал содержимое на ладонь и глубоко вдохнул, заржав как лошадь.
В доме Уиллоус посмотрел на часы и пожал плечами. Он протянул руку, повернул к себе рацию и убедился, что свет от батарейки выключен.
– Который час, Клер?
– Уже четверть.
Уиллоус взял рацию, помедлил, потом нажал кнопку передатчика и мягко назвал имя Спирса.
– Ферли?
Шумы, потом тишина.
– Ферли? Ты на месте, Ферли?
Тишина.
– Попытайся поднять Оикаву, – посоветовала Паркер.
Уиллоус нажал передатчик.
– Дэн, ты меня слышишь?
Оикава откликнулся немедленно.
– Громко и четко. Хочешь, чтобы я взглянул?
– Я сам посмотрю.
Уиллоус подождал, пока стрелка «Сейко» отобьет очередные десять секунд, потом попробовал еще раз вызвать Спирса. Опять тишина.
Уиллоус вынул пистолет 38-го калибра. Он выдвинул магазин и проверил, заряжен ли он. Паркер последовала за ним и попросила:
– Джек, не торопись.
Уиллоус кивнул, левой рукой открыл дверь. С пистолетом в правой руке, направленным вперед и вниз, он сказал:
– Сейчас вернусь, – нашел ее руку и слегка пожал ее. И ушел.
Гараж на два автомобиля, примыкающий к дому Росса, был такой широкий, что его внешняя стена выпирала за соседскую ограду. Грег взобрался на ограду, подождал, пока у него прояснится в мозгах, затем перелез на отлогую крышу гаража, покрытую кедровой дранкой. Он постоял, широко расставив ноги, на краю крыши и начал потихоньку пробираться к окну с матовым стеклом, которое, как он решил, ведет в ванную комнату второго этажа. Он пересек крышу и прислонился к водостоку, у него начался приступ.
Он сидел на крыше, прислонившись к стене дома и держа на коленях сумку и мешок. Потом слегка повернул голову и посмотрел в сторону города. Наверно, был сильный ветер, раз высокие дома поднимались и раскачивались, словно в танце.
Танцующие дома.
Грег внезапно припомнил, почему он грабанул мента, который принял его за котенка.
Все из-за того, что у него кончились сигареты. Он с интересом посмотрел на танцующие дома и восторженно открыл рот, когда двестифутовый домина неожиданно отделился от земли и поднялся выше неба, сначала медленно, а потом, обретя неимоверное ускорение, превратился в пятно света, которое растворилось в темноте и исчезло.
Грег сидел на крыше, глаза – сплошные зрачки, рот открыт. Что это – кокаин или ушиб головы, неужели у него начались галлюцинации? Возможно, но он как-то сомневался в этом.
Внизу, в аллее, Уиллоус чуть не наступил на кота, когда тот подбежал к нему из темноты гаража. Доверчивое животное пыталось потереться о его ноги.
Уиллоус медленно продвигался в глубь гаража. У него был карманный фонарик, он не хотел рисковать и выдавать свое присутствие. Кот шел рядом и мурлыкал так громко, что можно было разбудить мертвеца. Нога Джека коснулась чего-то мягкого. Он посветил фонариком. Ферли Спирс лежал с закрытыми глазами. Кожа его была изжелта-бледной, из головы в ухо стекала струйка крови. Уиллоус передвинул луч света чуть ниже. Горло Ферли было перерезано от уха до уха, разорванная ткань съежилась по периметру канавки, переполненной кровью.
В доме Паркер свернулась клубочком в кожаном кресле. Рация, ее второй лучший друг, лежала у нее на коленях, палец легко касался триггера.
Окошко в ванной комнате было с двойным остеклением в алюминиевой раме. Грег открыл свою сумку. Отложил в сторону электронные таблицы, нашел скальпель, годный на все случаи жизни, и начал ковырять окно, пока не почувствовал язычок замка, затем надавил вверх, Постепенно усиливая нажим. Металлический стержень начал скользить, потом неожиданно вывалился из гнезда. Он отворил окно как можно шире, забросил сумку и мешок внутрь. Еще одно здание решило полетать в небесах. Впечатляет, но отвлекает. Он набрал воздуха и то ли нырнул, то ли упал через окно внутрь дома.
Первое, что он обнаружил, – дверь ванной комнаты была заперта. Хорошо, отлично. Он поднялся на ноги, немного подождал и захлопнул окно, затем включил свет. Ванная была теплой и приятной, как станция железной дороги. Эта мысль привела Грега в раздумье. Может, лучше оставить эти планы и уехать? Где-то должно быть более зеленое пастбище. А если уж говорить горькую правду, он даже не мог вспомнить, что он здесь делал, какие у него были планы. Схватить Саманту и деньги и бежать? Так? Грег заглянул в бронзовое зеркало над умывальником. Он прекрасно выглядел для напичканного наркотиками убийцы с сотрясением мозга.
Он открыл дверцу аптечки. Аспирин-222С.
Бутылочка маленьких желтых таблеток, бутылочка поменьше с красными и голубыми таблетками, бутылочка среднего размера с оранжевыми и черными в полоску таблетками.
Он принял по четыре-пять каждого вида. Запил глотком воды из-под крана. Затем, пошатываясь, в раскачку, принялся работать над лицом.
Борец, боксер. Норман Мейлер. Почтальон, нищий, слепой. Мент, художник, водитель автобуса. Продавец напитков. Мотогонщик. Парень, работающий на газовой станции, у которого лицо как мостовая: покрыта бородавками размером с гальку. Лихорадочно работая, Грег пробовал все эти лица и не мог получить ни одного.
Он стянул каштановый парик с головы, сорвал с лица пузырьки латекса, снял голубые контактные линзы. Латекс, искусственная кровь и дюжина париков лежали на полу в ванной. Похоже было на бойню для мелких животных. Грег вырвал клок волос с головы. Скальп жгло. Кокаин наполнял его демонической энергией. Аспирин и горсть разноцветных таблеток притупили боль, вызвали оцепенение.
Он похлопал себя по лицу. Его ли это лицо? Принадлежит ли оно ему? Он не мог припомнить, как именно он должен выглядеть. Он пытался набросать свой портрет. В зеркале проплывали обрывки разных принятых им персонажей и имиджей. Какое странное ощущение. Он вспомнил, что хотел деньги Мендеса, Саманту и сигарету.
И вовсе не обязательно в этом порядке. Он ударил кулаком в зеркало, головой ударил серебристую поверхность стекла, пока оно не разлетелось по кафельному полу.
Уиллоус поднял голову и услыхал, как разбилось зеркало. Он был уверен, что звук донесся из дома. Выключив фонарик, он вышел из гаража и пошел через аллею.
Не торопись, не суетись.
Он остановился рядом с оградой и заметил узкую, слабо освещенную полоску между домом Росса и соседним. Он осторожно обошел гараж. Окно в ванной верхнего этажа, разве оно было освещено? Кажется, нет. Целую вечность он отыскивал то место, где Грег взобрался на крышу гаража, под его весом алюминиевый водосток погнулся.
Уиллоус окликнул Оикаву и Оруэлла. Оикава выхватил револьвер и побежал к дому.
Услыхав, как открылась дверь в ванную, Паркер сначала подумала, что это возвратился Уиллоус, но потом вспомнила, что дверь заперта, а у Уиллоуса нет ключей. Через минуту раздался такой звук, словно кто-то упал с лестницы и затем выругался.
На крыльце Оикава бросился на дверь и застонал от боли. Уиллоус помчался за пикапом. Он запустил мотор и задом подал автомобиль по дорожке, затем развернулся на лужайке, Оруэлл, оказавшийся в западне спального мешка, беспомощно скатился с грузовика на клумбу.
В доме Паркер приподнялась в кресле, когда в проеме двери неожиданно показался Грег. Обеими руками он держался за косяки, словно иначе упал бы. Паркер подняла револьвер на уровень его груди.
– Привет, Саманта! – сказал Грег.
– Что? – переспросила Паркер.
Было не понять, слова сливались, и ничего удивительного – выглядел он как покойник.
– Дорогая, я хочу деньги.
– Какие деньги?
Грег пожал плечами, поскреб в голове. Под ногтями была кровь. Он все хорошо продумал, но теперь забыл. Наконец вспомнил:
– Твой папочка работал, отмывал панамские наркодоллары. Мендес заходил как-то ночью в ваш дом, да?
Оикава отпрыгнул от крыльца, когда Уиллоус направил автомобиль на дверь, выжав педаль газа до предела. Дерево раскололось, но дверь устояла.
Дом затрясся. Грег взглянул через плечо, снова обернулся к Паркер.
Она ждала.
– Потом он встретил папину крошку и решил, пусть лучше она стирает.
Грег тяжело оперся о стену. Он вытер нос тыльной стороной ладони, и хлынула кровь или что-то похожее на кровь.
– Я тебе вот что скажу.
– Что? – спросила Паркер.
– Дай сигарету, и мы квиты.
– Я не курю. – Паркер покачала головой.
– Будь человеком, Саманта! – Грег, пошатываясь, подошел к ней. Его левое ухо висело на ниточке. Теперь оно отвалилось и лежало на ковре.
Паркер смотрела на ухо.
– Да дай же мне сигарету, черт подери? – Он топтался на ухе, оно размазалось по ковру.
– Я не Саманта, – сказала Паркер.
– О, конечно.
– Что с вами случилось?
Грег улыбнулся.
– Я подрался с товарным поездом.
Паркер поверила ему. Она готова была поверить всему.
– Восемьдесят семь вагонов, – хвастал Грег.
Он плохо видел. Изображение было расплывчатым и нечетким: он слишком грубо содрал линзы, один глаз был совсем красный. Он прикрыл его ладонью, с удивлением уставился на нее, затем спросил:
– Да кто вы, черт подери? – и полез за своим пистолетом под разодранные одежды.
– Не смей! – завопила Паркер.
– Мой пистолет больше твоего, – хвастливо сказал он.
Дом снова затрясся, как от удара гигантского кулака. Дерево раскололось, и стекла задрожали. Грег снова опасливо оглянулся. Серьезный на вид парень бежал к нему через холл. Парень направил на него пистолет и заорал:
– Стоять на месте!
Грег полез под куртку за своим «магнумом-357». Он пытался спустить курок, когда Уиллоус и Паркер схватили его и сбили с ног.
На лужайке перед домом Оруэлл справился наконец со своей сломанной молнией и побежал к дому. Из темноты вышел Ферли Спирс. У Оруэлла от изумления открылся рот.
– Все в порядке, это я, – сказал Спирс.
– Господи, что это у тебя с горлом? – уставившись на него, спросил Оруэлл.
– Ничего, а в чем дело? – Он дотронулся до шеи, там действительно что-то мешало. – Это еще что за аллергия? – Он осторожно ощупал шею, потом с силой потянул.
Раздался резиновый хлюпающий звук, и что-то оторвалось.
– Это что, какой-то пластырь? – спросил Оруэлл.
При свете, падающем от разбитой двери, Спирс рассматривал растягивающуюся резинку.
– Что с тобой, Эдди? Неужели не узнал, когда увидел, как раскрывается рана?
Уиллоус зачитал Грегу его права, пока Оикава обыскивал его и надевал на него наручники. Паркер вызвала «скорую». Спирс и Оруэлл присоединились к остальным. Спирсу возвратили пистолет и бумажник. Грег рассказал ему о домах, о том, как они летают и как это бывает здорово.
Встретившись глазами с Паркер, Грег сказал ей, что она исключительно красива. Она поблагодарила его за комплимент и нежно улыбнулась Уиллоусу.
Грег спросил ее, не работает ли она случайно в банке, кредитном союзе или трастовой компании.
Глава 24
Бар закрывался в час. Мартин Росс опрокинул свой шестой или седьмой мартини, поискал в кармане ключ от комнаты, проверил на нем номер, подписал счет за выпивку и оставил невероятно щедрые чаевые. Он вошел в лифт, доехал до своего этажа и остановился около морозилки. Никакой коробки не было, поэтому он взял в горсть с полдюжины кубиков льда и понес к себе в номер. Здесь он открыл бар-холодильник и, опрокинув в стакан бутылочку водки в две унции, положил лед.
Он думал о Гарсия Лорке Мендесе, а потом о бродяге и его нечеловеческом крике, когда ему отрубили руку.
Он думал о том, как быстро умер панамец, о животном страхе в его глазах.
Он думал о своих карточных долгах, как Мендес сумел позаботиться о них и в то же время сделал так, что он увязал в долгах все глубже и глубже.
Он долго думал о том, как жадно, голодными глазами смотрел тот на Саманту, когда встретил ее в первый раз.
Он думал, как его дочь смотрела на панамца.
Потом, когда Саманта ушла, Мендес тяжело упал на колени, взял Росса за руку и просил разрешения выйти вслед за ней. Мартин Росс не хотел, чтобы ему отрубили руку, поэтому он не сказал – нет. Вскоре ему уже не было нужды отмывать панамские деньги, этим занялась Саманта.
Когда Мендеса убили и портфель с ежемесячным отчетом был похищен, Росс запаниковал, а Саманта осталась спокойной. Она уверяла его, что листы с электронными таблицами совершенно бесполезны. Просто колонки. Она сказала, что теперь все деньги принадлежат ей.
Он рассказал ей о мачете. О том, что Мендес – мелкая сошка, а машина огромна, что скоро появится замена и деньги должны быть на месте.
Саманта посмеялась над ним: для банкира у него слишком богатое воображение.
Саманта, видимо, была уверена, что Мендес был единственным панамцем на всем белом свете.
Ко времени, когда раздался телефонный звонок, Росс кончал третью по счету бутылочку водки, а потеря координации движений замедлила быстроту, с которой он пил. Он упал на кровать королевских размеров, дотянулся до трубки и промямлил:
– Хэлло.
– Папа, это ты?
Росс подтвердил.
– Ты пьешь? – спросила Саманта.
– Немного.
– Я должна была поехать в Вислер навестить друзей, но не поехала.
Росс пытался переваривать информацию, угадать, что это означало.
– Я решила все рассказать полиции.
– О чем, дорогая?
Неожиданно у Саманты изменился голос. Может быть, впервые в жизни она была неуверенной в себе, уязвимой и совсем иной.
– Ты знаешь. Обо всем…
– Детка, ты обещала…
– Обо всем, что ты сделал. – Она плакала. Ему казалось, он видит, как слезы скатываются по щекам, оставляя следы, лицо ее покраснело и опухло. Некрасиво. – Посмотри, что ты наделал. Я была твоей маленькой девочкой, и вот…
– Детка, послушай…
Она резко бросила на рычаг трубку.
Встав на колени перед баром, Росс выпил оставшуюся водку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27