Домой Паз вернулся в воскресенье вечером, спустя восемь дней после отъезда. Мать довезла его до дома.
– Все будет хорошо, – заверила она его, тормозя у поребрика. – С тобой мои молитвы и молитвы каждого в илу. Следуй тропой святых.
Они неловко обнялись, но только так и можно было обняться, сидя на переднем сиденье автомобиля, не говоря уж о том, что обниматься у них как-то не было принято. Паз проводил мать взглядом и остался с луком, стрелами и моделью тюрьмы в руках, на миг почувствовав себя мальчишкой, зашедшим к приятелю поиграть и ушедшим, захватив с собой игрушки. Эта мысль показалась ему такой забавной, что он рассмеялся вслух.
Из его дома, а точнее, из патио позади него тоже доносился смех, и Паз направился туда, чтобы присоединиться к веселью. Лола явно развлекалась. Паз вошел в патио, и все уставились на него, словно на привидение. Первой опомнилась Амелия.
С пронзительным криком «па-а-апа!» она бросилась к нему и вскарабкалась на него, как обезьянка. Пазу пришлось положить свои регалии на стул, чтобы прижать ее к себе сильно-сильно. Он сжимал дочку в объятиях, пока она не запротестовала. Тогда он опустил девочку на землю и обозрел компанию: тут были Лола, Боб Цвик, Моргенсен и немолодой лысеющий мужчина с привлекательно-уродливым лицом, в котором Паз узнал Кеммельмана, босса Лолы с ее работы в госпитале.
Снова завязался разговор: каждому хотелось узнать обо всем, что произошло. Паз, игнорируя это любопытство, склонился над Лолой и поцеловал ее.
– Как легко меня заменили, – шепнул он. – И еврейского доктора тоже.
– Я даже не удостоила бы ответом, – тоже прошептала она, но силы группы переменились.
Кеммельман, похоже, чувствовал себя неуютно и вскоре встал, заявив, что идет домой. Когда он удалился, Цвик спросил:
– Так что, Паз, ты теперь святой?
– Вроде того.
– Да? Надо же. А как насчет этих предметов?
Он поднял лук и тронул, как струну, загудевшую тетиву.
– Они, наверное, тоже священные. Уж не знаю, могу ли я к ним прикасаться?
– Нет, это просто символы моего статуса, как ваш белый халат.
– О, тогда они действительно священные.
Взрослые рассмеялись, и напряжение немного ослабло, но Паз оставался настороже. Что-то в их лицах было не то, или он просто видел их по-новому. Ощущение было такое, будто у него появилась способность видеть подлинные лица под теми социальными масками, которые они носили не снимая.
Не слишком-то приятно было увидеть, что скрывается за интеллектуальным высокомерием Цвика, или обнаружить в Бет страх одиночества, подталкивающий ее к нервному, спазматическому кокетству. А на собственную жену ему и вовсе было жутко смотреть.
Каждому из супругов, как бы ни были они близки, требуется некое личное пространство; он чувствовал, что сейчас мог нарушить его, и эта возможность вызывала у него отторжение. Одна лишь Амелия выглядела настоящей и неподдельной до самой сердцевины. Относительно ритуала, через который ему только что довелось пройти, тоже имелись вопросы, но он обнаружил, что уклоняется от них, хотя не мог не признать, что был одержим своим ориша. Цвик объяснял это воздействием затягивающих ритмов, подмешанного в пищу дурмана и пульсирующего света на серединные височные доли мозга. Очевидно, именно так этот эффект объяснялся в медицинской литературе.
Паз это объяснение нашел еще более изнурительным, чем сам ритуал.
– А что случилось с Дженни? – спросил он, когда Цвик наконец остановился.
– Она нам обед готовит, – сообщила Амелия. – Папочка, она так здорово умеет готовить! А я помогала ей чистить креветок.
Сама девушка, легка на помине, появилась, неся дымящуюся сковороду, полную креветок, поджаренных с овощами, и под аплодисменты водрузила ее на середину стола. Холодок пробежал по его шее, на лбу выступил пот. Здесь тоже была маска, но под ней скрывалась не просто Дженни Симпсон.
Они угощались и вели обычный застольный разговор, в котором Паз участвовал, когда это было уместным. Они казались ему похожими на детей, себя же он чувствовал взрослым, присутствующим на детском празднике: милом, безобидном, чуть скучноватом. Когда угощение кончилось, он пошел в сад, нарвал со своего дерева спелых плодов манго, разрезал их и угостил собравшихся сочной желтой мякотью с кокосовым мороженым, принесенным из холодильника Дженни.
После того как с десертом было покончено, Паз спросил:
– Кто за то, чтобы прогуляться?
– Куда? – поинтересовалась Лола.
– Думаю, нам не помешало бы побывать в усадьбе, где жила Дженни. Привезем профессору Кукси корзиночку манго.
– Да у них там, в усадьбе, полно манго, – возразила Дженни.
– Ну, тогда захватим с собой бутылку aguardiente. Сядем в круг, будем попивать aguardiente, закусывать манго и вести разговоры. А если чересчур захмелеем, можно будет окунуться и охладиться.
– Я за! – заявил Цвик, на что Бет Моргенсен отреагировала ехидным смешком.
– Может, стоит сначала позвонить? – спросила Лола.
– Думаю, это ни к чему, – заявил Паз. – Доктор Кукси держит открытый дом, он малый гостеприимный и приветливый. Разве не так, Дженни?
– Наверное, – пожала плечами девушка.
– Не забудьте купальники, кому они нужны, – напомнил Паз.
Все они забрались в «вольво» и поехали в дом Ингрэма. Паз вместе с фруктами и водкой aguardiente прихватил с собой лук и стрелы: зачем это ему понадобилось, никто не спросил. Как он и думал, профессор Кукси находился дома и встретил гостей доброжелательно, как обычно принимал по вечерам нагрянувших посетителей. Кукси собрал всех за большим столом на террасе, где они пустили по кругу бутылку Паза, запивая водку пивом.
Кукси оживленно рассказывал об истории и архитектуре дома и усадьбы, а также о конструктивных особенностях экологического рыбного пруда. Те, кто еще не видел этого чуда, выразили желание ознакомиться с ним, и Кукси повел людей в сад, включил подводную подсветку, и все разинули рты.
Воспользовавшись тем, что это отвлекло внимание, Кукси подошел к Дженни и доверительным тоном сказал:
– Очень рад видеть тебя снова, дорогая. Надеюсь, ты вернулась надолго?
– Конечно. Я просто отлучалась, чтобы кое-кому помочь.
– С тобой все в порядке? Ты выглядишь какой-то другой.
– Да все нормально. Просто все случившееся чуточку выбило меня из колеи.
– Ну конечно. А Мойе ты, случайно, не видела, а?
– Нет. А ты?
– Тоже не видел. Но он где-то неподалеку.
В этот момент по одной из тропок подошли Скотти и Джели. Увидев новых людей, женщина на миг остановилась, похоже, даже подумывала, не повернуть ли назад, когда ее заметила Дженни.
– О, вот и Джели! – воскликнула она и бросилась к подруге с объятиями, повергнувшими Джели в слезы.
Дженни увлекла ее на ближайшую скамейку, где они, кажется, что-то пылко обсуждали. Цвик, Лола, Бет и Амелия не участвовали в этой второстепенной сцене, ибо в настоящий момент плескались на мелководье.
– Я вычислил, что вы прячете ее здесь, – прозвучал голос Паза.
– Почему вы так решили, мистер Паз? Да и вообще, «прятать» – слово не из моего лексикона. Просто у Джели трудности в семье.
– О да, вам, конечно, лучше знать. Вы ведь и организовывали эти трудности.
– И опять же, «организовывать» – не мое слово. По моему разумению, происходящее здесь есть нечто, пребывающее за пределами любого представления о том, что можно «организовать». Или как вам еще угодно будет это назвать, используя терминологию заговоров и тайных обществ.
– Скажите, вы не имели никаких дел с теми ребятами, которые взорвали насосные станции?
– О, это… Ну, я давал некоторые, разумеется сугубо теоретические, консультации относительно способов изготовления, формы, хранения и детонации определенных зарядов. Кевин и его друг этим интересовались, и мне, профессиональному преподавателю, было трудно удержаться от соблазна поделиться знаниями со своими сотрудниками, тем более что те же сведения они все равно смогли бы получить через Интернет. Кроме того, меня заботило, как бы они сами себя не подорвали. Я объяснил им, что пытаться восстановить болота с помощью одних только взрывов – бесполезно, но вы ведь понимаете – пылкая, нетерпеливая юность. Кстати, террориста зовут Кирни. Он работал в зоопарке, откуда и выносил помет ягуара для того дурацкого розыгрыша, который они устроили в помещении «Консуэлы». Найти его будет не так уж трудно.
– Вы не пытались отговорить их или позвонить копам?
– Нет, не пытался, я просто сдал его вам, ведь, если он убьет кого-нибудь еще или себя самого, мне не избавиться от чувства ответственности. Разумеется, как ученый и представитель западной цивилизации, я должен быть категорически против разрывания кого бы то ни было на куски. Однако эти дети причиняют настолько меньше вреда, чем причиняет эта цивилизация себе сама, что кажется абсурдным сходить с ума из-за их жалких усилий. Это не они несут в себе разрушение.
– И очевидно, вы знали, что все эти убийства совершает Мойе, и помогали ему, – сказал Паз, проигнорировав слова профессора.
Кукси отреагировал на это улыбкой.
– Ну, он едва ли нуждался в помощи. Мойе и его пятнистый друг вполне в состоянии сами сделать все, что им угодно. Ну а насчет обращения в полицию… разве, явись я к ним и скажи им правду, они не сочли бы все это бредом сумасшедшего? Полагаю, вы знаете это лучше меня.
– Да, тут вы, пожалуй, правы, – не мог не признать Паз. – Но вот что еще мне любопытно. Я уже выяснил, что имена сотрудников «Консуэлы» вы установили через мисс Варгос и каким-то образом сообщили их в джунгли, тому священнику. Но откуда вы узнали, что сюда прибудет Мойе?
Кукси издал смешок и закатил глаза к небу. В сгущавшихся сумерках Пазу было непросто разглядеть его лицо, но он его увидел.
– Честно говоря, дорогой мой, – сказал Кукси, – вы меня переоцениваете. Наша Дженни наверняка рассказала вам о смерти моей жены, о том, как она работала на износ, пытаясь добыть крохи жизненно важной информации, обращавшейся в то время в деньги, и встретила свой рок. Но чего вы не могли услышать от Дженни, потому что этого я ей не рассказал, так это следующее. Первое уничтожение именно того участка леса было операцией «Консуэлы», и, таким образом, все последовавшие бедствия в моей жизни можно сложить к дверям этой фирмы. Второе: после того как она умерла, я обезумел. Взял каноэ и отправился вверх по реке, в Сан-Педро Касиваре, последнюю точку на карте. При этом я беспрерывно пил писко. Денег у меня хватило бы, чтобы умереть от пьянства, и к этому, в общем-то, сводился мой план. И был еще один малый, который, кажется, имел на уме нечто подобное.
– Священник, – сказал Паз.
– Он самый. Отец Тимоти. По мере того как мы с ним облегчали душу, обмениваясь нашими печальными историями, мы все меньше времени проводили за выпивкой и больше за рыбной ловлей. Он принял решение вернуться на священническую стезю, поскольку вознамерился обрести мученическую кончину от рук диких индейцев, которые, как нам рассказывали, без раздумья убивают каждого, кто забредает в их владения. А вот меня он убедил в том, что ради дочери я обязан вернуться домой и позаботиться о ней. Так я и сделал: позаботился о ней, убив ее. Она была точной копией моей жены.
Кукси умолк. Паз выжидал, заметив, что Кукси смотрит на группу возле пруда, и, как казалось, с особенным вниманием – на беззаботно резвившуюся Амелию. Взрослые разделись, кто до какой степени: Скотти и Цвик остались в шортах, Дженни и Бет были совсем нагими, Лола и Амелия – в закрытых купальниках, Джели – в бикини.
Кто-то принес бутылку водки aguardiente и ей для компании – бутылку рома «Серая гора», и в обеих уже мало что осталось. Паз между тем начал ощущать первые признаки тревоги, беспокойное покалывание в животе.
Было во всей этой сцене нечто немного чрезмерное, бьющее через край. Джели Варгос, например, только что чувствовавшая себя подавленной, теперь, почти обнаженная, что-то возбужденно восклицала.
От размышлений его оторвал Кукси, снова начавший говорить.
– Итак, священник отправился к рунийя, а я обосновался здесь. Когда мне стало известно, кто такая Джели, я стал всячески побуждать ее к выяснению того, чем на самом деле занимается «Консуэла», а полученную информацию передал священнику, который и использовал ее, чтобы обрести мученический конец. Немного поздновато, но ведь лучше поздно, чем никогда. Я предполагал, что натуралисты, защитники окружающей среды или кто-то еще ухватятся за эту информацию и поднимут шумиху. Но, уверяю, появления Мойе я никак не ждал.
– Но почему было не поднять шумиху самому? Если здесь, под рукой, как раз и имеется целая природоохранная организация.
– Да, конечно, но ведь это скомпрометировало бы Джели, не так ли? Скажем так, она пыталась усидеть на двух стульях. Она старалась избежать того, что должно было в конечном счете случиться с прибытием этих вооруженных колумбийских головорезов. Ну и потом, подними мы шум, на что только и способна уважаемая экологическая организация, «Консуэла» попросту бы исчезла, и след ее пропал бы среди подставных компаний. А вырубка леса продолжилась бы как ни в чем не бывало. Я надеялся на то, что отец Тим появится на сцене с фотографиями и прочими обличающими материалами. Он не смог, хотя каким-то образом сумел направить сюда Мойе. Однако я думаю, понятно, что за всем этим стоит нечто большее?
– «Большее» – в каком смысле?
– Ну, прежде всего с чего это вы неожиданно решили явиться сюда вечером с этой группой людей? Не сказать, чтобы это было вашим обычным времяпрепровождением, не так ли?
– Мне это было рекомендовано в ходе… религиозного обряда, – сказал в ответ Паз, мысленно поежившись от того, каким вздором звучали его слова.
Кукси, однако, услышанное не удивило.
– Да, чего-то подобного я и ожидал. Понимаете, лично я ко всему этому отношусь спокойно, полагая, что вера или неверие – это не более чем вопрос трактовки. Возможно, это реакция на поведение моей матушки, она вечно имела отсутствующий вид и предрекала события.
– И что, предсказания сбывались?
– Более или менее. Матушка явно была весьма сведущей ведьмой, прошедшей обучение у нескольких знаменитых шаманов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60