Политические элиты и Интеллигенция образуют в полилогии сечения двух пирамид, символизирующих нечто существенное, базовое в структуре общества. Ну и нелишне еще раз обратить внимание на то, что весь понятийный аппарата полилогии является, как утверждает А.С.Шушарин, «постформационным». Теперь же нам предстоит вместе с А.С.Шушариным, вооруженным принципиально новым понятийным оружием полилогии, участвовать в его беспримерном походе по исследованию современных структур и процессов, когда в «…современную эпоху «произвол» ноосферы и тектоники достигает всемирного (глобального) масштаба и напряжения» (Цит. изд. т.3. с.331). Итак, в путь-дорогу! В конце этого пути нас ждет глубочайший анализ социализма.
Первое, что нам предстоит уяснить в борьбе с экономическим догматизмом - это суть глобальных процессов, познаваемых глобалистикой.
В параграфе 19.1.1. «Современная глобалистика (импульс 50-х, планетарный «натурализм», философские полеты, куда ни кинь - везде клин, революционные тона, доминирующий социологический конформизм и эмпирический хаос, «расистский душок» и свежие мотивы)» мы узнаем, что «мысль в познании жизни (вспомним идеи М. Фуко и др.) начинает биться, когда эта жизнь уже под угрозой. Так оно примерно и вышло в глобальном контексте. Достаточно только одного факта появления химического, бактериологического, наконец, ракетно-ядерного оружия» (Цит. изд. т.3. с.333). Раскритиковав «модельную футурологию», «планетарный натурализм», «проблемный подход философских полетов», А.С.Шушарин пришел к выводу, что «какую «проблему» ни взять, все-таки преобладают мрачноватые прогнозы, во всяком случае, неутешительные. В любезно настроенной, что говорится, на спрос, западной мысли это образовало даже солидную ветвь апокалипсических (в смысле катастрофических) пророчеств. Но, повторюсь, и самые трезвые исследования изображают ситуацию на планете и перспективы далеко не в розовом свете. Поэтому вообще часто принято считать, что глобалистика имеет дело с системой «перманентного кризиса», напряженностей, конфликтов» (Цит. изд. т.3. с.338). Подводя черту под критическим обзором состояния «глобалистики», А.С.Шушарин писал: «Короче говоря, глобалистика, наша не наша во всей ее каше, представляет собой типичнейшую дотеоретическую фазу хаоса экзотерии и эмпирического поиска, пока безмерно далекую до предметно-понятийных фундаментальных и генерализующих (не «обобщающих»!) новообразований в понимании целостной картины гетерархии современного мира в его углубляющемся кризисном состоянии хаотизации» (Цит. изд. т.3. с.342-343). Где же выход из этого «хаоса экзотерии и эмпирического поиска»? А.С.Шушарин решил его поискать из озорства в политической экономии. Что же из этой хохмы у него получилось?
А.С.Шушарин раскритиковав учебники советской политической экономии и отметив идеологический разворот в связи с крахом СССР, обвинил эту науку в том, что она даже не удосужилась уделить внимания войнам. Такое обвинение явно не по адресу, ибо политическая экономия призвана изучать экономические отношения, а не процессы, происходящие в сфере надстройки.
И А.С.Шушарин решил сам разобраться с таким феноменом общественной жизни, как войны. Дав краткий обзор истории идей мира и теорий войн, он решительно обвинил марксизм в непонимании истинной природы войн, заявив буквально следующее: «Краткий смысл классического марксистского понимания войн («варварского и зверского дела») выражен идеями Ленина. «В применении к войнам, основное положение диалектики<...>состоит в том, что «война есть просто продолжение политики другими (именно насильственными) «средствами». Такова формулировка Клаузевица, одного из великих писателей по вопросам военной истории, идеи которого были оплодотворены Гегелем. И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики данных, заинтересованных держав - и разных классов внутри них - в данное время». (Разумеется, «война, - писал Б.М.Шапошников, - хоть и служит для достижения политических целей, однако, имеет, как насилие, свои собственные законы, свой «дух», свою природу...», как именно вооруженной борьбы.) Но у нас разговор о социальной («социокультурной») природе войн, конечно, включающей и отдельные моменты самой логики вооруженной борьбы, но в собственном содержании совсем иной. Потому теперь, кажется, уже чувствуется, что приведенное классическое понимание войн безупречно, но<...>не имеет никакого касательства к самой природе войн. Вот как бывает. Ибо война действительно - «продолжение политики», а вот эта «политика» сама суть «продолжение» чего-то куда более глубокого, никак не политического» (Цит. изд. т.3. с.351). Не могу не заметить, что А.С.Шушариным сделано очередное великое открытие, что политика суть продолжение куда более глубокого, никак не политического. Отмечая, что до сих пор не создано теории войны, А.С.Шушарин взялся сам за ее кардинальное решение. Свой поиск этого решения он предварил следующим рассуждением: «Что же касается трудной, конкретной социо-логической стороны понимания объективности задачи, то она в марксизме (а теперь и не только) известна, но в силу извечной дополнительности материализма с идеализмом постоянно нуждается в пояснениях, которые, буквально, надо повторять, повторять и еще раз повторять в самых разных формах, ситуативных обстоятельствах и тематических срезах. Вот этим и займемся.
Ну прежде всего научное, революционное решение задачи не редуцируется ни к каким психологическим, антропологическим, биологическим, «народологическим», химическим, физическим, техническим, технологическим, информационным, географическим, демографическим, экономическим, экологическим и т.п. решениям и к любой их «сумме». Чтоб далеко не ходить, опять делаем выборку из сообщения В.Коптюга (без сносок), хотя это можно сделать из любых более или менее «глобально-многосторонних» и толковых материалов» (Цит. изд. т.3. с.360). В этом методологическом подходе к решению задачи интригует два момента: во-первых, открытие всемирно-исторического значения, что материализм всегда должен дополняться идеализмом, и, во-вторых, что ни одно из вышеперечисленных решений как по отдельности, так и в их сумме не приводит к искомому результату (в вышеприведенном перечне он по почему-то не назвал еще такие причины, как уголовные, сексуальные, космические, художественные, климатические, паранормальные и многие другие причины возникновения войн).
А задача создания теории войны, по мнению А.С.Шушарина, на самом деле чрезвычайно простая и ее решение лежит на самой поверхности. Вот оно: «Необходим «глобальный консенсус...» Что это? Пусть мечта, пожелание и пр., но социальное. «Мы не можем обеспечить экологическую безопасность планеты в социально несправедливом мире» (Ф.Коллор). Что это? Социальное. «Характер производства<...>подрывает...» (М.Стронг). Что это? Социальное. «Численность населения должна быть стабилизирована». Что это? Социальное. «Планета требует революции»; «мы должны добиваться большего равенства как в каждой стране, так и между ними» (Г.Брундтланд). Что это, при всей туманности «равенства»? Социальное. «США в блоке с арабскими нефтедобывающими странами<...>выхолостили» Что это? Социальное. «Общая тенденция, заметная буквально повсюду<...>явное снижение уровня компетентности правящих» (С.Лем). Что это? Социальное. «Частная собственность (кстати, в том числе на технологии) во многих отношениях становится камнем преткновения...» даже в вопросе «сохранения биологического разнообразия». Что это, биологическое, экологическое? Социальное. И это можно продолжать до бесконечности, ибо любой экологический, экономический, технический, технологический, управленческий и пр. вопрос упрется в социальное.
Научное решение исторической задачи может быть только революционно социологическим, во всем объеме критической теории. С последующем задействованием в революционном русле всей социальной науки, всех ее обновляемых отраслей, со спецификациями на разных «почвах». И никак иначе. А потому еще раз повторю многих шокирующее - как таковых экологических, технологических, экономических, управленческих и пр. проблем и решений не существует. Равно как и добронравно философских. Но и это еще, как говорят в народе, семечки в понимании объективной стороны» (Цит. изд. т.3. с.360-361).
Посмотрим, что следует за семечками, луща которые А.С.Шушарин попал пальцем в небо, открыв, кажется, уже в третий раз, что Волга впадает в Каспийское море. На самом деле, все, что происходит в обществе, можно назвать, как это и сделал А.С.Шушарин, социальным. Однако разве в этом состоит теория войн? Я надеялся, что при дальнейшем анализе причин возникновения войн А.С.Шушарин откроет нам сущность своей теории войн. Однако ничего подобного не произошло, да и не могло произойти. Вот итог его рассуждений: «Но при всей сложности задачи вся соль, вся суть в описании структуры «мертвой материи» (Плеханов) отношений современности, в том числе отношений насильственного мира, порождающих до сей поры войны с такой же необходимостью, с какой капитал порождает прибавочную стоимость, с какой линия или «технологический феод» порождает дефект производства и т.д., независимо от воли народов, держав, государств, блоков, всего человечества. Но какая это «материя»? Социальная» (Цит. изд. т.3. с.360-364). Одни общие слова и ничего более. Повторяю, используя методологический прием А.С.Шушарина, можно создать десятки пустопорожних «теорий» тех или иных общественных феноменов.
Не предложив научного ответа (в противовес марксистской трактовке) по вопросу о природе войн, А.С.Шушарин, размышляя о глобальных процессах, вводит новое понятие «экстенсивных валов». Появление нового понятия совсем не случайно. Он уже в который раз возвращается к своей трактовке периодизации исторического процесса, только теперь вместо использования термина «градация» он остановился на термине «волна» (заимствовал у Э.Тоффлера). Воспроизвожу его рассуждения на тему исторических волн, перед тем как перейти к экстенсивным валам. Вот они: «Соответственно вспомним, что известны и даже продолжаются при всех переплетениях и откатах, пять эндогенных волн: социализация (демографизация, обобществление общей жизни в самых отсталых формах); территориализация (натурализация, обобществление работников, «странообразование»); товаризация (индустриализация, обобществление «пространства производства»); технологизация (плановизация, обобществление средств производства; в том числе и в капиталистических формах); онаучивание («постиндустриализация», обобществление технологий)<...>При этом преодолеваются, хоть во многом и видоизменившиеся, но все те же структуры остатков первобытности, рабства, феодальности, а также капитализма и плана. Но эти эндогенные волны, разумеется, касаются «молекулярных» структур и процессов подъема рельефа тектоники в отдельных культурах или культурных ареалах. Кроме того, все это, конечно же, происходит не механистично, а сопровождается огромными неравномерностями, наложениями, дивергенциями, конвергенциями, откатами, мощным адаптивным сопротивлением и, главное, влиянием экзогенного и пр.
Поскольку пока неведомые, экзогенные производственные отношения (структуры), как мы бегло ранее рассмотрели, тоже весьма «многослойны», гетерогенны, то в понимании их глубоко отстающего (в сравнении с эндогенной логикой), тоже многоэшелонированного, и пока практически только локализованного развития («всемирной истории» в этом смысле еще нет), поступим сначала просто и поневоле формальным образом» (Цит. изд. т.3. с.367).
Не будем останавливаться на таких перлах его понятийного аппарата, как молекулярные структуры рельефа тектоники культур, неравномерности, наложения в культурных ареалах и т.п., а обратимся сразу же к новому понятию - «экзогенный вал». Его содержание следующее: «Экстенсивные процессы преодоления отживших экзогенных отношений («метамолекулярных», международных) будем называть экстенсивными валами, как именно экстенсивная социализация, территориализация, товаризация, технологизация, онаучивание...» (Цит. изд. т.3. с.367). Далее А.С.Шушарин дал следующее пояснение: «Хотя пока состояние как самих этих отношений (преодолеваемых структур), так и восходящих процессов (преодолений) и даже их абстрактное содержание остаются для нас еще полной тайной. Разве что мы знаем, что это уже некоторые определенные базово-высотные и вариационные снятия (субординации или патернализации и интернационализации), до сей поры только локальные (во всяком случае и безусловно не всемирные). Иначе сказать, это своего рода пустые клеточки социологической «системы Менделеева», но уже в экзогенных структурах или метаструктурах и тенденциях («мегатенденциях») оснований истории и современности (а строже и только современности, поскольку история бездонна, а за последующую «логику истории» сама же история и отвечать будет; не мы, грешные, одним словом)» (Цит. изд. т.3. с.367-368).
Что можно сказать по поводу покрытых тайной «экзогенных валов»? Пожалуй, только то, что они образуют некую систему (социологическую), с пустыми клеточками, которые должны быть наполнены определенным содержанием. Правда, пока не очень понятно, чем валы отличаются от волн Э.Тоффлера и градаций.
Картина современного мира, представленная нам А.С.Шушариным и каким-то образом связанная с «экзогенными валами» весьма противоречива: «Будущее открыто, - писал он, - а в реальной современной тектонике все, пока скажем, неосновные экзогенные структуры и процессы либо локальны (еще не всемирны), либо образуют только потенциальные метадеформации в условиях насильственного мира. Они и объективно множат хаос, в том числе существенного и еще несущественного, и как следствие - плодят уйму утопических мечтаний или бесовских прожектов в областях еще далеко не способных быть материально измененными» (Цит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71