https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/grohe-bauloop-118105-78458-item/
Ведь Акорна не знала, чему может быть подвержен линьяри, потерявший свой рог…— Ари, ты в порядке? — спросила она. — Ты выглядишь несколько… Не бледным, но каким-то прозрачным. Мне не нравится, как выглядит твоя кожа. И то, что ты говоришь, не очень осмысленно. Дай я пощупаю твой пульс…Он отступил назад, бормоча:— Тростник ведь есть тростник, хоть тростником зови его, хоть нет; он не будет благоухать как цветы, но всегда будет таким же изящным и очаровательным, как Кхорнья.Он сделал ей знак идти следом. Так она и поступила. Чем бы ни оказались его странные слова — зашифрованным сообщением об опасности или симптомом болезни, она едва ли смогла бы не обратить на них внимания.
Сначала Ари подумал, что видит сон. Кхорнья стояла на коленях недалеко от его ложа. Она была окружена очень ярким светом, как если бы излучала его сама, и в глазах ее читалось то же желание, какое он сам чувствовал каждый раз, глядя на нее. Она молчала.— Кхорнья, — позвал он. — Кхорнья, что-то случилось? На нас напали кхлеви?Он оглянулся в поисках Таринье, но того не было на его месте. Ничего странного в этом, конечно, тоже не было; в последнее время он часто отсутствовал, работая над переводами и планами эвакуации и, несомненно, болтая с женщинами, даже если они другого вида: «просто чтобы потренироваться», как он сам говорил.Кхорнья не ответила ему прямо, но вместо этого сказала что-то очень странное. Он подумал, что это может быть шифр; впрочем, в этом случае у него явно не было ключа, чтобы этот шифр разгадать.— Как я люблю тебя? — спросила она на языке линьяри. — Позволь, я расскажу. Я люблю даже ионный след твоего корабля. Я люблю запах злаков, которыми ты ужинаешь. Я люблю….— Правда? — спросил Ари. Несмотря на некоторую несвязность ее слов, они были приятны ему. Очевидно, это не шифр, но ее собственные, давно сдерживаемые чувства. Голос ее был такой, как если бы она декламировала стихи, а ее мыслей он и вовсе не слышал. Впрочем, такое случалось с ним и раньше.— Но… у меня нет рога.— Я люблю рог, которого у тебя нет, и рог, который у тебя был, и рог, который снова у тебя будет, — продолжала она; похоже, это не было ответом на его реплику. — Пойдем, любимый, в уединенное жилище, и там мы отдохнем, если ты понимаешь, о чем я…При этом она изогнула серебристо-белую бровь и подмигнула ему, что было очень не похоже на Кхорнью. Он задумался, не оказалось ли случайно в садах Хафиза того, что называлось «чокнутой травой» в старых романах Зейна Грея из дикой западной Америки… Может быть, дело действительно в этом — а возможно, это некий странный женский брачный ритуал, о котором его мать не позаботилась рассказать ему. Что же, сейчас не время спрашивать у нее. Кхорнья уже устремилась прочь, а он не мог позволить ей бродить вокруг этого огромного поселения чужих в таком состоянии. Кто-нибудь может воспользоваться ее состоянием.Он поднялся и пошел за ней.Казалось, она плывет перед ним по воздуху, не касаясь земли, словно одна из тех эктоплазматических сущностей — призраков разрушенного мира Вали-Вали, куда родители брали Ари, когда он был ребенком. Давным-давно, в ранние дни технологии терраформирования, могущественная компания быстро преобразовывала планеты, строила на них огромные города и переселяла на них целые цивилизации; здесь цивилизации процветали, развивались, любили и воевали на протяжении многих эпох. А когда терраформирование дестабилизировалось, в этих мирах наступало время катастроф. Ледниковые шапки таяли, моря замерзали, извергались вулканы и земля разверзалась или взбухала, порождая новые горы. Города разрушались, и люди погибали, но каким-то образом даже мертвыми оставались привязанными к своему гибнущему миру, к той земле, которая хранила память о былом величии их городов, ныне лежавших в руинах. Бестелесные души прежних обитателей витали среди руин, в надежде когда-нибудь снова обрести плоть и возродиться к новой жизни. Именно так сейчас вспыхивала и мерцала, то исчезая, то снова появляясь, плывущая перед Ари фигура Акорны, ведшая его по аллеям и садам жилого купола.Ари не мог сделать ничего — только следовать за ней. Ветер дул ему в лицо, его грива намокла от дождя: в искусственной среде купола наступал запланированный доктором Хоа «сезон дождей». Молодой линьяри поднимался по широким ступеням, шел через узкие коридоры и анфилады залов, проходил в двери, скрытые темными коврами, расшитыми золотыми узорами, которые таинственно мерцали в свете голографических факелов. Неожиданно он увидел, что белый силуэт Кхорньи исчез за дверным проемом, скрытым занавесью из мириадов бусин, похожих на капли воды. Ари быстро вошел следом.Он пробирался по странному лабиринту, где вместо голых стен были занавеси, ковры, шторы, нити мерцающих бусин, а один раз ему попался даже стоящий боком огромный серый зверь с покачивающимися ушами, длинными изогнутыми клыками, носом, похожим на змею, толстыми, как колонны, ногами и маленькими, нелюбопытными глазками. Зверь посмотрел на него спокойно, а затем снова воззрился в пространство. Ари прошел мимо неведомого чудища, но, когда обернулся, увидел позади только темноту.Он чувствовал удивление и даже некоторый страх. Возможно, он все еще находится во власти кхлеви, и его разум играет с ним злые шутки, а все это — лишь иллюзии, которые дразнят его несбыточными надеждами и дарят мечты, которые потом будут жестоко разрушены? Но нет, ему не было больно. Это было верным признаком того, что здесь нет кхлеви. Когда он был у кхлеви, боль всегда была с ним. А теперь не было ничего, кроме него самого: он чувствовал себя целым и удивительно живым, и силуэт Кхорньи мерцал перед ним, как манящая свеча.Неожиданно ее белый силуэт мигнул и исчез, а затем, намного дальше, чем она могла бы переместиться за это краткое мгновение, он услышал, как она зовет его по имени печальным и немного детским голосом. Он поспешил вперед.— Кхорнья?— Ари, где ты? — Ее голос был скорее не испуганным, а тревожным.— Прямо за тобой. Я буду рядом через секунду, — крикнул он и действительно оказался рядом. Неожиданно он понял, что стоит рядом с ней не в комнате, а в залитом лунным светом поле, похожим на те, которые он помнил по временам своего детства на Вилиньяре. Свет лун лился сквозь туман, поднимающийся над неторопливо текущим ручьем, а с редких деревьев доносилось пение ночных птиц. Кхорнья стояла рядом с одним из деревьев недалеко от ручья, заметив Ари, она облегченно вздохнула.— Это ты!— Конечно, я, — он подошел к ней. Он был рад тому, что теперь она выглядит более здоровой и более материальной, чем в его палатке. Ее кожа излучала тепло, и от нее шел чистый сладкий цветочный запах, но к нему примешивался другой, более влекущий аромат. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, яркими, как луны; ее влажные губы были чуть приоткрыты.— Я боялась, что ты не вернешься, — тихо сказала она.— Перед огнем любви тает холод страха, — сказал он. '— Прошу прощения?— Это я недавно читал, — сказал он; его пальцы гладили серебристую гриву, легко касались щеки Акорны. — Мне показалось, это подходящие к случаю слова.Она вздохнула:— На стандартном это звучит лучше.— Я попрошу родителей рассказать мне стихи о любви на языке линьяри и буду читать их тебе, если ты хочешь, — сказал он, понимая, что слова, произнесенные ею в его палатке, должно быть, были языком любви. Она была права: даже если смысл оставался не вполне понятным, стихи из книг, которые он читал, лучше звучали на стандартном.— Но это не все, чего я хочу, — проговорила она охрипшим от волнения голосом.Ари ощущал ее сладостное дыхание, чувствовал, как та часть его, которую он считал погибшей, наполняет его вены жизнью, горячей и сильной, жаркой как магма, которая ищет выхода из-под земной коры. Акорна словно в трансе подняла руки, и он обнял ее и привлек к себе. Волна сладкого мускусного аромата — ее аромата — захлестнула Ари, и вместе они опустились в траву, усеянную соцветиями диких цветов.Против его ожиданий, трава оказалась не влажной и росистой, а теплой и уютной, как одеяло.
Аннела и Мати выдохнули одновременно. Яна оттащила их от кабинки управления голографическим номером. Таринье задержался немного, а потом Мати дотянулась до него и дернула за руку.— Они заслужили некоторое уединение, — сказала она.— Я бы дал им побольше подсказок до того, как мы начали это, — заметил Таринье.— У нас не было времени, — возразил Маркель. — Нам придется довольно скоро улететь отсюда, и мы должны были закончить это — соединить их до того, как что-нибудь случится.— Мне кажется, у него… у них обоих все сложилось хорошо и без твоих советов, — сказала Мати, обращаясь к Таринье. — И теперь мы должны оставить их одних.Яна ухмыльнулась:— Мне кажется, ты умна не по годам, Мати.— Ну, кто-то же должен быть умным, — сказала Мати, многозначительно взглянув на Таринье.Довольные собой и справедливо полагающие, что они хорошо поработали, дети покинули замок в испано-мавританском стиле, где размещался самый большой из голографических отелей. Качающиеся занавеси и украшенные бисером лабиринты, по которым Ари и Акорна следовали за своими двойниками, на самом деле являлись фойе отеля. Номер, который сейчас занимали Ари и Акорна, находился на втором этаже. Поле благоухающих цветов и трав на самом деле было ковром с луны Турко, а ручей — бассейном в номере, на случай, если им захочется искупаться после их «игр».Но стоило детям выйти из отеля, как Мати поняла, что воздух пахнет немного по-другому — и запах этот она тоже узнала. Так пахли приземляющиеся космические корабли. Корабли линьяри. Она узнала это даже раньше, чем услышала топот ботинок внизу, на улице, ведущей к космопорту.
С каждым прикосновением рук и губ Акорна чувствовала себя более крепко связанной с Ари, как будто их тела обменивались молекулами, что, впрочем, было правдой, как бы романтично это ни звучало. Впрочем, и ощущения были романтические. Те желания, которые таинственным образом поднимались в ней, тревожа ее сны, волнуя ее в самые неподходящие моменты, все воплотились в этих мгновениях. То была острая, мучительная и сладостная боль; девушке казалось, что она взорвется, если чего-то не произойдет. Она знала, что Ари чувствует то же самое, — и все же он медлил.— Если мы… продолжим, — произнес он, — пути назад не будет.— Что с того? — проговорила она. — Ты — мой спутник жизни. Мне кажется, я всегда это знала.— Правда? Я не думал… не смел надеяться…Она заставила его замолчать, закрыв ему губы поцелуем; сейчас она была над ним, а он держал ее за талию.— Сейчас, любимая? — спросил он.Она прикусила нижнюю губу и решительно кивнула:— Да. Сейчас.
* * *
Отряд службы безопасности повернул за угол и остановился — совершенно синхронно. Надари Кандо двигалась во главе своего отряда, а капитан Беккер, тяжело дыша, следовал за этими отборными солдатами из всех миров Федерации.Надари сурово взглянула на детей:— Комендантский час давно начался.— Какой комендантский час? — невинно спросила Яна.— Тебя не было на инструктаже сегодня вечером? — спросила Надари. — У нас чрезвычайная ситуация. Введен комендантский час, который будет действовать до дальнейших распоряжений.— И что вы собираетесь сделать, застрелить нас? — спросил Маркель. Он чувствовал себя взрослым после своих подвигов на «Прибежище». И он не хотел слушаться приказов даже от хороших парней. Или девчат.Надари поджала губы и серьезно посмотрела на него.— Нет, но ты можешь спросить у друга Беккера, Ари, весело ли приходится тому, кто оказывается во время эвакуации не там, где предполагается, и сталкивается с кхлеви.Никто из детей ничего не сказал, и Надари продолжала:— Теперь, Мати, Таринье, вы должны отправиться в док. «Балакире» только что приземлился, и они хотят убедиться, что вы живы и здоровы. Еще нужно найти Ари и Акорну.Беккер состроил гримасу и сказал Мати:— Эта ведьма-руководительница тоже прилетела на «Балакире». Готов спорить, что линьяри больше не могут терпеть ее на планете. Но Нева действительно хочет видеть всех и убедиться, что с вами все в порядке.— Я скажу ей, что с Кхорньей все хорошо, — сказала Мати. С озорной улыбкой она добавила: — Таринье может сообщить это же Лирили.— Нет, не стоит, — возразил Беккер. — Просто скажите, где Акорна, и я приведу ее.Таринье бросил быстрый взгляд в сторону отеля:— Они все еще там? Почему же вы не сказали? — спросил Беккер.— Ладно. Я их приведу сама, — заявила Надари, и прежде, чем кто-либо успел ее остановить, она направилась мимо них и вошла в отель.Впрочем, через несколько секунд она появилась. Вид у неё был непривычно растерянный и пристыженный.— Почему вы не сказали, что они там… э… заняты? — спросила она. — Я думала, вы все во что-то играете или у вас занятия. И что вы делали, использовали их свидание как тренировку?Лицо Мати вытянулось:— Нет, мы пытались соединить их. И нам это удалось. А теперь вы все испортили!— Э… не совсем, — сказала Надари. — Судя по тому, что я видела. Но я точно испортила им настроение.Аннела застонала:— Нам понадобилось несколько недель, чтобы все это организовать.— Что организовать? — подозрительно поинтересовался Беккер, но Аннела, Маркель и Яна одновременно покачали головами: они явно не хотели, чтобы Мати говорила что-то еще.Через несколько минут Ари и Акорна целеустремленно вышли из отеля, как будто их действительно отвлекли от чего-то не более личного, чем простая встреча, не считая того, что время от времени один из них украдкой поглядывал на другого. И улыбался. Или вздыхал. Или спотыкался, засмотревшись.По дороге к космопорту Надари не проронила ни слова. Беккер, напротив, болтал всю дорогу. Глава 16 Беженцы-нириане терпеливо перенесли сцену встречи линьяри и последующую, весьма сумбурную церемонию представления; в конце концов, им встретился тот, чье имя они знали.— А это, — сказала визедханье ферили Нева, — господин Хафиз Харакамян.— Тот самый Хафиз Харакамиан, который отправил послание? — воскликнули нириане, широко улыбаясь ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Сначала Ари подумал, что видит сон. Кхорнья стояла на коленях недалеко от его ложа. Она была окружена очень ярким светом, как если бы излучала его сама, и в глазах ее читалось то же желание, какое он сам чувствовал каждый раз, глядя на нее. Она молчала.— Кхорнья, — позвал он. — Кхорнья, что-то случилось? На нас напали кхлеви?Он оглянулся в поисках Таринье, но того не было на его месте. Ничего странного в этом, конечно, тоже не было; в последнее время он часто отсутствовал, работая над переводами и планами эвакуации и, несомненно, болтая с женщинами, даже если они другого вида: «просто чтобы потренироваться», как он сам говорил.Кхорнья не ответила ему прямо, но вместо этого сказала что-то очень странное. Он подумал, что это может быть шифр; впрочем, в этом случае у него явно не было ключа, чтобы этот шифр разгадать.— Как я люблю тебя? — спросила она на языке линьяри. — Позволь, я расскажу. Я люблю даже ионный след твоего корабля. Я люблю запах злаков, которыми ты ужинаешь. Я люблю….— Правда? — спросил Ари. Несмотря на некоторую несвязность ее слов, они были приятны ему. Очевидно, это не шифр, но ее собственные, давно сдерживаемые чувства. Голос ее был такой, как если бы она декламировала стихи, а ее мыслей он и вовсе не слышал. Впрочем, такое случалось с ним и раньше.— Но… у меня нет рога.— Я люблю рог, которого у тебя нет, и рог, который у тебя был, и рог, который снова у тебя будет, — продолжала она; похоже, это не было ответом на его реплику. — Пойдем, любимый, в уединенное жилище, и там мы отдохнем, если ты понимаешь, о чем я…При этом она изогнула серебристо-белую бровь и подмигнула ему, что было очень не похоже на Кхорнью. Он задумался, не оказалось ли случайно в садах Хафиза того, что называлось «чокнутой травой» в старых романах Зейна Грея из дикой западной Америки… Может быть, дело действительно в этом — а возможно, это некий странный женский брачный ритуал, о котором его мать не позаботилась рассказать ему. Что же, сейчас не время спрашивать у нее. Кхорнья уже устремилась прочь, а он не мог позволить ей бродить вокруг этого огромного поселения чужих в таком состоянии. Кто-нибудь может воспользоваться ее состоянием.Он поднялся и пошел за ней.Казалось, она плывет перед ним по воздуху, не касаясь земли, словно одна из тех эктоплазматических сущностей — призраков разрушенного мира Вали-Вали, куда родители брали Ари, когда он был ребенком. Давным-давно, в ранние дни технологии терраформирования, могущественная компания быстро преобразовывала планеты, строила на них огромные города и переселяла на них целые цивилизации; здесь цивилизации процветали, развивались, любили и воевали на протяжении многих эпох. А когда терраформирование дестабилизировалось, в этих мирах наступало время катастроф. Ледниковые шапки таяли, моря замерзали, извергались вулканы и земля разверзалась или взбухала, порождая новые горы. Города разрушались, и люди погибали, но каким-то образом даже мертвыми оставались привязанными к своему гибнущему миру, к той земле, которая хранила память о былом величии их городов, ныне лежавших в руинах. Бестелесные души прежних обитателей витали среди руин, в надежде когда-нибудь снова обрести плоть и возродиться к новой жизни. Именно так сейчас вспыхивала и мерцала, то исчезая, то снова появляясь, плывущая перед Ари фигура Акорны, ведшая его по аллеям и садам жилого купола.Ари не мог сделать ничего — только следовать за ней. Ветер дул ему в лицо, его грива намокла от дождя: в искусственной среде купола наступал запланированный доктором Хоа «сезон дождей». Молодой линьяри поднимался по широким ступеням, шел через узкие коридоры и анфилады залов, проходил в двери, скрытые темными коврами, расшитыми золотыми узорами, которые таинственно мерцали в свете голографических факелов. Неожиданно он увидел, что белый силуэт Кхорньи исчез за дверным проемом, скрытым занавесью из мириадов бусин, похожих на капли воды. Ари быстро вошел следом.Он пробирался по странному лабиринту, где вместо голых стен были занавеси, ковры, шторы, нити мерцающих бусин, а один раз ему попался даже стоящий боком огромный серый зверь с покачивающимися ушами, длинными изогнутыми клыками, носом, похожим на змею, толстыми, как колонны, ногами и маленькими, нелюбопытными глазками. Зверь посмотрел на него спокойно, а затем снова воззрился в пространство. Ари прошел мимо неведомого чудища, но, когда обернулся, увидел позади только темноту.Он чувствовал удивление и даже некоторый страх. Возможно, он все еще находится во власти кхлеви, и его разум играет с ним злые шутки, а все это — лишь иллюзии, которые дразнят его несбыточными надеждами и дарят мечты, которые потом будут жестоко разрушены? Но нет, ему не было больно. Это было верным признаком того, что здесь нет кхлеви. Когда он был у кхлеви, боль всегда была с ним. А теперь не было ничего, кроме него самого: он чувствовал себя целым и удивительно живым, и силуэт Кхорньи мерцал перед ним, как манящая свеча.Неожиданно ее белый силуэт мигнул и исчез, а затем, намного дальше, чем она могла бы переместиться за это краткое мгновение, он услышал, как она зовет его по имени печальным и немного детским голосом. Он поспешил вперед.— Кхорнья?— Ари, где ты? — Ее голос был скорее не испуганным, а тревожным.— Прямо за тобой. Я буду рядом через секунду, — крикнул он и действительно оказался рядом. Неожиданно он понял, что стоит рядом с ней не в комнате, а в залитом лунным светом поле, похожим на те, которые он помнил по временам своего детства на Вилиньяре. Свет лун лился сквозь туман, поднимающийся над неторопливо текущим ручьем, а с редких деревьев доносилось пение ночных птиц. Кхорнья стояла рядом с одним из деревьев недалеко от ручья, заметив Ари, она облегченно вздохнула.— Это ты!— Конечно, я, — он подошел к ней. Он был рад тому, что теперь она выглядит более здоровой и более материальной, чем в его палатке. Ее кожа излучала тепло, и от нее шел чистый сладкий цветочный запах, но к нему примешивался другой, более влекущий аромат. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, яркими, как луны; ее влажные губы были чуть приоткрыты.— Я боялась, что ты не вернешься, — тихо сказала она.— Перед огнем любви тает холод страха, — сказал он. '— Прошу прощения?— Это я недавно читал, — сказал он; его пальцы гладили серебристую гриву, легко касались щеки Акорны. — Мне показалось, это подходящие к случаю слова.Она вздохнула:— На стандартном это звучит лучше.— Я попрошу родителей рассказать мне стихи о любви на языке линьяри и буду читать их тебе, если ты хочешь, — сказал он, понимая, что слова, произнесенные ею в его палатке, должно быть, были языком любви. Она была права: даже если смысл оставался не вполне понятным, стихи из книг, которые он читал, лучше звучали на стандартном.— Но это не все, чего я хочу, — проговорила она охрипшим от волнения голосом.Ари ощущал ее сладостное дыхание, чувствовал, как та часть его, которую он считал погибшей, наполняет его вены жизнью, горячей и сильной, жаркой как магма, которая ищет выхода из-под земной коры. Акорна словно в трансе подняла руки, и он обнял ее и привлек к себе. Волна сладкого мускусного аромата — ее аромата — захлестнула Ари, и вместе они опустились в траву, усеянную соцветиями диких цветов.Против его ожиданий, трава оказалась не влажной и росистой, а теплой и уютной, как одеяло.
Аннела и Мати выдохнули одновременно. Яна оттащила их от кабинки управления голографическим номером. Таринье задержался немного, а потом Мати дотянулась до него и дернула за руку.— Они заслужили некоторое уединение, — сказала она.— Я бы дал им побольше подсказок до того, как мы начали это, — заметил Таринье.— У нас не было времени, — возразил Маркель. — Нам придется довольно скоро улететь отсюда, и мы должны были закончить это — соединить их до того, как что-нибудь случится.— Мне кажется, у него… у них обоих все сложилось хорошо и без твоих советов, — сказала Мати, обращаясь к Таринье. — И теперь мы должны оставить их одних.Яна ухмыльнулась:— Мне кажется, ты умна не по годам, Мати.— Ну, кто-то же должен быть умным, — сказала Мати, многозначительно взглянув на Таринье.Довольные собой и справедливо полагающие, что они хорошо поработали, дети покинули замок в испано-мавританском стиле, где размещался самый большой из голографических отелей. Качающиеся занавеси и украшенные бисером лабиринты, по которым Ари и Акорна следовали за своими двойниками, на самом деле являлись фойе отеля. Номер, который сейчас занимали Ари и Акорна, находился на втором этаже. Поле благоухающих цветов и трав на самом деле было ковром с луны Турко, а ручей — бассейном в номере, на случай, если им захочется искупаться после их «игр».Но стоило детям выйти из отеля, как Мати поняла, что воздух пахнет немного по-другому — и запах этот она тоже узнала. Так пахли приземляющиеся космические корабли. Корабли линьяри. Она узнала это даже раньше, чем услышала топот ботинок внизу, на улице, ведущей к космопорту.
С каждым прикосновением рук и губ Акорна чувствовала себя более крепко связанной с Ари, как будто их тела обменивались молекулами, что, впрочем, было правдой, как бы романтично это ни звучало. Впрочем, и ощущения были романтические. Те желания, которые таинственным образом поднимались в ней, тревожа ее сны, волнуя ее в самые неподходящие моменты, все воплотились в этих мгновениях. То была острая, мучительная и сладостная боль; девушке казалось, что она взорвется, если чего-то не произойдет. Она знала, что Ари чувствует то же самое, — и все же он медлил.— Если мы… продолжим, — произнес он, — пути назад не будет.— Что с того? — проговорила она. — Ты — мой спутник жизни. Мне кажется, я всегда это знала.— Правда? Я не думал… не смел надеяться…Она заставила его замолчать, закрыв ему губы поцелуем; сейчас она была над ним, а он держал ее за талию.— Сейчас, любимая? — спросил он.Она прикусила нижнюю губу и решительно кивнула:— Да. Сейчас.
* * *
Отряд службы безопасности повернул за угол и остановился — совершенно синхронно. Надари Кандо двигалась во главе своего отряда, а капитан Беккер, тяжело дыша, следовал за этими отборными солдатами из всех миров Федерации.Надари сурово взглянула на детей:— Комендантский час давно начался.— Какой комендантский час? — невинно спросила Яна.— Тебя не было на инструктаже сегодня вечером? — спросила Надари. — У нас чрезвычайная ситуация. Введен комендантский час, который будет действовать до дальнейших распоряжений.— И что вы собираетесь сделать, застрелить нас? — спросил Маркель. Он чувствовал себя взрослым после своих подвигов на «Прибежище». И он не хотел слушаться приказов даже от хороших парней. Или девчат.Надари поджала губы и серьезно посмотрела на него.— Нет, но ты можешь спросить у друга Беккера, Ари, весело ли приходится тому, кто оказывается во время эвакуации не там, где предполагается, и сталкивается с кхлеви.Никто из детей ничего не сказал, и Надари продолжала:— Теперь, Мати, Таринье, вы должны отправиться в док. «Балакире» только что приземлился, и они хотят убедиться, что вы живы и здоровы. Еще нужно найти Ари и Акорну.Беккер состроил гримасу и сказал Мати:— Эта ведьма-руководительница тоже прилетела на «Балакире». Готов спорить, что линьяри больше не могут терпеть ее на планете. Но Нева действительно хочет видеть всех и убедиться, что с вами все в порядке.— Я скажу ей, что с Кхорньей все хорошо, — сказала Мати. С озорной улыбкой она добавила: — Таринье может сообщить это же Лирили.— Нет, не стоит, — возразил Беккер. — Просто скажите, где Акорна, и я приведу ее.Таринье бросил быстрый взгляд в сторону отеля:— Они все еще там? Почему же вы не сказали? — спросил Беккер.— Ладно. Я их приведу сама, — заявила Надари, и прежде, чем кто-либо успел ее остановить, она направилась мимо них и вошла в отель.Впрочем, через несколько секунд она появилась. Вид у неё был непривычно растерянный и пристыженный.— Почему вы не сказали, что они там… э… заняты? — спросила она. — Я думала, вы все во что-то играете или у вас занятия. И что вы делали, использовали их свидание как тренировку?Лицо Мати вытянулось:— Нет, мы пытались соединить их. И нам это удалось. А теперь вы все испортили!— Э… не совсем, — сказала Надари. — Судя по тому, что я видела. Но я точно испортила им настроение.Аннела застонала:— Нам понадобилось несколько недель, чтобы все это организовать.— Что организовать? — подозрительно поинтересовался Беккер, но Аннела, Маркель и Яна одновременно покачали головами: они явно не хотели, чтобы Мати говорила что-то еще.Через несколько минут Ари и Акорна целеустремленно вышли из отеля, как будто их действительно отвлекли от чего-то не более личного, чем простая встреча, не считая того, что время от времени один из них украдкой поглядывал на другого. И улыбался. Или вздыхал. Или спотыкался, засмотревшись.По дороге к космопорту Надари не проронила ни слова. Беккер, напротив, болтал всю дорогу. Глава 16 Беженцы-нириане терпеливо перенесли сцену встречи линьяри и последующую, весьма сумбурную церемонию представления; в конце концов, им встретился тот, чье имя они знали.— А это, — сказала визедханье ферили Нева, — господин Хафиз Харакамян.— Тот самый Хафиз Харакамиан, который отправил послание? — воскликнули нириане, широко улыбаясь ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36